The Glory

Если можно чувствовать себя ещё более окрылённой, то Ёнсо даже представить не может, что для этого нужно сделать. Тело приятно ноет от бессонной ночи, которую они провели на берегу Тихого океана где-то на краю Санта Моники. Пили пиво, дурачились и растворялись в плену звёздной ночи, которую так теперь не хочется отпускать. Ён бредёт по липовой аллее к особняку, кремовые стены которого белеют среди зелёного моря идеально выстриженного мексиканцами газона. На лице играет глупая улыбка, а в груди треплется язычок давно забытого чувства, когда вопреки запретам родителей уходишь погулять до девяти вечера, а возвращаешься домой заполночь. И это ощущение блаженно потрескивает, как тлеющие ветки в костре, который они засыпали песком, когда уходили с пляжа. Уже далеко заполночь — пятый час. Небесная акварель над Кэролвуд Драйв плавно перетекает от беззаботной ночи в новый день, растворяясь в белой дымке предрассветных минут. У Ёнсо на сон осталось часа три от силы, но она ни о чём не жалеет. Мизинец на левой руке всё ещё чувствует ниточку, которой Минхо привязал её к себе. Может, она поспешила делать о нём выводы? Может, стоит дать ему шанс? Ёжится от утренней прохлады и понимает, что забыла отдать ему джинсовую куртку. Теперь, видимо, им придётся ещё раз встретиться. До этого момента она ещё успеет окончательно протрезветь, но сейчас приподнимает грубый ворот, пытаясь согреться, и запахивается, пряча кисти рук в подмышки. На языке до сих пор ощущается сладость бабл-гам, а перед глазами то и дело пролетают звёзды, на каждую из которых Ёнсо по привычке загадывала желание. Сбудутся ли они? Как знать. …но свой след они точно оставят. Собачий лай разрезает тишину, в которой прежде были лишь шелест листьев на липах и шарканье стареньких конверсов на ногах, что еле плетутся к желанной постели. Ёнсо поворачивает голову на звук, видя, как вдалеке Хёнджин замахивается и швыряет кривую палку, а два добермана уже наперегонки мчатся за ней, поглощённые азартной игрой. На нём всё те же спортивные серые штаны и белая спортивная майка с глубоким вырезом. Хёнджин запускает руки в карманы и наблюдает, как псы играючи дерутся за ветку, а Ёнсо останавливается, украдкой глядя на него издалека. Может, это побочный эффект уходящей ночи, но сейчас он кажется ей таким умиротворённым. Таким безмятежным, словно девятью часами ранее не стрелял в неё из лука горящими стрелами провокации. Чего он этим добивался — она до сих пор не знает. И не уверена, что хочет знать. Что это имеет для неё какой-то смысл. …большой смысл. Она не хочет закончить так, как Меган: потерять рассудок и самообладание из-за Хван Хёнджина. Здравым умом понимает, что для него всё это лишь игра. Но далеко в глубине жужжит светлячок, что зажёгся в их первую встречу, щекоча где-то под ложечкой, когда Джин начинает медленно оборачиваться в сторону дороги. Она молниеносно прижимается к стволу дерева, вдавливаясь всем телом в шершавую кору. Прикрывает веки и морщится, боясь, что он успел заметить её и сейчас подойдёт. Чувствует себя такой же крохотной и беззащитной, как и лёжа на пирсе под тяжестью звёздного неба. Глупая влюблённая девочка — вот она кто. Наивная и маленькая, что сейчас прижимает кулак к груди, пытаясь уговорить своё сердце биться не так громко. Вдруг он её услышит. …вдруг почувствует. Собачий лай становится всё тише, и Ёнсо решает, что можно покинуть укрытие. Осторожно выглядывает из-за ствола старой липы, окидывая взглядом изумрудный газон — никого. Ни собак, ни Хёнджина — лишь первые солнечные лучи, что пробиваются меж крон деревьев соседнего участка. Телефон вибрирует в заднем кармане, и она вздрагивает, благодаря того, кто решил написать ей именно сейчас, а не сделать этого на пару минут раньше. Джисон прислал очередной мем, но она даже не отправляет дежурное «а-ха-ха» в ответ. Нажимает кнопку вызова, прикидывая в голове, сколько сейчас времени в Сеуле, пока в трубке звучат монотонные гудки. — Ты теперь и в ночные смены батрачишь? — с ходу выпаливает Джисон, и её лица касается непроизвольная усмешка. — Нет, за это мне, к сожалению, не заплатили, — неспеша бредёт в сторону особняка, специально оттягивая время в надежде, что Хёнджин сейчас накормит доберманов и пойдёт дальше досыпать. Или чем он после этого обычно занимается. — Что