Плач огненной птицы

— Натланец и фатуйский пес, — многозначительно пропел, щурясь, главарь шайки, вышагивая перед прутьями. — До чего же щемящая сердце картина, да, парни? По руинам разнесся лающий, многоголосый смех наемников, что не скрывали своих недружелюбных и откровенно презрительных взглядов в сторону клетки. Кэйа чертыхнулся про себя, непоколебимо стоя на месте и внешне абсолютно уверенно закрывая за собой подозрительно притихшего Дилюка. Этот жест вышел слишком говорящим. Кричащим о том, о чем в пустыне следовало бы молчать, ведь местным народам присущи весьма консервативные взгляды, в отличие от племен Натлана. Как бы теперь это все не вышло боком, но он даже подумать толком не успел, делая злополучный шаг и громко заявляя: «Не отдам». А мужчина не должен так прятать другого мужчину за собой. Особенно когда сам весь трясется, как осиновый лист на ветру, натужно стараясь ничем не выдать себя и не показать слабости. Ведомый грызущим нутро нежеланием идти на сделку на таких условиях, паникующий вместе с тем от выжимающей внутренности клаустрофобии, Кэйа впервые за долгое время ужасно сглупил, выйдя из игры и не завершив партию до конца. Он должен был оставить Дилюка и идти дальше один, как и положено, но, помня о событиях в Натлане, не смог обмануть себя. Оно врезалось в память яркой картиной жуткого алого цвета, написанной по угольно черному, где на фоне пылающего огнем леса окровавленная фигура повержено упала на колени. Всем находящимся сейчас в этой комнате была предельно ясна дальнейшая судьба дезертира, и бросать его вновь сражаться одному за свою жизнь казалось не совсем правильным после пройденного вместе пути и произнесенных слов. Звон цепей резанул по ушам, выдергивая из хаотичных мыслей. Отвратительно громко, они грудой металла упали под ноги, небрежно кинутые через прутья клетки. Кэйа опустил взгляд вниз. В песке, голодно разинув пасти, чернели тяжелые браслеты кандалов, ожидая. Две пары. — Будьте добры, — улыбался пустынник, вежливо указывая головой на цепи, — Позаботьтесь друг о друге. Перебирая десятки возможных ходов и фраз, Кэйа с трудом мог упорядочить этот бардак и зацепиться хоть за одну нить, что привела бы к наиболее выгодному для них двоих варианту развития событий. Его останавливал страх перед проклятой клеткой, что приступами наваливался на грудь давящей тяжестью, стискивал горло, мешая дышать. Выйти наружу становилось все более навязчивой идеей, ради которой поступиться чужим благополучием казалось наименьшим злом. Кэйа иррационально боялся, что не выберется отсюда никогда. Воздуха не хватало в такие моменты, словно он совершенно не проникал сквозь толстые прутья, и помогало взять себя в руки лишь осознание, что права показать сейчас слабину нет. Только бы не выдать себя неосторожным движением или вздохом, иначе пустынники вцепятся в глотку мертвой хваткой, и будет уже не разжать перемалывающие кости челюсти. — Долго ждать вас? — по слуху ударило недовольное цыкание. — Где гарантии, что ты не продашь его Фатуи? — собственный голос показался чужим, звучащим откуда-то со стороны, но другого варианта, кроме как затолкнуть подальше все мысли о Дилюке и блефовать дальше Кэйа, не видел. Придется обмануть всех, оставшись в чужих глазах мерзавцем. Главное выжить самому, чтобы сдать неудачную партию и попытаться вновь с новыми картами на руках. Только бы выйти из отвратительной клетки как можно скорее, а там разберется, как вытащить Дилюка, — Разве я могу вот так просто поверить тебе на слово? — А где гарантии, что ты не вешаешь мне лапшу на уши? Мы оба рискуем, доверяя друг другу, — усмехнулся небритый верзила, давая рукой знак своему человеку. Заряженный арбалет вновь красноречиво вскинули к плечу, поторапливая, — Не так ли? — Делай, как он