Aqua et ignis

Бакуго забрался в карету и похлопал по сиденью рядом с собой. Дедушка глянул на Эйджиро, потом на него, и удивлённо выгнул бровь. — Ну что ты, как маленький? — беззлобно шикнул на него Бакуго. — Мы хотим оба с тобой в обнимку посидеть, пока едем. — Аааа... Ясно, — дедушка присел рядышком, и обнял одной рукой Бакуго, а второй, юркнувшего к нему под бок, Эйджиро. Напротив уселись родители с Миной, Одеялко ловко вскочил на колени Эйджиро, и карета, мягко тронувшись, покатила во дворец. Бакуго закрыл глаза и для остальных притворился спящим, а сам шепнул заклинание телепатии. «Деда, ты сегодня последний день с нами, да?» «Да, Кацуки, надо возвращаться, — дедушка даже не удивился, что в его мысли нагло вторглись. — Но сегодня мы обязательно сделаем всё, что запланировали: ты обзаведешься Белоснежкой, и я научу тебя находить золото на дне морском — поможешь Эйджиро с пополнением королевской казны». «Ах вот откуда ты берешь деньги на непредвиденные расходы…» — смекнул Бакуго. «Именно. В морях и океанах столько всего ценного похоронено — ты себе даже не представляешь… Просто надо знать как искать». «Подожди-ка... — Бакуго вспомнил, что находил блестящие кругляшки с разными оттисками на них. — Как я помогу с пополнением казны Алекстразы, если у каждого государства свои отличающиеся монетки?»  «Попроси у Эйджиро образец и переделай все монетки, которые найдем, в какие нужно. Делов-то...» «А... точно, — если бы глаза Бакуго не были бы закрыты, он бы драматично их закатил. — Блин, деда, у тебя прям на всё ответ есть… Иногда аж завидно». «Это просто опыт, Кацуки. Накопишь свой, и у тебя будут ответы на многие вопросы, — усмехнулся дедушка. — Хммм... Это просто комплимент такой был или какая-то интересная подводка к следующему вопросу?» «Просто комплимент. Я тебе достаточно редко их говорил. Ну вот, исправляюсь». «Тогда спасибо, — дедушка немного помолчал, а потом осторожно поинтересовался: — Кацуки, тебя ведь что-то сильно беспокоит, верно? Может, расскажешь, и мы подумаем как это решить?» «Тут такое дело… Как подумаю, что завтра тебя уже не будет, внутри все прям скручивается от страха, что ты можешь снова уйти и не вернуться… Поэтому, наверное, хочу наобниматься и наговорится с тобой впрок». «Кацуки…» — дедушка, похоже, откровенно растерялся. «Деда, головой я понимаю, что теперь всё по-другому, но этот блядский страх есть, и всё тут… — Бакуго недовольно цыкнул. — Может, память мне подкорректируешь?» «Ни за что! — возмутился дедушка, но тут же осекся и тяжело вздохнул, обнимая его крепче. — Боже… Какой же я мерзавец… Мой бесстрашный внук теперь боится…» «Деда, прекращай, да? Ты не мерзавец, просто мне нужна твоя помощь, чтобы избавиться от этого страха, понимаешь?» «Конечно понимаю, — дедушка немного отвлекся на разговор, а потом предложил: — Кстати… Хочешь, свяжем два камня, как у вас с Эйджиро? И ты будешь знать, что я всегда с тобой». «Хочу!» «Вот и хорошо. Как только доберемся до пещеры, сразу же сделаем». «А ещё я тебе должен два шара, — вспомнил Бакуго. — Их тоже сразу сделаем». Дедушка угукнул и Бакуго решил ненадолго оставить его в покое: отключил телепатическую связь и прислушался к разговору. На данный момент все строили предположения, что их ждёт во дворце: будет ли праздник в честь выздоровления Шото или же королева будет усиленно готовиться к поездке? Мать с Миной были за праздник — всё-таки серьезный повод отметить, отец и Хитоши воздерживались от комментариев или ограничивались обтекаемыми фразами, а дедушка с Эйджиро считали, что на праздники особо нет ни денег, ни времени, поэтому королева сконцентрируется на подготовке к поездке. Бакуго, понимая, что от его мнения ничего и так зависеть не будет, даже не стал открывать глаз и участвовать в разговоре. Вместо этого решил отвлечься от неприятно сосущего под ложечкой чувства потери