OHMAMI

      14:28 24 июля

Пляж Каркавелуш

       Чонгук сумел кое-как дать интервью новостному каналу, даже выдавил подобие вежливой улыбки, но стоило только камерам сместить фокус на других участников, как его лицо тут же помрачнело, и он нехотя подошёл к ждущим его друзьям. — Я проиграл. Его голос был бесцветным, совершенно безжизненным. Таким тоном говорят об ушедших на тот свет, о неизлечимых травмах и роковых ошибках. Впрочем, в Чонгуке только что действительно умерло нечто важное – вера в мечту. — Ну, как говорится, все что ни делается – делается к лучшему, — Тэхен испустил почти истерический смешок. — Попробуешь в следующем году… — Хён, не надо. Я не хочу ничего слышать. Чонгук отвел взгляд, то ли стыдясь своего проигрыша, то ли не желая сталкиваться с жалостью по отношению к себе. — Малой, не отчаивайся, — Юнги хлопнул брата по плечу. — Ты все равно справился хорошо. Чимин не мог подобрать слов утешения, поэтому только утвердительно кивнул. Один лишь вид Чонгука приносил ему боль. Малой стоял, сгорбив плечи под тяжестью осколков от разбитой мечты и низко опустив голову. С мокрых блондинистых волос капли воды стекали на голые плечи, но альфа совсем не обращал на это внимание. Чимин привык воспринимать устойчивость малого как что-то должное, ведь тот при любых обстоятельствах сохранял позитивный настрой. Казалось, Чонгук соткан из стали и солнечных нитей, поэтому не видел перед собой преград. А сколько сам Чимин ему грубил без всякой застенчивости – и не сосчитать! А все потому, что омега был уверен: Чонгука ничто не сломит. Как же он ошибся. Малой мечтал об этих соревнованиях, он вкладывался в это, без умолку болтал, и для него это – не просто падение. Это вывернутые наизнанку и растоптанные надежды, которым так и не удалось сбыться. И теперь Чимин ясно видел, как в глазах малого постепенно гасли звёзды. — Ты молодец, — подхватил Тэхен. — Одно падение – ладно, два, – не сделали твое выступление хуже! И зрители тебе аплодировали! Не стоило напоминать о неудаче. Тэхен и сам понял, что неверно подобрал слова, когда маска напускного безразличия уродливо треснула и Чонгук сорвался на крик: — Оставьте меня! Я облажался, ясно?! Не нужно меня утешать, я ошибся, и не один раз. Судьи правы! И не нужно сейчас мне говорить о том, что я был хорош! Очевидно, что я сделал недостаточно! Малой тут же отвернулся и прикрыл лицо руками. Его плечи мелко задрожали, как будто он разрывался от беззвучного рыдания. — Чонгук… — Тэхен оступил на шаг и беспомощно взглянул то на Юнги, то на Чимина, — я просто хотел… — Мне не нужна ваша жалость, — процедил альфа. — Просто езжайте домой, тут не на что больше смотреть. Сердце Чимина пропустило удар, и омега прижал ладошку к груди, пытаясь унять разрастающуюся боль. Он не жалел Чонгука, но всей душой сочувствовал ему и даже представить не мог, как сейчас подступиться к Чонгуку. Тот, казалось, рычал на всех без разбору и действительно нуждался в уединении. Как вдруг боковым зрением Чимин заметил, что почти все камеры были направлены на Чонгука, а зрители вместо того, чтобы следить за соревнованиями, пожирали взглядом альфу. Ещё бы, не каждый день можно увидеть, как плачет восходящая звезда! Чимин уже мог представить заголовки завтрашних новостей, которые составят жалкие редакторы для привлечения внимания, и нарезки видео. Если Чонгук их увидит, то наверняка расстроится ещё больше… Омега решительно подошёл к малому и, привстав на носочки, крепко обнял его за плечи. — Нам нужно идти, — прошептал он. Лицо альфы было горячим и мокрым от слез. — Пожалуйста, Чонгук. Послышались щелчки камер. Поганые журналисты не откажутся от шанса наклепать ещё с десяток статей о личной жизни серфера. Чонгук ничего не сказал и даже не обнял в ответ, но и не оттолкнул. Чимин воспринял это как хороший знак. — Пойдем отсюда. — Я никуда не хочу. Просто остав… — Я тебя не оставлю, — твердо заявил Чимин. — Никуда не уйду без тебя, понял? Тебе плохо, ты разбит и тебе кажется, что это конец, но не отталкивай меня, пожалуйста. Я нужен тебе. Чонгук пах солью, пинаколадой, солнцем и немного потом. Чимин прижался к нему теснее и ласково погладил по голове, зарываясь ладонью во влажные пряди на затылке. — Можешь сколько угодно рычать на меня, но я тебя не брошу. Альфа шмыгнул носом и наконец обнял в ответ. Его руки обхватили тонкую талию омеги железной хваткой, до боли в ребрах, без возможности сделать полноценный вдох. Чимин не жаловался. Он был готов дать Чонгуку все, что потребуется, лишь бы тот почувствовал себя хоть капельку лучше. — Чонгук. — Мгм? — Нам правда нужно уходить. Я потом объясню, если хочешь, но сейчас без лишних вопросов иди за мной. Чонгук наконец взглянул на Чимина. На секунду на его лице промелькнули растерянность и