говорит, — тихо сказал Дилюк за спиной, чтобы никто более не услышал, — Прекрати этот спектакль. — Что-то я не вижу ножа у твоего горла, чтобы говорить о доверии и рисках, — ядовито оскалился в ответ главарю пустынников Кэйа и негнущимися пальцами подобрал хищно запевшие цепи, едва заставляя себя двигаться. Тело казалось деревянным, скованное возникшим непонятным чувством, которое он был не в состоянии сходу определить. Развернувшись к Дилюку и встретившись с его равнодушным взором, Кэйа словно получил по лицу звонкую пощечину, что обожгла разлившейся под кожей гадкой виной. Так вот, что это за чувство колет под ребрами ржавой, тупой иглой. Дилюк молча протянул ему свои руки, удивительно покорный и послушный. Смотрел не отрываясь в глаза, словно чудовище из сказки, от взгляда которого все превращается в камень. Кэйа застыл перед ним, еле дыша и ненавидя себя за то, что придется собственноручно заковать в цепи бледные запястья, увитые уродливыми полосами только недавно затянувшихся ран. Напоминание на всю жизнь о смертельной ловушке и о предательстве в племени пожирателей плоти, что Дилюк оставил себе сам. Кто знает, что этот безумец сотворит с собой в этот раз, полный решимости выбраться в одиночку. Правда отгрызет себе руки? — Не делай глупостей, — прошептал Кэйа, едва касаясь темных, неровных борозд. — Какое тебе до этого дело? — Дилюк одернул ладони, продолжая выпивать душу одним лишь взглядом, — Заботься лучше о своей шкуре. Вряд ли мы еще встретимся, а если наши дороги все же однажды пересекутся, то лучше держись от меня подальше. — Я вернусь за тобой, — сорвалось с языка тихое обещание, под звон цепей. Браслеты осторожно и нехотя клацнули над кожей. Захлопнулись на бледных, изящных запястьях, пряча за грубым железом следы. Один. Второй. — Упадешь с благодарностями в мои объятия на этот раз, Благородный Господин в беде? — попытка пошутить с треском провалилась. На душе было настолько погано, что привычно прокравшаяся на губы улыбка потухла за пару мгновений, не оставив после себя ни следа. — Нет, — сухим шепотом отбил Дилюк, резко выхватывая и без лишних сантиментов защелкивая вторую пару на его руках, — Не в этой жизни. Будешь читать о подобном книжки издательского дома Яэ в Инадзуме. — Я все же попробую. Мне ведь всего лишь придется для этого умереть и воскреснуть, — с романтичным придыханием произнес Кэйа и более уверенная ухмылка расползлась на смуглом лице, когда на него уставились непонимающими глазами. — Мерзавец, — потрясенно выдохнули в ответ на совершенно неуместные заигрывания, — Ты… Тебя вообще ничего не смущает? — Ты не успеешь соскучиться по мне, обещаю. — Все никак не намилуются, — смеялись тем временем за спиной, — Довольно. Коль судьба велит, то еще встретитесь в следующей жизни. Хаким! Проверяй цепи и открывай клетку. Резкий, пронзительный вой пустынного волка донесся снаружи, после чего скрипящие голоса наемников разом смолкли. Кэйа настороженно обернулся через плечо. От резкого поворота головы бусины в глубокой синеве волос тихонько зашептали на ухо мелодичным перестуком. Прислушавшись, он понял, что это был вовсе не заблудший в песках шакал. Сигнал. Снаружи остался кто-то еще из шайки, и теперь он о чем-то предупреждал своих. О чем-то явно опасном. Интересно. Напряженно переглядываясь, пустынники попятились назад, к выходу. Засуетились, как тараканы в темноте, на которых упал яркий свет. — Проклятье, нас пасли. Уходим! Живо! — рявкнул главарь, кривя лицо от злости и широким шагом пересекая помещение, — Берите только мечи и мору! Вокруг зашуршал песок под множеством беспокойных ног. Наемники торопливо покидали руины, унося с собой свет и возвращая безмолвным древним стенам покой и темноту ночи. Только один фонарь все еще покачивался в руках