Миледи

Старые, потрескавшиеся стены хижины были обвиты мраком, лишь слабый свет свечей отбрасывал дрожащие тени на деревянные балки. Снаружи завывал ветер, гонимый снегами, но внутри царила тишина, наполненная ожиданием чего-то необъяснимого. Запахи трав, смолы и чего-то сладковато-горького заполняли воздух, будто сама природа застыла в этом месте. В центре комнаты, у массивного стола, покрытого трещинами и следами времени, стояла женщина. Её фигура была облачена в чёрные, свободные, но изящные одежды, которые струились вокруг её тела, словно дым. Волосы её, густые и темные, были заплетены в сложную косу — одна толстая коса обрамляла её голову, как венок, спускаясь на спину, а из неё извивались тонкие плетения, усыпанные мелкими костяными бусинами и пёрышками. Её длинные ногти были остры и чёрны, будто пропитаны тьмой, а макияж — глубокий, с чёрными линиями, которые сходились на висках и растекались, как узоры древних рунических символов. На столе лежала девушка — без сознания, её лицо было бледным, а кровь продолжала медленно сочиться из рваной раны на ноге. Волчий укус. Хотя охотники так же оставили свой след. Женщина, не торопясь, вытянула руки перед собой. Её пальцы, украшенные длинными когтями, словно танцевали в воздухе, формируя причудливые движения. На ладонях начали появляться тёмные линии, которые мерцали мягким, приглушённым светом. Она закрыла глаза, произнося шёпотом слова на неизвестном языке, и, словно отвечая на её зов, из воздуха начали формироваться крошечные светящиеся точки. На столе рядом с ней стояла деревянная чаша с густой, смолистой мазью, её аромат напоминал о глубинах леса. Женщина вытянула ладонь, и на ней начала вырастать тонкая ветвь, будто она была продолжением её собственной плоти. Листья, блестящие, как полированный малахит, распустились в её руках. Она сорвала один из листьев, поднесла его к губам и прошептала заклинание. Лист засиял, словно поглощённый звёздным светом, прежде чем женщина опустила его в мазь, осторожно перемешивая. Её движения были неспешными, но в них чувствовалась непоколебимая сила и уверенность. Каждый её жест казался древним ритуалом, известным только ей одной. Хотя, это так и было. Она опустилась на колени рядом с девушкой. Её лицо оставалось непроницаемым, но глаза сверкали, как два чёрных озера, отражая силу, которую невозможно было унять. Длинными пальцами она осторожно нанесла мазь на рану, и кожа под её прикосновениями начала светиться мягким зелёным светом. Запах трав наполнил комнату, а рана, словно подчиняясь её воле, начала медленно затягиваться. Девушка застонала, и женщина, не переставая шептать свои заклинания, положила ладонь на её лоб. Тёмная энергия прошла между ними, очищая её тело от остатков боли. Она поднялась, поправив свои одежды. В тусклом свете свечей она выглядела почти нереальной, словно воплощением самого леса, его мрака и силы. Её глаза остановились на девушке, которая медленно приходила в сознание. — Ночь забрала тебя, но я не позволю ей оставить свою отметину. Теперь ты часть этого леса, как и я, — её голос был наполнен таинственной решимостью, в которой звучало что-то древнее, почти пугающее.

