Fleur d'émeraude (Изумрудный цветок)

      Хосок, честное слово, пытался не смотреть так пристально. Честно пытался скрыть свой интерес и то восхищение, что начало теплиться в нем. Все казалось странным. Никогда раньше его вот так не вело от одной встречи, всегда нужно было время, чтобы узнать человека, всегда нужно было приглядеться, чтобы тот ему понравился. А здесь так сразу и, похоже, без шансов. Хосок вновь окидывает омегу неравнодушным взглядом, что стоит совсем рядом, вглядываясь с восхищением на крытый корт, а хотелось бы, чтобы он смотрел так на него. Тэхён красив безумно. Высокий, статный, с идеальной выправкой и одет с иголочки. Пиджак подчеркивает тонкую талию, а брюки — округлую задницу и стройные длинные ноги, подкидывая все больше и больше развратных мыслей. Темный цвет костюма идеально оттеняет медовую кожу, делая ее еще более привлекательной и соблазнительной. Открытая шея манит прикоснуться, провести носом вдоль пульсирующих вен, почувствовать личный запах Тэхёна, а открытые ключицы с выпирающими косточками, на которых поблескивает ряд мелких цепочек, так и просят обвести их подушечками пальцев. Светлые волосы блестят и переливаются на солнце, они будто искрятся. На вид слишком мягкие и шелковистые. Острые черты лица, прямой нос, с родинкой на кончике (да, Хосок ее заметил сразу), пухлые губы, точеные скулы, а кожа гладкая, ровная, без единого изъяна.       Но больше всего в омеге его цепляют глаза. Зеленые, он бы даже сказал, что изумрудные — настолько глубокий цвет. Они сверкают на солнце, будто драгоценный камень в огранке. В них забыться можно, утонуть, да как хотите. Эти глаза у Хосока уже на подкорке. А голос, ммм… Хосок убаюкан им. Глубокий, низкий, совсем несвойственный омегам. Он пленит и заманивает в свои сети, хочется слушать и слушать, чтобы тот ни говорил, а в конце сдаться и сделать все ради этого человека. Весь образ этого омеги вызывает внутри настоящую бурю. Наверно, так выглядели сирены, ведьмы и русалки, поражая своей красотой, толкая на смерть альф. Хосок внутри практически скулит от переизбытка эмоций, сам не понимая, что происходит с ним. Ему слишком нравится то, что он видит, и сопротивляться этим чувствам уже нет сил. Он давно не подросток, чтобы с первого взгляда влюбиться в человека, но интерес, что вызывает Ким, не отпускает ни на секунду. Хочется его узнавать, хочется стать ближе, понять, какой он человек, и настолько же прекрасен этот омега внутри, как и снаружи?       — Ты слишком пристально на меня смотришь, — говорит вкрадчиво Тэхён, не поворачивая головы.        — А разве рядом с тобой может быть по-другому? — не отводя взгляд, совсем искренне шепчет Чон Хосок.       Ким поворачивается к собеседнику и слегка улыбается. Такое внимание льстит.       — Иногда, — без капли стеснения дает ответ Тэхён.       Они молча смотрят друг на другу. У каждого в голове ворох мыслей. Тэхёну безумно нравится этот Хосок. Хочется его к себе ближе, подружиться, узнать, насколько внутри многогранен этот человек, ведь чувствует, что омега очень интересная личность. А Хосок, он медленно горит, не представляя, как будет выбираться из этого омута, в котором, кажется, уже погряз до самой макушки.       — А почему хоккей? — пытается перевести тему Хосок, не выдерживая лучезарной улыбки, что появилась на лице у Кима. Нужно остыть и не надумывать лишнего, ведь интерес к омеге возрастает с каждой секундой. Как Ким может быть профессиональным хоккеистом? У Хосока это никак не укладывается в голове.       — Отец. Это он привил любовь с детства. Я… , — но не успевает он договорить, как слишком громко, с ноткой раздражения звучит голос приближающегося к ним парня:       — Хобиии! Хоби, блять, я тебя везде ищу!       — Что ты так орешь, Чонгук? — омега невольно морщится и поворачивается в сторону несущегося на него парня. Этот несносный альфа, что еще с первого курса стал лучшим другом, всегда оказывается в неподходящий момент рядом. Это уже закономерность.       Ким наблюдает, как к ним подходит тот самый альфа с парковки, правда, выглядит он не таким спокойным как ранее. Утром он не успел его разглядеть, как следует, и сейчас взору Тэхёна открывается вид на чересчур красивого парня. Омега даже не может выделить что-то одно в этом Чонгуке. Взгляд падает на черные волосы, крупный нос, губы-бантики, такие притягательные и совершенно несвойственные альфам, крепкий торс и накаченные бедра, обтянутые черными джинсами. В глаза бросаются пирсинг в брови, в нижней губе, а еще — ряд сережек в ушах. Рукава черной джинсовой рубашки закатаны до локтя, открывая вид на крепкие руки, покрытые татуировками, вынуждая Кима задержать свой взгляд. Но особенно его привлекают глаза. Такие же черные, как и весь образ альфы. Это просто бездна, далекий космос, самая темная ночь. Они утягивают за собой на дно, к чему-то неизведанному и манящему.       Он в последний раз скользит взглядом по Чонгуку и поднимает глаза, встречаясь с прямым недобрым взглядом, но от него не хочется убежать или спрятаться, наоборот. Киму хочется бросить вызов, смотреть с гордо поднятой головой, одаривая собеседника надменным взглядом, в чем он себе и не отказывает, всматриваясь в глубокие глаза.       — Чонгук, познакомься. Это Ким Тэхён, с сегодняшнего дня он наш одногруппник. Приехал из Швеции. А еще, кстати, он профессиональный…       Но договорить Хосоку не дают.       — Хоккеист-омега, лучший нападающий МХЛ в Швеции, — договаривает за друга Чонгук. Его взгляд меняется моментально, когда приходит понимание, кто стоит перед ним. Еще на парковке он пытался вспомнить, где мог видеть этого омегу. Теперь все встает на свои места. Он хоть и альфа, но за новостями в мире хоккея следит постоянно. Имя Ким Тэхёна сложно было не запомнить. Почти все зарубежные издания писали о том, что в Швеции подрастает невероятно талантливый игрок, которому пророчили будущее в лучших клубах мира. А еще он прекрасно знает, кем является отец омеги. Ким Уджин — самородок, вундеркинд, бриллиант — так о нем отзывались в хоккейных кругах, и он по праву считался лучшим игроком современности. На льду ему не было равных. Его рекорды никто не может побить до сих пор, а с его точностью и скоростью никто не мог конкурировать ни тогда, ни сейчас.       Чонгук еще с детства был фанатом Уджина. Он просматривал все игры с его участием, разбирал досконально все передачи, манеру ведения игры, скольжение и угол замаха клюшки. Чонгук даже с точностью может назвать, в каком году и за какие клубы играл отец Тэхёна. Для Чона, как и для многих остальных хоккеистов, Уджин был тем, на кого хотелось ровняться, кому хотелось подражать. Все, кого он знал в мире спорта, стремились к такому же мастерству, которым обладал Ким Уджин. Когда он прекратил карьеру и переехал в Швецию весь спортивный мир содрогнулся. Многие считали, что он ушел слишком рано, для игрока, который был на пике.        И сейчас, стоя рядом с сыном этого человека, которого в своей голове Чонгук совсем нескромно называет «Великим», волнение охватывает его. Насколько Чону известно, Ким Тэхён точно так же, как и отец, превосходный игрок, высококлассный спортсмен и мастер среди омег. Возможно, будь тот альфой, даже Чонгук не смог бы тягаться с ним. Омега славился своим ведением шайбы, меткостью и стратегическим умом на льду. Чон видел несколько его игр и был сильно удивлен, когда замечал, что тот останавливался прямо посередине площадки, осматриваясь по периметру, а потом с огромной скоростью срывался в противоположную сторону от шайбы, и буквально через пару секунд она оказывалась у его клюшки. Он с точностью просчитывал полет шайбы и всегда оказывался рядом с ней. Тэхён анализировал игру, игроков, включался моментально и уже не отступал, а нападал, как подобает истинному нападающему — с жаждой, азартом и адреналином. Все знали, что если шайба попадает к Тэхёну, то ни у кого нет шансов ее забрать. Он лавировал умело среди соперников, обходил тех спиной, боком, а высокая скорость лишь сокращала секунды до того, как он совершит бросок по воротам соперников, перед этим создавая буквально витиеватый танец, запутывая защитников и вратаря.       Отличительной чертой во внешности Ким Уджина были изумрудные глаза и квадратная улыбка, с которой на него сейчас смотрит омега. И почему он раньше не заметил такое потрясающее сходство отца и сына? «Восхитительный и опасный», — мелькает в голове Чонгука, который не может взгляд отвести от этого дарования.       А Тэхён наслаждается моментом. Этот альфа явно узнал его и это нравится, поэтому Ким и улыбается так ярко. Его рассматривают внаглую, но Ким и не сопротивляется, позволяя пройтись по нему оценивающим взглядом. Ему не привыкать. Чрезмерное внимание всегда ходит с ним рядом. Кто-то сравнивает с отцом из-за схожести, кто-то восхищается его личными победами, кто-то ненавидит за них же. Но все же от Чонгука это по-особенному приятно.       — Вы знакомы? — удивляется Хосок, бегая взглядом от одного к другому.       Чонгук же приходит в себя и прокашливается, сбрасывая напряжение.       — Его имя часто мелькает в новостных заграничных колонках, Хоби. Чон Чонгук, — он протягивает руку Тэхёну, смотря на омегу исподлобья.       — Приятно познакомиться, — вежливо отвечает Тэхён, пожимая руку. Ему действительно приятно. Он его тоже узнал. Чон Чонгук, чье имя он так же не раз слышал в новостях дает ясно понять, — перед ним будущий великий спортсмен. И это без шуток. Он не раз обсуждал этого парня с отцом. Тот часто говорил о Чоне, видя в нем свою младшую копию, отмечая, на тренировках в Швеции, как этот альфа хорош и через год-другой даст фору многим старичкам. Отец пророчил ему большое будущее, а Тэхён тогда лишь радовался, что с этим парнем не придется иметь дело на льду. Слишком уж тот хорош, слишком точный, пробивной и дерзкий.             Вообще в мире спорта ярких и талантливых гениев можно пересчитать по пальцам. О них говорят часто, на них возлагают большие надежды, всегда пытаются узнать подробности жизни. Такие люди запоминаются. Поэтому неудивительно, что многие тренеры по всему миру примечают таких игроков, а клубы уже готовят свои контракты.       — Прости за ситуацию на парковке, Тэхён. Чимин, он… Просто извини, ладно? — волнение слышится в голосе, а сам альфа не выглядит слишком уверенным.       — Не извиняйся за него, Чонгук. Мы оба прекрасно понимаем, что он сделал то, что хотел.       — Значит, вы уже сегодня встречались? — подает голос Хоби, которому вообще-то никто ничего не объясняет. Стоит тут, как истукан, да глазами хлопает.       — Да, но поверь в этом нет ничего интересного, — оборачиваясь к омеге, отвечает Ким. Ему совсем не хочется снова поднимать эту тему и не хочется вспоминать это розовое чудо.       — Кстати, Хосок, я сегодня ночую у тебя, и, пожалуйста, давай без лишних вопросов, — обращаясь к другу, сообщает Чонгук. — Мне пора, у меня еще разговор с ректором, так что до встречи, Тэхён, рад был познакомиться и, — он делает паузу, всматриваясь в зеленые глаза, — соболезную, — добавляет чуть тише последнюю фразу альфа, после разворачивается и уходит, опустив взгляд.       А Тэхён так и стоит, провожая удаляющуюся фигуру. Странно было думать, что Чонгук не знал о смерти отца. Три месяца назад весь мир говорил об этом. Однако от вида поникшего альфы стало не по себе.       — Вот же несносный альфа! Приходит когда хочет, уходит, когда хочет, еще и остается на ночь, когда ему вздумается. Явно с Чимином поругался, иначе бы хрен пришел бы ко мне, — тараторил Хоби. Он прекрасно слышал последние слова Чона, но спрашивать об этом он точно не станет. Наверно, стоит покопаться в интернете и узнать побольше о Ким Тэхёна.       — Хосок, во сколько завтра первая пара? — подает голос Ким, мысленно благодаря Хоби, за то, что не стал выспрашивать подробности. Ему сейчас совершенно не хочется вспоминать все то, что он пережил в Швеции несколько месяцев назад. Не хочет снова вспоминать горечь утраты. Ему вообще не хочется вспоминать ничего плохого. Ему хочется лишь жить дальше, суметь вздохнуть полной грудью от предательства, потери, двигаться вперед, вопреки всему, и стать достойным сына великого хоккеиста.       — В 9:00, — молниеносно отвечает Хосок.       — А тренировка у хоккеистов во сколько?       — В 7:00 на корте, но тебе бы сначала переговорить с Чонгуком. Он капитан команды.       — Я тебя понял, Хосок. Я, наверно, пойду, вроде уже все закончилось, — Ким несмело поднимает взгляд на омегу, пытаясь скрыть все то, что сейчас всколыхнулось в нем.       — Да, конечно. До завтра, Тэхён.       Хоби не дурак, конечно, но вопросов в голове становится больше. И раз сегодня к нему припрется ночевать Чонгук, то есть шанс выпытать все у него и про фразу, брошенную в адрес Кима, и про Чимина с парковкой. Вообще Хоби казалось, что это у фигуристов обычно одни интриги и расследования, а тут вот как бывает. Он еще долго смотрит вслед уходящему омеге, прокручивая его образ в голове и натыкаясь на одну и ту же мысль: «Он слишком хорош для тебя, Белоснежка».        Ким не хотел больше оставаться в стенах университета, на него снова напала грусть и тоска по прежней жизни. Хотелось вернуться в Швецию, где все знакомо, где есть любимые друзья, спорт и живой отец. Слишком свежи воспоминания счастливой жизни у омеги. Ему сейчас хочется побыть немного слабым, ощутить крепкие руки отца, что всегда принимали его в свои объятия. Они часто вечерами сидели у камина и говорили о счастье, о любви, о спорте и о мечтах. Их разговоры были нежными, тихими и трогательными. Они философски размышляли о судьбе, жизни и смерти. Тэхён очень любил такие вечера. Ему казалось, что отец знает ответы на все вопросы, знает, как поступать, как жить, хотя понимал, что пусть он и взрослый, но в душе живет ребенок, проживающий свою единственную жизнь, натыкающийся на свои же ошибки, испытания, борясь со страхами и преодолевая трудности. Ни один человек в мире не знает, как лучше жить, какой выбор будет правильным. Да и что такое «правильно»? Оно субъективно. Для кого-то бросить мечту в пользу стабильности — правильно, а для кого-то это в корне не так, считая, что так предают сами себя, позволяя забыть про нее. Для кого-то правильно — это спасать людей, подвергая свою жизнь опасности, пока другие считают тех сумасшедшими. Все в жизни относительно и субъективно. Вот и сейчас Тэхён субъективно, но с гордостью, может сказать, оглядываясь назад, что его отец был самым лучшим и прожил правильно свою жизнь, хотя кто-то скажет, что он сбежал, струсил, не смог совладать с собой забросив спорт. Кто-то обязательно подумает, что он непутевый родитель, раз мог оставлять свою семью на несколько месяцев, играя на других континентах, не принимая участие в жизни детей. Ким давно осознал, что вся его жизнь слишком двояка. Добро и зло, плохо и хорошо, правильно и неправильно. Нет четких границ между этими понятиями. Они размыты. Все переплетается, и лишь сам человек может определить для себя, как ему смотреть на ситуации, на людей, на общество и на жизнь. То, как ты воспринимаешь все в своей голове, зависит лишь от тебя.       