Его солнце

Санни шёл по прямо по свежим лужам, не замечая ничего вокруг. Кажется, пару раз его чуть не сбила машина, люди разгневанно кричали вслед, но парень даже не думал слушать сейчас кого-то или что-то кроме ритмичной музыки в наушниках. Он не считал свою жизнь кому-то нужной, в том числе нужной самому себе. После того, как она ушла, мир будто перестал существовать. В один день Мари просто не стало. Санни плохо помнил, что именно случилось, хотя прошло всего полторы недели. Наверное, это был рак. Потом госпитализация. Смерть. Слёзы мамы, неожиданный уход папы. Не выдержал. Санни тоже не выдерживает и скоро сбежит вслед за сестрой. Мама справится, ей стоит начать новую жизнь, так будет лучше всем. Бредя сейчас по маленьким улочкам скромного провинциального городка, Санни думал лишь о Мари. "Эта песня была её любимой", – парень впервые подмечает то, что именно играет в наушниках. Всё напоминало о ней, он больше не мог так жить. Решив покончить с этим мучением сегодня же, юноша немного успокоился. Скоро. Смирившись с исходом своей жизни, Санни решил в последний раз зайти куда-нибудь. Взгляд упал на крошечную, но уютную с виду кофейню на углу переулка. Туда парень и отправился. Нежно зазвонил колокольчик над головой. Санни оказался в маленьком помещении с парой столиков и стойкой принятия заказов. С порога в глаза бросилось обилие растений в заведении: подоконники были украшены длинными поддонами с анютиными глазками, бархатцами и ещё какими-то неизвестными кустиками, под потолком были подвешены горшки со свисающими стеблями и листьями, а прямо у стойки стоял довольно крупный цветущий подсолнух. Санни удивлённо оглядывался, когда его окрикнул мягкий голос. – Добрый день! Чем могу помочь? Обернувшись, Санни увидел единственного человека в помещении, которого сразу не заметил. Это был юноша, примерно его ровесник, одетый в опрятный фартук, явно предназначавшийся сотрудникам. Незнакомец выглядел необычно, в первое мгновение Санни и вовсе принял его за девушку из-за золотистых пушистых волос и цветка за ухом. Встретив приветливый взгляд небесно-голубых глаз, Санни немного смутился и подошёл к стойке. – Можно... какао, пожалуйста? – Да, конечно! Вам туда что-нибудь добавить? – Не нужно. – Как скажете. Можете пока присесть и подождать напиток. Санни неуверенно кивнул и сел за ближайший столик, вновь погружаясь в свои мысли. Казалось, прошло пару мгновений... или часов... Но неожиданно перед парнем приземлился стаканчик с какао. Юноша моргнул. – Это не моё дело, но вы выглядите не очень хорошо, так что стакан за мой счёт. Подняв взгляд на бариста, Санни увидел его неловкую, но безумно тёплую улыбку. Санни показалось, что его щёки немного потеплели, и он поспешно отвернулся. – Спасибо, но не стоит, я оплачу. – Вы можете оплатить одной улыбкой. От неожиданности Санни вновь стремительно повернулся в сторону всё ещё чересчур милого собеседника. – Я... не могу. Извините... Если ранее Санни думал, что уже выплакал все слёзы, то сейчас его уверенность пошатнулась. Мари. Его милая добрая сестра. Он похож на неё. Почему именно он и именно сегодня? Глаза начали промокать, рядом послышался шорох. Бариста сел на соседний стул. – Почему-то я не могу оставить вас... тебя сейчас. Я видел людей в таком состоянии. Мне жаль, я не хотел давить... – Моя сестра умерла полторы недели назад. С мокрыми глазами Санни на удивление спокойно и безэмоционально произнёс это. На чувства не осталось сил. – Папа ушёл, не выдержав, а мама... ей хуже, чем мне. Ей станет лучше, только если она начнёт новую жизнь. – Подожди, пожалуйста, неужели ты говоришь о том, что ты... – Сегодня я уйду. Повисла гнетущая тишина. Санни не знал, зачем рассказал об этом первому попавшемуся человеку, но ему уже было всё равно. Невольный собеседник поджал губы, после чего протянул руку. – Меня зовут Бэзил. Я потерял маму, когда мне было семь, и папу, когда исполнилось одиннадцать. Он не смог пережить смерть мамы и стал пить, что в итоге довело его самого. Меня растила моя бабушка, заменив родителей, но я понимаю, что скоро не станет и её. У меня почти нет друзей и других родственников, единственной любовью в моей жизни остаётся садоводство. Так что, возможно, я понимаю тебя. Санни слушал всё это с широко распахнутыми глазами. Бэзил выглядел абсолютно искренним в своём откровении, что повергло в некоторый шок. – Зачем... зачем ты мне всё это рассказал? – Подумал, что наши истории могут быть немного похожи. И я смогу как-то помочь тебе. Бэзил вновь смущённо улыбнулся, и Санни пропал. Парень будто светился ярче солнца и грел больше камина. Невольно вспомнился тот подсолнух около стойки. – А все эти цветы... твои? – Нет, только подсолнух. Владелец разрешил поставить его здесь, потому что у меня дома слишком мало света, а тут много благодаря большим окнам. Остальные цветы принадлежат кофейне, но, возможно, некоторые были куплены по моей инициативе. Бэзил счастливо хихикнул, а на щеках Санни выступил румянец. Совсем не понимая себя, он смог вымолвить только нечто отдалённо похожее на "понятно". Парень выглядел очень милым и открытым, так и приковывая к себе взгляд. – Пей какао, а то остынет. Если хочешь, я могу рассказать что-нибудь о цветах. Тихо "угукнув", Санни уткнулся в свой напиток, слушая мягкий тембр голоса нового знакомого, рассказывающего что-то о пересадке бархатцев и разных видах грунта. Постепенно Бэзил раскрепощался и говорил всё больше и увлечённее, а Санни периодически кивал и даже задавал вопросы. От беседы на душе становилось спокойнее, словно впервые со смерти Мари от ноги парня отвязали камень, тянувший его на дно. Они говорили обо всём и ни о чём одновременно. Для Санни Бэзил уже был ближе всех других людей, с которыми он когда-либо общался или вовсе дружил. Он не другие. Он особенный. Санни это чувствовал. Ещё никто никогда не понимал его так близко, не мог поддержать интересный разговор или посмеяться над только что придуманной шуткой. Санни считал себя странным. До сих пор считает. Но Бэзил будто знал его с самого детства. "Возможно, этого бы для меня хотела Мари..." Теперь мысли о сестре не казались такими болезненными. Он не один. Однако ничто не длится вечно, время близилось к закрытию заведения, что первым заметил Бэзил, приостановив рассказ. – Ой, уже закрытие... Никого из посетителей больше не было, так что я совсем потерял счёт времени. Не хотел тебя задерживать... Парень осёкся и замолк, видимо, вспомнив о начале диалога. Тогда Санни встал со стула и протянул руку, будто повторяя жест Бэзила, на который ранее не отреагировал. Бариста аккуратно пожал руку, вновь блеснув улыбкой. – Обещай, что придёшь завтра. – Обещаю, Бэзил. – Буду ждать! Уже на выходе из заведения Санни обернулся и закончил разговор. – Меня зовут Санни. После чего юноша вышел на уже тёмную улицу и побрёл в сторону дома. Самоубийство отменялось. По крайней мере, пока что.