***

Агата медленно возвращалась к реальности, словно сквозь плотный туман. Тяжесть окутывала её тело, будто кто-то привязал её к земле невидимыми цепями. Голова гудела, будто внутри кто-то бил в колокол, и каждый удар отзывался болью в висках. Её веки, казавшиеся невероятно тяжёлыми, сопротивлялись, когда она попыталась открыть глаза. Слабый свет проникал сквозь щели между ресницами, но его было достаточно, чтобы причинить неприятную резь. С трудом приподняв веки, Агата сначала ничего не увидела — лишь размытые пятна света и тени. Её разум был затуманен, а зрение не могло сосредоточиться. Она чувствовала лёгкое онемение в правой ноге, где ещё недавно была рваная рана от волчьих зубов. Это ощущение сопровождалось странным покалыванием, будто под кожей ползали крошечные иглы. Она сделала слабый вдох, почувствовав запахи трав, горьковато-сладкие и терпкие, такие густые, что казалось, они окутывают её вместе с воздухом. Агата попыталась повернуть голову, чтобы осмотреться, но каждый её мускул отзывался болью. Поэтому она осталась лежать, осматривая хижину лишь взглядом. Потолок был низким, с деревянными балками, на которых висели связки засушенных трав, кореньев и пучков, похожих на старинные амулеты. У стены стоял массивный стол, заваленный странными предметами: пузырьками с тёмными жидкостями, глиняными чашами с неизвестным содержимым и книгами с переплётами, покрытыми письменами, которые она не смогла прочесть. В углу стоял железный котел, из которого поднимался слабый пар, смешиваясь с трепещущими тенями от огня в камине. Всё в этой хижине казалось неестественным, загадочным. Вещи, на первый взгляд случайно разбросанные, создавали ощущение тщательно выстроенного хаоса. Синие и зелёные кристаллы сверкали в углу, отражая огонь. На стенах висели обереги, напоминающие птичьи лапы, заплетённые в узоры, и странные маски, чьи пустые глазницы, казалось, смотрели прямо на неё. Но взгляд Агаты вскоре зацепился за нечто, что не принадлежало этой обстановке. Напротив камина, в самом его тёплом свете, неподвижно сидела фигура. Она была облачена в чёрное, капюшон глубоко скрывал лицо. Поза лотоса, в которой находилась фигура, придавала ей вид статуи, почти нереальности. Агата невольно задержала дыхание, её сердце забилось быстрее. Кто это? Или… что? Силуэт не шевелился, и лишь отблески огня изредка выхватывали из тьмы отдельные детали: складки ткани на коленях, длинные рукава, скрывающие руки, и глубокую, почти пугающую тень, что пряталась под капюшоном. Агата почувствовала, как по телу пробежал холодок. Машинально её рука потянулась к боку, и острая боль пронзила её, заставив поморщиться. Воспоминания начали возвращаться: охотники, лес, нож, кровь. Её дыхание стало неровным. Она попыталась что-то сказать, но из горла вырвался лишь слабый хрип, больше похожий на стон. Этот звук был таким жалким, что саму Агату охватила паника. Фигура не шелохнулась. «Кто ты?» — хотела спросить она, но слова застряли где-то в груди, оставив лишь напряжение, которое казалось почти осязаемым. Тишина между ними становилась невыносимой, а огонь продолжал трепетать в камине, будто готовый стать единственным свидетелем их встречи. Фигура напротив камина начала двигаться. Неестественно, словно не подчиняясь законам природы, она поднялась на ноги. Это не было обычным движением — ни рук, ни напряжения мышц, ни малейшего усилия. Её тело словно скользнуло вверх, будто повинуясь воле невидимого ветра. Агата почувствовала, как холодный страх кольнул её в грудь. Её сердце забилось быстрее, затмевая гудение в голове. Это было… неправильно. Нечеловечески. Силуэт чуть наклонился вперёд и, казалось, не касаясь земли, скользнул к массивному деревянному столу. Его движения были плавными, как у тени, что перемещается по стене. Огонь камина играл в складках чёрного плаща, но когда фигура замерла у стола, её капюшон наконец