я не понимаю татарский

***

кашин — пацан видный, ну, для кого как. девки, конечно, на него вешались, как суицидники на петлю, вот отбоя не было. правда, что их там привлекало, одному богу известно. может, то, что он мог крышку от пива почти что глазом открыть? или может, вечный костюм от адидас? а может, харизма бешеная или то, что он мог любому набить ебало, или потому что он татарин? хрен их знает, рыжего это никогда особо не волновало. он себе спокойно по району ходил с пацанами, пиво пил, сиги курил, периодически кого-то пиздил, а мог и сам пару раз в ебало схватить, а потом сидеть и говорить своим друзьям о том, что найдет ту мразь, которая на его лице фингал оставила, и на бутылку его посадит, обязательно. вся его жизнь проходила на улице, не то чтобы дома у него были какие-то проблемы, нет, совсем нет. матушка всегда сыну помогала и поддерживала его, трусы штопала, если тот их порвал, потому что бухой играл в игру с пацанами «кто сильнее пёрнет?». выходил всегда победителем. мамина радость, папина… точно, папа! тут и сказать нечего, даня его не помнит и у мамы никогда не спрашивал. ему просто один раз сказали, что тот не самый приятный человек, так он и запомнил, а мать с этими вопросами не доставал, тем более, не маленький уже. бабушки около подъезда рыжего любили, всегда улыбались, когда парня видели, и спрашивали, как он сам, как там мама и дальше по списку. потом начинались рассказы о том, что они его «вот таким» помнят. конфеты ему всегда какие-то сували, парень сначала отказывался, а потом думал: «под пиво пойдет» и сувал их по карманам своего любимого спортивного костюма. помогал им всегда, если кто-то из старшего поколения просил донести что-то или занести на пятый этаж ведро грибов или телевизор старый вынести из квартиры. ему не сложно, а женщинам в возрасте приятно. даже иногда денежку могли дать, а тот сразу бежал за пивом или вином дешевым, на что хватит, на сдачу сиги. ничего кашина особо не волновало, обычный пацан со двора: пьёшь, куришь, девушек зажимаешь и дальше по списку. но последние пару недель в рыжую башку плотно засел один парень. как даня успел понять, тот совсем недавно переехал к ним на район, а может и в город, но это не столь важно. а важно то, что кашин проклинал этого парня, потому что каждая его попытка познакомиться с ним была безуспешной. тот голову ломал, мол, «как так, я же половину района ебал! а он даже имя свое не говорит, я же не ебать его буду, а просто познакомиться хочу.» (нет) он вообще-то мужчина видный, мама так говорила, да и сам тот понимал, что не урод, раз девушки были, и даже серьезные отношения. но та дура изменила ему, кашин на это лишь плечами пожал перед ней, когда узнал, и нахуй послал, а дома маме ныл, что жить не хочет и что эта была та самая единственная. но никто об этом знать не должен, он же статус держит. только если кашин держал статус «гроза района», то район держал его за долбаёба, который за бутылку пива родного отца продаст, мать просто жалко. у друзей всех узнавал, кто этот парень, который один все время по району ходит, в широких джинсах с дырками и огромных майках, а в ушах наушники всегда. но те как один отвечали, что в душе не ебут, кто это, и спрашивали, нахуя ему. а тот и сам не знал, нахуя, не то чтобы он ему прям понравился. хотя, если говорить о ориентации дани, то тут и сказать нечего. он никогда не был против представителей лгбт-сообщества, сам, конечно, себя к ним не относил, но не признать, что тот парень с пробитым носом был красивым, не мог. но это же не делает его голубым? это просто интерес, не более, да?