замешательство, но он все равно согласно кивнул. Ладонь альфы была горячей и немного влажной от пота, когда Чимин переплел их пальцы и направился в сторону раздевалок. Вслед им незамедлительно послышались щелчки камер. Завтра после этих статей наверняка поползут различные сплетни и домыслы, волна ненавистных комментариев и, если повезёт, такое же количество с поддержкой. Но это будет завтра. Сейчас в приоритете Чонгук, так что Чимин поджал губы и с гордо поднятой головой прошел мимо камер. Раздевалка, которая была обустроена специально для участников соревнований, пустовала. Чонгук быстро принял душ и переоделся в широкие шорты и просторную футболку с длинным рукавом. Он больше не выглядел таким раздавленным, скорее потерянным, словно лишился главного ориентира и не знал, что делать дальше. — Идём, — Чимин вновь требовательно схватил его за руку. — Отвезешь меня в одно место. Я покажу дорогу. — Я не в настроении. Чимин, я сказал же, что хочу побыть один. Собственное имя больно резало слух. Из уст Чонгука оно казалось каким-то грубым и отстранённым, и омеге хотелось бы, чтобы тот по-прежнему дразняще звал его «мамми». У него было стойкое ощущение, что если он отпустит малого сейчас, то потеряет навсегда. — Это не была просьба, Чонгук. Если оставить малого одного, он забьется в квартире как раненый зверёк и будет прокручивать свои ошибки снова и снова, не давая себе шанса на исцеление. Поэтому, пока Чонгук был в душе, Чимин сумел придумать способ, как ему немного помочь, облегчить ношу. Вот только альфа явно не хотел эту помощь принимать. Он сверлил Чимина колючим взглядом и не сдвинулся с места, лишь сложил руки на груди, явно демонстрируя, что он не настроен на поездки. — Просто доверься мне, ладно? — Чимин отчаянно зачесал пятерней волосы. — Всего одна поездка, Чонгук, это недалеко. Обещаю, тебе станет легче. После минуты колебания альфа все же кивнул утвердительно. Без слов он помог Чимину взобраться на байк, и они отправились по заданному в навигаторе маршруту, оставляя позади громкую толпу и океан. Тем временем погода стремительно менялась: удушающая утренняя жара уступила место прохладному ветру и дождевым тучам на небе. Казалось, ещё чуть-чуть, и грянет ливень.

15:12, 24 июля

Природный парк Синтра-Кашкайш

Поездка не была слишком долгой. Менее чем через полчаса они остановились у места, что располагалось между горным массивом и диким пляжем. На первый взгляд это даже больше походило на густой лес, чем на обжитый парк, но Чимин знал, что за высокими деревьями кроются множество протоптанных тропинок. — Дождь скоро начнется, — Чонгук задрал голову к небу, и, словно в подтверждении его слов, прозвучал раскат грома. — Может, нам лучше вернуться? — Это не займет много времени. Просто едем дальше. По просьбе Чимина они сразу свернули с популярных туристических троп и медленно заехали вглубь леса, куда не могут добраться случайно забредшие туристы. Дорога здесь была более ухабистой, деревья выше, дневной свет с трудом проникал через густую листву, и, чтобы проехать по тропинке, Чонгуку пришлось приложить все свое мастерство. С каждой минутой поездки ему становилось все сложнее сдерживать растущие негодование и раздражение. В воздухе повисло напряжение: одно неверное движение – и на мир прольется или летний дождь, или гнев разбитого проигрышем альфы. — Останови здесь, — наконец попросил Чимин. Он бывал в этом парке множество раз и знал лес лучше, чем, наверное, подавляющее большинство жителей Лиссабона. Сюда он приходил за успокоением, поэтому с большой надеждой полагал, что и для Чонгука это место станет спасением. — И что дальше? — без всякого энтузиазма спросил альфа. Чонгук так и не слез с байка, будто был готов в любой момент развернуться и уехать. Идеально прямая спина и сжатые в кулаки ладони свидетельствовали о его неуверенности и дискомфорте. Светлые пряди волос высохли и теперь то и дело лезли в глаза. Малой с нескрываемым раздражением заправил непослушные локоны за уши и вздохнул. — Почти пришли, — Чимин потянул его за рукав и, не встретив сопротивления, смело обхватил запястье альфы. Вновь раздался раскат грома. Густой лес словно обнимал их, деревья переплетались в таинственном танце, пряча серое небо под куполом зеленых крон. Воздух был наполнен запахом сосновой смолы и влажной земли, и каждый шаг звучал глухо на мягкой подстилке из опавшей хвои, пока свет впереди не стал ярче, пробиваясь сквозь густую листву. Обогнув несколько деревьев, они вышли из леса и шагнули на открытую площадку. В мгновение перед ними открылась бескрайняя панорама. Чонгук тут же замер, крепче сжав ладонь омеги. — Это… — он пораженно выдохнул. — Это потрясающе, Чимин. Они стояли на краю утеса, и внизу перед ними раскинулся дикий пляж, который казался