Falling for Christmas

Юнги был настойчив, его губы обжигали, а рука, которая легла на поясницу Чимина, притягивая ближе, казалась такой уверенной и заботливой, что омега совсем потерялся. Он едва успел восстановить дыхание, когда альфа слегка отстранился и спустился поцелуями ниже. Пальцы Юнги скользнули по его шее, как будто инстинкт вёл волчару к тому самому месту, где запах был особенно концентрирован. Чимин громко простонал, когда Юнги, не удержавшись, лизнул горячим языком его пахучую железу. От жара его тела и от аромата, который обволакивал омегу, последнего сдерживающего импульса хватило лишь на то, чтобы едва прошептать: — Юнги... Стой... Альфа ослабил хватку и, в последний раз проведя языком по солоноватой коже, отстранился. Вместо этого он уткнулся носом в шею и глубоко втянул воздух, словно пытался насытиться густым манящим запахом яблочного пирога. — Юнги, послушай, я не умею готовить. Омега почувствовал, как тихий смешок альфы пустил стаю мурашек от его шеи ниже по телу. — Это не проблема, приготовлением пищи могу заниматься я, — произнёс Юнги, продолжив обнюхивать его.  А Чимин почти потерял способность думать, потому что всё, что вытворял взрослый волчара, его безумно возбуждало. Он читал о том, что оборотни нередко вступали в интимную связь сразу после знакомства: это было в их природе, и большинство зверей не видели смысла откладывать то, чего жаждали их тела. Но что-то в блондинистой голове продолжало цепляться за последние крупицы здравомыслия. Ну или кто-то обморозил мозг и сейчас тупо занимался хернёй. — Я зарабатываю тем, что прикрываю и помогаю изменщикам, — пробормотал омега в попытке отогнать мысли о возможном менингите и о своем хлюпающем анусе.  Юнги чуть отстранился и взглянул на него с какой-то непередаваемой искоркой в глазах. — Я могу с этим смириться, — сказал он уверенно, продолжив обнимать. — Альфа, ты должен знать... я давно не девственник. Юнги рассмеялся, его смех был низким и соблазнительным, как и его взгляд. — Как и я, Чимин. Ничего страшного, — рука альфы соскользнула со спины и легла на его полупопие, и омега почувствовал, как тёплая струйка естественной смазки стекла по ложбинке и оставила мокрое пятно на боксерах. Удивительно. Как это вообще возможно? Чимин же реально был обычным человеческим омегой, и ни о какой течке в ближайший месяц речи не шло. Он не был оборотнем, у которых смазка текла как по заказу. В обычные дни он даже во время возбуждения едва мог наскрести достаточное количество, из-за чего приходилось покупать лубриканты. Дополнительное скольжение облегчало трение, а движения по члену и в попке становились куда приятнее. Это что же... Юнги умудрился не только ноги ему раздвинуть, но и, похоже, сдвинуть цикл? Если прямо сейчас начнётся течка, да ещё и посреди этой глуши, волчаре точно не поздоровится. — Чёрт, Юнги... я же человек. Я не смогу родить тебе волчат. — Ну, у каждого свои недостатки, — ответил альфа, его голос был мягким, как никогда. — Иди сюда, человеческий омежка. Мы найдём свой способ быть счастливыми. С этими словами он притянул омегу ближе и своим поцелуем выбил простуженные глупостью мысли. Тело Чимина начало плавиться от прикосновений. Руки Юнги, крепкие и уверенные, заняли своё место и начинали игру с ягодицами, а омега едва мог дышать. Пульсация на шее, где горячие губы альфы оставляли свои метки, не прекращалась, и это, казалось, не давало ему возможности сосредоточиться. Чимин стиснул зубы, попытавшись не потеряться в этом вихре эмоций, но всё было тщетно. Его тело поддавалось, и это сводило с ума. Отпустив себя, Пак сместился и скользнул кончиком носа по горячей коже альфы от скул и ниже. После того как он уткнулся в то место, где феромон волчары чувствовался сильнее всего, инстинкты захлестнули его с новой силой. Мысленно омега пытался удержаться, но тело, словно само по себе продолжало тянуть его в бездну ощущений. Всё, что он ощущал — это жар и нежность, что исходили от Юнги, и их дыхания, танцующие в одном ритме. Чимин пытался взять паузу, но это было так же сложно, как рискнуть остановить бушующее море руками. — Сколько тебе лет? — всё же справившись с бурей чувств, спросил Пак. Юнги, похоже, уже успел привыкнуть к причудливым вопросам, которые вылетали из уст омеги. С лёгкой улыбкой он отстранился, но не остановился, позволяя кончикам пальцев лениво скользить по округлостям Чимина, всё ещё прикрытыми тонкой тканью трусов. — Семнадцать… — с едва уловимой загадочностью прошептал альфа. — И давно тебе семнадцать? — спросил Чимин почти на автомате, не до конца понимая, куда клонит Юнги. Его пальцы едва заметно дрогнули на шее альфы, выдав внутреннее напряжение. — Уже да, — ответил Юнги с таким видом, будто эти слова были самыми очевидными. Он тихо рассмеялся, а