***

— данечка! — женщина лет шестидесяти с лавочки слегка встает и руки в разные стороны раскидывает. — не поможешь бабушке старой пакеты в квартиру занести? парень, который сигарету курил и мимо дома своего проходил, сразу же выкинул её и к женщине повернулся, улыбаясь: — конечно. — сумки в руки берет и ждет, пока соседка подъезд откроет. на третий этаж без труда поднимается, сумки уже в открытую квартиру ставит и опять отнекивается от денег, но в итоге берет их, лишним не будет. сигарету опять закуривает, деньги в кармане мнет, думает, на что спустит их на этот раз: сигареты или алкоголь, может, продуктов домой купит? но, посмотрев в пустую пачку сигарет, выбор был сделан в ту же секунду. вот он, любимый магазин рыжего, прохладный в сорокаградусную жару, а за прилавком, как всегда, стоит его любимая кассирша, которая с радостью продаст парню пачку его любимых сигарет: — любовь васильевна, доброго вам дня, — на прилавок облокачивается и улыбается специально, чтобы еще больше задобрить и без того добрую женщину, которая всегда была рада видеть эту рыжую голову на пороге магазина. — как у вас дела? — и тебе добрый день, у меня все хорошо, а ты там что? как мама? — женщина от зеркальца маленького оторвалась и палетку теней сложила, в которой, как казалось дане, были все оттенки ядерно-голубого и зеленого. — я шикарно, а мама еще лучше, — пару секунд улыбается, а после добавляет. — мне, собственно, как обычно. женщина пару секунд копошится в коробках в поисках любимых сигарет парня, а после кладет слегка помятую пачку на прилавок. кашин деньги на стол кладет, сказать что-то хочет, но как только он рот открывает, слышит звонок колокольчика, который весело звенит на входной двери, а это значит, что кто-то пришел. даня сразу думает, что это какой-то алкаш или бомж, но как только голову поворачивает, видит парня того. тот в черных шортах стоит и майке такого же цвета, руки все в татуировках, как у кашина, вансы на ногах, а даня их любил, прическа будто под горшок стригли, но на нем она смотрелась так правильно и красиво. вот еще чучуть бы он на него посмотрел, хуй бы встал, но хорошо, что взгляд вовремя отвел. деньги быстро кладет и бросает что-то по типу «сдачи не надо», и надеется, что дал ей правильную купюру, быстрым шагом к выходу идет. но голос парня заставляет остановиться: — здравствуйте, пачку сигарет можно? — женщина на него недоверчиво смотрит, сомневается, есть ли ему восемнадцать, а то что дане семнадцать, её не ебало. он как-то раз помог, вот она ему сигарету и продает, только ему одному, а другим нет, благодаря чему какие-то долбаебы, как окрестил сам рыжий, шутят про то, что кашин её ебал. он каждый раз, когда эту картину представлял, хотел на руки себе блевануть. — восемнадцать есть? — какая разница? вы же ему продали, — явно не умеет с женщинами такого возраста общаться, дурак. а у кашина уже план в голове гениальный появился, он быстро к парню подходит и за плечо его берет, а после на ухо шепчет: — тебе какие сиги надо? — шатен от такого жеста вздрогнул, но название сказал, а даня, как истинный джентльмен, купил парню сигарет. вот она, человечность. он бы ему и последнюю сигарету отдал, если бы тот попросил. из магазина они в тишине выходили, шатен пачку открывал, а даня уже курил во всю, но решил узнать то, что его так давно волнует. нельзя проебать такой шанс, а то он будет себя чувствовать хуже, чем когда он рыгнул тише своего друга. обидно было, что пиздец. — тебя как зовут хоть? — дым струйкой выдыхает и на парня своими голубыми глазами смотрит, вернее, на ноги его. — руслан. — сезгә туры килә. — сигарету на землю кидает и смотрит за тем, как бычок отскакивает от земли и катится куда-то в траву. — что ты сказал? — а, да так, меня даня зовут.

***

даня в рот ебал эти троллейбусы, а еще больше он ебал то, что эти гондоны приезжают не по расписанию, а как им бог скажет или как сами захотят. он, конечно, бегать любит: от ментов там, или до магазина за пять минут до его закрытия, чтобы купить пива. за русланом бегать любит, чтобы тот хотя бы в его сторону посмотрел, но не за ебаным троллейбусом. — мин машина йөртүче авызын төрттем,— даня в дверь забегает и тяжело вздыхает, глазами салон осматривает, место себе ищет, но взгляд цепляется за знакомую макушку. проходит чуть дальше, и правда, вот он руслан, сидит такой важный хуй бумажный, что-то в телефоне смотрит, и опять эти наушники. иногда парню казалось, что он с ними родился, и когда его акушерка доставала из пизды его матери, она сказала что-то вроде: «не волнуйтесь, с вашим ребенком все хорошо, только у него есть патология — наушники, проще говоря, ебанат он у вас. все хорошо, вот ваш ребёночек». к парню подсаживается, а тот даже внимания не обратил. ехать дане долго, а телефон сел, делать нечего, надо же себя как-то развлекать? руку на ляшку парня кладет и мять начинает, а тот чуть ли не подпрыгнул от неожиданности, а потом рот открыл, чтобы возмутиться. но когда рука выше начала подниматься, вздохнул тяжело. даня наушник один из уха достал и в карман его положил. в транспорте людей не так много, но шатен усердно притворялся, что все нормально. по нему и не скажешь, что татуированная рука парня сидящего рядом уже в трусы лезет, смазку естественную по члену размазывает, а на ухо ему что-то невнятное говорят. либо он настолько поплыл, либо даня пиздит на другом языке, от чего у старшего член каменеет еще больше. и давно у него встаёт на иностранные языки? — мин сезне монда ярар идем, — в шею парня целует и засос оставляет. рука в трусах начинает двигаться увереннее с каждой секундой, а тушенцов стоны сдержать пытается и заодно понять, на каком языке ему шепчут всякую грязь. это же явно не молитва? даня был последним человеком, который был похож на верующего, особенно если смотреть на то, что он делает. а шатен не просто смотрит, он чувствует, чувствует, как рука все быстрее и быстрее двигается, а дышать становится невозможно. можно лишь воздух жадно глотать и надеяться на то, чтобы прямо тут не умереть от возбуждения. потому что то, что делает рукой кашин, и то, что он ему говорит, дает ахуеть какой эффект. он, когда сам дрочил, такого не испытывал, даже когда ебался первый раз и второй, а потом третий. пару хлюпающих движений, и руслан изливается дане в кулак. рыжий руку мокрую вытаскивает и об сидение её вытирает. на парня напротив смотрит, лицо у того красное, с лба капельки пота стекают, а ноги слегка подрагивают: — тиздән ул секска киләчәк. — чё ты сказал? — говорю, красивый ты.

***

— слушай, мы уже три месяца вместе, а ты мне так и не сказал, какой у тебя второй язык. — руслан на кровати парня сидит и электронку курит, выпуская дым в потолок. — татарский. — я никогда не понимал татарский. — Һәм Аллага шөкер.