Анимус

      Ванесса неуверенно спускалась по ступенькам, оттягивая момент неизбежного. Сугуру с каменным лицом молча следовал за ней. С каждым шагом плечи девушки напрягались всё сильнее, дыхание становилось сбивчивым, а глаза, ранее полные решительности, тускнели. Хотя её движения были медленными, в голове звучал ритм другого темпа — хаотичного, быстрого.        Мне конец. Что делать?!        На повороте, метнув короткий взгляд на мужчину, Ванесса почувствовала, как внутренности сжались. Она резко сорвалась с места и побежала по ступенькам. Завернув за угол, она метнулась к выходу из дома, но не успела её рука дотянуться до ручки двери, как девушка чуть ли не влетела в грудь Сукуны.        — Куда ты, красавица? — ухмыльнулся парень, сложив руки на груди и встав в проёме, как вышибала.        Ванесса испуганно попятилась, когда мужчина стал делать навстречу неспешные шаги.        Чёрт!        Развернувшись, она мигом бросилась прочь. Адреналин бушевал по венам, будто бы намеренно разгоняя кровь, а сердце стучало так громко и стремительно, что, казалось, могло остановиться.        Ворвавшись на кухню, Ванесса схватила первый попавшийся нож, пальцами сжимая холодную рукоять до белых костяшек. Она повернула голову и боковым зрением мельком увидела фигуры остальных мужчин в столовой. Их присутствие осложняло и без того неблагоприятную ситуацию, отчего девушка раздражённо поморщилась, но быстро переключилась, возвращая внимание к приближающимся шагам и медленно разрастающейся тени на полу.        Сукуна с жуткой, почти глумливой улыбкой на лице вальяжно вошёл на кухню. Увидев Ванессу с ножом, он остановился, но затем разразился громким смехом.        — Серьёзно? — вытирая слёзы, протянул Сукуна с такой интонацией, точно это был самый абсурдный и забавный момент, который он когда-либо видел в жизни. Он немного наклонил голову набок и хитро прищурился, как хищник, оценивающий добычу. — Не делай глупостей. Опусти.         — Я заберу свои вещи и уеду, — направляя нож на Сукуну и бросая быстрые взгляды на остальных, дрожащим голосом, но с уверенной интонацией проговорила Ванесса. — Вы меня больше не увидите. Я покину страну. Даю слово.        Гримаса на лице мужчины стала ещё шире, словно слова девушки были лишь очередным поводом для насмешки.         — Ты думаешь, что можешь сейчас выдвигать условия? — издевательски прошептал Сукуна, вальяжно и по-хозяйски приближаясь ближе, как если бы наслаждался моментом.        — Не подходи! — Ванесса сильнее сжала рукоять ножа. — Я ударю!       Однако её слова лишь раззадорили парня.        — Ну попробуй, — с вызовом проговорил он и в следующий момент неожиданно резко бросился на неё.        Ванесса, не сомневаясь ни секунды, инстинктивно взмахнула ножом. Лезвие прошло по руке мужчины, оставляя глубокую рану от локтя до ладони. Алая кровь брызнула, пачкая всё вокруг.         Но это не остановило его.        Сукуна лишь стиснул челюсть и крепко схватил Ванессу за запястье. В следующую секунду он с силой ударил её руку, в которой был нож, о мраморную столешницу. Девушка истошно вскрикнула и готова была поклясться, что слышала хруст костей, или, по крайней мере, так почувствовала.        Оглушительная вспышка боли прошлась по всему телу, заставляя пальцы невольно разжаться. Нож вылетел, с характерным лязгом ударяясь о пол, и отлетел в другой край кухни.        Ванесса дёрнулась, пытаясь вырваться, но Сукуна завёл руку ей за спину, выворачивая и заставляя выгнуться от тянущей боли. Она стала брыкаться и кричать, но в следующий момент почувствовала на своей шее железную хватку. Одним резким движением мужчина прижал девушку к холодной поверхности, мощно ударяя лбом.               На неопределённое время всё вокруг погрузилось в кромешную тьму. Кухня начала плыть и кружиться. Когда Ванесса более-менее пришла в себя, то с удивлением обнаружила, что её уже посадили за стол. Она почувствовала, как левая часть лба намокла и что-то тёплое текло к брови.       