небритого, отбрасывая на пол длинные полосы мрачных теней. На его лице было написано явное неудовольствие от того, что придется оставить пойманную любопытную добычу, но он слишком торопился, словно близилась беспощадная песчаная буря, что заберет себе жизнь каждого, кого накроет. — Вы на нашей земле, запомните это. Я вас найду, где бы вы не спрятались в Алых песках, — кинул главный с явственной угрозой, перед тем как скрыться в проеме. Прощально мелькнул огонь, угасая. Напоследок он выхватил умирающей вспышкой фальшивый узор на стене, и помещение окончательно погрузилось в вязкую тишину. Несмотря на тянущие вниз своей тяжестью оковы на руках, Кэйа с долей облегчения выдохнул. Привыкая заново к темноте, он почувствовал себя внезапно крайне вымотанным. Контролировать каждое движение, каждый вдох, противясь страху и сражаясь с ним за собственное тело, оказалось не так уж просто. Однако теперь, без лишних глаз, можно было устало упасть задницей на песок, с надрывом втягивая воздух в легкие и отчаянно зарываясь мелко трясущимися пальцами в волосы под аккомпанемент цепей. Проклятая клетка вновь уменьшалась, давила со всех сторон решетками в темноте до выворачивающего ощущения животной паники и невозможности вдохнуть полной грудью. Этот страх был абсурден, но он неумолимо душил новым приступом, словно камень на шее, вынуждая жаться спиной к холодным прутьям и через силу успокаивать дыхание. Кэйа не мог ему поддаваться, помня о том, что снаружи все еще был кто-то или что-то. Неизвестно, что прогнало пустынников. Нет никакой гарантии, что угроза миновала, а потому надо было срочно взять себя в руки и перестать дрожать. — Можно считать, что мы теперь обручены? — вяло пошутил он, поднимая голову и потрясая перед собой браслетами, словно в попытках заглушить этим гадким лязгом бешеный стук сердца в груди. Казалось, что оно колотит набатом на все помещение. — Прекрати нести чушь, — шикнул Дилюк, принимаясь яростно метаться по клетке, — Объясни мне, что это сейчас было? — Да кто бы знал, — уронил непослушные руки на колени Кэйа, не в силах сейчас размышлять. В голове осталось только сухое перекати поле, — Но свинтили они поразительно быстро. Кого в пустыне боятся настолько, что готовы бросить добычу? — Ты собирался им меня отдать, — жестко припечатал Дилюк, которого это видимо волновало сейчас сильнее. — Только на время. — Использовать, чтобы спасти в очередной раз свою шкуру! — повысил он тон, после чего, словно опомнившись, сбавил обороты, оставляя лишь злобное, разочарованное ворчание, — Хотя чему я удивляюсь? — О твоей я вообще-то тоже беспокоился, товарищ «дезертир». — Спасибо за заботу! — ядовито и наглядно позвенели цепями перед лицом, — Они отдали бы меня Фатуи сразу же! Интересно, как ты собирался искать меня в этой огромной пустыне? Заклинать скарабеев, чтобы они катали свои шарики дерьма в направлении лагерей? — А был другой вариант? Эта дурацкая красная тряпка тебя сильно скомпрометировала. Или, думаешь, они бы поверили в историю «это не мое, мне подбросили?», — саркастично фыркнув, поднял на него взгляд Кэйа, силясь рассмотреть в темноте что-то помимо общих черт, — Как ты связан с Фатуи? Чья это форма? — Моя. Может быть, я действительно дезертир? — нелепо выдал Дилюк. — Вот не надо сейчас пытаться мне врать. У тебя крайне плохо получается. — Куда уж мне до твоих высот, — буркнул он, отворачиваясь. — Я не дурак. Ты не из Фатуи, — стоило над этим всем хорошенько задуматься, как в голове наконец сложился кусочек пазла, и на Кэйю снизошло озарение, — Так вот кому ты насолил настолько, что бежал через Черный Берег в Натлан, Господин Я Просто Путешественник. — И что теперь? — он не отпирался, переставая маячить перед глазами и становясь на месте, — Сдашь меня им сам за