затем мягко коснулся губами щеки Чимина, подарив лёгкое, почти дразнящее прикосновение. — Это как? — Ну, мне тридцать пять вообще-то, — признался альфа, крепче обвив омегу руками. — Я думал, мы «Сумерки» цитируем. А Чимин в этих сильных руках так и не смог избавиться от ощущения, что его мир в одно мгновение стал совершенно иным. В воздухе повисла тишина, которую нарушали только их обжигающие дыхания. — Я балдею от наших разговоров. Ты такой умный дядька, — блаженно произнёс Чимин, почувствовав, как напряжение растворилось в этом лёгком, почти игривом моменте. И в то же время он не мог игнорировать то, как под кожей снова начинали расползаться волны желания. — Душечка, ты что несёшь? — Юнги склонил голову и улыбнулся. — Счастье? — Точно! Ведь ты — моё счастье, моя душа, мой человеческий омега, — ответил волчара, прижав его к себе ещё крепче.  — Юнги… — Чимин выдохнул, не зная, что ещё сказать. Все его попытки остановить это цунами были уже тщетными. Выкрашенная в белый голова полностью потеряла контроль, и всё, что омега мог сделать — это прижаться своей шеей к шее альфы, не подумав о последствиях.  Чимин резко втянул воздух, когда Юнги, прорычав, сместился и прижался своей железой к его. Альфа начал распространять феромоны, густой аромат которых тут же заполнил комнату. Омега замер. Это было первобытно, почти дико. Всё вокруг них наполнилось смешанными запахами яблочного пирога и вяжущей хурмы, которые сливались в нечто запредельно притягательное. Место на шее, где могла бы появиться брачная метка, будто вспыхнуло, заставив Чимина выгнуться. Своим окрепшим возбуждением он проехался по бедру Юнги, и это было настолько остро, что омега не сдержался и простонал:   — Нгх… Ах! — этот звук чистого желания застал их обоих врасплох. Они отстранились и озадачено посмотрели друг на друга. В следующую секунду всё изменилось. Слишком быстро. Слишком резко. — Беги, душечка, — даже голос Юнги звучал по-другому. — Что? — Пак моргнул, попытавшись понять, что происходит. — Через минуту ты должен бежать так быстро, как только можешь. Ты понял меня, омега? В голове Чимина словно зазвенели тревожные колокола. Всё его тело напряглось, часть инстинктов кричала, что нужно послушаться и убежать. Но разум не догонял… Почему? Зачем? Что, чёрт возьми, происходит?  А потом накатила волна разочарования, и подступающие слёзы затопили глаза. Всё пошло волчаре под хвост. Омега думал, что Юнги тщательно его подготовит и хорошенько выебет. Возможно, даже волчьим узлом. Его должны были любить, ласкать и трахать…  Пока блондинистая голова переживала маленькую истерику, альфа поднялся с мехов, отступил к дальнему углу комнаты и замер в какой-то спринтерской позе. Юнги скрёб ногтями по полу, тяжело дышал, а его взгляд, застывший на Чимине, пытался что-то сказать. В его глазах будто была просьба. Или приказ. И тут до него дошло... Преследование.  Охота. Не за добычей, а на омегу. Преследование своей пары. Брачная охота.  Без слов, всё ещё ошеломлённый, Чимин поднялся с пола и схватил первую попавшуюся шкуру. Обернувшись в её белый мех, он спиной попятился к выходу. Юнги не шевелился. Не моргал. Он хотел видеть, как омега убегает.  Непонятный страх за собственную жизнь овладел им на секунду, стоило только представить, как Юнги обратится в волка и выбежит за ним. Резко развернувшись спиной к альфе, Чимин открыл входную дверь и со всех ног выбежал в морозную темноту. Наступила глухая тишина, нарушаемая лишь неистовым дыханием омеги и хрустом снега под его босыми ногами. Мороз кусался и проникал под кожу, пробираясь до костей. Чимина начало трясти, он почти чувствовал, как холод вытягивал из него последние силы. Но это казалось неважным, потому что через секунду тишину разорвал звериный вой.   Этот звук заставил ноги на миг ослабеть, и Чимин споткнулся. Он остановился и резко развернулся, прислушавшись к треску ветки где-то совсем близко. Наверное, так себя чувствовала любая добыча, за которой гонялся Юнги. Это пугающе. Это волнующе.  Время словно рябило перед глазами. Каждая секунда растягивалась в мучительную вечность, пока ощущение надвигающегося присутствия не стало невыносимым. От испуга горячие слёзы всё же сорвались, и Чимин грубо протёр ладонями воспалённые глаза. И эта заминка стала его ошибкой. Луна, как равнодушный свидетель, бросила свой холодный свет на хищника. Рыжий волк, огромный, мощный, движущийся с пугающей грацией, появился из тени. Его шерсть отливала серебром в лунном свете, а глаза горели огнём. Юнги был безупречен. Он выглядел как что-то древнее, свирепое, несокрушимое.   Чимин застыл, ноги словно намертво примёрзли к земле. А затем последовал один плавный, точный, решительный прыжок, и омега почувствовал, как земля уходит из-под ног. И всё вокруг исчезло.