я слышу, — позвонить Хану сейчас стало лучшим решением. Ему всегда удаётся поднять ей настроение. — Ким Ёнсо превращается в тусовщицу. Что дальше? Пойдёшь на прослушивание в Икс-Фактор? — Если только массовкой в зрительный зал, — хмыкает она, ведь особыми вокальными талантами точно не блещет. — В рекламу зубной пасты? — Не буду отбирать у Лекси последний шанс, — хихикает она и понимает, скажи она такое самой Алексис, то её номер бы тут же полетел в чёрный список. — У тебя теперь новая лучшая подружка, я ревную, — по голосу в трубке Ёнсо понимает, что Джисон дует губы, как обиженный ребёнок. Он всегда так делает, и его лицо сразу же превращается в мордашку огромного бурундука. Ён скучает по этой гримасе. — Они сумасшедшие, — слишком серьёзно произносит она. — Просто ненормальные. — Не томи, — несдержанно выпаливает Джисон. — Чем вы занимались сегодня? Угоняли тачки? Накурились и ограбили заправку? Купались голышом? — Не поверишь, но половину ты угадал. Обогнув особняк по тропинке, что тянется меж невысоких, идеально выстриженных кустов, она подходит к заднему двору, где перед глазами открывается живописная картина последствий вчерашней тусовки. Повсюду валяются зонтики от коктейлей, апельсиновые корки, чьи-то плавки и полусдутые розовые фламинго, что грустно покачиваются в бассейне от едва ощутимого прохладного ветерка. Похоже, что все оторвались здесь вчера на славу. Ёнсо осторожно переступает через осколки бутылки шампанского, пробираясь к дальним шезлонгам, что кажутся ей не такими замызганными как те, на которых пестрят разноцветные подсохшие брызги приторных коктейлей и следы чьей-то помады. Чем уж тут занимались селебрити до глубокой ночи — Ёнсо не особо хочет себе представлять. Ей хватает того, что она успела увидеть из окна кухни. …точнее, кого. — Так значит ты собираешься тусить две ночи подряд? — Джисон специально делает игривый голос, чтобы позлить подругу. — Нет, с меня, пожалуй, достаточно, — белым носком кед она аккуратно скидывает с шезлонга несвежее полотенце и усаживается на край сиденья лицом к бассейну, скучающе глядя, как на бирюзовой воде колышется трубочка для коктейля. — Ён-а, и недели не прошло, а ты уже успела обзавестись поклонником, — он говорит с небольшой издёвкой, но Ёнсо знает, это лишь показуха. Джисону нравится подкалывать её, всё их общение состоит из подколов и сарказма. Наверное, это высшая степень родства душ, что ли. Хочется добавить «и не одним», но она проглатывает эти слова, так и не дав им волю. Всё же, она не уверена, имеют ли они вообще силу. Хёнджин просто такой: таинственный, манящий и соблазнительный, потому что запретный. Хотя ей никто не запрещал с ним общаться — это её собственное решение. Держа дистанцию, ей будет проще не поддаваться воображению, что из раза в раз пририсовывает его мифическому образу всё новые и новые качества. Да с чего она вообще взяла, что ему на неё не всё равно? Потому что он разрешил остаться в особняке или потому что прожигал взглядом, высасывая при этом воздух из лёгких другой девушки? Глаза уже неприятно пощипывает, что говорит о том, что срочно пора в постель. Ёнсо поднимается на ноги, слушая рассказ Джисона о его новой работе, куда его взяли на постоянку после летней стажировки. Участливо угукает, а сама уже мыслями где-то на твёрдом подобии матраса. Но ещё одна сплетня про новых коллег Хана, и она останется спать прямо на этом холодном шезлонге. Разворачивается в сторону дома, по привычке окидывая взглядом большие окна и замирает. Один раз случайность. Два раза — совпадение. Три — закономерность. В третий раз за последние сутки она ловит взгляд Хёнждина, что следит за ней со стороны. Джин стоит у дверей, что ведут на просторный балкон — похоже, это его комната, — но на улицу не выходит. Лишь склоняет голову на бок, когда Ёнсо цепенеет, чувствуя незримый ток, что пробегает несколько десятков метров от края бассейна до окон на втором этаже. Пальцы на руках млеют, и это не из-за утренней прохлады. И усталость здесь тоже не при чём. Виновник всего этого продолжает сверлить её взглядом, словно специально сдувая ту приятную дымку минувшей ночи. Нет больше той лёгкости. Нет беззаботности. Есть только он — глядящий так, будто Ёнсо поймана с поличным. Будто она виновна в чём-то. Единственное, в чём она