Одиночество и тепло

Погружаюсь всё глубже. Мне не хочется всплывать. Здесь спокойные блики света только для меня.

Плотные тёмно-серые занавески не дают свету уличных фонарей проникнуть в комнату. Деревянные окна с местами облупившейся краской пропускают сквозняк, вынуждая прятаться от холода под тёплым одеялом. По металлическому подоконнику барабанит дождь. Кого-то подобные звуки раздражают, но для меня это лучшая колыбельная. Она даёт шанс забыться. Не думать о давящих воспоминаниях. Сегодня был, пожалуй, самый ужасный день за последний год. Так тяжело давно не было. Я смотрю на телефон и всё жду. Просил ведь звонить хоть иногда просто так. Умолял и лил слёзы. Разве материнское сердце не должно чувствовать? Не должно волноваться за своего ребёнка? Она не звонила уже несколько месяцев и сейчас не позвонит. Я знаю это. Мне никто не звонит. Так глупо надеяться на иное… Ленюсь вытереть слезу, которая скатывается к виску, стоит лишь моргнуть. Жалость к самому себе растёт и преодолеть её не выходит. Смотрю в серый потолок и чувствую, как к горлу подступает ком. Я вообще кому-то в этой жизни нужен?

***

Рождество не то время, которое могут любить одинокие люди. Вся эта суета с покупкой подарков и подготовкой к празднику откровенно раздражает. Даже смотреть противно. Везде очереди и шум. Жутко напряжно. Никак не удаётся выкинуть мысли о том, что будешь проводить этот день почти так же, как любой другой, разве что с работы пораньше уйдёшь. В моем случае это определённо не плюс, а огромный минус. Куда комфортнее в студии за синтезатором или компом, чем дома за телевизором. Я снова пытался уговорить директора позволить мне провести праздники на работе, но он мой энтузиазм не поддерживает. И так со мной последние шесть лет. В моей жизни был человек, которому я доверял больше, чем кому-либо другому. Это не было любовью в её общем понимании. Думаю, что он был последним, на кого я надеялся, кому доверял. Мы были друзьями и дорожили друг другом. По крайней мере, я так думал. К счастью или сожалению, сейчас его рядом нет. Он ушёл незадолго до рождества, поэтому это время кажется таким депрессивным. Я всё ещё не могу вырезать из памяти тот день. Он сделал это сразу после своего дня рождения. И сначала я корил себя, а потом злился на него. Шесть лет назад я чувствовал пустоту, но со временем свыкся с мыслью о его уходе. Близких отпускать оказалось очень тяжело, так что вскоре я принял решение больше не подпускать к себе людей. Так проще. Мне не нужно идти за подарками, не нужно готовиться к празднику. И спешить совсем некуда. Мой телефон привычно молчит в кармане куртки, а я прячу замёрзший нос в тёплый шарф. Вывеска полюбившейся кофейни горит тёплым жёлтым светом, привлекая внимание прохожих. Рассматриваю гирлянды на окнах и невольно цыкаю языком. Из-за них не видно много ли посетителей, а ещё… я бы хотел увидеть чья смена. Рискую и пересекаю улицу, погруженную в зимний тёмный вечер. Дни стали совсем короткими, но мне это нравится. Особенно за то, что людей на улицах почти нет. В кофейне оказывается на удивление немноголюдно. Две девушки тихо сидят за столиком, фотографируя свои десерты и зависая каждая в своём смартфоне. «Современные дружеские посиделки», — мысленно усмехаюсь и подхожу к прилавку. Сегодня точно мой день. Ким Тэхён стоит ко мне спиной, но я его сразу узнаю. В очереди молодая пара. Девушка что-то негромко вещает, а парень с улыбкой внимательно её слушает. Вижу в их глазах столько взаимной нежности, что в груди на мгновение неприятно скребёт. — Господин Мин, здравствуйте! Вам как обычно? — радостно спрашивает Тэхён, искренне улыбаясь мне. На секунду теряюсь и думаю отругать парня за громко произнесённую фамилию, но после понимаю, что на это никто не обратил внимание. — Да, пожалуйста, — тихо отвечаю я, зарываясь носом в шарф посильнее, чтобы спрятать лицо. Ким отдаёт готовые напитки влюблённым и желает им хорошего вечера. Парочка покидает заведение, а я молюсь, чтобы больше никто не пришёл. Сегодня я точно решусь… Стою и внимательно наблюдаю за очень знакомыми движениями. Его руки всегда делают одно и то же, но каждый раз немного иначе. Я замечаю постукивание указательным пальцем по столешнице и еле различимое покачивание головой. Ким Тэхён живёт музыкой, он сливается с ней и очень хорошо чувствует её. Самоучка, но с хорошим потенциалом. Я это точно знаю, за годы продюсирования уже ни раз видел подобное. Мне хочется увидеть его в деле. Уверен, ему и танец, и вокал будут даваться, нужно только немного направить в правильное русло. — Ваш кофе, — Тэхён опускает стакан на столешницу. Какой-то чёрт меня дёргает, я быстро хвастаюсь за стаканчик раньше, чем Ким успевает убрать свою руку. Моя ладонь накрывает его пальцы. Я безошибочно понимаю, что мы одной температуры. Мне не холодно его касаться. И отнимать руку я не спешу. Это так странно для меня. Я ведь очень брезглив к чужим прикосновениям. Посторонним нарушать мои личные границы запрещено. Хотя, если быть честным, то никому нельзя этого делать. Меня за глаза называют социопатом, но это ничуть не беспокоит, потому что вполне может быть правдой. А на правду, как известно, не обижаются. — Простите, — извиняется Ким, привлекая мой взгляд к своему лицу. Неловкая улыбка выдаёт в парне нежелание продолжать тактильный контакт. Ослабляю хватку и чувствую, как мягкая кожа медленно сменяется шероховатым картоном. Смотрю Тэхёну в глаза, понимая одну простую вещь: сегодня снова не смогу попросить о встрече. Желаю услышать свою песню его голосом, но опять откладываю предложение на потом. Перевожу взгляд на терминал, прикладываю телефон, оплачивая кофе, который мне на самом деле не особо нужен. — Хорошего вечера, господин Мин, — говорит Тэхён. — До встречи, Ким, — зачем-то произношу, словно обещая, и быстро покидаю круглосуточную кофейню, даже не взглянув на Тэхёна снова. Всю ночь не могу уснуть, мучаясь от собственной импульсивности. Смотрю в потолок, на котором мириады звёзд от светильника, купленного так же спонтанно, как произошедшее сегодня в кофейне. Надеюсь, что Тэхён не уволится из-за такой мелочи, как странный постоянный клиент.