Тэхён уходит глубоко в свои мысли, когда заводит свой автомобиль и уезжает из унивеситета. Ему хочется сейчас туда, где прошло его детство, где каждый уголок знаком. Ему срочно нужно туда. Омега едет по наитию, не нарушая правил. Время уже близилось к трем часам дня. Жара спадала, и наступало любимое время суток Тэхёна. Каждый день с самого утра он обычно был чертовски занят и лишь к вечеру мог привести мысли в порядок, уложить в голове прожитый день. Он любил побыть порой один. Подумать, помечтать, повспоминать и просто понаблюдать за прохожими. В Гётеборге Тэхён часто после учебы и тренировок ходил в парк развлечений Лисеберг. Там он прогуливался по живописным тропинкам, мог пару раз прокатиться на аттракционах, чтобы скинуть напряжение дня. Каждый уголок парка был ему знаком, и каждая тропинка была истоптана не один раз. Он всегда приходил туда один. У него даже было излюбленное место недалеко от колеса обозрения. Уютная лавочка, расположенная чуть дальше основных тропинок, скрытая кронами деревьев, создававших что-то наподобие уютной беседки. А на небольшой полянке рядом был незатейливый маленький фонтан, окруженный фонариками, в виде миниатюрной копии колеса обозрения. Находясь там, Тэхён чувствовал себя всегда очень уютно, в любое время года. Приглушенная музыка, что играла по всему парку, зеленая листва и тусклый свет создавали тепло и комфорт, заставляя расслабиться и ненадолго поразмышлять наедине с собой.              Вот и сейчас омега едет туда, где, как ему кажется, он сможет хотя бы ненадолго расслабиться. Ведь он откроет завтра глаза, и все случившееся не станет сном или наваждением. Все реально. Университет не станет родным за один день, люди не станут близкими, возможно, даже к концу года, дом пропитан воспоминаниями, от которых сердце наружу, а брат и так погряз в их проблемах с головой, чтобы еще и его внутренние метания выслушивать. И нет никого рядом, кто бы понял, кто бы услышал его молчаливые страхи.       Тэхён паркуется у Детского Сеульского Гранд-Парка. Это место почти не изменилось снаружи. Все как и было в его воспоминаниях. Даже не верится, что он здесь, спустя столько лет. Он стоит у входа, как заворожённый. Будто он вернулся назад, когда первый раз Бонхва привел его сюда. Восторженный омега тогда крутился, как юла, и все время благодарил папу за такие невероятные приключения. Ким пару раз вздыхает болезненно, и неуверенно шагает в свое прошлое.       Проходя по улочкам парка, он лишь крутит головой, пытаясь вспомнить моменты из детства. Он помнит, как папа покупал ему мороженное вон в той лавке, правда, тогда она была немного меньше и не было вывески такой яркой, а чуть дальше у одного из фонтанов, он хотел потрогать водичку, как и полагается всем детям, но не рассчитал и бултыхнулся в воду. Слез было тогда много, а папа еле сдерживал смех, успокаивая своего шустрого омегу. Каждый уголок знаком, будто и не было всех этих лет, вдали от этого места.       Проходя вглубь парка, Тэхён видит небольшую тропинку, освещенную фонариками и выложенную камнями. Из любопытства он сворачивает на нее, продолжая свой путь. Он идет недолго, пока взору не открывается поляна с несколькими старыми деревьями, широко раскинувшими свои ветки. Между ними на цепях висят старые качели. С поляны открывается прекрасный вид на город, и, если Ким не ошибается, закат придется в это время года именно на эту сторону. Вокруг посажены небольшие клумбы с цветами, подсвеченные фонариками. Похоже, что в эту часть парка мало кто заходит, поэтому и выглядят цветники не слишком ухожено, да и качели просят покрыть их новой краской, а некоторые фонари точно требуют замены. Но почему-то омеге оно кажется слишком волшебным. Возможно из-за того, что время здесь будто застыло, будто все здесь было создано самой природой. Кажется, омега нашел для себя еще одно уединённое место. Недолго думая, он присаживается на качели и всматривается вдаль.       Тэхён сбросил обувь, подогнул под себя ноги и облокотился на спинку. Ему сейчас хорошо, спокойно и дышится как-то легче. Нет суеты, что идет бок о бок с его жизнью, только тишина и свежий воздух. Зарываясь в свои воспоминания и отпуская тревоги, он не замечает, как со спины раздаются шаги, не замечает, как смотрят на него пристально, не замечает и того, как один человек, что уже давно облюбовал это место, не знает, как сейчас поступить: развернуться и уйти или же присоединиться. Но все решает момент, когда Тэхён, уловив копошение сзади, резко разворачивается и впечатывает свой взгляд в черные, как ночь, глаза.       — Чон Чонгук? Что ты здесь делаешь? — сжавшись, почти шепотом проговаривает Ким, совсем не ожидая снова встретить этого парня, да еще и при таких обстоятельствах.       — Это я хотел спросить у тебя. Я частый гость здесь, — также шепотом отвечает альфа. И нет здесь потаенных смыслов, просто атмосфера такая, что хочется быть тихими, скромными, чувственными и открытыми.       А до омеги начинает доходить, что, возможно, Чонгук так же, как и Ким, хочет отдохнуть от тяжелого дня и нуждается в своем спокойном и уютном месте. И с вероятностью в сто процентов, дайте уже Тэхёну медаль за понимание людей, эти старые, самые простые качели, скрытые от чужих глаз, и являются уютным и любимым местом Чонгука.       — Ох… Прости, я не знал, что ты бываешь тут. Вероятно, это твое любимое место для уединений, — омега как можно быстрее опускает ноги на землю и уже собирается встать.       — Я могу им поделиться.       Тэхён точно такого не ожидал. Просто дело не в качели, не в месте, а в том, что они будут тут вдвоем. Не друзья, не враги, не соперники — абсолютно чужие люди. Сидеть и общаться с новым знакомым не хочется. Сейчас не хочется в принципе ни с кем говорить, поэтому омега не совсем понимает, что имеет ввиду альфа.       Видя замешательство в глазах омеги, Чонгук решает продолжить:       — Просто давай посидим вместе и помолчим. Ты же за этим сюда пришел, — Чонгук не спрашивает, а лишь утверждает, отмечая про себя, что сейчас Тэхён выглядит гораздо мягче, нежели днем.       — Если ты не против, то я бы посидел еще немного. Мне понравилось это место, да и вид отсюда открывается превосходный. Хочу дождаться заката, — Киму действительно не хочется уходить. Тут хорошо, и где сейчас он сможет вот так же посидеть в спокойствии — просто не знает. А раз сам альфа предлагает помолчать, то он только «за».       — Я не против, Тэхён, — говорит твердо, уверенно, но все так же тихо, стараясь не нарушать всю атмосферу места.       Ким смотрит пристально, пытаясь увидеть что-то, что оттолкнет его, что послужит спусковым крючком, из-за которого он сможет встать и уйти отсюда, но ничего не находит. Лишь усталость в глазах напротив, твердость и ни капли сомнения. Омега слегка кивает и садится снова, как и сидел, двигаясь чуть ближе к одному краю. На другой садится Чонгук и откидывается на спинку, сползая чуть ниже, расставляя шире ноги. Они сидят в полной тишине, не пытаясь даже заговорить. Каждый в своих мыслях, каждый в своей голове решает множество задач. И когда Тэхён видит закат, его охватывает мысль, что уже, как минимум, тридцать минут они сидят вместе, а ему все так же комфортно и уютно. Нет желания уйти, нет скованности, нет смущения или чего-то подобного. Все как-то правильно и тихо. Он поворачивает голову к альфе и всматривается в расслабленные черты лица. Чонгук почти лежит на качелях с закрытыми глазами, но явно не спит, так как покачивает их, отталкиваясь ногами о землю. Тэхён не стесняется своих разглядываний, кажется, будто в этом месте, можно быть открытым и честным. Тут вокруг них сейчас будто другая Вселенная, окутывает и затягивает в свои сети, где только они, старые качели и закат. «Романтично», — сказал бы Тэхён, если бы не знал, что альфа не свободен.       — О чем ты думаешь, Тэхён, смотря на меня? — не открывая глаз, говорит Чон. А Тэхён все так же расслабленно продолжает смотреть на такого уютного парня, не пытаясь отвернуться или смутиться.       — Ты уютный, Чонгук, — без стеснения заявляет омега, а альфа приоткрывает глаза и смотрит из-под опущенных ресниц. — Наверно, это странно прозвучит, — продолжает Тэхён, переводя взгляд на яркий закат, — но в Швеции у меня было похожее место. Я часто после тяжелых дней приходил туда, размышлял, старался привести мысли в порядок, бывало, горько плакал там. Оно было особенным для меня, и я всегда ходил туда один. Мои друзья, конечно, знали, где я бывал, но само место не нашли бы точно. Кстати, там тоже был парк аттракционов, — с усмешкой шепчет омега. — Они часто порывались пойти со мной, когда видели меня подавленным, но всегда поддерживали в моем желании побыть одному. Там я чувствовал комфорт, тепло и уют. Я будто оказывался в большом одеяле с головой, будто закрывался от всего мира и мог обратиться к самому себе. И ты, наверно, в курсе, что я недавно вернулся в Корею. Меня не было на родине около десяти лет. Тут многое поменялось за это время, да и многих мест, что я помню, уже нет. Но в этот парк я часто ходил с папой, и рад, что здесь практически все осталось, как в моих воспоминаниях. Сегодня я бродил тут, разглядывал все изменения, возвращаясь в прошлое, пока не набрел на это место. Оно мне понравилось. Здесь я почувствовал себя хорошо, будто снова меня укутывают в теплое одеяло, а когда пришел ты, — он на миг замолкает и переводит взгляд на альфу, что не отрывает взгляда от омеги, — я думал, что мой покой будет нарушен, что мое одеяло будет сдернуто твоим появлением, но этого не произошло, поэтому ты уютный и теплый. И знаешь, мы столько просидели тут, не сказав ни слова, но мне от этого комфортно и совсем не хочется сбежать.       Наверно, слишком искренним получился ответ, наверно, не стоило так открываться, но Тэхёну хочется сейчас быть максимально расслабленным, не думать о последствиях, о том, как воспримутся его слова. Он просто говорит, как чувствует, как думает.       — Ты можешь приходить сюда, когда захочешь. Мое одеяло тоже осталось при мне, Тэхён.       — Ты немногословен, но спасибо, — слегка ухмыльнувшись, ответил омега.       