медленно опустился. Агата невольно втянула воздух. Перед ней стояла женщина, чья красота была столь же странной, как и её движения. Длинные волосы, ниспадавшие до самых колен, были настолько чёрными, что сливались с плащом, теряясь в тени. Лишь цветы, вплетённые в густые пряди, ярко выделялись, словно звёзды на безлунном небе. Они светились едва заметным блеском, будто были живыми. Женщина протянула руку к столу, её длинные чёрные ногти сверкнули в слабом свете, и взяла глиняный сосуд, наполненный густой жидкостью. Затем она медленно повернулась, и Агата впервые увидела её лицо. Карие глаза загадочной незнакомки были большими, их тёмные глубины ловили свет камина и поглощали его, делая их почти чёрными. Их слегка опущенные уголки придавали взгляду меланхоличный оттенок, но вместе с этим он был пугающе проникновенным, словно она видела всё, даже самое сокровенное. Её щеки были чуть пухлыми, округлыми, что смягчало её острые черты. Агата почувствовала, как её дыхание застряло в груди. Это была странная смесь красоты и чего-то… необъяснимого, почти неземного. Её пальцы машинально сжались на покрывале, будто тело пыталось найти точку опоры в этой непостижимой реальности. Женщина приблизилась к ней, опустившись на колени рядом. Она осторожно придвинула сосуд к губам Агаты, другой рукой мягко придерживая её голову. Прикосновение её пальцев было неожиданно тёплым, почти успокаивающим. — Пей, — произнесла она тихо, но её голос прозвучал не как приказ, а как песня ветра, уносящая тревогу. Жидкость была тёплой, сладковатой, с легким оттенком трав. Агата сделала глоток, но её ослабленное состояние не позволило проглотить жидкость сразу. Она закашлялась, и несколько капель скатились по её подбородку. Женщина ничего не сказала, лишь мягко удержала её голову, чтобы та не упала обратно. Её взгляд оставался спокойным, почти сочувствующим, но в нём таилась глубина, которую Агата не могла понять. Незнакомка опустила руку, и сосуд исчез, словно растворился в воздухе. В том месте, где он был, остались лишь едва заметные зелёные искорки, которые вспыхнули и тут же угасли, будто весенние светлячки, осветившие мгновение. Это выглядело так естественно и в то же время нереально, как если бы магия была частью её самой. Агата, всё ещё с трудом осознавая происходящее, наблюдала за женщиной с ощущением, что та вовсе не принадлежит этому миру. Незнакомка отступила на шаг, позволив себе сделать нечто, что заворожило её гостью ещё больше. Пальцы ловко скинули чёрный плащ, и ткань мягко сползла вниз, обнажая изящное платье, переливающееся зелёными оттенками. Корсет, украшенный тонкой вышивкой, напоминал причудливый рисунок листвы, будто созданный самой природой. От линии талии струились лёгкие ткани, похожие на росу, застывшую в лучах рассвета. Плечи женщины были приоткрыты, а длинные рукава из полупрозрачного материала лишь подчёркивали её утончённость. Это было платье, которое невозможно забыть, словно вырванное из древних сказаний. — Наверное, ты хочешь узнать, что же случилось? — её голос прозвучал мягко, почти утешающе, но в нём было что-то большее, что-то, что заставляло каждый нерв Агаты напрячься. Агата попыталась ответить, но голос так и не нашёл её. Только слабый хрип вырвался из её горла. Она прикусила губу, чувствуя, как беспомощность вновь охватывает её. Незнакомка немного наклонила голову, её губы тронула лёгкая улыбка, которая не была ни доброй, ни злой — просто загадочной, как сама она. — Моё имя Рио, — произнесла женщина, внимательно глядя на Агату. — Рио Видаль. Зелёная ведьма. Имя прозвучало так необычно, так чуждо этому месту и времени, что Агата ощутила, как по её коже пробежал холодок. В этой женщине не было ничего простого, земного. Она казалась воплощением чего-то древнего, необузданного. — Я случайно наткнулась на последствия кровавой бойни, — продолжила Рио, её голос стал чуть