Близкий человек?

—Давид Роменский, вы обвиняетесь в похищении несовершеннолетнего подростка. - сказал один из полицейских, когда Давид вошёл в квартиру. Второй держал гетерохромного за руку. Как же ему было страшно. Полицейские вычислили его вместе с опекой, и теперь у шатена будут проблемы. Из-за него. —Но я не- —Мы забираем вас на допрос в участок. Вы имеете право хранить молчание, всё вами сказанное может быть использовано против вас. И вот, они едут в полицейской машине в неизвестном мальчику направлении. Теперь его заберут в детский дом... Давид был таким добрым, несмотря на то, что они даже не были знакомы. Но ведь он ни в чём не виноват. Напротив, он не дал ему замёрзнуть на улице. Но когда они приехали в участок, там оказался тот, кого он хотел видеть меньше всего на свете. Вадим. Что здесь делает этот человек? Давида забрали на допрос, а мальчик с Вадимом остались в кабинете с представителями органов опеки. Одна из них дала Вадиму какие-то бумаги, и он их подписал. —Теперь вы являетесь официальным опекуном Берга Никиты Алексеевича. - сказала женщина. Глаза расширились от ужаса, его бросало то в жар, то в холод. Сердце забилось, как бешеное. Ему придётся жить с Вадимом?.. Одному ?.. Пока он пытался осмыслить произошедшее, в комнату вошёл один из полицейских. —Никита, пройдём со мной. Они прошли по коридору и зашли в один из кабинетов. Давид сидел с грустным и серьёзным лицом, странно было видеть его таким, все прошлые два дня мальчик видел его только весёлым и добрым. Никита сел за стул рядом с шатеном. Напротив них сидел следователь. —Итак, Никита, скажи пожалуйста, ты помнишь, как оказался в квартире этого человека? —Да. Ночью, он взял меня к себе во время дождя... - неуверенно начал он. —Что ты делал на улице ночью? —Гулял и заблудился... - он боялся говорить что-либо про Вадима, потом серьёзные проблемы могут появиться и у него самого. —Ясно, и что он тебе сказал? —Он сказал, что может взять меня к себе, а потом отвести домой... —И ты поверил? Пошёл с ним? —Но так и е- - попытался вставить Давид, но следователь жестом показал ему замолчать. —Да... —Что он сделал, когда вы пришли к нему в квартиру? —Накормил меня пельменями, расстелил мне пастель и мы пошли спать. - уже более уверено сказал Никита. Пришлось собрать все свои силы в кулак. —Он правда не виноват! Он помог мне! Пожалуйста, отпустите его! - это был первый раз за многие годы, когда он так громко говорил. —Это дело сейчас на рассмотрении, но, судя по показаниям, всё идёт к тому, что скоро он может быть свободен. Мальчик слабо улыбнулся и посмотрел на Давида. Тот улыбнулся ему в ответ. —Спасибо. Но тут он вспомнил, что ему теперь придётся жить в той же коммуналке, с Вадимом. Улыбка тут же пропала с его лица, слезы почти выступили на глаза. Ведь именно поэтому он не говорил шатену, где его дом. Он уже не думал, что это место можно считать домом, если там нет близких и родных людей, которые обезопасят его. Затем Никиту вывели из кабинета, и повели в коридор, где его уже ждал Вадим. Сегодня он не выглядел пьяным, видимо, приход опеки в дом привёл его в чувство. Он грубо взял его за руку и потащил к выходу. Как только они вышли на улицу, мужчина заговорил. —Ничего им обо мне не сказал, молодец. Больше не сбежишь... - по телу мальчика прошёл холодок. Страх поселился где-то у него в сердце уже очень давно, но теперь у него есть повод раскрыться. Теперь они жили в комнате Вадима. Комната, принадлежавшая его матери, теперь пустовала. При каждой мысли о маме, на глаза наворачивались слёзы. Даже несмотря на то, что в последнее время она постоянно пила, в голове сохранилось большинство хороших воспоминаний с того времени, когда Вадима