и подумать о приятном. Память услужливо подкинула ему вчерашнюю сцену в ванной, когда Эйджиро, закрыв глаза, лежал, откинувшись на него спиной, а Бакуго медленно водил щупальцем по мягким чешуйкам на члене, и слушал чужое сбившееся дыхание около своего уха. Уши предательски полыхнули и он поспешил отогнать от себя это воспоминание — ещё выпирающих штанов при стольких свидетелях ему не хватало — и усилием воли заставил себя переключиться на мысли о других, не менее приятных, вещах: о поисках золота и новом питомце. «Так, стоп, а куда я дену Одеялко, пока мы с дедом для него колдуем Белоснежку?» — спохватился Бакуго. Быстро прикинув варианты, кому поручить питомца до вечера, он пришел к неутешительному выводу, что, кроме как родителям, скатика сбагрить некому: Эйджиро, пока королева не уедет, явно будет слишком занят, а напрягать беременную нянечку или кузнеца не хотелось, — те тоже, скорее всего, не будут сидеть сложа руки — или во дворце будут помогать, или же к приезду «родни» готовиться. А отправить Одеялко «погулять», чтобы сделать тому приятный сюрприз, тоже казалось кощунством. Пока он соображал, как подмазаться к родителям, у которых могли быть свои планы, карета начала подрагивать, а копыта лошадей зацокали по вымощенной мостовой, ведущей ко дворцу. Решив, что что-нибудь придумает по ходу дела, Бакуго распахнул глаза от неожиданного гомона снаружи. — Ничего себе расшумелись, — прокомментировала нянечка, отодвигая штору и выглядывая в окошко. — Ого… Нас встречают! — Может, тогда вам лучше подождать, когда Хито отгонит карету к конюшне, и потом тогда выйти? — забеспокоился Эйджиро. — А то будет странно выглядеть, что мы с Миной так долго выбираемся наружу… — Так и сделаем, — за всех решил дедушка, махая рукой. — Вы с Миной выходите, а мы в невидимом режиме сидим тихо, пока Хитоши нам не подаст знак выходить, а потом переместимся оттуда сразу в море. — Дедушка, но мы же ещё поужинаем вместе, правда? — в голосе наследного принца послышалась мольба. — Конечно, Эйджиро, — поспешил его успокоить дедушка, забирая себе щеночка. — Вечером приплывай к Мицуки и Масару, мы тебя там все будем ждать. — Кацу, прости, что не получается нормально попрощаться, — Эйджиро вскочил на ноги, как только карета остановилась, и порывисто схватил Бакуго за руку, виновато смотря. — Но я обязательно приплыву, как только освобожусь, и останусь ночевать. — Все нормально, Эйджи, — Бакуго быстро сжал его пальцы и ободряюще улыбнулся. — Делай дела, а потом приплывай. Я буду ждать. Эйджиро кивнул, быстро обвел взглядом родителей и дедушку, тихо попрощался, и распахнул дверь кареты. Спустился и подал руку нянечке, которая всем заговорщицки подмигнула и выпорхнула наружу. Бакуго резко наклонился вперёд и, перед тем как захлопнулась дверь, успел заметить улыбающегося Шото, рядом с которым стоял лучший друг Денки, и спешащую к Эйджиро королеву. — Надеюсь, все пройдет хорошо, — буркнул он себе под нос и мать хмыкнула. — Все пройдет хорошо, не переживай. Вечером узнаем подробнее. Карета двинулась и медленно покатила дальше, пока не остановилась. Послышалось, как на землю спрыгнул Хитоши, и через пару мгновений левая дверца распахнулась. — Никого нет, можете выходить, — шепнул он. — Вас вывести из дворца к морю, или вы своим ходом? — Своим, — хмыкнул невидимый для кузнеца дедушка. — Рио, а вы к нам ещё в гости заглянете? — внезапно поинтересовался Хитоши, когда они все выбрались из кареты. — А то как-то не по-людски расстаёмся. Дедушка похлопал его по плечу и заверил, что они обязательно увидятся, когда он приплывет с грузом для Алекстразы, и вот тогда уже точно и встретятся, и попрощаются по-человечески. Хитоши, удовлетворившись ответом, довольно хмыкнул и пожелал им хорошей дороги. А они, быстро отойдя от кареты в сторону, обнялись и дедушка их всех разом переместил прямиком в море.