крошечным и почти нереальным с высоты. Мягкие волны океана, переливаясь всеми оттенками синего, с шипением набегали на песок, оставляя мерцающие следы пены. С другой стороны возвышались горы. — Посмотри, — прошептал Чимин, подняв взгляд к горизонту. Океан сливался с хмурым небом, создавая ощущение бесконечности. — Здесь будто конец мира. — Или его начало. Чонгук едва дышал, словно боялся разрушить волшебство момента. Ветер, несущий запах соли, развевал волосы и одежду, приглашая приблизиться к краю утеса. Чимин знал, что чувствовал малой. Когда омега впервые открыл для себя это место, то едва не разрыдался от величественной красоты природы. — А теперь – кричи. — Что? — Чонгук с трудом оторвал взгляд от океана. — Кричи, — просто пожал омега плечами. — Ты же зол. Я вижу, что зол, не отрицай. И вместо того, чтобы срывать свою злость на Тэхене или хоронить эмоции глубоко в себе, лучше просто кричи. Здесь тебя никто не услышит и не осудит. — Я не буду заниматься этой ерундой. — Да? Слишком крутой для этого? — Я… — Сегодня ты сделал ошибку, Чонгук. Я не буду тебе лгать и говорить, что это пустяк, или что это не имеет значения. Потому что я знаю, насколько это было для тебя важно, знаю, что для тебя это не просто проигрыш. И потому что я хочу быть с тобой искренним. — Чимин сглотнул подступивший к горлу ком. — В мире хватает людей, которые будут улыбаться тебе в лицо и говорить что угодно, лишь бы заполучить твое расположение. Они скажут: «Все будет хорошо» и оставят с разбитым сердцем, даже не попытавшись понять тебя. Чонгук слушал внимательно, жадно ловя каждое слово. В уголках его глаз вновь собралась влага, грозящая превратиться в соленые реки слез. — Ты молод. Ты хочешь верить в лучшее, но ты обязательно будешь ошибаться. И я хочу быть рядом с тобой в эти моменты, хочу быть честным. Хочу без лишних слов делить боль на двоих, понимаешь? — Чимин крепче сжал ладонь альфы. — Когда мне плохо, я прихожу сюда и кричу, выливаю свои чувства, пока мне не станет легче. Я думаю, это и тебе поможет. Так что просто отпусти это, Чонгук. Альфа смахнул слезы тыльной стороной ладони и подошёл ближе к краю утеса. Он долгое время молчал, буравя взглядом то свои кроссовки, то линию горизонта, и на какой-то миг Чимину показалось, что он так и не решится. Но затем Чонгук раскинул руки в стороны, словно птица в полете, и закричал что есть мочи. В ту же секунду блеснула вспышка молнии, и на землю тяжелым потоком хлынул июльский ливень. Капли дождя больно отбивали свой замысловатый ритм на коже, и Чимин вмиг промок, но он даже не подумал искать укрытие. Он не мог уйти, только не тогда, когда Чонгук наконец отпустил себя и выливал свою злость в истошном крике. Сквозь пелену дождя Чимин видел, как тот низко опустил плечи, чувствовал его потяжелевший запах и отчаяние. Немного поколебавшись, омега в два шага преодолел разделяющее их расстояние и крепко обнял Чонгука, прижимаясь щекой к его спине и вздернутым лопаткам. Альфа тут же замолк и задрожал – то ли от холода, то ли от сдерживаемого плача, – и глубоко вздохнул. — Ты справишься, — прошептал Чимин, даже не зная, слышит ли его Чонгук. — Ты обязательно справишься с этим. Чонгук кивнул, наверное, все же уловив некое послание по движению губ на своей коже. Он обхватил ладони омеги, сцепленные у него на талии крепкой хваткой, и ласково переплел пальцы. Они стояли так несколько минут, а может, и дольше, Чимин давно потерял счёт времени. Стоя вот так, он вымок до нитки, и земля под ним превратилась в хлюпающую грязь. Но он не чувствовал холода и не боялся заболеть, потому что Чонгук был горячее печки. Альфа, казалось, тоже не замечал счет времени. Он продолжал задумчиво глядеть вдаль, где дождевая вода смешивалась с морской, и нежно потирал большим пальцем ладошки Чимина. «И, тем не менее, — подумал омега, — мой план сработал — он действительно успокоился. Пока мы в этом лесу и ничего не напоминает ему о проигрыше, все хорошо». Чимин неосознанно прижал губы в подобии поцелуя между лопатками альфы, пробуя на вкус дождевую соль. Сладко. Из-за природного запаха Чонгука его кожа всегда сладкая как кокос, ананас и белый ром. Альфа резко выдохнул, внезапно расслабившись в его объятиях, и это послужило сигналом продолжать начатое. Чимин принялся медленно водить носом и губами по вымокшей майке малого, периодически оставляя горячие поцелуи, и, судя по участившемуся дыханию, Чонгуку это очень понравилось. Омега легко усмехнулся и продолжил исследовать спину младшего губами. — Ч-что? — прерывисто переспросил Чонгук. — Почему ты смеёшься? Чимин просто пожал плечами. — Не знал, что ты здесь такой чувствительный. — Я не… Не дав ему договорить, Чимин привстал на носочки и влажно поцеловал альфу в местечко на стыке шеи и линии плеч