вознаграждение? — А сколько обещают? — заинтересованно спросил Кэйа. — Без понятия. Наверное много. На билет в Инадзуму и обратно точно хватит. — Звучит заманчиво, учитывая, что ты остался без гроша, а на твоей язвительности далеко не уплывешь, — улыбнулся Кэйа, тяжело поднимаясь на ноги и поводя плечами, — Но все же предлагаю оставить на потом нашу занимательную ругань. Договоримся о цене за мое молчание после. Сейчас куда важнее понять, стоит ли нам тоже бояться. Тревога все плотнее обвивала ядовитой змеей сердце. Сжималась вокруг плотными, жесткими кольцами, заставляя впрыскивать в кровь все больше и больше адреналина. Положение откровенно дерьмовое. Если сюда сейчас заявится противоборствующая группировка, то их любезно оставили здесь готовеньких и на блюдечке с голубой каемочкой. Закованных и запертых. Подумав, Кэйа спешно присел перед прутьями. Практически лег грудью на холодный песок, силясь дотянуться до брошенного не так далеко мундира. Руки в цепях не доставали, едва задевая ткань кончиками пальцев. Тогда он попробовал по другому: просунул в щель ногу, под внимательным взглядом Дилюка подцепляя мыском грязную от крови форму и осторожно подтягивая к себе. Затащил в клетку, расстилая и принимаясь закидывать сверху песком. Нельзя чтобы проклятая тряпка опять все испортила. — Какого ты вообще таскаешь это с собой? Хоть бы постирал, — недовольно причитал Кэйа, однако ответить ему Дилюк не соизволил, всматриваясь в проем и прислушиваясь. Фигуру, что бесшумным призраком пустыни появилась в просвете двери, разглядеть толком не удалось. Всего один человек, покрытый с головы до пят бесформенным плащом. При нем не было фонаря, словно он прекрасно видел и в темноте. Только длинный посох, заведенный за спину в готовности отразить удар. — Вы в порядке? Не ранены? — осмотревшись и не заметив никакой угрозы, спросил незнакомец. Он чуть расслабился, выпрямляясь из боевой стойки и делая пару шагов навстречу, — Они не навредили вам? — Только потрепали слегка нервы и самолюбие, — успел приветливо сказать Кэйа, перед тем, как его дернуло назад стальной хваткой, а на ухо тихо шикнули, чтобы замолчал. — Кто вы? Откуда пришли? — невысокая фигура приблизилась еще на несколько шагов, окидывая внимательным взглядом из-под темной ткани. — Мы путешественники из Мондштадта. Держим путь из Натлана в Порт-Ормос, но по неосторожности угодили в ловушку, — выступил вперед Дилюк, беря на себя дальнейшие разбирательства. Он рассказывал спокойно и уверенно, сразу за двоих, — Будем вам весьма признательны, если поможете освободиться. Не хотелось бы позволить наемникам далеко уйти с нашими вещами. — Мондштадт? — оживился незнакомец, внезапно пристально приглядываясь к алым волосам на плечах, — Могу я узнать, как вас зовут? — Дилюк Рагнвиндр. А это Кэйа… — Кэйа Альберих, — подал он голос, называя фамилию. — Вот оно как, — задумчиво утонуло в темноте, — Не так давно я посещал ваш край. В особенности мне полюбился Кошкин Нос… — Хвост, — поправил Дилюк. — Точно, — кивнула голова, покрытая капюшоном, из-под которого торчал ушастый шлем, — Сами понимаете, где карты и выпивка, там и сплетни. Я наслышан о вас от хозяйки… Как же ее звали? — Маргарита. — Маргарита, да. Эта женщина настоящее хранилище историй о городе и о его жителях. О вас весьма тепло отзывались, с надеждой, что вы однажды вернетесь, но вот о вашем весьма примечательном спутнике я ничего не слышал. — Не удивительно. Он покинул Мондштадт в довольно юном возрасте, — полилась уверенная ложь, и Кэйа готов был взять свои слова о неумении врать обратно. Значит, Дилюк может, когда хочет, — Мы встретились в Натлане, случайно узнав друг друга, и он решил присоединиться ко мне в пути. Наведаться в родные края. Посмотреть, что изменилось за прошедшие годы, и