***

— Ух, все же классно снова почувствовать себя собой, — улыбнулась мать, скатав и раскатав щупальца, когда они на глубине сняли с себя одежду и превратились в сесаелий. — А я уже и к ногам привык, — признался отец, запихивая их с матерью одежду в сумку, а потом вопросительно смотря на Бакуго и дедушку. — Какие у кого планы? Мне, например, на работу надо. — Нам бы с Кацуки не помешало бы наедине побыть, пока мы тут, понимаешь ли, приятный сюрприз для некоторых готовим… — дедушка выразительно посмотрел на мать, а потом кивнул в сторону скатика. — Ясно. Тогда мы с Одеялком можем составить Масару компанию, не так ли? — та хитро подмигнула дедушке в ответ и почесала скатику спинку. — И ты же мне покажешь места, где много креветок, не так ли? Ничего не подозревающий Одеялко радостно завертелся вокруг своей оси и послушно поплыл с родителями сначала на работу, затем на рыбалку, а потом домой — потихоньку готовиться к «поездке». — Пасиб, деда, выручил с Одеялком, — улыбнулся Бакуго, когда они направились к нему в пещеру. — Не вопрос, — хмыкнул тот, погладив его щупальцем. — Чем займёмся в первую очередь — камнями и шарами или Белоснежкой и золотом? — Давай сначала Белоснежка и золото, а потом уже шары и камни. — Ладно. Ты уже подумал о том, какими способностями будет обладать Белоснежка? — Неа. А, что, можно заказать? — удивился Бакуго. — Не можно, а нужно. Ты же вроде читал про фамильяров — кто они и зачем? — Читал, да. По диагонали… — нехотя признался Бакуго и покраснел. — Ясно, — понимающе улыбнулся дедушка. — Тогда попытаюсь тебе коротко объяснить, чем мы будем заниматься. Бакуго отрывисто кивнул, про себя радуясь, что его даже не упрекнули в неподготовленности, хотя могли, и начал слушать с особой внимательностью. Дедушка вкратце рассказал про способы призвания фамильяров, виды их питания и функции, ради которых они, собственно, и создавались. Бакуго решил, что Белоснежка должна иметь те же способности, что и Одеялко, тоже питаться живой пищей, но так же уметь подключаться к его магии, единственное отличие — быть чуть-чуть меньшим размером, чтобы скатик был крупнее. — Почему? — дедушку удивила просьба про размер. — В подводном мире обычно наоборот. — Не в этом дело, деда. Хочу, чтобы Одеялко чувствовал себя большим и сильным, — усмехнулся Бакуго. — Аааа… — заулыбался тот, смекнув к чему он ведёт. — Хочешь, чтобы Одеялко мог накрыть свою даму сердца собой, защищая от опасностей? — Да. А ещё греть ее и успокаивать. Он же Одеялко. — Принимается, — кивнул дедушка, снимая защитное заклинание и первым заплывая в пещеру Бакуго. — Тогда, ищи янтарь побольше и начнем. Пока Бакуго перебирал свои запасы, дедушка успел сдвинуть магией стол в сторону и освободить достаточно много пространства посередине приемной. Разровнял песок на полу и начертил два незнакомых Бакуго знака. — Что это? — он кивнул на знаки. — Сигилы — символы, обладающие магической силой, для вызова и управления духа, — пояснил дедушка. — Запомни их, потому что тебе во время ритуала придется самому их рисовать в круге. Бакуго кивнул и уставился на сигилы. Один был отдаленно похож на воду, а второй — на помятое солнце без лучей. — Готово, — запомнив, улыбнулся он, и дедушка тут же стёр знаки с песка. — Смотри, сейчас я тебе коротко объясню шаги, а потом ты мне их повторишь один за другим, хорошо? Бакуго угукнул, выслушал дедушку и повторил каждый этап ритуала. — Молодец. Я подожду тогда снаружи, чтобы не влиять на процесс своим присутствием, а ты приступай. — А если я что-то напутаю? — внезапно забеспокоился Бакуго. Дедушка положил руки ему на плечи и серьезно посмотрел в глаза. — Кацуки, ты один из самых юных