Aqua et ignis

Бакуго стоял среди зрителей на площади города и смотрел на пары, кружащиеся перед ним. Внезапно он почувствовал как ему в спину вжалась упругая грудь, а узкие ладошки закрыли глаза. Решив, что это очередная затея друга, которому вздумалось побыть девушкой, он послушно зажмурился, позволил взять себя за руку и доверчиво пошагал следом. Когда его приобняли за талию и вложили свою ладошку в его ладонь, Бакуго улыбнулся: значит, вальс Эйджиро потанцевать захотел. Перехватил ладошку поудобнее, притянул к себе за тонкую талию, улыбнулся, открыл глаза и обомлел: обнимал он совсем не Эйджиро, а ту наглую сесаелию, которая приставала к нему на празднике с предложением размножиться. — Опять ты… — зло процедил Бакуго сквозь зубы и попытался выдернуть свою руку, но не тут-то было: изящные, но цепкие пальчики, будто клешнями схватили. — Да, снова я. Мы с тобой не закончили… — она до боли сжала его руку, буравя неодобрительным взглядом. — Ты меня отшвырнул от себя как какую-то мерзость, а я — не мерзость. — Да тварь ты похотливая, вот кто ты, — рыкнул в ответ Бакуго. — Отпусти, пока я тебя серьезно не покалечил. — Ага, разбежалась прям, — ее хватка стала еще сильнее. Бакуго скривился от боли, кое-как сконцентрировался и прошептал заклинание. Однако приставучую девицу не отшвырнуло, как он ожидал, та продолжила стоять, как стояла, и ломать ему запястье — магия почему-то не сработала. Через пелену боли, Бакуго непонимающе посмотрел на свою руку и похолодел: браслета не было. Сесаелия мстительно улыбнулась, когда он не сдержался и всё-таки взвыл, а потом опутала его толстыми зелёными щупальцами с ног до головы. — Ну, раз теперь ты простой смертный и больше ничего мне сделать не можешь, то я вдоволь наиграюсь с тобой… Бакуго громко послал любительницу игр далеко и надолго и затравленно посмотрел по сторонам: где же Эйджиро?! Матернулся и попытался вырваться, но как бы не так: щупальца сжали его еще сильнее. На миг ему даже показалось, что слышит хруст ломаемых ребер. Его ребер. Люди вокруг перестали танцевать и окружили их обоих плотным кольцом, противно хихикая и показывая на него пальцем, дескать, вон какой трофей сесаелии достался… «Надо позвать Эйджи, чтобы спалил эту суку до тла…» — осознал Бакуго и заорал как можно громче: — Эйджи!!! Не успел стихнуть его крик, как сверху захлопали крылья и всё вокруг в буквальном смысле окатило огнем. Наглая девица и хихикающие люди мгновенно превратились в полыхающие факелы. Уже через секунду, на глазах еле дышащего Бакуго, которому пламя почему-то не причинило никакого вреда, от живых факелов остались лишь горстки пепла. Он задрал голову и, сквозь выступившие на глаза слезы, увидел величественного красного дракона, зависшего в небе. Невольно всхлипнув, выдавил из себя кривую улыбку и рухнул на колени — стоять сил уже не было, — а потом начал заваливаться на бок. Камни площади, на которые он упал, оказались чертовски холодными, а в лёгких, из-за отсутствия воздуха, будто разгорался самый настоящий пожар. Внезапно Бакуго, со всей ясностью, осознал неотвратимость конца — ещё несколько секунд и он больше никогда не увидит ни Эйджиро, ни родителей, ни солнце над облаками… И стало непередаваемо горько. «Такая глупая смерть…» — успел подумать он, перед тем, как его окутала чернота… — Кацу, дыши, слышишь?! — взволнованный голос Эйджиро неприятно резанул по барабанным перепонкам и к губам прикоснулись теплые губы. Желанная порция воздуха проникла в лёгкие, а на грудную клетку надавили. — Дыши, твою мать, кому сказал! И Бакуго послушно втянул в себя такой необходимый кислород… а потом