и легко прикусил тонкую кожицу следом. Теперь ещё несколько дней здесь будет красоваться след в виде зубов омеги. Чонгук тут же вздрогнул и едва слышно простонал, стыдливо прикрывая рот рукой. — Я же говорил, — довольно мурлыкнул Чимин ему на покрасневшие ушко. — Чувствительный. Ему нравилась эта контрастность в Чонгуке: порой альфа был напористым, наглым, дерзким, а порой вот таким – податливым, покорно ластящимся под руку омеги. Удивительным образом он сочетал в себе присущую всем альфам доминантность вместе с нежной романтичной натурой. Омега горячо выдыхал на покрывшуюся мурашками кожу затылка и оставлял поцелуи на каждом сантиметре. Волосы Чонгука пахли океаном, и Чимин не отказывал себе в удовольствии зарыться в прядки носом. — Мамми… — М-м? Прокладывая дорожку из влажных поцелуев, Чимин прикусил мочку покрасневшего ушка альфы, вызывая у того очередной неконтролируемый стон. — Не дразни меня, — рыкнул он. Внезапно Чонгук развернулся, и уже Чимин был в кольце его сильных рук, обездвиженный. Альфа глядел на него немного сердито, хмурая складка залегла меж его бровей. Но от Чимина не укрылось, как Чонгук судорожно облизнул пересохшие губы, как часто он дышал и как в сладкие нотки его природного запаха добавился мускусный аромат возбуждения. — А то что? — Чимин лукаво склонил голову набок. — Не сдержишься? — Не сдержусь, — прозвучало в ответ совершенно серьезно. У малого крышу сносило перед омегой, который так охотно предлагал ласку. Чимин был одет в футболку с именем своего альфы, пах его запахом и покорно позволял держать себя в объятиях. Чонгук как заворожённый провел подушечкой большого пальца по покрасневшим от поцелуев губам омеги, смазывая дождевые капли, и прижался к ним в поцелуе. Чимин мгновенно расслабился и позволил малому проскользнуть языком в призывно распахнутый рот. Чонгук обожал глубокие поцелуи, и у омеги подгибались коленки, когда альфа вот так заявлял на него свои права, вылизывая нёбо, рыча в поцелуй и прикусывая нижнюю губу. Вкусно. Сладко. Солено из-за дождевых капель и слез. Чонгук одной рукой прижал омегу ближе, сталкивая их бедра, второй зарылся в волосы на затылке Чимина и ласково, слишком ласково в сравнении с поцелуем, то перебирал прядки, то оттягивал их до болезненного покалывания и мурашек. — Ещё, — всхлипнул Чимин. — Сделай так ещё… Его широкая ладонь так хорошо ощущалась на коже. Чимин старался не думать о том, что Чонгук был настолько больше, сильнее, что легко мог бы сломать хрупкую шейку. Он гнал эти мысли, потому что они оказались слишком… возбуждающими. Чонгук с рыком повиновался, сильнее оттягивая пряди на затылке и целуя глубже, и осторожно подтолкнул омегу, пока Чимин не оказался прижатым к байку. Мокрая одежда неприятно липла к телу, так что Чонгук быстро скинул с себя футболку, небрежно отбрасывая ее прямо в грязь земли и, подхватив омегу за бедра, удобно усадил его на байк. Так их глаза были на одном уровне, и во взгляде Чонгука Чимин прочитал дикий голод и отчаяние, словно физическая близость сейчас была для него желаннее всего прочего. Желаннее даже победы. И тогда Чимин понял, что он все сделал правильно. Ведь если Чонгук хотел чего-то, он всегда этого добивался своим упорством. За исключением двух вещей: золотой медали и упрямого омеги. И если победа ускользнула как песок сквозь пальцы, то побороться за омегу еще был шанс. Поэтому Чонгук так страстно его целовал, так отчаянно сжимал бедра, оставляя следы пальцев. — Могу я трахнуть тебя здесь? — прошептал альфа, голодно вылизывая шею омеги. — Пожалуйста, мамми, я так мечтал об этом… — Правда? Расскажи мне, о чем именно ты мечтал? Взгляд Чонгука был помутневшим от возбуждения. Он с трудом смог сфокусироваться на лице омеги и, поняв, что тот спрашивает совершенно серьезно, лихорадочно начал бормотать: — Как только увидел тебя… нет, когда впервые подвозил тебя до работы… Я не мог перестать думать о том, как хорошо ты смотришься на моем байке, — он тяжело сглотнул. — Как хорошо его седлаешь. Не мог перестать представлять, что беру тебя прямо на нем. — М-мгм… — Чимин подавился воздухом, когда Чонгук мягко надавил на его член через шорты. Грубый шов джинсовой ткани лишь обострял приятные ощущения. — Ч-что ещё? — Я чувствовал, как ты прижимаешься ко мне сзади, ощущал твой аромат… Ты тогда был зол из-за того, что опаздывал, и черт, мамми, ты тогда был таким сексуальным…Ты обнимал меня, чтобы не упасть с байка, и, если бы ты только опустил руку немного ниже, — Чонгук прикусил его покрасневшее ушко, тут же зализывая укус, — ты бы заметил, насколько сильно я тогда тебя хотел. Чимин позорно всхлипнул, представляя эту картину, и рефлекторно попытался сжать бедра. — Нет, мамми, не закрывайся, — альфа по-хозяйски развел его коленки шире и дразняще