на месте ли три дракона-мельницы. — Опасной дорогой вы пошли. Из Академии в последнее время поступает много обращений насчет руин в этой части пустыни, — оставшись довольным ответами, незнакомец уверенно подошел к клетке и взмахнул своим посохом. На доли секунды мелькнула яркая, быстрая вспышка, ударив холодным светом по глазам, а над головой раздался электрический скрежет и гул. Кэйа невольно вскинул голову, замечая пляшущие вокруг механизма ломаные нити молний. Глаз бога? — Насчет пустынников не стоит беспокоиться, оставьте мне мою работу. Я верну вам украденное. — Полагаюсь на вас. Все же никто не знает пустыню так хорошо, как великий генерал. Покосившись на этих двоих, Кэйа в очередной раз поразился тому, как тесен мир. Сам генерал махаматра Академии. Весьма полезные знакомства однако ему подкидывает судьба. — Вижу, вы тоже обо мне наслышаны. Сможете идти дальше одни? К восходу солнца вести об открытой охоте за головами разлетятся по Алым Пескам, так что на какое-то время местные шайки присмиреют и попрячут свои головы в песок. Вас не тронут, пока я в пустыне, но все же смотрите под ноги, — помог он раскрыть лепесток клетки, орудуя посохом, как рычагом и выпуская их на свободу. Решетка, недовольно заскрежетав, глухо рухнула на пол. Такого облегчения и воодушевления Кэйа еще никогда в жизни не испытывал. Хотелось позорно выбежать на улицу и упасть на спину, счастливо пялясь в бесконечное небо и делая песчаного ангела на склоне бархана. — Это весьма обнадеживает. Благодарю за помощь, — вежливо произнес Дилюк, выходя наружу рука об руку с человеком в плаще, — Если удастся вернуть наши мечи, то я буду в невероятном долгу перед вами. — Встретимся через неделю в Караван-рибате. Если доберетесь раньше и вам что-то понадобится, то не стесняйтесь обращаться к Бригаде Тридцати. Можете от имени Генерала Сайно, если ваше звучит слишком громко, — новый знакомый повернулся к нему, что-то вкладывая в руки, — Справитесь? — Вполне, — кивнули в ответ. Как только обмен любезностями был завершен и Сайно исчез словно тень среди песчаных дюн, Кэйа быстрым шагом покинул осточертевшие руины, вдыхая полной грудью свежий ночной воздух. Вдали уже забрезжил рассвет, тонкой полосой отделяя небо от горизонта и принимаясь гасить звезды. Безумная ночка выдалась, но повторять еще раз категорически не хотелось. Полюбовавшись на бескрайние просторы, он, как и хотел, попросту рухнул в песок, чувствуя, как леденит от земли вспревшую спину. Плевать. Только бы прийти в себя немного и разобраться с кашей в голове. Устало прикрыв глаза, Кэйа так и лежал, блаженно не двигаясь и спокойно дыша полной грудью, пока не услышал рядом один за другим несколько металлических щелчков и звон прощально рухнувших в песок цепей. Следом зашуршали приближающиеся шаги, знаменуя окончание перерыва. Ну, сейчас начнется. — Ты заснул? — поинтересовался не особо дружелюбно Дилюк, нависая над ним грозной фигурой и накидывая ногой прохладного песка на живот. Спасибо хоть не пнул. — Разве можно? Ведь ты лишаешь меня сна одним своим образом закованного в цепи непокорного Господина, — приоткрыл глаз Кэйа, слабо, но весьма двусмысленно ухмыляясь, — Сделаешь одолжение? — протянул он к нему свои запястья, прося. — Обойдешься, — на грудь больно упала отмычка, небрежно кинутая с высоты роста, а сам «Господин» с равнодушным видом развернулся обратно в руины за оставшимися там сумками и, конечно же, за своим мундиром. Кэйа был уверен, что Дилюк заберет его на кой черт. Кандалы сдались быстро, брезгливо отброшенные подальше, а вот отмычку, любезно подаренную Сайно, Кэйа припрятал в складках пояса на всякий случай. Вещь весьма полезная в быту. Негоже добру пропадать. Со вздохом поднявшись, он отряхнулся как собака от мелких песчаных крупиц, зябко