закашлялся до слез, скрючиваясь на кровати. Его тут же крепко обняли и знакомые ладони заскользили по спине, стараясь успокоить, пока он пытался восстановить дыхание. — Все в порядке, Кацу, все хорошо, — Эйджиро шептал ему в ухо снова и снова. — Это был сон. Жуткий и кошмарный. А теперь ты проснулся и все в порядке. — Ты пришел, — хрипло прошептал Бакуго: горло ужасно саднило. — Как же я рад. — Конечно я пришел. Молодец, что позвал. Теперь все в порядке, не переживай. Какое-то время они так и лежали: на боку, тесно прижавшись друг к другу. С каждым вдохом Бакуго дышалось все легче, а от лежащего рядом и гладящего по спине Эйджиро, спокойнее. — Хочу попить, — все же признался он, хотя отодвигаться совершенно не хотелось. Эйджиро кивнул и сместился назад. Помог ему сесть и молча наблюдал, как Бакуго наколдовал себе стакан с водой, жадно выпил и наполнил следующий. — Может тебе сделать успокаивающего чая? — осторожно предложил он, но Бакуго отрицательно мотнул головой, испарил стакан и лег обратно. — Нахер чай, просто обними меня. Эйджиро подтянул лёгкое одеяло повыше, лег рядом и крепко обнял его. Немного помолчал, а потом тихо признался: — Ты меня заставил поволноваться, Кацу. — Я не специально, — немного виновато буркнул Бакуго и потерся носом о теплую шею. — Впервые мне приснился кошмар, в котором я умер… — Ужас какой, — Эйджиро погладил его по спине и чмокнул в волосы. — А мне вот часто снятся сны, в которых умирают. Правда не я. — Расскажешь? — Ну, если ты просишь… Но сначала ты. Я читал, что надо страшные сны рассказывать, чтобы они больше не снились. — Ого, даже о таком в ваших книжках пишут, — удивился Бакуго, немного сдвигая руку, чтобы не затекала. — В общем мне приснилась та наглая сесаелия, которая ко мне на празднике приставала. Нет, не с этого все началось… Мне закрыли глаза женские ладошки. Я подумал, что это ты, но в женском теле, а потом увидел эту тварь. Эйджиро возмущённо фыркнул, но от комментария воздержался, и попросил продолжать. — Короче, у меня не было браслетов и магия не работала. Эта мразь начала ломать мне руку, после того, как я отказался танцевать, дескать, теперь я ей ничего сделать не могу, поэтому она вдоволь наиграется со мной … — Бакуго аж передёрнуло от отвращения. — В общем, она опутала меня щупальцами и начала сильно сжимать. Даже ребра мне сломала, сука… А я понял, что сейчас сдохну прямо там, на площади, если ты мне не поможешь… — Она была во сне настолько сильной, да? — Да. Я сам удивился: не мог вырваться из ее толстенных щупалец. И так захотелось, чтобы ты ее сжег за такое! Ну вот прямо спалил, чтобы ничего, кроме пепла, не осталось… — И я спалил? — осторожно переспросил Эйджиро, обнимая его покрепче. — Дааа… Ты как дунул, так они все заполыхали, как факелы, а потом только пепел остался… — Ничего себе… А мой огонь тебе не навредил? — Ни капли, веришь? — Бакуго довольно хмыкнул. — Ты навалял этой суке и людям, которые тыкали в меня пальцами и хихикали, по полной! Дааа… Ты навалял им так, как я этого и хотел. — Ты доволен тем, что я сжег заживо людей? — немного удивлённо переспросил Эйджиро. — Да. Некоторых надо именно сжечь, — подтвердил Бакуго, не видя неверящий взгляд своего друга. — До тла. — Разве это не слишком жестоко? — Для меня — нет. В подводном мире и похуже вещи происходят, поверь. — Ясно, — Эйджиро как-то странно притих, и Бакуго немного отодвинулся, чтобы посмотреть тому в глаза. — Эй, ты чего? Переживаешь о спаленных людях в моем сне? — он подвинулся ближе и ткнулся своим лбом в лоб друга. — Это сон. И, как ты и сам сказал, он закончился. — Кацу, а если я