расстегнул пуговицу. — Давай снимем с тебя это все. — Будет грязно, — смущённо сказал Чимин, отводя взгляд. Под ним уже наверняка натекла лужица смазки. — Я все испачкаю… Это заставило Чонгука озадаченно приподнять брови, а затем он, хрипло рыкнув, обхватил подбородок Чимина, буквально вынуждая взглянуть на себя. — В этом и смысл, мамми. Я хочу, чтобы ты запачкал все здесь своей смазкой, пометил своим запахом. Грудь альфы вздымалась тяжело и прерывисто, словно он пытался надышаться любимым ароматом, и его глаза были затянуты поволокой возбуждения. Словно в подтверждение своих слов, он натянул ткань шорт на промежности омеги, вырывая из того высокий писк, и голодно улыбнулся, когда на ткани выступило влажное пятнышко. — На живот, мамми. Хочу тебя вылизать. Чимин не мог не признавать, что ему головокружительно нравилось, когда малой вот так отдавал указания. Медленно, дразня и себя, и Чонгука, Чимин перевернулся на живот, упираясь грудью в сидение байка. Оголившийся позвоночник тут же оросили капли дождя, но вздрогнул он исключительно из-за горячей ладони Чонгука, когда тот надавил на поясницу, заставляя сильнее прогнуться. Чимин буквально подставлялся ему, разложенный на байке, и тихо постанывал из-за того, что хотел быть заполненным как можно скорее. Ему нужно было ощутить горячую плоть альфы в себе, и Чимин позорно повилял обтянутой в шорты попкой, чтобы потереться о возбуждение Чонгука. — Трахни меня уже, — прошипел он, уткнувшись лицом в скрещенные руки. Он не станет унижаться ещё больше и показывать Чонгуку яркий румянец на щеках. — Ну же, альфа. Вместо ответа Чонгук отвесил звонкий шлепок по ягодицам, не упуская возможность сжать пышные бедра. Малому не потребовалось много времени, чтобы стянуть с омеги шортики, а кружевные белые трусики так и остались свисать с правой лодыжки, болтаясь прямо над грязной травой. Когда Чимин самостоятельно попытался стянуть мокрую футболку, Чонгук его остановил: — Оставь это, — он вновь прижал омегу к байку, накрывая своим телом. — Хочу видеть, что ты принадлежишь мне. Чимин сразу понял, о чем речь. Та самая надпись «Супруг бога морей» будет прямо перед глазами Чонгука, когда он возьмёт омегу сзади. — Ты такой собственник. — И тебе это нравится, мамми. Чонгук мягко провел ладонью от самого затылка омеги к его ягодицам, наслаждаясь гладкостью медовой кожи. От одного только взгляда на узкую дырочку и наполненные спермой яички омеги у него во рту собралась слюна и появилось непреодолимое желание немедленно попробовать их на вкус. — Не вздумай шуметь, — рыкнул он и опустился на колени. Он оттянул ягодицы в стороны, раскрывая и откровенно любуясь поджимающейся в предвкушении дырочкой, что так и просилась к нему на язык. Чонгук сплюнул немного слюны на отверстие и тут же провел языком от яичек к дырочке, оставляя влажный след. Они простонали в унисон от наслаждения. Чонгук был зависим от вкуса омежьей смазки, и порой ему казалось, что, если только Чимин позволит, он будет есть его на завтрак, обед и ужин как самый изысканный десерт. Любимый запах заставил альфу сильнее прижаться к дырочке и неторопливо вылизывать, смакуя сладкую вязкость на языке. Чимин в его руках дрожал, вскидывая бедра выше и переступая с ноги на ногу. Он старательно сдерживал жалобные всхлипы, прикусив ребро ладони, но стоны все равно упрямо вырывались наружу. — Тебе нужно молчать, мамми, — прохрипел Чонгук, шлепая вертлявые ягодицы. — Нас могут услышать. Они были в одном из самых популярных туристических мест, и, пусть они спрятались глубоко в лесу, пусть дождь заглушал собой непристойные звуки, все равно был высокий риск привлечь нежелательное внимание. И Чимин пытался, правда пытался не скулить, но у него не получалось, когда Чонгук так старательно его вылизывал. Альфа едва ли не зарылся лицом ему в ягодицы, лакал смазку и плавно протолкнул в дырочку указательный палец. — Ш-ш-ш, расслабься. Ты такой напряжённый… — Мы посреди леса, — проворчал Чимин, недовольный, что альфа остановился. — Конечно я, блять, напряжен! Чонгук, этот паршивец, лишь усмехнулся, а затем и вовсе вытянул палец под разочарованный скулеж омеги. — Я предупреждал тебя. Не успел Чимин понять, почему они остановились, как Чонгук ловким движением окончательно стянул с него трусики и, сжав подбородок, протолкнул белое кружево в распахнутый в удивлении рот омеги. — Вот так, мамми. Тебя не должно быть слышно. Собственные выделения отдавали сладостью и вместе с тем горечью чего-то нового, запретного. Рот вмиг наполнился слюной, и Чимин рефлекторно прикусил трусики сильнее, сглатывая. Господи, он прежде никогда… Никогда вот так не пробовал себя! Чимин дёрнулся, чтобы вытащить этот кусок ткани, но Чонгук оказался быстрее: перехватив руки омеги, он сжал их крепкой