передергивая замершими плечами и чихая целой очередью. Шмыгнув носом, встретился взглядом с вернувшимся Дилюком, что протягивал его сумку. Все же собрал разбросанные наемниками вещи. Как любезно. Скорее всего вместе с кучей песка на память, но это уже незначительные детали. — Дилюк Рагнвиндр значит, — задумчиво сощурился Кэйа, демонстративно разглядывая его. — Ничего не говори, — предупреждающе обжег взгляд суровых глаз, — Благодаря тебе мы остались без моры и без мечей, так что держи свой рот закрытым, пока я тебе не врезал! Нам очень сильно повезло встретить генерала Сайно, и вдвойне повезло, что он любитель заезжать в край анемо Архонта. — Сидел бы спокойно на месте, а не кидался меня воспитывать, то все обошлось бы, — возразил Кэйа, не собираясь обтекать перед ним и признавать свою вину. Он вообще-то действительно старался найти для них выход. Хотя и злость прекрасно понимал. Особенно за украденное оружие, цены которому нет. Если пустынники умудрятся спрятать мечи от Сайно, то придется самому идти на поиски, пополнив припасы в Караван-рибате. — Зачем вообще было лезть в руины?! — вспылил Дилюк, — Хотя знаешь, уже не важно. Это все лишь наглядно показало еще раз, что ты из себя представляешь, — на этом он показательно отвернулся, не желая более разговаривать и оставляя за собой последнее слово. Закинул сумку на плечо, решительно уходя прочь от развалин древней цивилизации и не давая шанса ничего ответить. — Тогда зачем ты соврал? — крикнул в прямую спину Кэйа, но Дилюк сделал вид, что не услышал. Упрямец дурной. Гордец проклятый. Моралист невыносимый! Никто так и не отдохнул, выдвинувшись в путь до рассвета. Напряженное молчание стало их новым спутником, ступая рядом и раскаляя воздух сильнее, чем взошедшее на свой небесный пьедестал белое солнце. Дилюк неприкрыто злился, словно вздыбивший шерсть кот, чем настойчиво предупреждал не подходить близко. Кэйа понятливо внял немому предупреждению, тихонько волочась следом, как хвост, но кажется раздражал его этим только сильнее, то и дело ловя гневливый алый взгляд через плечо. Еще немного и от красноволосой макушки повалит дым, а платок на ней испепелится. В пору начинать беспокоиться, того и гляди перегреется от бешенства. — Напомни мне еще раз, будь любезен: какой маг бездны меня попутал взять тебя с собой? — нарушил Дилюк тяжелое молчание после полудня, когда гробница Дешрета на горизонте уменьшилась почти вдвое. Впереди, среди бескрайних желтых песков, замаячили зеленые верхушки пальм, и Кэйа, взобравшись на бархан следом за ним, счел это благословением свыше, утирая со лба пот. Сколько бы Дилюк ни упрямился, шагая на топливе из злости и упертости, он устал, и оазис, манящий водной гладью и прохладной тенью — прекрасная возможность наконец отдохнуть. Освежиться и подостыть никому из них не помешало бы, потому что Кэйа тоже терпел из последних сил, чтобы не начать закатывать глаза. — Я нижайше прошу прощения, что осмелился открыть рот без вашего на то разрешения, Господин Дилюк, но меня не покидает чувство некой недосказанности между нами, — подошел он после усталых умываний, заглядывая в растертые до красноты глаза. — Зачем ты на самом деле попросился идти со мной через пустыню? — немного помолчав и хмуро поглядев, требовательно спросил Дилюк, — Я в жизни не поверю в то, что ты не смог бы пересечь ее в одиночку или что тебе настолько нужен билет в Инадзуму. — А ты как думаешь? — загадочно спросил Кэйа, склоняя голову к плечу, — Я понял, что ты далеко не самый простой человек еще в Натлане. Манера держаться и командный тон выдают в тебе потомка знатного рода, что некогда состоял на военной службе. Довольно предсказуемая судьба для аристократа — занять командующий пост и красивый кабинет за громкую фамилию отца, ведь