тебе открою страшную тайну, ты попытаешься меня хотя бы понять? — шепотом поинтересовался Эйджиро, и Бакуго увидел как расширяются зрачки в глазах напротив. — Конечно. Что бы это ни было… — Кацу, я сжег одного человека… В реальности сжег… Ненамеренно, но я это сделал. Эйджиро замолчал, ожидая его реакции на такое откровение. Бакуго отметил, как взгляд красных глаз стал испуганным и ободряюще улыбнулся. — Значит, было за что. — Что?! — неверяще заморгал Эйджиро, невольно отодвигаясь от него и продолжая смотреть в глаза. — Я говорю, что была веская причина почему ты так поступил, — четко произнося каждое слово, ответил Бакуго, не отводя взгляда. — Ты самый миролюбивый человек, которого я знаю — просто так ты бы этого не сделал. Значит, тот человек заслужил, чтобы его сожгли. — Ты… Ты даже не осуждаешь меня? — Конечно же нет, ты чего? — шикнул он и обнял Эйджиро за шею. — А теперь расскажи мне все, чтобы я знал кому стереть память, и этот секрет остался только между нами. — Кацу… — благодарные объятия оказались чертовски крепкими. Эйджиро немного полежал молча, а потом сбивчиво рассказал о том самом декабрьском дне, когда он, после очередного неприятного ужина, пришел к себе, и расстроенный лег спать пораньше. А потом проснулся от того, что задыхается: кто-то очень сильно прижимал подушку к его лицу. — То есть тебя пытались задушить? — как можно спокойнее уточнил Бакуго, хотя внутри все аж заледенело от понимания, что Эйджиро едва не убили. — А порез на животе? Их было двое? — Нет, он был один. Просто я частично трансформировался с перепугу и скинул его с себя. Нападавший, судя по шраму через все лицо, многое на своем веку повидал, но даже на него моя внешность произвела неизгладимое ощущение: он сразу же вытащил два странных ножа и кинулся на меня. — И успел тебя неплохо так полоснуть… — закончил его фразу Бакуго, стараясь очень сдерживаться, чтобы не заводиться: это же тайна, да и Эйджиро так себя не вел, когда его слушал. Однако все-таки у него вырвалось: — Мразь… А ты почему не укрепил чешую? Ты же можешь! — Со мной такое было впервые… и я растерялся, Кацу, — Эйджиро расстроенно выдохнул, а Бакуго поспешил его погладить по спине, и выписать себе мысленный подзатыльник за неумение сохранять хладнокровие в нужные моменты. — Все в порядке, это я глупость спросил, Эйджи. Не бери в голову… Я бы тоже растерялся, оказавшись впервые в жизни один на один с опытным бойцом, вооруженным двумя ножами… Продолжай, пожалуйста. — Ну… В общем, было так больно и страшно, что все помнится как в тумане, — признался Эйджиро, нервно ежась в объятиях Бакуго. — Я в какой-то миг так разозлился, Кацу... Я не хотел умирать так глупо, поэтому тоже набросился на него. Схватил за обе руки и сам не понял, как пламя с рук перекинулось ему на одежду… — Этот мужик же должен был заорать от боли на весь дворец. Как тебе удалось его заткнуть? — Это прозвучит ужасно… — Эйджиро замялся, но после заверения Бакуго, что его ничем не напугать, признался: — Я дунул ему огнем в открытый рот, чтобы он не орал, а потом, когда он умер, поглотил огонь и вместе с трупом вылетел с балкона. — А вот это ты хорошо придумал, — похвалил его Бакуго и одобрительно пару раз похлопал по спине, перед тем как задать дополнительные вопросы: — Ты выбросил мертвеца в море, правильно понимаю? А кто-нибудь мог тебя видеть, как думаешь? Стоит мне страже стирать память? — Да, я выбросил труп в море, — Эйджиро, на которого похвала даже в таком происшествии, как заметание следов после непреднамеренного убийства, возымела терапевтический эффект, расслабился и уже более непринужденно