действительно виновата — что не смогла устоять. Что утонула в синеве его глаз. Опьянела от запаха липы. Потерялась в лабиринте длинных коридоров роскошного особняка. …виновата, но не по собственной воле. По плечу Хёнджина медленно ползёт чья-то рука, а через мгновение каштановая макушка мелькает позади него, утаскивая — уволакивая — прочь. Интересно, он сам нашёл Меган в гостевой спальне или это вообще другая девушка? Вокруг него вчера вилось много красоток, даже несмотря на то, что он якобы снова встречается с Пайпер. В груди опять щемит, словно рёбра каменеют, не позволяя вдохнуть полной грудью. Это то, что она не хочет чувствовать, но чувствует. Отвращение — к нему и к себе. Что он делает это с ней, а она позволяет ему. Снова и снова попадается на этот крючок, будто не знает, что там опасно — там погибель. Снова ступает на этот шаткий пирс, вот только над головой не звёздное небо, а впереди не бесконечный океан. Под ногами лишь труха, в которую рассыпается её спокойствие с каждой их встречей. …каждым взглядом. Ёнсо прощается с Ханом уже стоя перед дверью, что ведёт на дальнюю кухню, и убирает мобильник в карман джинсовки, в котором нашла чупа-чупс. Осторожно заглядывает в одно из окон, пытаясь понять, есть ли кто-то внутри, например, два чёрных добермана, или нет. Но похоже, что они уже закончили свою трапезу. В комнате никого. В коридорах особняка тишина. Ён осторожно пересекает первый этаж, боясь столкнуться с кем-то — она знает с кем. Но никто по пути не попадается. Суа ещё спит, и Ёнсо даже удивлена видеть её в их спальне. Похоже, что интереснее, чем секс на столе с Феликсом Ли этой ночью с ней уже ничего не происходило. Сняв джинсовую куртку и стянув кеды, в подошву которых забился пляжный песок, Ёнсо достаёт из ящика свою подушку и одеяло, устраиваясь спать прямо в уличной одежде. Сил на какие-то банные процедуры совсем уже не осталось. И стоит растрёпанной причёске коснуться подушки, сон тут же берёт верх, что Ёнсо даже не слышит, как проснувшаяся из-за шороха Суа требует объяснений, где она была всю ночь.

☆☆☆

— Он вообще когда-то спит? — Чанбин натирает один из высоких бокалов для молочного коктейля, глядя вместе с Эшли на экран телевизора. А у Ёнсо вот ощущение, что она точно не спала. Всё же два с половиной часа сна — плохая идея. Ведущая перечисляет селебрити, что присутствовали на вечеринке в доме Хёнджина. Но Ён лишь массирует пальцами виски, боясь, что ещё немного и она свалится с барного стула. Бессонная ночь, плюс похмелье, плюс отвращение к любому упоминанию Хван Хёнджина — жгучая смесь. И у Ёнсо складывается впечатление, что она пила вчера не пиво, а серную кислоту, которая до сих пор разъедает изнутри всё, включая человеческие чувства. — Хоть бы разок на такую тусовку попасть, — вздыхает Эш, локтем опираясь о стойку и подпирая щёку кулаком. — Не завидуй, — недовольно бубнит Ёнсо, припадая губами к стакану воды, который пуст уже наполовину. — Сборище моральных уродов. — Кажется, у кого-то была бурная ночка? — усмехается Чанбин, глядя, как она большими глотками жадно осушает стакан уже до дна. — Мы просто гуляли, — хрипит Ёнсо, пытаясь прочистить горло. Похоже, что «бурная ночка» всё же оказалась слишком прохладной, раз голос постоянно ломается, норовя пропасть вовсе. Интересно, как там Крис и Лекси? Сегодня вечеринка у Минхо, а они-то уж точно её пропускать не собирались. Они тоже вот-вот слягут с ангиной или любовь, которой они занимались сначала в океане, а потом и у костра, пока Ёнсо и Ли Ноу любовались звёздами, греет лучше, чем джинсовая куртка Минхо? — Так вы с Ли Ноу теперь встречаетесь? — тут же загорается Эшли, делая звёздные сплетни наконец-то потише. Всё же нашлось то, что интересует её больше, чем очередная фотка Хёнджина, сделанная папарацци практически из кустов. Вечеринка была закрытой, приглашены на неё были лишь знакомые Хёнджина. Но даже это не помешало газетным крысам каким-то образом прознать про неё и пробраться на частную территорию ради нескольких эксклюзивных кадров такого ужасного качества, словно сделали их на старую мыльницу, сидя на дереве в другом конце Кэролвуд-Драйв. — Ерунды не говори, — Ёнсо без единой эмоции смотрит в блестящие от предвкушения глаза Эш, пытаясь сглотнуть противную сухость во рту. Похоже, что песок был не только