негоже драгоценному сыночку с немытой деревенщиной жаться в одних казармах и селить в таких прекрасных локонах вшей. — Ты ошибаешься, — опасно помрачнел Дилюк, весь подобравшись. А значит, Кэйа попал куда нужно. — Разве? Все было не так? — оскалился он в ответ, по лицу видя, что прав, — Не пойми меня неправильно, я вовсе не осуждаю, ведь у каждого в этом мире свое место, что уготовано звездами. Для одного — это сияющие доспехи и продвижение по службе. Для другого — грязная работа и презрение в глазах. — Ты уходишь от ответа. — Какая разница, что я тебе отвечу, если ты все равно мне не поверишь? Просто разочаруйся уже во мне и скажи наконец: «пошел прочь!», — вздохнул устало Кэйа, сам не зная ответа на его вопрос, и это ужасно раздражало, — Или ты настолько до ужаса боишься остаться один на один с самим собой, что готов терпеть и спасать кого угодно, лишь бы доказать, какой ты хороший и правильный? А что если я скажу тебе, что это не так? А что если я скажу тебе, что отмолить на мне свои грехи не получится, и я не собираюсь ползать в твоих ногах, благодаря? Мне не нужно спасение, потому что я давно знаю свое место и свою роль, и ты тоже мне совершенно не нужен. — Конечно не нужен, — едко усмехнулся Дилюк, складывая руки на груди, — Настолько не нужен, что ты вернулся тогда за мной. Ухаживал за ранами, когда совершенно ничего в этом не смыслишь и даже бинт нормально наложить не можешь. Увязался следом через пустыню, хотя тебя ужасно раздражает мое «безусловно правильное мнение» по любому вопросу. Неужели все же чувствуешь себя в долгу? — сощурился он, подаваясь вперед. — Все, что должен — прощаю, — отозвался в тон ему Кэйа. — Да ты из кожи вон лезешь, лишь бы привлечь к себе внимание! Как беспризорный мальчишка, которого один раз погладили по голове, и теперь ходишь везде следом, надеясь получить еще ласки! — Ничего подобного! — зашипел Кэйа, чувствуя, как предательски приливает кровь к лицу, — Это ты у нас от недостатка ласки и кучи собственных нереализованных желаний бросаешься на первого встречного! Мучаешься и шипишь, как дикий кот, которому прижало хвост! Какое недостойное поведение для аристократа! Какой скандал, если об этом узнают люди! А что же скажет отец? — Замолчи! — болезненный толчок в плечо стал спусковым крючком, зацепившись за который Кэйа уже не смог остановиться, чувствуя привычный вкус чужих растревоженных ран. Дилюк прошел мимо, сжимая с силой челюсти, но сбежать от неприятной темы ему не позволили, вновь атакуя словами, что он не хотел слышать. — Думаешь, что сможешь жить с этим? Без конца до самой смерти прятаться ото всех, подавляя в себе недостойные мысли и желания? Не получится, дорогой мой. Сколько бы ты ни старался делать вид, что ты сильный и уверенный — на самом деле, ты трус и слабак, что бежит от самого себя, не в силах признать очевидного. От внезапного удара голову резко мотнуло назад. В лицо будто плеснули кипятком, разлившимся горячей болью под кожей. Кэйа попятился, зажимая нос, из которого на губы полилось липкое, теплое, отдавая металлом и солью. Кровь. Недоуменно поглядев на свою испачканную ладонь, он поднял взгляд на Дилюка. О-о-о. Он был в ярости. Такого выражения лица Кэйа еще не видел, ухмыляясь. — И бьешь, как девчонка, — поморщился он, кривя рот в пренебрежении. Пришлось спешно уворачиваться от следующего кулака, что опасно просвистел у скулы. Поднырнуть ловко вниз, обхватывая поперек торс и наваливаясь всем весом. Дилюк зашагал назад, старательно удерживая равновесие и ложась грудью на плечо. Ударил сцепленными в замок руками по спине, вынуждая охнуть от растекшейся по хребту боли. Словно в обнимку, они прошли немного в горку, увязая ногами в песке и все же заваливаясь на склон. Кэйа собирался тут его и закопать, чтобы