хваткой, так что распластавшийся на байке Чимин только и мог, что переступать с ноги на ногу. — Ни звука, — шепнул ему на ушко Чонгук, прежде чем погрузить сразу два пальца в растянутое отверстие. Оно сжалось и судорожно пульсировало так туго, словно Чонгук не трахал омегу при любой возможности. Альфа медленно протолкнул третий, большой палец, с нескрываемым удовольствием наблюдая, как Чимин едва заметно дрожал. — Ты такой хорошенький, мамми. Так отчаянно хочешь получить мой узел, да? Слова долетали как сквозь пелену, и омега с трудом разобрал их смысл. Узел. Да, да, ему нужен узел! Обычный их секс редко заканчивался сцепкой из-за практических соображений, но это не значит, что Чимин не хотел. Боже, Чимин мечтал, чтобы Чонгук его повязал, растянул до невозможности своим узлом, а самому почувствовать, как теплое семя наполняет изнутри. Но ответить он не мог, так что омега, скрывая смущение, немного повернул пылающее лицо и нетерпеливо закивал головой. — Ты получишь все, что пожелаешь, мамми. Ты моя награда, правда? В уголках глаз Чимина выступили слезы из-за ощущения собственной беспомощности перед Чонгуком. Омега раз за разом тяжело сглатывал собственную смазку с трусиков, нехотя признавая, что та действительно неплохая на вкус, и сладко обмякнул, когда уже четыре пальца влажно протолкнулись в его дырочку. Чонгук изначально планировал растянуть его быстро, поскольку регулярный секс излишней подготовки не требовал, а собственное возбуждение делало альфу до неприличия нетерпеливым и жадным. Но, видя такого разбитого и хнычущего Чимина, он просто не мог не воспользоваться возможностью и не подразнить омегу ещё немного. Тот выглядел просто восхитительно: мокрые волосы, подобно черной смоле, обрамляли его румяное лицо, взгляд был затуманен и плаксив, а хорошенький пухлый ротик набит белым кружевом. И промокшая футболка с той самой надписью лишь придавала Чимину ещё более желанный вид. Чонгук не удержался и, все также не отпуская запястья омеги, наклонился к нему, чтобы ласково расцеловать алые щёчки и собрать своими губами то ли дождевые капли, то ли слезы. Он нежно заправил мокрые прядки, чтобы они не лезли в глаза, и пророкотал на ушко: — Каким бы упёртым ты ни был, мамми, я ещё более упертый. И однажды статус моего супруга у тебя будет не только на футболке. Даю слово. И, прежде чем Чимин успел бы дать хоть какую-то реакцию на такое дерзкое заявление, Чонгук отстранился, стянул свои шорты чуть ниже тазовых косточек и, размазав по члену смазку омеги, проник в жаждущую дырочку одним длинным, точным движением. Чимин мгновенно отреагировал, выгибаясь в спинке ещё больше, и вместе с тем его колени предательски дрогнули от пробивающего наслаждения. — Черт, — Чонгук обхватил его бедра и насадил глубже на член, не позволяя упасть. — Ты сводишь меня с ума, мамми. Альфа потянулся ближе, уткнулся лицом между лопаток омеги и тяжело вдохнул смесь запаха океана, присущей Чимину. Он почти выскользнул из дырки, чтобы снова войти до основания с влажным шлепком. В этот момент Чонгук потерялся в своем возбуждении, напрочь позабыв об окружающем мире, о проигрыше. Полностью провалился в лихорадочный жар, который даже холодный дождь не был способен остудить. То же можно было сказать и о Чимине: омега тихо поскуливал, его ноги мелко дрожали и, если бы не Чонгук, который удерживал его за бедра, он бы давно рухнул на землю. Чонгук неразборчиво мешал между собой похвалу, комплименты и ругательства, хрипя такое родное «Мамми», и, покрывая беззащитный затылок Чимина лёгкими укусами, проскользнул рукой ниже. Мимолётно его пальцы ласкали слегка выпирающий животик, прежде чем сомкнуться на текущем члене. Омега тут же с громким скулежом излился в представленную ладонь, содрогаясь всем телом и пуская слюни на промокшие трусики. — Вот так, мамми, запачкай тут все. Всегда такой чувствительный, когда я тебя касаюсь… Вынужденно Чонгуку пришлось остановиться, чтобы дать омеге минутную передышку. Он, крепче обхватив пискнувшего Чимина за талию, ловко и аккуратно перевернул его на спинку. Омега тяжело дышал и смотрел дезориентированно, так что Чонгук помог ему устроиться удобнее и вытянул из покрасневших губок белое кружево, тут же утягивая омегу в глубокий поцелуй. — Хочу ещё, — Чимин трогательно обхватил ножками альфу, притягивая его ближе и самостоятельно притираясь к возбуждению. — Пожалуйста, хочу ещё… Чонгук только и ждал разрешения, поэтому размашисто толкнулся в текущую дырочку, сразу набирая быстрый темп. Он не мог налюбоваться омегой под ним: Чимин сладко выстанывал, подставлялся, позволял себя брать, и беззастенчиво царапал своими ноготками широкую спину альфы. Его грудь судорожно вздымалась на каждом толчке, алые губы выкрикивали имя альфы, волосы превратились в