в её кедах, но и пробрался в самую глотку. — Мы просто тусовались на пляже с ним, Лекси и Крисом. — У-у-у, — игриво тянет Эш. — Парное свидание. Но в отличии от Эшли, Чанбину, похоже, не очень-то интересно слушать про все эти любовные штучки. Он отставляет бокал к остальным пяти, что уже сияют от чистоты, и уходит на кухню, оставляя девушек наедине с их увлекательным диалогом. — Просто посиделки у костра на пляже, — про игрища в воде она всё же умалчивает. Про травку тоже. — Свидание, — настаивает Эш. — Нет. — Ён, это свидание, — утверждает она, словно сама там присутствовала и всё видела. — Что может быть романтичнее, чем костёр и звёзды? «Пирс и звёзды», — чуть не срывается с губ, но Ён лишь несколько раз моргает, пытаясь гнать эту мысль прочь. — Не принимай это всерьёз, — пытается умерить её пыл. — Тогда зачем ты пошла? Отличный вопрос, ответ на который — «дебильный уговор с Кристофером Баном». Но и это озвучивать Ёнсо тоже не собирается. Чанбин возвращается с кухни, держа в руках заварник, и ставит его перед Ён на барную стойку. В нос тут же ударяет аромат липовых цветов и мёда, отчего тело прошибает, словно это не чай, а оголённый провод. — Выпей, а то совсем голос пропадёт, — его появление спасает Ёнсо от ответа на провокационный вопрос. Чанбин снимает одну из чашечек с подставки над столешницей и замечает, как Ён еле сдерживает рвотный рефлекс. — Тебе плохо? — Прости, — ей так неловко, но выпить этот хренов чай она точно сейчас не сможет. Не после того, что увидела сквозь окна особняка. — У меня аллергия на липу, — морщится от собственного вранья. Нет у Ёнсо никакой аллергии. Во всяком случае не на липу — на человека, что пахнет ей. — Ой, — он тут же забирает заварник со стола, словно даже от запаха Ёнсо может получить отёк Квинке. Отёк нет, но пинок под зад от судьбы — только что. — Малиновый? — Да, малиновый подойдёт, — виновато улыбается она, зажимая нос пальцами. Не думала, что уже до такого дойдёт её глупая влюблённость. «Влюблённость», — вспышками фотокамер разлетается по черепной коробке. Приносится с прохладой предрассветного часа и застывает капельками росы на пыльных стареньких конверсах. Ёнсо прикрывает веки, упрекая себя в безрассудстве, которое сорвало ей крышу. Все эти игры в гляделки, случайный ночной разговор, забота, когда она разбила нос, их первая встреча у ворот — бабочки с поломанными крыльями, вот что это. И он собственноручно их искалечил. Ему почти тридцать. У них восемь лет разницы. Она для него, как ребёнок. О какой любви может идти речь? Неправильно всё это. Ён себе всё придумала — всё. Не чувствует он того же, что и она. Скорее всего, он вообще на неё внимания не обращает, и всё это лишь случайные совпадения, которым Ёнсо неосознанно умудрилась придать смысл, обманув сознание. В этом доме ей нет места, как и в его сердце — она знает это. И нужно продержаться ещё немного, тогда всё пройдёт. Он так и будет картинкой с обложки, а она вернётся к размеренной жизни. Ничего страшного не случится, мир из-за этого не рухнет. — Так почему ты пошла? — Эшли всё же возвращается к вопросу, ответ на который так и не получила. — Хотела отдохнуть, — не скрывая своего раздражения, выпаливает она и добавляет: — Отстань, Эш. Голова болит. — А на вечеринку сегодня пойдёшь? — похоже, её вообще мало волнует грубость в свой адрес. Эшли намного важнее узнать, встречается ли её напарница с Ли Ноу или нет. Дверной колокольчик оповещает о приходе новых посетителей, но она лишь бросает дежурное «добрый день», возвращая внимание на Ёнсо, которая нарочно игнорирует этот шквал нетерпения, что обрушился на неё. Чанбин выносит новый заварник, и Ёнсо нетерпеливо наполняет чашку, припадая губами к горячему толстому стеклу. — Эш, твой столик, — Бин кивает своей горе-работнице, и она лениво берёт с края барной стойки две таблички с меню, всё ещё буравя взглядом Ёнсо: — Пойдёшь? — тон настолько требовательный, что Ён даже немного пугается, боясь признаться, что никуда не пойдёт. — Не собиралась, — без особого энтузиазма отвечает она, сдувая с поверхности малинового чая полупрозрачный дымок. — Лучше сходи. А то больше не позовут, — деловито заявляет Эш, явно раздражённая тем, что сам Ли Ноу позвал Ёнсо на свою вечеринку, а она отказывается. Эшли бы точно не отказалась, но её и не звали.