Трясущимися руками девушка дотронулась до головы и, посмотрев на пальцы, увидела кровь.        — Козёл, — промямлила она, стараясь сфокусировать взгляд, — ты мне голову разбил.        — А ты меня порезала, сучка, — смеясь, парировал Сукуна и сел справа от неё, полотенцем зажимая рану на своей руке. — Считай, мы квиты.         Сбоку, словно из ниоткуда появилась ладонь, протягивающая Ванессе тряпочные салфетки со льдом внутри. Девушка взяла их и сразу же приложила к ноющему лбу. Холод обжёг кожу, понемногу унимая острую боль.        Сознание постепенно возвращалось, а картинка плавно обретала чёткость. Ванесса бегло глянула на дверь и уже было собиралась подорваться, как резкий голос остановил её, заставив застыть на месте.        — Даже не думай, — твёрдо произнёс Сукуна, уже без веселья в голосе, — иначе я тебе ноги переломаю.        Ванесса искоса посмотрела на него, но отвечать ничего не стала, поэтому вместо этого она наконец-то подняла взгляд.        Разорванный и опустошённый конверт демонстративно лежал на середине стола.        По левую от неё сторону, Сатору, уперевшись губами в кулак, безэмоционально листал личный дневник девушки. Сугуру сидел напротив неё и внимательно разглядывал фотокарточки. Тоджи с непроницаемым лицом сравнивал паспорта Ванессы, в правой руке покручивая жёсткий диск, который девушка так отчаянно прятала. Как и говорил Сугуру, на губах мужчины был яркий, немного кровоточащий порез.        — Катрин, значит? — равнодушно спросил Тоджи. — Сколько ещё у тебя имен?        — Нет никакой Катрин, — кривясь от ноющей боли в голове, проговорила Ванесса. — Это мой старый паспорт. Я давно поменяла имя.        — Ты знаешь, что значит твоё первое имя? — неожиданно уточнил Сугуру, не отрываясь от разглядывания фото.        — У моей матери было хорошее чувство юмора, — усмехнулась Ванесса. — Я взяла… более подходящее.         Внезапно у неё в кармане требовательно запищал телефон. Девушка судорожно достала его и попыталась ответить, отстраняясь от мужчин.        — Давай помогу, — Сукуна резво выхватил мобильный и бросил его Тоджи.        — Нет! — вскрикнула Ванесса и попыталась встать, чтобы забрать его, но голова закружилась, а тело предательски ослабло.        Сукуна грубо потянул её обратно на стул и одним движением зажал рот рукой. Металлический запах тут же ударил в нос, из-за чего желудок скрутило, а тошнота подступила к горлу.        Тоджи, ловко поймав телефон, ответил на звонок и переключил на громкую связь.        — Ванесса, я купил билет! Постарайся не… — из динамика раздался взволнованный голос мужчины.        — Здравствуй, Хироми, — перебил его Тоджи.        В телефоне повисла настолько глухая тишина, что, казалось, Хигурума даже перестал дышать в этот момент.        — Отпустите девочку, — спустя время продолжил он, но уже спокойно и уверенно. — Она ничего не знает. Нет смысла её трогать. Я позабочусь, чтобы она вас больше никогда не побеспокоила.        — Да ну, — усмехнулся Сугуру, наклоняясь ближе к динамику. — Спасибо, Хироми, мы подумаем над твоим предложением. Но, по-моему, у тебя есть сейчас дела поважнее, не так ли? Почему пришёл отказ?        В трубке сново воцарилось молчание.        — Я всё решу, — хрипло произнёс Хироми. — Давайте не будем усложнять. Я просто заберу девчонку и…       — Да никто не собирается её здесь убивать! — не сдержавшись, рявкнул Сатору. — Нам просто нужно поговорить. Успокойся.        Ванесса не знала, блефует ли парень или действительно не собирается ничего делать, тем не менее в душе появился тусклый проблеск облегчения, которому в подобной ситуации сложно было объективно сопротивляться. С тяжёлым выдохом, она немного расслабилась.        Сукуна, почувствовав, что Ванесса больше не сопротивляется, ослабил хватку, и перед тем как окончательно отстраниться, шепнул на ухо:        — Молчи.        — Сатору, — взывая, прошептал Хироми: — Пообещай мне!        — Обещаю, — закатив глаза, с нескрываемым раздражением ответил парень и сбросил звонок.       