Тэхён смотрит на уходящее солнце, которое уже совсем скоро скроется за горизонтом, а мыслями возвращается к альфе. Чонгук загадочный, но с ним Ким чувствует себя спокойно и уверенно. Эта неизведанная сторона альфы не давит, не напрягает и не заставляет нервничать, она будто дополняет все здесь, будто только с альфой, эта поляна и эти качели — все оживает и играет яркими красками, даря максимальное чувство безопасности.       — Я, пожалуй, пойду Чонгук. Уже пора. Увидимся завтра.       Ким встает с нагретого места и даже отходит на приличное расстояние, как его окликают:       — Тэхён, ответь на вопрос. Запах какого цветка ты носишь?       — С чего ты взял, что мой запах связан с цветами? — не смотря на альфу, проговаривает Ким, от чего-то подрагивая.       — Тебя в хоккее называют «Изумрудный цветок», списывая на твои передачи и твое умение кружить вокруг ворот соперника, создавая узоры, напоминающие цветы, а изумрудный сопоставим с твоими глубокими глазами, которые слишком яркие, чтобы не заметить и остаться равнодушным, но я уверен, что это прозвище дали тебе не комментаторы или фанаты. Так кто? Отец? Папа?       — Тубероза, — говорит Ким, решив не отвечать на последний, слишком уж личный вопрос, и уходит, так и не обернувшись.       Во всем мире уже давно принят закон об использовании блокаторов. Они подбираются индивидуально, в соответствии с особенностями организма, и совершенно безопасны для здоровья. Их отсутствие может превратить общество в безумство, так считали законодатели. И в этом, безусловно, была правда. Кто-то по природе является доминантом и легко может подчинять себе других людей, кто-то имеет чувствительность к запахам, и нахождение в одном помещении с большим количеством людей становится угрозой для жизни, кто-то вообще может потерять сознание от переизбытка феромонов. Запахи так же влияют и на рабочие процессы, учебу и тренировки. Тэхёну сложно представить, если бы вся его команда не пользовалась блокаторами. Он и сам бы, наверно, задохнулся от их концентрации. Лишь во время гона и течки появляется запах. И то, блокаторы работают так, что первые двадцать четыре часа запах не приторный, боли нет, лишь легкий шлейф, который не вызывает у противоположного пола никаких инстинктов. И так выходит, что лишь рядом со своей парой, либо с семьёй вы можете проникнуться этим запахом, испить его, надышаться полной грудью. Поэтому Тэхён редко кому говорил о своем природном запахе, а тех, с кем он спал, было не так и много, чтобы все вокруг знали об этом. И то, что сейчас он так легко открылся, кажется слишком интимным и возможно было лишним в разговоре с альфой.       

      ***

      Чонгук сильно устал за этот день. С самого утра его нервировало все: Чимин, уехавший в салон на укладку, холодный кофе и остывший завтрак; одежда, в которой необходимо появиться в первый день, дабы не смущать новоиспеченных первокурсников и прибывших родителей, что не могли отпустить свое чадо в новую жизнь; с утра он собрал все светофоры по дороге, матерясь себе под нос, что нельзя разогнаться на полную мощь; да еще Чимин устроил на парковке не весть что. Он даже и не понял, когда тот успел поругаться с Тэхёном. Он подъехал, как и всегда на свое любимое место, а на него с визгом запрыгнул омега, порываясь с поцелуями, а альфа — что? Он любит целовать эти губы, любит обнимать худое тельце и по-собственнически сжимать упругую задницу. Только поведение омеги странное. Они не часто демонстрировали свои отношения на людях, не часто так развязно вели себя в окружении других людей, стараясь наслаждаться друг другом у себя дома. Да и день назад омега отказал альфе в близости, ссылаясь на ранний подъем, а в первый день учебы надо выглядеть идеально. Чонгука тогда не удостоили даже поцелуем на ночь, как и утром перед уходом. А вот при всем университете на него набросились так, будто не видели месяц. А еще этот разговор между ними, не отпускал альфу. Все, что ему наговорил Чимин, казалось отвратительным. И его поведение не совсем радовало. Что-то произошло, что-то случилось с его нежным Чимином, но что — он не мог понять. Откуда все это взялось, почему и из-за чего он так изменился — Чонгук не мог даже представить.       Когда все сложности у них только начались, он поделился об этом с Хоби, лучший друг как-никак. Тогда Хосок просто сказал, что Чимин поймал «звездную болезнь», и пока его не шандарахнет сильно, он не сможет вернуться в реальность. Хосок и Чимин были, можно сказать, соперниками на льду, от того и дружба у тех не клеилась особо. Хосок — состоятельный омега, сын крупных бизнесменов Кореи, а также яркое солнце в жизни каждого, кто хотя бы раз пообщается с ним. Ему в отличие от Чимина все давалось проще. Хосок по природе был стройным, грациозным и легкообучаемым. Ему давались даже самые сложные элементы. Хоби отлично чувствовал музыку, мог справиться с самым быстрым ритмом и выдавать нужные эмоции на своих выступлениях получше любого актера. Но для него никогда не было целью достать до Олимпа. Он всегда говорил альфе, что фигурное катание для него — отдушина, что в нем он может реализовать свои самые смелые фантазии. Хосок никогда не переживал насчет будущего, чему Чонгук иногда завидовал, понимая, что даже если в спорте у Хосока не получится стать лучшим, он не пропадет, родители поддержат и смогут предоставить достойное место. Несмотря на это, Хоби не был лентяем, он изо дня в день тренировался, ночами не спал, оттачивая новые элементы на пустом катке, радовался победам и, несмотря на статус, никогда не зазнавался. Был простым парнем, одевался пусть и в брендовую одежду, но не кричащую, а сдержанную. Он, как и другие одногруппники, ходил на вечеринки к кому-нибудь в гости, обедал в столовой и всегда мог помочь, если его попросить.       