и самых талантливых магов, что я встречал. Бояться и сомневаться — нормально. Не получится с первого раза — выпьешь восстанавливающее зелье, сделаем разбор ошибок, повторишь шаги и сделаешь снова. — Хорошо. — Но я уверен, что у тебя получится сразу. — Спасибо, — Бакуго бросился дедушке на шею. — Вот и ладненько, — его ободряюще похлопали по плечам, погладили щупальцами и оставили одного. Бакуго проводил уплывшего дедушку взглядом и закрыл глаза, произнося про себя заклинание очищения, — требовалось убрать из пространства посторонние влияния, а также настроиться исключительно на призыв. Когда он почувствовал, что концентрация достигла пика, Бакуго открыл глаза, нарисовал круг и два сигила в нем. Магией поместил между знаками крупный янтарь и представил как прямо над кругом появляется белоснежный скатик. Затем, четко проговаривая каждое отдельное слово, произнес заклинание призыва, обращаясь к своему будущему фамильяру по имени. Как только прозвучало последнее слово, весь круг резко окутало белым дымом, скрывая от Бакуго происходящее внутри. Ещё через мгновение туман начал раскручиваться вокруг невидимой оси и стремительно закручиваться в белоснежную спираль до самого потолка пещеры. Бакуго прямо приморозило к полу от этого зрелища — неужели он все-таки что-то напутал и сейчас как рванет... Нарастающую внутри панику прервал странный громкий хлопок, после которого вращение спирали прекратилось, а туман начал понемногу рассеиваться. Бакуго напряженно уставился перед собой, стараясь рассмотреть создание, которое скрывалось за завесой, и затаил дыхание — момент истины настал... И уже через несколько мгновений с облегчением улыбнулся — сомнений в том, что все получилось, не осталось — на месте спирали в воде покачивался небольшой белый скатик и непонимающе косился на Бакуго. Тот медленно подплыл ближе и осторожно вытянул руку вперёд. — Привет, Белоснежка! Меня зовут Кацуки. Это я призвал тебя из мира духов. Когда белая мордочка доверчиво ткнулась ему в ладонь, Бакуго усилием воли задавил в себе желание погладить, и продолжил ритуал: четко проговорил цель призыва, перечислил какими способностями будет обладать Белоснежка, на какое время она становится его фамильяром и чем будет питаться. Она внимательно его слушала, помахивая белым хвостиком. Озвучив все условия, Бакуго осторожно перевернул ладонь, накрывая ею голову скатика, а второй прикоснулся к символам в круге — для укрепления связи между ними, требовалось замкнуть круг — магическая энергия Бакуго должна была протечь через сигилы к Белоснежке и вернуться обратно к нему. Когда Белоснежка засветилась мягким светом, Бакуго убрал ладонь, но тут же прикоснулся к ее голове указательным и средним пальцами, ставя своеобразную магическую печать. — Моя воля позволила создать и призвать тебя к жизни, Белоснежка, — торжественно проговорил Бакуго. — Спасибо, что согласилась прийти на мой зов, и стать моим фамильяром. Отныне ты часть нашей большой семьи и мы все будем заботиться о тебе, а ты — о нас. Он убрал пальцы, махнул рукой, стирая с песка круг с символами и, наконец-то, позволил себе радостно засмеяться — у него теперь тоже есть замечательный фамильяр! Белоснежка, почувствовав, что ее больше не сдерживают границы круга, обплыла вокруг Бакуго и подставила под его руки свою белую спинку, прям как Одеялко. — Конечно-конечно, надо погладить и почесать, — хмыкнул Бакуго, сразу же разгадав, что от него требуется. — Ты голодная? Хочешь креветок? Белоснежка тут же «закивала» и закружилась вокруг своей оси. — Ну точно как Одеялко, — заулыбался Бакуго, отплывая к магическому шкафу и кидая горсть креветок в излюбленный угол своего