☆☆☆

Ён не думала, что в какой-то момент почувствует себя дома — ошиблась. Когда Суа вот так сокрушается, перечисляя причины, по которым ей стоит предупреждать, когда она уходит куда-то на ночь, то в ней проступают черты матери Ёнсо. В конце концов, они ведь с ней родные сёстры, пусть и с большой разницей в возрасте. — А если бы они тебя накачали наркотой? — в пятый раз повторяет Суа, размахивая руками. Нет, ну вылитая мать Ёнсо, просто вылитая. — Онни, мне не пятнадцать, я понимаю риски, — пытается говорить спокойно, но эта нотационная порка начинает уже подбешивать. Суа, может, и похожа на её мать, но это не значит, что отчитывать Ёнсо как глупого подростка входит в её обязательства. У Суа вообще нет никаких обязательств перед ней. До этого диалога Ён вообще думала, что тёте плевать на неё. — Ты не понимаешь, это не Корея. Тут всё иначе, — вздыхает она, устало потирая переносицу. — Да я только две банки пива выпила, — зачем-то преуменьшает, хотя выпила минимум три. — Если с тобой тут что-то случится, твоя мать меня из-под земли достанет. — А то ты её боишься? — закатывает глаза Ёнсо, скрещивая руки на груди. Странно слышать от Суа слова про безопасность и праведность, когда сама она спит с Феликсом. Ён так и подмывает ткнуть тётю в это носом, чтобы не строила из себя святошу. Сто процентов, за годы в Америке Шин Суа уже всякое перепробовала, и теперь судит Ёнсо по себе. Не надо было ей сразу идти в спальню. Нужно было сначала поужинать, а потом уже идти переодеваться. Теперь Ён уже кажется, что эта промывка мозгов отбила весь аппетит. — Всё, мне некогда больше этим заниматься, — Суа закручивает волосы и втыкает в пучок кандзаси. Усаживается на колени и просовывает руку под кровать, а через пару секунд вытаскивает туфли на шпильке. — Завтра приготовишь Хвану завтрак, поняла? — поднимается на ноги и тычет в Ёнсо острым носком лодочки. — Что за бред? Ты мне исправительные работы решила устроить? — почему Ён вообще должна этим заниматься, если это не её работа. — Раз этой ночью гуляла ты, теперь моя очередь, — Суа сгибает одну ногу и на весу надевает поочерёдно туфли. Забирает небольшой клатч с незаправленной, как обычно, кровати и подходит к Ёнсо, опуская руку со свежим маникюром ей на плечо. — Вернусь завтра утром. Так что не подведи меня, ладненько? — натянуто улыбается, хлопая накрашенными ресницами, на которых два слоя туши, не меньше. — На свидание идёшь? — осторожно интересуется она, не зная, куда ещё Суа могла так нарядиться. Узкие кожаные штаны, полупрозрачная синяя рубашка, верхние пуговицы которой расстёгнуты, демонстрируя соблазнительную галочку — она точно надела пуш-ап. В ушах большие золотые кольца, а парфюм явно не из дешёвых. Она точно не в круглосуточный за туалетной бумагой собралась. — А это… — она игриво дотрагивается указательным пальцем до кончика носа Ёнсо, вынуждая поморщиться. — Тебя не касается. Как и то, где Ёнсо провела ночь не касается Суа. Но есть подозрение, что она лишь увидела прекрасный повод припахать племянницу, а самой оторваться от души до самого утра. Мало кто захочет сидеть субботним вечером дома. Хотя Ёнсо вот собирается именно этим и заняться. — Что я ему приготовлю? Мюсли молоком залью и включу кофемашину? Или что? — негодует она, не имея ни малейшего желания пересекаться с Хёнджином лишний раз. А уж тем более, готовить для него завтрак. — Он обычно сам говорит, что хочет, — хмыкает она, убирая руку с чужого плеча. — Может, сэндвич попросит, а может и панкейки. Всегда по-разному. — Зашибись, — бурчит под нос Ёнсо, не веря, что действительно собирается этим заниматься. Ещё и волнуется, что облажается. Бред какой-то. — Кстати, по выходным он завтракает на террасе. Выход на неё через главную кухню, что рядом с гостиной. Очень вовремя Суа решила уточнить эту маленькую деталь. До этого момента Ён понятия не имела, что здесь есть ещё одна кухня. Теперь не удивится, если окажется и третья. Особняк действительно не маленький. Наверняка в нём найдётся и не такое. — Класс, — безразлично бросает она, а Суа уже стоит у двери, опуская металлическую ручку, но оборачивается: — Не злись, — подмигивает она. — Должна же я побыть хоть раз строгой тётей. Стук её каблуков ещё доносится из коридора, пока не исчезает вовсе. Ёнсо уже даже не помнит, зачем пришла в спальню. Хочется