Хоби всегда улыбался. Даже, когда проигрывал или часами не мог идеально откатать программу — он улыбался. Чонгук один раз наблюдал за ним с самого утра, перед тренировкой. Время было пять утра, до хоккейной разминки оставалось еще полтора часа, и альфа надеялся потренировать и размяться самостоятельно на пустом катке, но не вышло. Лед был занят Хосоком, который, как на повторе, делал один и тот же элемент раз по двадцать. Он тихо наблюдал и за полтора часа ни разу не увидел у Хоби грустного или расстроенного лица. Ни одного злого слова не вылетело из его рта. Он лишь слышал, как этот омега сам себе повторял: «Давай, Белоснежка, у тебя все получится. Вот раз, два, прыжок. Потом снова прыжок», «Нет, Хоби, так мы не попадем в Америку. Надо постараться», «Так, ножки мои, вы что устали? А я вам говорю, рано! Нечего нам расслабляться», «Все же, Хосок, ты устал. Ну, значит круг по корту на предельной скорости и дальше по новой. Договорились?» Это было забавно. Он смеялся, уговаривал сам себя, разговаривал со своим телом, но не злился. Возможно, кто-то, кто не Чонгук, посчитал бы его сумасшедшим. Но альфе это знакомо. Иногда такое бывает, когда все делаешь, как надо, но одна твоя часть — рука или нога — все время допускает ошибку. Смешно, конечно, думать, что они живут своей жизнью, но иногда так действительно кажется. Ты всерьез начинаешь с ними говорить и просить сосредоточиться, акцентируя свой же мозг на том, где надо сфокусироваться. Психологические приемы, которые помогают настроиться, не более.       В сравнении с Хоби Чимин был полной противоположностью. Даже раньше, в самом начале его пути, Пак всегда злился, когда у него что-то не получалось. На тренировках, на которых Чонгук был не один раз, Чимин всегда спорил с тренером Мином, повышал голос, капризно относился к выбору костюма для выступлений, подбору музыки и элементам. Он тоже ночами бывал на корте. Но падая, всегда ударял об лед своими ладошками, проклиная скользкий лед, неудобные коньки и все вокруг. Он оскорблял сам себя, называл бездарностью. В его голове всегда сидела установка, что он должен быть лучшим из лучших, и если он не занимал первое место, то долго приходил в себя. Чонгуку такое было понять сложно, но он оставался рядом, поддерживал. Тогда это было легко, ведь дома омега всегда плакался у него на груди, превращаясь в хрупкого котенка, ластился, находя в руках Чона свое успокоение. Альфу это отчасти радовало, пусть тренируется, как хочет, пусть злится, но дома с ним он становился собой — мягким и нежным омегой, которому хотелось подарить весь мир. Но сейчас все стало по-другому. Та мерзкая и грубая сторона его омеги стала проявляться и в их отношениях. Чонгук читал, что в людях всегда есть светлая и темная сторона. Вот в нем темная сторона проявлялась на льду, но в обычной жизни его можно было даже назвать добрым парнем. Хоби почти во всем светлый, но его ориентацию можно притянуть к темной. Вот и Чимин был таким с темной и светлой стороной, но, похоже, темная начала брать верх и баланс нарушился. И вот сегодня он в очередной раз это доказал. Чонгук о словах своих не жалеет. Слишком устал за эти полгода в борьбе вернуть своего неженку. Правильно говорят, пока сам человек не захочет поменяться, все будет тщетно. А Чимин вот похоже и не хочет.       Самой правильной мыслью было переночевать сегодня у Хоби, о чем он и спешил сегодня сообщить другу. Только совсем не ожидал увидеть его в компании Ким Тэхёна. Хосока он знает слишком хорошо, как и его вкусы. Поэтому даже не удивился, когда увидел, как Хоби смотрит на Кима. Тогда в голове промелькнула мысль, что этот год станет увлекательным. Чонгук готов поклясться, что «Белоснежка» — как Хосока называли на льду — будет отчаянно добиваться своего. Да и, если честно, Тэхёна грех было не добиваться. Даже Чонгук отметил, что парень невозможно красив. Уточненный, складный, сияющий. Он будто вышел из другого мира. Такой омега способен очаровать почти каждого, немудрено, что под его чары попал и Хосок. Но Ким зацепил даже его. Возможно, сказывалось поразительное внешнее сходство с его кумиром, возможно, притягивал своей красотой, а может, просто альфа слишком устал от дикого и уже неконтролируемого Чимина, от которого не получал никаких положительных эмоций. И вот сегодня Чонгук впервые за долгие месяцы ощутил их, но только рядом с Тэхёном.       