затараторил дальше: — Тогда был жуткий шторм, помнишь? Так что, даже если кто-то из стражи и видел странное летающее существо с черным-пречерным человеком в руках, то явно решил, что ему померещилось в такую-то непогоду… А потом, когда я отлетел подальше, перекинулся драконом и направился к берегу. Ну, а чем все закончилось, ты прекрасно знаешь… Если бы не ты, я бы точно не выжил тогда. — Ну что ж, теперь я знаю всю историю от начала до конца и я рад, что был там и помог тебе, — Бакуго погладил замолчавшего Эйджиро по затылку и чмокнул в висок. — Ты молодец, правда. Нет, я под впечатлением, Эйджи… Ты один на один справился с убийцей и хранил эту тайну в одиночку. — Не совсем в одиночку: Мина тоже все знает. Она-то и придумала, что у меня типа какая-то хитрая лихорадка, так что меня надо было ото всех изолировать и лечить только ей — она такой переболела. —  Мина тоже молодец, не буду спорить. — Так что мою тайну знаете теперь вы двое. — Нет. Про нападение знает ещё, как минимум, один человек — тот, кто заплатил убийце, — Бакуго нахмурился и снова одернул себя: нельзя заводиться по-новой и заставлять Эйджиро снова чувствовать себя неуютно. — Есть идеи, кто это мог быть? Королева? Советники? Кто-то из знати? — Вообще никаких… Со знатью я особо не общаюсь, с советниками тоже — это прерогатива матушки… А что до нее самой, то мне как-то даже не верится, что она могла кому-то заплатить, чтобы меня задушили во сне… Она же всё-таки мать… — Какая-то она странная мать, тебе не кажется? Совсем не похожая ни на мою, ни на Мину, — Бакуго не был согласен с доводами друга и продолжил развивать свою мысль: — Да и Мина, кстати, считает, что ту интересуют только деньги и власть, а это очень даже весомая причина, знаешь ли… Эйджиро отодвинулся и посмотрел Бакуго в глаза. — Да, королева не такая теплая и любящая, как Мицуки и Мина, но это тоже не повод подозревать ее в предумышленном убийстве, Кацу. — Тогда приведи мне ещё причину, что это не она, — упёрся Бакуго, как тогда на родительской кухне, когда они спорили о деньгах. — Пусть это прозвучит малодушно, но я не хочу ее подозревать, — признался Эйджиро и вздохнул. — Кацу, может не будем об этом, а? У меня теперь артефакт неуязвимости, с того самого дня ни одного нападения не было… Бакуго замолчал, обдумывая свой ответ. С одной стороны такое желание было непонятно: как это не хотеть найти кого-то, кто такое с тобой сделал, а с другой — он должен поддержать решение своего лучшего друга… — Хорошо, не будем об этом, — он внешне согласился, а внутренне ещё больше уверился, что его план по-тихому разобраться с виновником нападения был верным: Эйджиро слишком добродушен для такого. — Ты прав, сейчас тебе никто навредить не может, а правда, раньше или позже, сама раскроется… — Спасибо, — Эйджиро придвинулся обратно и пристроил голову на плече Бакуго. — Нахрен все это, просто обними меня, а? — Не вопрос, — Бакуго решил, что пару минут сасаелией без воды точно выдержит. — Ой, — Эйджиро резко поднял голову и вытаращился на щупальца, которые оплели его всего и мягко сжали. — Но ведь мы не в воде… Высохнут же. — За пару минут вряд ли, — довольно оскалился Бакуго, укладывая щупальцем голову друга обратно на свое плечо. — Кацу, ты… — Эйджиро осекся на после начала фразы, шумно выдохнул, помолчал и закончил: — Временами мне не хватает слов, чтобы выразить насколько я счастлив, что у меня есть ты. — Скажи, что просто меня обожаешь в такие моменты, — решил не вовремя пошутить Бакуго и сам опешил, когда Эйджиро дёрнул голову вверх и посмотрел ему в глаза. — Ну ведь это абсолютная правда, — я тебя