съесть что-то лёгкое и завалиться смотреть сериал. Поэтому она выходит из комнаты и бредёт обратно к дальней кухне, отвечая на очередное сообщение Лекси с уговорами прийти на сегодняшнюю вечеринку. Ён даже не знает, что должно произойти, чтобы она сейчас добровольно направилась туда. И пусть прошлой ночью они неплохо провели время вместе, но всё же это не сборище пьяных незнакомых ей людей. Да и адреса она его не знает. И только эта мысль проскальзывает в голове, как на телефон приходит очередное сообщение от Алексис с геолокацией места вечеринки, а следом ещё одно: «На всякий случай. Он будет ждать». Из гостиной доносится раздражённый голос Меган, и по контексту становится понятно, что случилось что-то неприятное. Ёнсо осторожно заглядывает в арку и видит, как Мэг яростно сбрасывает звонок, запуская длинные пальцы в волнистые волосы. Она уже собирается продолжить путь, как Меган неожиданно поворачивает на неё голову, чуть щурясь: — Иди сюда, — подзывает она, и Ёнсо на всякий случай оглядывается, не понимая, точно ли это адресовано ей. — Я? — Да, подойди, — Меган уже не смотрит на неё, усаживаясь на белый диван, где ещё сутки назад лежала, раскидывая подушки, а сейчас перебирает какие-то серьёзные контракты и папки со сценариями. — То, что было вчера, — бросает косой взгляд на Ёнсо, которая уже стоит рядом, и возвращается к изучению бумаг. — Надеюсь, это только между нами? — Конечно, — между ними и Кристофером Баном. — А ты всё помнишь? — Достаточно, чтобы быть тебе благодарной за помощь, — она снова поднимает на неё взгляд и театрально тянет пухлые губы в улыбке, но искренности в ней ноль. — Но имей ввиду, что мы не подружки. Ты всё ещё меня бесишь. — Я знаю, — не знает, что тут ещё можно ответить. Меган собирает документы в изящную кожаную сумку и ещё раз окидывает взглядом журнальный столик. Где-то на втором этаже хлопает дверь, и она неожиданно резко поднимается, хватая мобильник с дивана. Смех сразу трёх голосов доносится до гостиной, и Ёнсо косится на лестницу, на которую вот-вот должны ступить виновники этого веселья. — Скажи ему, что я ушла, а сценарий нужно прочитать до понедельника, — Мэг вкладывает ей в руки папку со сценарием и слишком быстро цокает бархатными Джимми Чу к парадному выходу. — Стой, почему я?.. — она не успевает даже договорить, как входная дверь громко хлопает, передавая эстафету шагам, что уже стучат по лестничным ступеням. Ёнсо неловко поворачивается в сторону, и ей хочется последовать за Меган — прочь из этого дома. Хёнджин, в обнимку с двумя девушками, спускается на первый этаж. Незнакомки льнут к нему, хихикая и бурно что-то обсуждая. Он тоже улыбается, но не смотрит ни на одну из них. Лишь приобнимает каждую за талию, сопровождая вниз. — Может, сядем в джакузи? — предлагает та, что слева. — Да, с шампанским и клубникой, — подхватывает вторая. — Джинни, давай? От этого паточного «Джинни» Ёнсо хочется сплюнуть, и желательно на открытые босоножки этой рыжей девицы. Ни одну, ни вторую Ён не может узнать: может, они начинающие актрисы, а может, модели, о существовании которых она понятия не имеет. Ей казалось, что ещё больше этот дом удивить не сможет — опять ошиблась. — Да, давайте в джакузи с шампанским, — кивает он и отрывает взгляд от пола, на который смотрел, чтобы не рухнуть вниз вместе с этими длинноногими красотками. Вот и настало время Хван Хёнджина почувствовать на себе испепеляющий взгляд, которым Ёнсо сейчас окидывает всю тройку, в конце задерживаясь лишь на Джине. — Принесите нам шампанское и клубнику в джакузи, — похоже, первая девушка обращается к Ёнсо, но той глубоко насрать на эту просьбу. Она продолжает стоять, держа в руке папку со сценарием, что оставила Меган, и испытывающе смотреть на Хёджина, который, кажется, на секунду растерялся. — Меган ушла, — безразлично озвучивает она. — Сценарий надо прочитать до понедельника, — демонстрирует папку и со звонким шлепком швыряет её на стеклянный кофейный столик. — Девушка, вы меня вообще слышали? — девчонке, похоже, вообще нет ни до чего дела, кроме собственных хотелок. Ёнсо стискивает зубы. Возможно, она бы стерпела такое отношение, будь она на месте Суа — плати ей за это деньги. Но она здесь не прислуга, но и не гостья. У неё нет никаких прав, но и обслуживать этих куриц она не собирается. — Джинни, похоже, тебе