Ванесса вздрогнула. Хотя она и продолжала ощущать себя как на иголках, внутри зародилась небольшая надежда, что всё каким-то чудом образумится, поэтому девушка бросила робкий, но полный благодарности взгляд на Годжо. Однако тот проигнорировал этот жест.          — Что на нём? —  указывая пальцем на диск, спросил Тоджи.         — А ты посмотри, — ухмыльнувшись, дерзко бросила Ванесса, протирая лоб.       — Я тебя спрашиваю, что там? — на этот раз жёстче повторил Тоджи, отчего она вся непроизвольно съёжилась.        Ванесса потупила взгляд в стол, продолжая молчать. Мужчина хотел было начать кричать, как Сугуру его перебил:        — Кто все эти люди? — бесстрастно уточнил он, перелистывая фотографии.        — Некоторые мои клиенты, — она собралась силами и посмотрела  на мужчин, особенно задерживаясь на Сатору. — Вы же с самого начала прекрасно знали, кто я.        Годжо никак не отреагировал, продолжая отстранённо перелистывать дневник, как дешёвый глянцевый журнал. Его безразличие больно кольнуло девушку, заставляя опустить взгляд под тяжестью собственной вины.        У Ванессы похолодели пальцы рук. Она прекрасно помнила каждое слово, каждую строчку — вообще всё, что записывала туда. Грудь сжало так сильно, что стало больно дышать. Неизвестное ранее, но очень острое чувство разрывало изнутри.        Стыд? Да, наверное, это был именно он. Ванесса не была уверена. Это всегда казалось ей чем-то чуждым. Ведь у таких людей как она — нет ни совести, ни стыда. Именно поэтому девушка настолько отчаянно, но при этом безуспешно пыталась понять, какую эмоцию испытывает, ведь именно она сейчас так болезненно давила на сердце.        Однако хуже было не это.        Ванесса поняла, что больше всего она, на удивление, сожалела не о записях, нет, она сожалела о молчании. Самое ужасное было то, сколько невысказанного осталось запертым в её душе.        — Сатору… Я… — запинаясь, начала мямлить девушка в попытках подобрать те самые слова, которые в конце концов не решилась  вынести на бумагу.        Парень махнул рукой, заставляя её замолчать и всё так же не поднимая взгляда.       — Не надо, — тихо и твёрдо ответил он, не отрываясь от изучения дневника.        Ванесса подавленно вздохнула, словно потеряла последние силы. Слёзы начали подступать и жечь глаза, но девушка знала, что не может себе позволить заплакать. Сейчас они бы уже ничего не изменили. Вместо этого она прижала язык к небу и уставилась в потолок, стараясь сдержаться и взять эмоции под контроль.       Но это чувство было мимолётным и быстро покинуло её. Поэтому в следующее мгновение холодный тон и остранённое поведение Сатору зародили внутри Ванессы совсем иное — сильный и ядовитый гнев. Смешиваясь с обидой, он обжигал каждую глубину её существа.       Не в силах вытерпеть это ощущение, Ванесса, сжав кулаки, зло прошипела, сверля Годжо глазами:        — Не строй такое страдальческое лицо! Я же тоже здесь не просто так, верно? Что за документы ты просил подписать?        Её голос звенел от напряжения, как натянутая струна, готовая лопнуть в любой момент. Девушка вспомнила, как Годжо, такой чуткий и заботливый, сам водил её за нос.        Сатору закусил внутреннюю часть щеки и медленно перевёл взгляд на Ванессу. В его глазах промелькнуло что-то отдалённо напоминающее вину, которую она сама ощутила минутами ранее. Только это были едва уловимые полутона похожего чувства, которое парень определённо пытался скрыть.        — Неважно, — отозвался он и сразу же отвёл глаза.        — Почему? — ехидно спросила Ванесса. — У нас же тут, вроде как, откровенная беседа!        — И зачем тебе нужны деньги? — перебил её Сукуна, перевязывая руку бинтом.        Ванесса одарила его злобным и пронизывающим взглядом за то, что мужчина посмел так нагло перевести тему, но, не став спорить, снова уставилась в потолок:        — А зачем людям нужны деньги? — усмехнулась Ванесса. — Чтобы жить.        — Ты писала о защите, — возвращая себе вновь равнодушие, проговорил Сатору. — От кого?        — Ну давайте коллективно подумаем, от кого может прятаться эскортница? — издевательски насмехаясь, протянула Ванесса, не скрывая мрачного удовольствия от открытого акцента на последнем слове.        По мужчинам было заметно, что они не были в восторге от её поведения: их взгляды то и дело скользили по девушке с едва скрываемым раздражением. Однако никто из них почему-то не высказал открытого возражения против. Вместо этого они предпочли принять её игру, довольствуясь тем, что не требовалось применять силу для получения интересующей информации.        — Кто-то из них? — Сугуру поднял фотографии и внимательно уставился на Ванессу.        — Нет, — она легкомысленно улыбнулась в ответ на гнетущий чужой взгляд, — но близко.        — Сутенёр её ищет, — выплёвывая очевиднейший ответ, лениво сказал Сукуна.        — В точку, — не скрывая откровенного сарказма в голосе, она повернулась к нему и нарочито игриво подмигнула.       — Тоджи, смотри, — игнорируя паясничество Ванессы, Сугуру протянул Фушигуро одну из фотографий.        Глаза того мгновенно расширились, загораясь озорным огоньком, а хищная улыбка растянулась на лице, задевая свежую рану. Мужчина положил фото на стол, переворачивая его лицевой стороной к ней и постучал пальцем по краю снимка, привлекая внимание девушки.        — Кто это?         — Николас, — отрешённо проговорила Ванесса, бросив беглый взгляд на кадр. — Мой первый клиент. Владелец сети больниц…        Ванесса осеклась. Внутри сработал невидимый механизм, в котором оперативно закрутились привычные шестерёнки. Факты не по собственной воле стали цепляться друг за друга, с громким щелчком собираясь в единый пазл.        Николас. Ник…        Глаза расширились от внезапного осознания, а губы невольно дрогнули в лёгкой улыбке. Той ночью Сатору говорил о Николасе. О человеке, с которым Ванесса имела очень давнюю историю.        Она выпрямилась на стуле, расправляя плечи. Буквально мгновение назад она чувствовала себя загнанной в угол, но теперь… Теперь всё изменилось. Этот человек мог стать ключом к её новому плану и свободе.         — У вас с ним какие-то проблемы? — Ванесса воодушевлённо подалась вперёд. — Расскажите мне о вашем деле и возможно, мы сможем друг другу помочь.       Мужчины не поняли причину её резкой перемены настроения, поэтому недоверчиво переглянулись между собой.        — Как ты сможешь нам помочь? — рассмеялся Сукуна, переведя на неё неверящий взгляд.        — Подожди, — остановил его Тоджи, внимательно всматриваясь в лицо Ванессы, отслеживая её мимику. — У тебя на него что-то есть?        Ухмылка становилась всё шире. Девушка уже видела, как новый расклад мог обернуться в её пользу, но не спешила раскрывать все карты.        — Зависит от того, какие дела вы с ним ведёте, — она откинулась на спинку кресла, стараясь выглядеть равнодушной, но в глазах горел огонь предвкушения.        — Ты же всё уже на нас нарыла, красавица, — игриво промурлыкал Сукуна и дотронулся до её лица, аккуратно убирая упавшую прядь волос. — Не придуривайся.        Девушка резко дёрнулась, словно его прикосновение было чем-то грязным. Она шлёпнула его по руке и брезгливо поморщилась.       — Не трогай меня, — отрезала она, бросив на Рёмена ледяной взгляд.        Но едва парень успел что-либо ответить, Ванесса отстранилась, изменилась в лице и задумчиво начала рассуждать вслух:        — Допустим, у тебя, Тоджи, сеть клубов, но тут и дураку понятно, что это просто прикрытие, — она небрежно махнула рукой. — Николас вас крышует, но от чего? Как же могут быть связаны клубы и больницы. Вы торгуете наркотиками?        Парни подозрительно покосились на Ванессу, точно видели её впервые. Привычная маска милой и наивной дурочки исчезла без следа, уступив место холодной и расчётливой девушке.        — Ты не туда копаешь, — улыбнулся Сугуру. — С наркотиками это не связано.        — Зачем? — недовольно возразил Тоджи.        — Мне интересно посмотреть, как она мыслит, — мужчина пожал плечами и ожидающе скрестил руки на груди.        — Не туда… — пробормотала Ванесса, задумчиво уставившись на люстру и постучав ногтями по столу.        Перед её глазами растянулась сложная паутина. Невидимые нити тянулись от мужчины к мужчине, связывая их, и переплетались в один большой узор.        Бизнес, клубы, юристы, крыша, доктор, наркотики…        Девушка лихорадочно бегала зрачками по потолку, пытаясь отследить эти связи, вспоминая каждую деталь и отметая неподходящие варианты.        Нет, чего-то не хватает. Будто я упускаю важное звено.        Она посмотрела на Тоджи, затем на Сугуру, после — на Сатору. И только, когда её глаза остановились на Сукуне, мысли снова вихрем вспыхнули в голове. Все линии одновременно тянулись к нему, но при этом прерывались.        Модель? Какая к черту модель… Зачем ты здесь нужен?        — Кто ты? — сверля пустым взглядом Рёмена, безэмоционально спросила Ванесса.        Парень удивлённо вздёрнул бровь.        — Видимо, я слишком сильно приложил тебя головой.        — Нет, — Ванесса проигнорировала его колкость, продолжая рассуждать вслух: — Я смутно понимаю, что делает каждый из них, но зачем ты здесь?        Сугуру с явным восторгом подался вперёд, облокачиваясь на свои руки и неотрывно наблюдая за сценой. Его глаза лихорадочно заблестели, а улыбка настолько расширилась, что стала даже немного пугающей.        — Держишь себя в форме, но при этом сидишь на наркоте, — продолжила Ванесса вести нить размышлений, как если бы раскидывала карты на стол.        Сукуна недовольно поморщился. Казалось, что её слова неожиданно ударили куда-то в болезненное место, точно его только что оскорбили или задели за живое.        — Рассёк губу с одного удара, — девушка начала загибать пальцы. — Три мужика без проблем бы тебя скрутили, но вместо этого сразу что-то вкололи, будто знали, без крови не обойтись. На твоём теле периодически появляются синяки и ссадины, но при этом Сугуру так чутко следит за твоим здоровьем, словно ты что-то ценное. Хотя от тебя одни проблемы. Вот я и не пойму, зачем ты здесь?        Сугуру разразился безумным смехом. Тоджи напряжённо слушал девушку, внимая каждому слову и даже Сатору, который до этого оставался отрешённым, искоса бросал на неё заинтересованные взгляды.        — Ну зачем нам может быть нужна такая машина для убийств? — сверкая глазами, мелодичным голосом проговорил Сугуру, подталкивая её к единственно очевидному выводу.        Пазл наконец-то сошёлся. Ванесса застыла, остановившись на какой-то невидимой точке в пространстве. В её глазах вспыхнуло озарение.         — Ты — боец. Профессиональный, — монотонно озвучила свою догадку Ванесса.        Сукуна самодовольно ухмыльнулся и лукаво подмигнул ей.       — Я права? — она посмотрела на Сугуру, сидящего напротив. — У вас подпольные бои?        Сугуру кивнул и удовлетворённо откинулся на спинку стула. Ванесса заметила, как парень воодушевился. Он всегда держал себя в руках, был собранным и безразличным, а сейчас… Сейчас он светился от радости как учёный, эксперимент которого удался.        — Но причём тут Николас и деньги? — прикусив губу, уточнила Ванесса.        — Он хочет всё отжать себе, — вмешался Сатору, равнодушно возвращаясь к дневнику.        — Клубы?        — И их тоже, — усмехнулся Тоджи. — Мы не просто организовываем бои. Мы принимаем ставки. Отмываем выигрыш клиентов через клубы и офшоры, берём себе процент и …        — Отправляете их в подставные благотворительные фонды, где клиенты их забирают уже чистыми, — перебила его Ванесса. — Это я поняла.        Тоджи утвердительно качнул головой и легонько изогнул губы в намёке на улыбку.        — И как он появился в вашей схеме?        — Изначально Ник был нашим постоянным гостем, — ответил за Тоджи Сатору, не поднимая глаз. — Он выставлял своих бойцов и приводил новых клиентов.        