обожаю и восхищаюсь тобой, — взгляд красных глаз был совершенно серьезным. — Кхм… — Бакуго поперхнулся воздухом от такого ответа и внезапно почувствовал какую-то необъяснимую неловкость. — Как-то интересно твоя фраза прозвучала, но да ладно. Я тебя тоже временами обожаю, чтобы ты знал. — Правда? — радостно заулыбался Эйджиро и ласково погладил щупальца. — Правда-правда. Кстати, а что это было? — Ты о чем? — Когда я проснулся. Это был поцелуй? Эйджиро мгновенно растерялся и порозовел. — Нет, это была первая помощь: дыхание изо рта в рот и массаж сердца. Я читал, что так обычно спасают тех, кто тонет. Надо вдуть воздух в лёгкие и нажимать на грудную клетку, чтобы «запустить» сердце. Ну, чтобы оно начало биться… — быстро затараторил он, явно пытаясь скрыть свое смущение. — Я, конечно, никогда практически этого не делал, и ты не утонул, но ничего другого мне просто в голову не пришло… — Ах вот оно что, — Бакуго задумчиво пожевал губу, а потом хитро посмотрел на Эйджиро. — А научишь меня оказывать первую помощь? — Зачем? Ты же подводный житель и утонуть не можешь… — Ну, а вдруг понадобится? Я же все больше общаюсь с людьми… Вообще-то Бакуго было наплевать на спасение утопающих — никого он спасать не собирался, просто ещё раз захотелось повторить прикосновение губ к губам — это было дико приятно. Но ведь для этого нужна веская причина в человеческом мире, правильно? Эйджиро вряд ли такое его желание поймет: они два парня, друзья, с чего бы им просто так касаться губ друг друга? Они же не парень с девушкой, которые планируют пожениться и заниматься всякими интимными вещами, как это у людей принято… — А, ну да, — Эйджиро обдумал его ответ и улыбнулся. — Хорошо. Я ещё раз перечитаю процедуру, чтобы научить тебя правильно и потренируемся, ладно? — Отлично, — щупальца неприятно зачесались и Бакуго поспешил их трансформировать в ноги. Эйджиро хихикнул, когда внезапно погладил Бакуго по бедру, дескать, так нечестно быстро превращаться, но тут же еще раз поблагодарил, что тот для него столько делает. За дверью внезапно загавкало и Бакуго, вместо ответа, что и для него делают много, заворчал: ему хотелось еще вот так вот поваляться на кровати и поразговаривать, но, похоже, все остальные уже проснулись, раз прислали за ними Одеялко. Он махнул рукой, приоткрывая дверь магией, и ухмыльнулся, когда на кровать заскочил питомец, и радостно понесся к ним здороваться. Щеночек облизал им обоим лица и начал носиться по кровати туда-сюда, замирая у края и вопросительно на них поглядывая. — Пора вставать, умываться и тащиться в столовую, — страдальчески закатил глаза Бакуго, которому никуда не хотелось, но он понимал, что без магии подводная рыбалка не состоится, и Мина с родителями расстроятся. Эйджиро, уловив его настроение, лукаво улыбнулся и облизнулся. — Спорим, ещё вкусный торт остался и пирожков, наверное, снова напекли… Они такие румяные, горячие и прямо тают во рту… Вкуснотища… Бакуго неодобрительно зыркнул на друга, знающего его слабое место, а потом пафосно махнул рукой. — Ради торта и пирожков можно и встать, уговорил. — Ну вот видишь, — продолжил его дальше соблазнять Эйджиро. — Поплаваем, вернёмся, полежим в ванной или в гамаке, пока готовится, можем поиграть в бадминтон или снова в фанты. В общем, интересных и приятных причин, чтобы выйти из комнаты, куча. — Все, я понял, — картинно шикнул на него Бакуго и первым выпрыгнул из-под одеяла. — Давай, шевелись, пока всю вкусную еду не съели. — Хорошо, — заулыбался Эйджиро, быстро выбираясь следом и направляясь в ванную за решительно настроенным Бакуго и радостно скачущим щеночком.