стоит найти более старательную домработницу, — девушка справа ведёт острым ноготком вдоль полукруглого выреза на футболке Хёнджина, очерчивая кожу на его ключицах. Но вместо смешка или шутки в адрес Ёнсо, он убирает руки от девушек, тем самым вызывая лёгкое негодование у своих спутниц. Так глупо Ён себя уже давно не чувствовала. В носу покалывает, а в горле щекочет от непрошенных слёз, наивно полагающих, что смогут смыть собой эту грязь, в которой она сейчас извалялась. Ёнсо ничего не отвечает: не хамит, не объясняет и не прыскает сарказмом, хотя очень хочется. Молча разворачивается и идёт в сторону спальни, пока где-то за спиной раздаётся свинцовый голос Хёнджина и хлопок входной двери. Прикусывает губу от обиды, нервно пожёвывая слегка сухую кожу, а сама хочет поскорее добраться до спальни, чтобы уже дать волю слезам, что непрошенно выступают в уголках глаз. Как же всё-таки неприятно осознавать, что она пустое место не только для него, но и для всех в этом доме. Переезд в другую страну и так стрессовое занятие, а когда жизнь ещё и подкидывает в этот костёр пару острых палок… Хотя Хёнджин не похож на сухую палку — он скорее канистра с бензином, с которой содрали этикетку. Снаружи такой безобидный и привлекательный, но стоит пролить пару капель, как всё вспыхивает неконтролируемым синим пламенем его сапфировых глаз, в которые Ёнсо каждый раз заглядывает с опаской. Потому что знает, что с каждой новой попыткой она утопает в них всё глубже, что сейчас уже почти кислород заканчивается. — Ён, подожди, — его голос электрошоком проходит по всему телу, пытаясь сбить с ног. Но Ёнсо не останавливается, ведь до спасительной двери остаётся один несчастный поворот. — Остановись, дай объяснить. Ловкие пальцы перехватывают её руку за секунду до того, как Ён успевает схватиться за ручку двери. Полное оцепенение — секунды, что тянутся, как смола, в которую Ёнсо вляпалась, как глупая букашка. Мягкие подушечки слегка поглаживают кожу на тыльной стороне ладони, вынуждая опустить руку. Его дыхание, что словно раскаты грома, отдаётся сзади, приводя в замешательство. Все её попытки списать их встречи на пустые совпадения рассыпаются в щепки, больно врезаясь в остатки самообладания. — Послушай… — продолжает он, а Ёнсо приходит в себя. Освобождает руку и открывает дверь: — Нам не о чем разговаривать, — пытается говорить безразлично, но голос всё ещё хрипит из-за ночных посиделок на пляже, отчего между строк проскальзывают нотки досады. Она уже собирается не глядя захлопнуть перед его носом дверь, но Хёнджин успевает подставить ногу в щель, а затем сам входит следом: — Я их выгнал, — серьёзно произносит он, прикрывая за собой дверь, и Ён перепуганно оборачивается, потому что не ожидала, что он переступит порог. — А мне с этого что? — злость берёт, и Ён не в силах ей сопротивляться. — Они не должны были так с тобой разговаривать. — Забудь об этом, — фыркает она, скрещивая руки под грудью. — Это твой дом, делай, что пожелаешь, — и только позволив этим словам соскользнуть с губ, она понимает, что ляпнула то, чего не должна была. Воздух в комнате начинает разряжаться предательски быстро. Глаза Ёнсо хаотично бегают по предметам позади Хёнджина, пытаясь найти укрытие от его испытывающего пронзительного взгляда, которым он сейчас дыру в ней прожжёт. — Ты осуждаешь меня? — зло усмехается он, дёргая одним уголком рта. — Мне нет до тебя дела, — она будет отрицать всё, что он собирается вытянуть из неё клешнями. — Можешь вернуть их обратно. — Так значит, тебя задели не их слова? — в яблочко. До слов этих профурсеток Ёнсо нет никакого дела. Дело вовсе не в них и их запросах — дело в Хёнджине, который вот-вот выведет её на чистую воду. — Не знаю, что там тебе показалось, но не бери в голову, — отстранённость даётся ей с большим трудом. И пытаясь доказать обратное, Ён всё же поднимает на него взгляд, покусывая изнутри щёку. — Думаю, что мне не показалось, — делает шаг ей навстречу, и Ёнсо отшатывается, чуть выставляя руку вперёд. Искорки в его глазах так и разлетаются, но она не позволит им опалить себя. — Выйди, пожалуйста, — сглатывает она. — Мне нужно переодеться. — Собираешься куда-то? Опять мне тебя в пять утра ловить? — насмешка в его голосе режет слух и распаляет раздражение. Это самодовольство, это высокомерие и надменность. Он ведёт