Элитные бои. Да там вся верхушка штата крутится…       —И чем больше бизнесменов, чиновников и артистов к нам приходило, тем сложнее было всё это прятать и скрывать. Ник нас выручил. Точнее… его друзья в полиции, — продолжал Сатору. — Мы делили с ним прибыль, а он решал оставшиеся вопросы с правоохранительными органами и властью.        — Но, как это часто бывает, захотел большего? — понимающе ухмыльнулась девушка.        — Да, — раздражённо отозвался Тоджи. — Он считает, что мы его обделяем. Каждый год процент рос, а недавно Ник и вовсе закинул, что хочет половину.        — А ещё прозрачную бухгалтерию, — усмехнулся Сатору.        — Мы с этим козлом так работать не будем, — недовольно буркнул Сугуру.          — Да, и с тех пор на нас обрушились сплошные проверки, — добавил Тоджи. — Пару раз пришлось даже переносить бои, а это — дело непростое.        — Он планирует вас посадить? — Ванесса приподняла бровь.        — Думаю, да, — серьёзно ответил Тоджи.        — И зачем вам нужна была я?        В комнате повисла напряжённая тишина. Мужчины переглянулись, но никто не спешил отвечать.         — Мы переписали все офшоры и клубы на тебя. Если что-то пойдёт не так, на бумагах мы чисты, — Сатору бросил холодный взгляд на девушку.         Лица остальных слегка помрачнели. Казалось, они предпочли бы, чтобы эта тема не поднималась, но раз Годжо начал, то отступать было поздно.        — Что? Но это же абсурд! Кто в такое поверит? — возмущённо воскликнула Ванесса.        — Поверь, в случае скандала полиции будет всё равно, кого брать, — он говорил невозмутимо, отчего произнесённые слова пугали ещё сильнее. — Им главное показать результат. Мы даём деньги и козла отпущения, они — закрывают глаза на остальное.        Он выдержал паузу, а затем спокойно добавил:        — А твоя репутация… скажем так, идеально вписывается в нужный образ. Люди верят в грязные истории, особенно, когда они оказываются правдоподобными.        Девушка замерла. Возмущение переросло в досадное понимание.        — Джентельмены… Ага, ну как же.        Сатору ничего не ответил, лишь хмыкнул себе под нос и грустно улыбнулся.        — Понятно, — скорее для себя, проговорила Ванесса.        — Ну что, — издевательски протянул Сукуна, — сможешь помочь, красавица?        Ванесса ухмыльнулась. Она гордо вздёрнула подбородок, хитро стрельнув глазками:        — Да, можно его запугать.        Тоджи цокнул языком и сменил позу, чуть ближе наклоняясь к девушке:        — Не будь такой наивной. Ник…        — Подожди, — перебила его Ванесса, — если мы сможем его запугать, то от вас я жду ответной помощи.        — И что ты хочешь? — спросил Сугуру.        — Деньги.        — Какая ты меркантильная. Просто ужас, — веселясь, ответил Сукуна.       — Не думаю, что для вас это проблема, — язвительно парировала  Ванесса. — Годового процента, который вы «щедро» отсыпали Николасу, мне хватит до конца жизни.        Тоджи лишь тихо хмыкнул, а Сатору закатил глаза, словно разочаровавшись в требованиях.        — И ещё я хочу безопасности. Полную защиту, хотя бы на первое время, пока мы не разберемся с Николасом. Потом я улечу  из этой паршивой страны.        — Припугнуть жалкого сутенёра — раз плюнуть, — самодовольно проговорил Сукуна. — Кто он?        — Если Николас приводил к вам друзей, то, скорее всего, вы его знаете…        — Это тот, что с крашеными концами? Кажется, он пару раз предлагал нам «своих девочек» — пытаясь припомнить имя, задумчиво пробормотал Тоджи.        — Наоя, что ли? — напряжённо уточнил Сукуна.        Ванесса вздрогнула. Когда она услышала его имя, то невольно сжалась и, сглотнув, медленно кивнула.        — Ты ему денег должна? — поинтересовался Сугуру, пристально глядя на неё.        Девушка отрицательно покачала головой.        — А что тогда?        Ванесса кивком указала на внешний жёсткий диск, лежавший посередине стола, и ответила так сдержанно, точно слова давались ей с невыносимой тяжестью:         — На нём всё. Ответы на вопросы, почему меня ищут, и как заставить Николаса бояться.        