беспорядок. Чимин сам был беспорядком. Разрушенный, молящий о большем, он вызывал у Чонгука страстное желание и ещё большую волну нежности. Он накрыл ладонью сладко сжимающийся животик и, не прекращая толчков, прохрипел: — Чувствуешь, насколько глубоко я внутри? Прямо здесь, — Чонгук с нажимом огладил местечко под пупком. — Однажды я наполню тебя своей спермой так, что тут появятся наши щенки. Ты бы хотел этого, мамми? Чимин, не в силах вымолвить ни слова, часто-часто закивал, как будто был готов уже сейчас получить все, что ему предложил альфа. Он с невнятным всхлипом обхватил затылок альфы, зарываясь пальцами в его волосы. — Не слышу ответа, — Чонгук и так все понял, но не мог упустить возможность подразнить. — Неужели не хочешь? Омега обиженно нахмурил бровки и небольно стукнул Чонгука в плечо: — Х-хочу! Пожалуйста, альфа… Я очень хочу! — Вот так, — альфа услышал достаточно. Чонгук тут же принялся покрывать поцелуями его шею и щёки. — Ты получишь все, что захочешь. Я дам тебе столько щенков, сколько ты захочешь. Ты понесешь от меня, будешь ходить с круглым животиком, да, мамми? Всхлипнув на особо сильном толчке, Чимин и сам положил ладонь на живот, представляя, как он становится больше. — Давай, кончи для меня ещё раз, мамми, — прошептал ему на ушко Чонгук, — и тогда я наполню тебя. Чимин вновь кивнул, медленно ведя ладошку ниже и обхватывая свой чувствительный после предыдущего оргазма член. Головка была бордово красной, и маленькие яички жалко поджимались, выдаивая из себя остатки семени, когда Чимин кончал. Чонгук с довольным рыком уткнулся лицом в шею омеги, жадно вдыхая его запах, и отчаянно вбивался в тугую дырочку, больше не сдерживая себя. Ему потребовалось совсем немного, чтобы протолкнуть узел в горячее нутро омеги и кончить следом. — Вот и все, мамми, — сбито пробормотал он. — Потрогай свой животик. Он такой полный из-за меня. Чувствуешь, как горячо внутри? Альфа инстинктивно вылизывал шею Чимина и царапал кожу зубами в желании поставить метку. Омега был совсем не против, растворившись в удовольствии: он выгибался, подставляя больше оголенной кожи, и расстроено скулил, когда не чувствовал полноценного укуса. Чонгук лишь чудом сдерживал себя, все его нутро требовало пометить, заклеймить омегу и сделать его окончательно своим. — Понесешь от меня, мамми, — бормотал он между поцелуями, оглаживая животик. — Будешь носить моих щенков. Чимин лишь отзывчиво подставлял шею и сжимался на узле, безмолвно соглашаясь с каждым словом. Он чувствовал себя как никогда защищенно и в безопасности, в месте, где ему и полагалось быть – на узле альфы. Поэтому он с блаженной улыбкой прикрыл глаза и позволил о себе позаботиться. Дождь прекратился так же резко, как и начался, и на смену ему вышло послеобеденное солнце. Чонгук позволил себе недолго перевести дыхание, а затем, когда сцепка спала, мягко вышел из задремавшего омеги. Ему хотелось бы дать Чимину возможность отдохнуть хотя бы немного, но они вымокли до нитки и нуждались в сухой одежде. А омега ко всему ещё и не ел за день ничего, и после такого интенсивного секса его обязательно нужно было покормить. Да и байк – последнее место, где стоило дремать, позже все тело болеть будет. Поэтому Чонгук дал себе ещё несколько минут с нежностью понаблюдать, как Чимин причмокивал губками и жался ближе в поисках тепла, а затем альфа, поглаживая его по спинке, все же заставил проснуться. Поначалу Чимин сонно и неосмысленно цеплялся за шею Чонгука, не желая покидать объятия, но постепенно его взгляд прояснился, и уже через мгновение Чимин вернул себе привычное самообладание и «сучесть» характера, которую альфа, если честно, просто обожал. — Ты придурок, Чонгук! Мы посреди леса, мы… Ты! Ты… — Что-то случилось, мамми? — он специально улыбнулся как можно шире. Омега нахмурил бровки, действительно злясь и, одной ладошкой прикрывая опавший член, другой безжалостно колотил Чонгука по плечам и груди: — А если бы нас кто-то увидел! Ты просто невыносим, ты… — Да, мамми, я тебя трахнул, — альфа со смешком перехватил кулачок и прижался к нему на мгновение губами. — А ты стонал и плакал на моем члене и совсем не сопротивлялся. Будешь и дальше делать вид, что тебе не понравилось? Чимин не ответил. Наверное, потому что возразить было нечем: действительно ведь понравилось! Но его лицо все равно предательски залилось краской, а когда Чонгук неторопливо стал выцеловывать каждый пальчик на сжатом кулаке, то невольно сжал бедра: даже после двух оргазмов он был готов возбудиться от такой незамысловатой ласки. Омега выдернул ладонь, уже двумя руками прикрывая полувставший член. — И как мы домой теперь доберёмся? — На байке, очевидно. — Наша одежда промокла! И вообще, где мои тру… — омега смущённо выдохнул, когда заметил белое