второго питомца. Пока Белоснежка хрустела креветками, он выглянул наружу и недовольно цыкнул: дедушка, немного виновато улыбаясь, объяснял кучке страждущих, что сегодня в море последний день, а потом его снова долго не будет — перебрался жить в другое место. Те сокрушенно качали головами и всячески пытались соблазнить остаться, но дедушка стоял на своем — он карьеру подводного мага закончил и все знания передал внуку — пусть к нему обращаются. «Пора спасать, а то эти до вечера не отвяжутся...» — осознал Бакуго, выплыл из пещеры и упер руки в бока. — Так, народ, если вы по делу, то давайте по-быстрому, у нас сегодня не приемный день. Посетители, при его появлении, сразу же оживились и начали наперебой галдеть, что каждому из них нужно. Выслушав запросы, Бакуго заплыл в пещеру, собрал все необходимое и выплыл обратно. Получив от каждого плату, он вежливо, но твердо, со всеми попрощался, и утянул дедушку за собой в пещеру, плотно завесив вход водорослями. — Спасибо, — благодарно улыбнулся ему дедушка, оказавшись в приемной, и тут же заворковал, увидев Белоснежку в углу. — А кто тут у нас такой красивый? — Знакомься, деда, это Белоснежка, — гордо представил свое творение Бакуго. — Как видишь, все получилось с первого раза. — Вижу, Кацуки, — тепло улыбнулся ему дедушка, приобнимая за плечи и любуясь белым скатиком. — Она прекрасна. Белоснежка доела креветку и подплыла к нему, помахивая хвостиком. — Привет, Белоснежка! — поздоровался дедушка и почесал ей спинку. — Одеялко будет в восторге. Белоснежка замерла и дернула головкой вверх, словно спрашивая о ком идёт речь. — А, хочешь знать про Одеялко, да? — усмехнулся он, продолжая ее чесать. — Это мой фамильяр, но живёт с Кацуки. Он хороший парень, и я очень надеюсь, что он тебе понравится. — А ещё ты познакомишься с Эйджи — это мой парень, — похвастался Бакуго. — Я уверен, он будет от тебя просто без ума. Белоснежка радостно покрутилась на месте и игриво шлепнула хвостиком Бакуго по руке. — Да-да, ты ему точно понравишься. А ещё ты сегодня познакомишься с моими родителями, а потом с Миной и Хитоши. — Тебя ждёт много приключений, Белоснежка, — подмигнул ей дедушка. — И не только в море: Кацуки выбирается на сушу и в небо. И будет тебя брать с собой вместе с Одеялком. — Она вообще понимает о чем мы ей говорим? — нахмурился Бакуго, разглядывая вертящуюся под руками дедушки Белоснежку. — Конечно, Кацуки, она все понимает. Кстати, я тебе говорил, что с твоей энергией к Белоснежке перешла и часть твоей личности? — А?! — вытаращился Бакуго. — Ты хочешь сказать, что у нее будет такой же поганый характер, как и у меня? — Именно на это я тебе и намекаю. Фамильяры, как и дети, — отражение своих создателей, — дедушка внезапно цепко посмотрел на Бакуго. — Что, уже пожалел о своем решении, да? Не хочешь иметь дел со своенравной особой? — Немного пожалел, да, — не стал скрывать тот, посматривая на Белоснежку. — Не ожидал, что фамильяр будет отражением меня. — Тогда, объяснить тебе обряд развоплощения, раз ты не готов? — вкрадчиво поинтересовался дедушка. — Ты что? Нет конечно! — возмутился Бакуго. — Буду перевоспитываться сам и перевоспитывать ее — так же нормальные родители поступают. — А вот это по-взрослому, Кацуки. Уважаю. — Ну так, чей я внук? — Бакуго гордо задрал подбородок. — Мой. Мой самый замечательный внук. — Поэтому, давай, отлипай от Белоснежки, будем ставить все на место и пить восстанавливающее, — скомандовал Бакуго. — У нас ещё не вся программа мероприятий выполнена: надо добыть золото, наделать вам с Дианой шары и связать камни. — Слушаюсь и повинуюсь, — улыбнулся дедушка, взмахом руки возвращая стол на его прежнее место.