Конечная остановка "Рождество"

      «Не ешь четырёхлистный клевер» — гласила надпись на стене в метро.       Это было негласное правило, которое придумал кто-то не советуясь с другими. Оно было написано красной краской из баллончика, а рядом неаккуратно нарисован клевер, четырёхлистный клевер. Многие сочли это за детский поступок, многим это понравилось, якобы добавляло таинственности метро, а Бомгю просто посчитал это забавным. Ничего большего.       Интересным было то, что это действительно считали чем-то серьёзным и важным. Дети даже старались отдавать своё уважение ко всему, что связано с клеверами, ну а взрослые относились более расслабленно. Хотя старшему поколению сначало не понравилось.       Четырёхлистный клевер стал символом метро, так что теперь по настоящему названию его никто не называет. В голове Бомгю оно и вовсе затерялось где-то в глубине. Благодаря надписи, общественный транспорт стали посещать куда чаще, а места в вагонах стали заполнятся быстрее. Конечно, это было выгодно. Вроде как, никто даже не возражал о смене логотипа. Спасибо, таинственный законодатель.       В очередной зимний день, когда мороз пробирал до костей, а дыхание ртом сопровождалось теплым паром, Бомгю выходил из кофейни и направлялся в сторону метро, известного, как удачливое или клеверное. Ещё совсем горячий кофе согревал его руки, а на ушах вместо теплых наушников были настоящие. Рождественская песня играла на всю катушку, пока Бомгю наслаждался своей прогулкой и наблюдал за счастливыми парами. Во всю работали катки, так что тихо в последнии дни не было.       Вокруг шеи парня был завязан белый шарф, очень теплый и приятный на ощупь, а на щеках был лёгкий румянец. Рождественское настроение играло на ветру свои мелодии и убаюкивала на ходу. Но погружаться в царство Морфея ещё рано.              Когда расстояние до Клевера, такое теперь название носила станция, было пройдено, а билет уже куплен, Бомгю спокойно ожидал, когда наконец окажется в теплом месте.       Спустя ожидания поезд приехал и можно было увидеть радость у таких же простых людей, как и он. Точно таких же уставших и замёрзших, грустных и весёлых, болевших и здоровых. На то они и люди. Бомгю и не заметил, как начал улыбаться.       Заняв свое привычное место где-то в самом конце вагона, Бомгю огляделся. Тут всегда было тихо, за что он так и любил это местечко. На сиденьях были нарисованы чем попало маленькие клеверы и всякие пожелания удачи. Бомгю улыбнулся и продолжил читать милые послания. Кому-то заняться нечем было?       — Нравится? — спросил кто-то рядом. Кто-то, кто сидел напротив Бомгю.       — Если только немного.       — А по тебе и не скажешь, — усмехнулся незнакомец.       Бомгю закатил глаза и оторвался от надписей. Парень, что сидел напротив, был одет довольно легко. На шее также висели наушники, а в руках был такой же стаканчик кофе. Совпадение? Бомгю так не думает. Совпадений не бывает.              — Ты когда-нибудь задумывался о значении той надписи? — незнакомец разговаривал так, будто они с Бомгю были знакомы очень долго. Сразу отбросил формальности.       — Какой надписи?       — Не тупи.       Стаканчик слегка сжался в руках Чхве. Может, незнакомец и был незнакомцем, но поставить его на место Бомгю хотелось. Костяшки на пальцах слегка побелели, но также быстро он расслабил руки. Сейчас не время злиться. Всё-таки скоро праздник.              — Хотел бы я спросить, что ты себе позволяешь, но и без этого вижу, что довольно много, — говорил Бомгю спокойно, дабы не начать кричать прямо сейчас. — Совесть не давит?       Незнакомец ухмыльнулся.       — У меня её нет.       — Оно и видно.       — Ау, — парень напротив драматично положил свободную руку на грудь. — Прямо в сердце.       — Сердце слева, дурень.       Оба парня залились тихим смехом. Казалось, им ничего не мешало. Предпраздничные дни были наполнены сказкой, а встреча со столь наглым и одновременно забавным человеком была просто подарком судьбы. Бомгю не верит в судьбу. Хоть он и не признает это, но Чхве мысленно благодарил незнакомца.       — Так что по поводу надписи? — повторил свой вопрос парень.       — Та, что про поедание клеверов?       — Она самая.       — Переношу столь глупое только в праздники.       — А в остальные дни? — интересовался незнакомец.       — А в остальные дни не езжу на метро, — что было правдой.