кружево на руле. Он тут же схватил трусики и прижал их груди, будто Чонгук мог их украсть. — Поверить не могу, что согласился на это! — Мгм, — довольно мурлыкнул альфа. — Ты умолял меня, чтобы я излился внутрь. Так просил меня о щенках. Даже кончики ушей Чимина покраснели, выдавая явное смущение, но омега быстро надел ещё мокрые трусики и возразил: — Я на таблетках. Неужели думал, что все так просто будет? Это была чистейшая правда. Вот только омега умолчал, что в момент, когда он просил о щенках, он напрочь забыл о контрацепции. Даже себе Чимин боялся признаться, что позволил бы Чонгуку себя оплодотворить. Потому что симпатия и бешеное сексуальное желание, которое у него было поначалу, медленно перерастало в нечто более серьезное, и омега пока не готов встретиться с этими чувствами. Но щенки… Черт, это была его тайная мечта на протяжении многих лет, вот только ни один альфа не хотел брать на себя такую ответственность. Украдкой Чимин взглянул на Чонгука: а был ли малой готов к этому? Слова омеги про таблетки значительно поубавили энтузиазм и самодовольство Чонгука. Он выглядел даже немного обиженно, будто у него лично украли парочку детей: брови нахмурены, и глаза такие грустные, будто ещё немного и навернутся слезы. Чонгук выглядел преданным. — Ты сам как щенок! — Чимин рассмеялся, умиляясь альфе. — Чонгук, да ты как ребенок, у которого игрушку отобрали, честное слово… Чонгук недовольно рыкнул и резко склонился над омегой, упираясь руками по обе стороны от его бедер. — Я может и младше, но не ребенок, Чимин, — он тяжело сглотнул, не отводя взгляда. — Можешь смеяться надо мной, но не смей смеяться над моим желанием завести семью с тобой. Это было… неожиданно. Чимин рефлекторно попытался отстраниться, но поскольку сиденье байка, на котором он до сих пор сидел, было мокрым из-за дождевой влаги, он нелепо поскользнулся и наверняка упал бы, если бы не крепкие руки Чонгука. Альфа немедленно его подхватил и для надёжности обнял за талию. — Я всегда честен с тобой, мамми, — Чонгук нежно притерся губами ко лбу омеги. — Пускаю тебя в свою душу. Так что не шути со мной так, ладно? И хоть на языке Чимина крутились язвительные слова о том, что малому бы повзрослеть и поумнеть, прежде чем говорить о детях, он промолчал. Он и звука не мог выдавить, когда Чонгук смотрел на него с таким доверием во взгляде. Поэтому омега кивнул, решая не рушить чужие мечты. Одну Чонгук сегодня и так потерял, когда не совладал с волнами. — И я должен поблагодарить тебя, мамми, — малой, казалось, прочёл его мысли. — Спасибо, что был рядом. Ты больше всех знал, как эти соревнования были… — альфа набрал в грудь побольше воздуха, — важны для меня. Спасибо, что не оставил. Без тебя я бы не справился. Чимин подумал, что Чонгук – самый сильный человек, которого он когда-либо видел. Потому что быть честным перед собой и другими – величайшая сила, доступная далеко не каждому. Умение открываться другим, показывать свои уязвимые стороны и не бояться принимать отказы – уникальный дар. Упорство вставать на волны после каждого падения – настоящий талант, и Чонгук как раз тот счастливчик, который им обладает. Чимин уверен, что альфа справится, ему просто нужно надёжное плечо рядом, в котором можно укрыть свои слезы. И Чимин более чем готов быть рядом с ним в такие моменты. Омега обхватил шею Чонгука и притянул того в крепкие объятия, безмолвно напоминая о своей поддержке. И когда малой расслабился, Чимин, заливаясь краской, прошептал ему на ухо самую честную, самую откровенную и многообещающую вещь, на которую был способен. В конце концов, он ведь тоже не слабак. Быть честным – это заразно, вот он и подхватил этот вирус от малого. Чонгук тут же отстранился, глядя на Чимина с нескрываемым удивлением. — Ты обещаешь? Чимин уверенно кивнул, хотя у него в этот момент от волнения дрожали руки. А не погорячился ли он? — Мамми, ты правда… — Т-ш-ш! — омега накрыл его рот ладошкой. — Не заставляй меня повторять! И не говори никому. Это только между нами, ты понял? Альфа яростно закивал, и его глаза вновь подозрительно заблестели. Большего Чимин увидеть не успел, потому что Чонгук принялся хаотично расцеловывать его лицо и плечи, смеясь. Одежда на солнце сохла недостаточно быстро, так что, когда пришло время уезжать, Чимин надел на себя запасную толстовку Чонгука, завалявшуюся в багажнике – ткань как раз прикрывала бедра. Самому альфе пришлось натягивать мокрую футболку, но он вовсе не жаловался. Уже в квартире Чимина, после того, как они приняли теплый душ вместе и, завернувшись в белые пушистые халаты, устроились на балконе, Чонгук хитро улыбнулся: — Мамми, а что если мы авансом исполним твое обещание? Щеки Чимина вспыхнули алым за секунду. Этот несносный альфа ему теперь покоя не даст!