ещё не было в их жизни. В голове засела ещё одна неприятная мысль. Завтра понедельник. Снова идти в школу. Снова терпеть издевательства от одноклассников. Сам по себе Никита был слабым, ел всего пару раз в день и ничем кроме школы не занимался. Не то чтобы у его семьи были деньги на какие либо дополнительные занятия. Поэтому давать отпор сверстникам было бесполезно, всё равно отхватил бы он. Вадим сразу же отправился спать, и слава богу. Хоть не пил. Утро. Мальчик еле как поднялся с жутко неудобного дивана, стоявшего напротив кровати мужчины. А как его теперь называть? Отчимом? Папой? Этот человек никогда бы не смог стать ему семьёй. Интересно, а где учится Давид? В школе или университете? Наверное, уже выпустился, раз ему восемнадцать. Никита боялся, что шатен злится на него за всё это. Он вспомнил, как сам предупреждал парня о том, что доставит много неудобств. Но он не думал, что настолько много. Переодевшись в мятую рубашку и штаны, он взял рюкзак и вышел из дома. Погода оставляла желать лучшего. Шёл сильный дождь и ветер бил в лицо. Мальчик еле как добрался до школы, хоть и с опозданием. Хотя, так даже лучше, никто не будет лезть перед уроками. После звонка на перемену, он попытался как можно быстрее и незаметнее выйти из класса, но при выходе из кабинета, столкнулся со своим одноклассником и случайно запачкал его дорогущие ботинки. В это время к ним уже подошли остальные из его компашки. Этих людей Никита боялся не меньше, чем Вадима. Они были намного сильнее его и часто пользовались своими силами. Как и сейчас едва увидев разъяренное лицо Серёжи, того самого, в ботинках, стоимость которых гетерохромный даже боялся представить, он получил кулаком по лицу. Но он знал, что это только начало, поэтому рванул дальше по коридору, пока вся толпа из пяти человек гналась за ним. По дороге он постоянно сталкивался с кем-то и тихо извинялся, надеясь, что эти школьники не захотят присоединиться к Серёже и его друзьям. На лестничном проёме он врезался в двух каких-то старшеклассников, а они были редкостью на их этаже средней школы. Он снова пробормотал "извините", добавляя уважительную форму, дабы точно избежать проблем. Топот одноклассников приближался и спускался за ним всё быстрее и быстрее, пока он не забежал в холл в конце первого этажа. Тупик. Компания вскоре догнала его. И началось. Кто-то из них толкнул его на пол, кто-то начал пинать, кто-то бить кулаками, а кто-то покрывать матом. —Да ты хоть знаешь, сколько стоит эта обувь, уебан блять. Тебе такие деньги и в мечтах не снились, чмо очкастое блять. - он говорил правду. Оставалось только гадать, сколько ещё это будет продолжаться. Перемена идёт пятнадцать минут, кто знает, сколько из них он сможет протянуть. —Иди мамке своей этот ценник на ебало налепи! —Да он долбаеб безмамный. - он не хотел знать, правда ли они знают о произошедшем или просто оскорбляют, но он уже едва сдерживал слёзы. Неприятный вкус крови чувствовался на языке. Они ранят его как физически, так и морально, опять. —У него вроде рил мамка сдохла. Спилась окончательно походу блять. - все таки сказал один из них. Артур. Это стало последней каплей. Слёзы уже начали стекать по щекам. Он размахнулся и со всей силы ударил его, хотя всё равно знал, что особого вреда не причинит. —Ты совсем ахуел, нытик? —Он ещё и ноёт тут, нюни распустил, слабак. Он мысленно соглашался с ними. Фактически, всё, что они говорили, было правдой, почти. Ему было страшно. Кровь смешалась со слезами на лице, оставляя бледно-красные разводы. Никита не знал, что они ещё могут сделать. Но молить о пощаде было бессмысленно. Вдруг он услышал жутко знакомый голос где-то за спинами обидчиков. —Отошли от него.