не смел больше задавать ему вопросов, на которые у него нет ответа ни правдивого, ни лживого. Однако Дилюк упрямо вырывался, рыча и отпихивая его ногой. После беспощадного пинка в грудь, выбившего из легких весь воздух, Кэйа покатился кубарем вниз, обратно к воде. Зацепившись за склон и затормозив, он вскинул голову, отплевываясь от мелких крупиц, что забились в рот. Дилюк тут же съехал следом, вместе с волной золотого песка, подло держась правой, незрячей стороны. Вот тебе и благородный господин. Да он настоящий волк в овечьей шкуре. Подорвавшись с места, Кэйа отошел, держа дистанцию. Провокационно поманил к себе взмахом пальцев. И как только Дилюк, заглотив наживку, кинулся вперед со злобным оскалом — плавно перетек в сторону с линии удара, бросая ему в лицо горсть пустынной пыли. Секунды замешательства было достаточно для весьма обидной подсечки, что уронила горячую голову в озерцо подостыть. Во все стороны полетели мелкие брызги, игриво переливаясь на солнце. Нелепо бултыхнувшись, Дилюк от неожиданности хлебнул носом воды. Судорожно откашливаясь, он раздраженно убрал пятерней налипшие на глаза пряди и уставился убийственным взглядом. Говорят плеск воды умиротворяет. Действительно, зрелище довольно успокаивающее. — Остынь, а то и вправду куплю тебе намордник, — стоя на берегу и сложив руки на груди, Кэйа снисходительно взирал сверху вниз. — У тебя нет денег, — фыркнул Дилюк. — Значит, мне придется его украсть ради тебя, — подал ладонь Кэйа, делая осторожный шаг навстречу. Напрасно. Багряные глаза опасно сверкнули не утихшим внутри пламенем. Ухватившись за его запястье, Дилюк тут же дернул на себя. Уронил в воду, заставляя тоже искупаться на мелководье рядышком. Выругавшись по привычке на натланском, Кэйа накинулся на него, не позволяя встать. Барахтаясь в поднятой со дна мути, путаясь в конечностях и мокрой ткани одеяний, отфыркиваясь от лезущей в рот воды, они упрямо боролись за право изловить друг друга в захват с последующим утоплением. В ход пошло даже некрасивое таскание друг друга за волосы, ведь для победы все средства хороши. Получив кулаком в челюсть, Дилюк отпрянул назад. Сплюнул в воду кровь, трогая языком зуб. Не теряя времени, Кэйа вывернулся ужом из хватки, что разомкнулась вокруг торса. Ударил по ребрам, вырывая болезненный стон над ухом. Почти подмял под себя сильное и тяжелое тело, но получил мощный пинок в бедро, и кулаком в плечо, что опрокинуло его самого. Над лицом с плеском сомкнулась водная гладь, забиваясь в нос. Дилюк навалился следом, седлая и хватая за ворот. Дернул на поверхность с треском ткани, и скулу тут же обожгло ударом, не давая вдохнуть. Рот наполнился противным вкусом крови, и Кэйа, зачерпнув со дна горсть песка, собирался с чувством размазать это по бледному лицу. Взметнувшуюся из под воды руку молниеносно перехватили, сдавливая и останавливая. Бить его, внезапно, прекратили, устало пытаясь отдышаться. Дилюк так и замер над ним, странно разглядывая, словно его наконец подотпустил слепой гнев. — Что, уже сожалеешь о том, что испортил такую красоту? — шмыгнул разбитым носом Кэйа, морщась, пока сквозь пальцы уползал мокрый песок. Тихий плеск заполнил повисшую неловкую тишину. Кэйа отрешено смотрел на лицо в крупицах грязи напротив. Наблюдал, как с него лениво стекают вниз капли, цепляясь за кончик носа и подбородок. Рассматривал свалявшиеся мокрыми патлами волосы, что облепили бледную шею и плечи. Вглядывался в ясные, большие глаза в обрамлении склеенных острыми стрелками ресниц. — Ты поддавался, — возмущенно обвинил Дилюк, хмурясь. — Ты тоже не бил в полную силу, — устало откинул голову Кэйа, прикрывая веки и сдаваясь. Подерись они всерьез — у него было бы крайне мало шансов, — Давай будем считать это просто дружеским спаррингом.