В ворохе мыслей обо всех омегах которые его окружали, он дошел до ректора. Еще один необычный на его голову. Иногда ему кажется, что это напасть какая-то. Ким Намджун позвонил ему еще утром и просил зайти. Новость, которую ему сообщили, заставила снова нервничать. Хван Хёнджин, его друг и товарищ по команде, лучший защитник, еще в конце сезона попал в аварию, когда возвращался ночью с тренировки. Тогда в него влетел пьяный молодой парень на внедорожнике прямо на светофоре. Хван просто чудом остался жив. Тот период был сложным для команды и в том числе для Чона. Три недели врачи боролись за жизнь Хёнджина. Множество операций, реанимация и никаких шансов. Но вскоре произошло чудо, не иначе, и Хёнджин смог пойти на поправку. Раны затягивались, переломы срастались. Вся команда переживала, по очереди приходили к нему, навещали. Они общались с его родителями, поддерживали как могли. Но никто из команды не надеялся, что Хван вернется в строй. Каждый был слишком осведомлен о том, как тяжело восстанавливаться после травм, да еще и после таких, и сможет ли вообще этот парень теперь играть — не знал никто. В больнице не затрагивал эту тему, старались больше шутить и отвлекать Хвана от его положения. Он, к слову, до сих пор находится там и лишь через две недели его должны выписать. Парни надеялись, что хотя бы к концу сезона он сможет сыграть с ними несколько матчей и выпуститься, но Намджун сообщил то, о чем видимо не стал говорить сам Хёнджин. Страшный диагноз для любого человека, приговор — для спортсмена. Отслаивание сетчатки глаза. Помимо многочисленных травм, сотрясения, произошла потеря зрения. При таком наборе ни одна сборная, даже после восстановления не возьмет его. Чонгуку даже не требовалось объяснять ничего. Хван Хёнджин навсегда завершил свою карьеру, которая, по сути, еще даже не успела начаться. Выйдя из кабинета ректора, он не придумал ничего лучше, чем пойти в своей укромное место. Хотел отсидеться, подумать. Завтра все равно тренировка и парням он сообщит о Хване лично, но самому ему сейчас нужно привести себя в порядок.       Все, что случилось с Хёнджином, страшно. Хван был успешным, талантливым, самым лучшим защитником в МХЛ. Ему первому из команды прислали контракты из самых крупных мировых сборных: Америка, Финляндия, Канада и даже Россия. Но в один миг все разрушилось, из-за какого-то идиота, который решил, что после неплохой вечеринки и огромного количества алкоголя можно сесть за руль, нарушая все правила дорожного движения. В один миг все мечты парня разрушились. Мало того, еще и здоровье изрядно пошатнулось. Хорошо, что он вообще остался жив, но все же. Насколько же наша жизнь непредсказуема! С этими мыслями Чонгук, не видя ничего вокруг, направился в старый парк аттракционов. Он даже не слышал, как его окликает Чимин, как прошел мимо Хоби, который ждал его, чтобы вместе поехать домой. Он просто хотел побыть один. В себе, с собой наедине.       Об этом месте в парке не знал никто. Ни родители, ни Пак, ни Хоби, ни команда. Он не хотел, чтобы хотя бы кто-то смог его здесь найти. Это его — только его личное утешение и место успокоения. Но, дойдя до качели, он был сильно удивлен, увидев на ней Тэхёна. Как этот омега здесь оказался, почему он тут? Как и что ему теперь делать? Уйти? Остаться? Но все решил Тэхён. Его взволнованные изумрудные глаза, сияющие в вечернем солнце, мягкий взгляд, которого он не видел раньше. Все вызывало внутри тепло и говорило о том, что омега и сам сильно растерян и удивлен его появлению. Альфа не хотел сейчас никого видеть, но и просить уйти этого парня он не мог. Поэтому и предложил остаться. Чонгук думал, что его сокровенное место уже не будет таковым, что сейчас начнутся разговоры, обсуждения, что его спросят, что с ним случилось и все в таком же духе, но этого не последовало. Ким просто молчал, и это было самым лучшим на сегодняшний день. Альфа долго пробыл в своих мыслях, прокручивая день, события. Осмысливал все, что случилось, и его не прерывали. Молчание, которое разлилось не напрягало, не заставляло волноваться. Оно было уютным и теплый, да и сам Ким оказался таким же. В лучах заходящего солнца, тишины, свете фонарей, под звуки негромкой музыки этот омега казался волшебством. Его черты лица были мягкими и нежными. Размышляя об омеге, альфе стало интересно, а что тот думает о нем. Все видят Чона разным. Кто-то резким и безжалостным, кто-то веселым и душой компании, а кто-то нежным и милым. Вот сам Чонгук Тэхёна сейчас может сравнить с уютом. Спокойствие и уют. И он, получив такую же характеристику о себе, даже не смутился. И сравнение с одеялом он понимал. Вообще за это время, что они молча здесь сидели, думая каждый о своем, у альфы сложилось впечатление, что они очень похожи с омегой. А еще тишина вокруг них стала в какой-то момент слишком интимной, будто их души переплелись, общаясь сами по себе без человеческой оболочки. Странное ощущение открытости, давно позабытого альфой, поглотило Чонгука. Что-то двигало им, когда он на обратном пути остановился возле цветочного, когда заходил туда и искал глазами лишь один цветок, чтобы вдохнуть запах. Тубероза пахнет маняще, выразительно, с нотами мускуса и медовым оттенком, и, как оказалось, слишком подходит одному конкретному хоккеисту-омеге.