ниже, словно она рассказывала тайну, предназначенную только для Агаты. — И нашла тебя… едва живую. Она сделала шаг ближе, и огонь камина вновь заиграл бликами на её платье. — Мне бы хотелось сказать, что тебе нечего бояться, — Рио наклонилась чуть ближе, её карие глаза блестели в танце теней и света. — Но это не так. Её улыбка стала шире, но всё ещё оставалась загадочной, почти волшебной. В ней было нечто притягательное, но и пугающее, как у существа, которое не скрывает своей силы. Лёгкий отблеск кровожадности скользнул в её взгляде, но исчез, оставляя после себя лишь ощущение, будто это всё могло быть плодом воображения. Рио подошла ближе, её шаги были почти беззвучны, как у хищника, крадущегося к своей жертве. Она снова опустилась на колени рядом с кроватью, но теперь в её движениях было что-то игривое, чуть насмешливое, будто она находила удовольствие в этом моменте. — Агата Харкнесс, — произнесла она, растягивая каждую букву. Её голос звучал как мед, густой и сладкий, но с ноткой чего-то зловещего, словно яд был спрятан в его глубине. Её длинный ноготь скользнул вниз по ночной рубашке Агаты, цепляя ткань у слегка расшнурованного выреза. Ловким движением она потянула её ниже, обнажая шею, ключицы и намек на линии груди. Рио улыбнулась - широко, бесстыдно, почти торжествующе. Её взгляд скользнул по обнажившейся коже гостьи, изучая каждую деталь. В этой улыбке читалось что-то пугающее, как если бы она не просто смотрела, но уже мысленно забирала то, что видела перед собой. — Прекрасно, — прошептала она так тихо, что слова едва достигли слуха Агаты. Рио наклонилась ниже, её лицо приблизилось настолько, что Агата могла ощутить лёгкое тепло её дыхания. Она опустила голову, и ухом коснулась области чуть выше сердца Агаты. На мгновение женщина замерла, словно прислушивалась. Тишину комнаты разорвал шёпот Рио, ее голос дрожал от восторга: — Какое громкое. Какое живое. В этих словах была странная смесь восхищения и жадности. Рио медленно отстранилась, её глаза горели загадочным блеском, а на губах всё ещё играла та самая загадочная, пугающе-волшебная улыбка. Рио медленно поднялась, как будто только что случившееся наполнило её странным возбуждением. Её движения стали чуть резче, а голос — менее плавным, но всё ещё тёплым и обманчиво заботливым. — Ты, наверное, замёрзла, — сказала она, её слова прозвучали с лёгкой дрожью, будто её переполняли эмоции. — Извини, я… я не особо понимаю в таких вещах, потому что… Рио резко остановилась, словно едва не выдала нечто, что не должно было быть сказано. Её взгляд на мгновение опустился, а затем она быстро встряхнула головой, будто избавляясь от ненужных мыслей. — Я сделаю теплее, — наконец продолжила она, вновь обретя контроль над собой. Она подошла к камину, и его свет выхватил из тени каждый изящный изгиб её фигуры. Подняв руки вверх, Рио словно провела пальцами по невидимой струне. Огонь в очаге мгновенно вспыхнул, вырос, будто подчиняясь её воле, наполнив хижину мягким, обволакивающим теплом. Она обернулась, её взгляд вновь остановился на Агате, и на лице блеснула едва заметная улыбка. — Я дала тебе зелье, чтобы ты могла отдохнуть, — сказала Рио, её голос стал спокойнее, будто в нём вновь появилась заботливая нотка. — Тебе нужно ещё немного времени, чтобы восстановиться. Ты отключишься ещё ненадолго, но теперь это поможет. После ты сможешь даже поесть. Её слова прозвучали как обещание, словно магия сама укладывала их в уверенность. И именно в этот момент Агата почувствовала, как её веки начали тяжелеть. Сон подкрадывался, словно выполняя чью-то невидимую команду. — Спи, Агата Харкнесс, — тихо добавила Рио, её голос убаюкивал, но оставлял после себя странное послевкусие, словно в нём было что-то большее, чем простая забота. Мир вокруг начал затухать, последние отблески огня танцевали перед глазами Агаты, пока она не провалилась в глубокий сон.