***

      Из напитков Ёнджун предпочитает больше чай, чем кофе. Он мог готов пить его хоть весь месяц, но сегодняшний день повернул немного не туда. Вместо тёплых наушников от холода он надел свои обычные, что было удивлением и для самого Ёнджуна. По привычке заказанный чай превратился в неожиданный кофе в его руках. Либо на него так действует рождественские чары, либо Ёнджун потихоньку сходит с ума. Дай боже первый вариант. Ёнджун не хочет сходить с ума, а больше всего он не хочет стареть.       Пока эти двое сидели всю дорогу напротив друг друга, они узнали куда больше о себе. Как оказалось, Ёнджун не любит слишком сладкие продукты, а Бомгю просто тащится по ним. Ёнджун обожает рамён, а Бомгю ненавидит помидоры и морепродукты.       — Серьёзно не ешь помидоры? — удивлённо спросил старший Чхве, разглядывая младшего, пытаясь найти хоть один признак лжи.       — Серьёзнее не куда.       Воцарилась неловкая минута тишины.       — Как планируешь Рождество праздновать? — неожиданно спросил Ёнджун. Неплохой вариант перекрыть давящую тишину.       — Как обычные люди, — пожал плечами Бомгю.       — С друзьями на улице, катаясь на коньках?       — Один в тепле, укутываясь пледом.       Реальность оказалась куда менее привлекательной по мнению Ёнджуна.       — Романтика, — протянул Ёнджун.       — И я о том же, — усмехнулся Бомгю.       — И тебе не скучно? Ну, я в плане сидеть одному, пока другие веселятся.       — Моё веселье не понять тем, кто всё время пытается быть в компании. Мне и одному хорошо.       Ёнджун посмотрел Бомгю в глаза. Он был немного удивлён его словами, не потому что считал его странным, а потому что тоже ценил тишину. Он мягко улыбнулся и быстренько пересел на свободное место рядом с Бомгю, смотря ему прямо в глаза.       — Не ешь четырёхлистный клевер, Бомгю. Это только убьёт всю удачу, — бессмысленный совет от Ёнджуна?       Бомгю лишь закатил глаза и окончательно выключил музыку в наушниках, переключая своё внимание на теперь сидящего совсем рядом Ёнджуна.       — Почему именно клевер? — спросил младший Чхве, смотря в глаза старшему. — Это ведь ты пишешь эти надписи, я прав?       На этот ответ Ёнджун лишь хитро улыбнулся. Он положил свою голову на плечо Бомгю, будто так и нужно было, прикрыл глаза и наконец ответил.       — Как догадался? — спросил он, хитро прищуривая глаза, подобно лису.       — У тебя на лице всё написано.       — А если серьёзно?       — На рукаве твоего свитера след от маркера, котором тут написаны всякие пожелания.       Ёнджун улыбнулся.       — Ты такой внимательный?       — Или ты неаккуратный.       — Ау, — Ёнджун снова драматично положил руку на грудь, только уже с левой стороны. — Прямо в сердце.       — Неужели запомнил с какой стороны сердце?       — Ты слишком злой, — наигранно надулся Ёнджун, всё еще держа свою голову на чужом плече. Ему удобно.       — Не я злой, а ты глупый.       Ёнджун слегка обнял Бомгю, но перед этим убедился, что тот не против. Может Бомгю и не был очень тактильным, но не обнять в ответ столь неожиданно появившийся в его жизни лучик надежды не мог. Так они и сидели в обнимку, не обращая внимания на чужие взгляды.       — Какая следующая остановка, Ёнджун?       — Следующая остановка — "Рождество".

«Рождество стучится в двери,

Неужели мы успели?

Унывать теперь не нужно,

Праздник мы встречаем дружно.

Ведь Ёнджун не устаёт,

Кофе вместо чая пьёт.

А Бомгю совсем не спится,

На метро ему сидится,

Где он встретит там того,

С кем уснет под фильм в кино.

Клевер также не скучает,

Радостно он нас встречает.

Поезд быстренько несётся,

Скоро ведь закат проснётся.

А на улице зима,

Да наступят холода!

Вместе оба Чхве поедут

Рождество они встречать.

Завтра будем отмечать,

Вместе им не заскучать!»