Сугуру прищурился, а затем, словно что-то осознав, вскочил и направился за ноутбуком. Когда он вернулся, то вставил переходник и судорожно начал открывать папки. Тоджи подвинулся поближе, пристально следя за его действиями. Сукуне тоже стало интересно. Он неспешно поднялся, встал позади мужчин и облокотился на спинки их стульев. Сатору же, напротив, остался сидеть на своем месте, не смотря в экран и не проявляя никакого интереса.        — Видео подписано его именем, — сказав это, Ванесса прикрыла глаза и постаралась расслабиться.        Когда запись воспроизвелась, то девушка уже ушла в себя. Погружаясь в собственный мир, она ничего не слышала и не видела. Лишь отдалённо до неё доносились обрывки голосов, пробивающихся через слой отрешённости.       — Боже, — прохрипел Сукуна и резко отвернулся от экрана. Его лицо исказилось, будто он попытался вытеснить из своей памяти всё, что успел увидеть.        Сатору же застыл, не поднимая головы. Его широко распахнутые глаза сверлил стол. Напряжение скручивало его тело, а пальцы слегка подрагивали. Ему не нужно было видеть, чтобы понимать, что происходило на том видео, как если бы сама сцена разворачивалась не на экране, а перед ним, прямо в комнате. Он не смотрел, но эти звуки… они были невыносимы.         Звуки, которых не должно быть: треск переломанных стволов ромашек, не успевших ещё распуститься; смех, перерастающий в шёпот, а затем в крик. Они не должны раздаваться там, где тепло и невинно. Там, где тьма просто не имеет право существовать.         Это то, что не должно жить в этом мире. Но оно жило. Постоянно. Повсеместно. Неистребимо. Оно распространялось незаметно, как сорняк, уничтожающий несозревшие ростки.        Мир будто затаил дыхание.        Все знали. Каждый. Но молчали. Отводили глаза, словно чужое горе лишь мираж. Сломанный, искалеченный, изуродованный. Слишком страшный, чтобы о нём говорить. Лучше делать вид, что этого нет. Ведь тогда… тогда это останется где-то там. С чужими детьми. Не со мной.        Однако истина всегда просачивалась сквозь треснувшую крышу. Она стекала по стенам, оставляя невыводимые пятна, а её запах, едкий и ржавый, был повсюду. Его невозможно не чувствовать, не замечать.        Но легче было дышать ложью, чем встретиться с правдой. Правдой, где каждый выберет укрыться одеялом благополучия, нежели признает, что где-то рядом ломают то, что ещё не успело окрепнуть.        Ломают безвозвратно.         — Выключи это, — хрипло прошептал Тоджи.        Побледневший Сугуру громко захлопнул ноутбук, возвращая девушку в реальность.        — Это может быть полезно, Сатору? — сдержанно спросил он.        Но парень молчал.        — Сатору? — повторил мужчина осипшим голосом.        — Да, — наконец сухо ответил он, не меняя позы.        — Срок давности? — уточнил Тоджи.        — В таких делах нет срока давности, — на автомате произнёс Годжо.        — Я не хочу, чтобы это относили в полицию! — возмутилась Ванесса, вмешиваясь в разговор. — Мы просто поговорим с ним и всё.        — Почему? — удивлённо сказал Сукуна.        — Мне не нужны дополнительные проблемы. Я не хочу это ворошить.        — Хорошо, — понимающе ответил Тоджи. — Мы поставим ему ультиматум.        — И никаких копий! Этот диск будет храниться только у меня.        Они молча кивнули.        Повисла тяжёлая пауза. Никто из мужчин не решался ни продолжить диалог, ни даже поднять взгляд, будто боясь увидеть в глазах Ванессы то, к чему они ещё не были готовы.        — Сколько тебе лет на этих записях? — пересилив себя, Тоджи всё-таки посмотрел на Ванессу, но его выражение лица было непривычно застывшим, а глаза почти стеклянными.       — **********, — бесстрастно ответила она.       Когда мужчины услышали возраст, Тоджи тяжело вздохнул и потёр переносицу, а Сатору откинулся на спинку стула и прикрылся ладонью. Сугуру оставался отстранённым, лишь сильнее сжимая челюсти.        — Почему это у тебя хранится? — хрипло спросил Фушигуро.       — Коллекционирую, хобби такое, — ухмыльнулась Ванесса, потирая лоб.        — Ты считаешь это смешным? — с недовольством спросил Сукуна.        — Я считаю, что это жизнь, — резко ответила она и сердито посмотрела на Рёмена.       — Я так понимаю, что ты это украла у Наои? — уточнил Сугуру.        — Да, — девушка самодовольно усмехнулась. — С помощью этих видео он мог держать в узде всех, чьи фотографии ты просматривал.       — Этот диск может сломать жизнь многим людям, — произнёс Сугуру. — Зачем ты его забрала? Я думал, что от такого хочется только избавиться, а не носить с собой.        — Я посчитала, что это сможет меня защитить. Но всё получилось наоборот, я стала главной мишенью, — Ванесса фыркнула. — А что касается того, что на видео, то мне абсолютно всё равно. Тогда это был мой выбор, и я его не стыжусь.        — Ты была ребенком, о каком выборе ты говоришь? — с горечью возразил Тоджи.        Ванесса непонимающе посмотрела на мужчину. Она почувствовала совершенно неуместное раздражение на его высказывание, но сдержала свои чувства, стараясь рассуждать с холодной, хоть и окровавленной головой.        — Я могла умереть от голода, а могла заработать деньги. Пусть и таким способом. В этом нет ничего необычного.        — Нет, Нес… — Тоджи запнулся, не зная, как обратиться к ней. — Нет. Тебя просто использовали. Это называется изнасилование. И это ненормально.        Когда Тоджи произнес «изнасилование», Ванесса замерла. Это слово, столь чуждое ей в контексте собственной жизни, эхом отозвалось внутри. Она смотрела на Тоджи, как будто не понимая, о чём тот говорит. Мир вокруг словно стал размытым, а его фразы — оглушительным шумом, от которого внутри всё сжалось. Логические доводы, которыми она себя защищала все эти годы, вдруг показались хрупкими, как стекло, готовое вот-вот разбиться.        — Нет! — громче, чем планировала, возразила она, чувствуя, как внутри стремительно поднимается волна гнева. — Я ведь выбрала этот путь. Я могла всё сделать иначе, но не захотела. Почему вы не понимаете?       Но мужчины ничего не ответили, продолжая с грустью смотреть на неё.        Что-то внутри неожиданно дало трещину. Ванесса сначала не поняла, почему в груди сдавило так, точно её сердце сжали в кулаке. Её дыхание сбилось и стало поверхностным, как у загнанного зверя. Девушка на мгновение закрыла глаза, надеясь, что всё уйдёт, но, напротив, образы становились только ярче. Фрагменты воспоминаний: детский крик, холодный взгляд, чувство беспомощности, ощущение, что её тело принадлежало не ей.       Насилие? Что за бред! Это не про меня.        Сначала это было просто чувство: что-то неправильное, неестественное. Но затем реальность, от которой она так долго бежала, ударила её в лицо.        — Мне жаль, — прошептал Тоджи.        Первые слёзы показались Ванессе невыносимо горячими и обжигающими. Она попыталась подавить их, но они предательски лились, одна за другой. Её тело дрожало, а руки сжимали колени до боли, будто хватаясь за единственное, что могло быть опорой в этом зыбком мире. Ванесса не любила плакать, — ей казалось, что это проявление слабости. Но сейчас вся сдержанность рухнула.       Плач становился неконтролируемым. Она ненавидела себя за то, что ревёт перед ними, перед этими малознакомыми мужчинами. Это было не то чувство, когда она играла свою роль. Она могла легко пустить слёзы, если это было нужно. Но сейчас… Сейчас это была её настоящая боль. Самая горькая в жизни.         Мужчины сидели в тишине. Они не пытались утешить её или оспорить, больше не задавали вопросов и не давили. Просто находились рядом.        — Это был мой выбор… — прошептала она едва слышно. И повторила чуть громче в надежде убедить себя: — Мой…        Но сколько бы Ванесса не говорила, звучало неубедительно. Осознание прошлого было невыносимым, болючим, ноющим, рвущим душу на части, поэтому девушка изо всех сил пыталась оградиться от этих чувств.        Это было проще и безопаснее, нежели признать горькую правду.         Она была жертвой.        И это был не её выбор.