себя так, словно их что-то связывает. Словно он тоже что-то себе придумал на её счёт, а теперь ищет подкрепления своим домыслам. — Это тебя не касается, — аромат липового кондиционера закупоривает все воздушные пути, не позволяя дышать полной грудью. — Выйди, пожалуйста, я опаздываю. Если она сейчас срочно что-то не предпримет, то неизвестно, чем может обернуться этот вечер. Глаз падает на куртку Ли Ноу, которая лежит поверх оранжевого чемодана в углу комнаты и словно маяк взывает к себе. Похоже, что Ёнсо всё же придётся переступить через одни принципы, чтобы Хёнджин не переступил через другие. Она делает решительный шаг в сторону чемодана, но Джин дёргается в бок, преграждая проход — вынуждая взглянуть на себя. …вынуждая оттолкнуть. — Хёнджин, я не шучу, мне нужно собираться, — зрительный контакт не прерывает, лишь с вызовом смотрит, пытаясь показать серьёзность своих намерений. — Куда? — сглатывает он. — На вечеринку. Меня уже ждут, а ты меня задерживаешь. — Кто? — Это имеет значение? — Кто? — требует он. Кровь вскипает от этой наглости. Да кто он такой, чтобы она перед ним отчитывалась? Он только и делает, что в каждую их встречу затевает очередную игру, из которой выходит проигравшей только Ёнсо. Но ей надоело это. Надоело, что стоит ему очутиться в поле её зрения, она тут же оказывается в его власти. Больше она ему этого не позволит. Пришла его очередь остаться ни с чем. Пусть это он мучается от догадок и незнания. Пусть захлёбывается ревностью, если он вообще на такое способен. Конечно, если ему действительно есть дело до неё. …и сейчас она это проверит. — Парень, — выплёвывает она, вкладывая в это всё отвращение, которое испытывает к Хёнджину. — И он меня ждёт. Так что выйди и не мешай мне. — Так значит, я мешаю тебе быть с твоим парнем? — перевирает сказанные ею слова так, как удобно ему, меняя всю суть. Хочется уточнить, что он «не её» парень, но Ёнсо не делает этого. — Выйди, — шипит сквозь сжатые зубы, усилием воли заставляя себя не поднять сейчас голос. — Мешаю? — ломает одну бровь, и этот злорадный взгляд срывает чеку с невидимой гранаты, которую Ёнсо всё это время держала в кармане, боясь, что не сдержится. …не сдержалась. — Ну и стой тут, — вскидывает подбородок Ён, больше не соображая, что творит. Раз ему так хочется, пусть стоит. Пусть смотрит — она всё равно ему не достанется. Делает решительный шаг, сбрасывая с чемодана куртку Минхо. Переворачивает его на бок, резким движением расстёгивая молнию. Копается среди кофточек и платьев, которые решила оставить на особый случай, и достаёт самый развратный топ, какой только есть, швыряя его на пол. Мини-юбка тоже летит следом, как и босоножки, которые Ёнсо вообще не собиралась с собой брать. Но, похоже, пришло их время. Хёнджин так и стоит, наблюдая за этой агонией, с которой Ён обратно закрывает чемодан, с грохотом откатывая его обратно к стене. — Милый чемоданчик, — брызжет ядом Хёнджин, упиваясь её яростью. Как будто именно этого он и добивался. — Расцветочка просто супер. И с каждым словом очередная волна раздражения накатывает на Ёнсо, пробирая до самых ниток. Ён поднимает с пола выбранные вещи и подходит к кровати, швыряя их поверх скомканного одеяла. Стягивает с себя кеды вместе с носками, отшвыривая их под кровать. — Если не собираешься уходить, то хоть отвернись, — ровно произносит она, но хочется швырнуть в него этим несчастным голубо-перламутровым топиком. Не верится, что Хёнджин довёл её до такого. — Какие-то проблемы? — ехидничает он, не двигаясь с места. Что ж, если Хван Хёнджин хочет шоу — он его получит. — Никаких. Без малейшего колебания Ёнсо подцепляет края своей футболки, стягивая её через голову. Бросает куда-то туда же в складки одеяла и принимается расстёгивать джинсовые шорты, так же уверенно избавляясь и от них. Хёнджин смотрит — теперь точно смотрит только на неё. И пусть. Пусть слюной подавится, пусть захлебнётся от понимания, что ей плевать на него до такой степени, что она сейчас разделась перед ним, чтобы потом отправиться на вечеринку другого парня — её парня. Пусть думает, что сердце Ён уже занято и в нём нет места для звезды мирового масштаба — Хван Хёнджина. Пусть это он мечется, не находя себе места, а не она. Ёнсо без промедлений втискивается в мини-юбку, а следом надевает и топик на тонких лямках, который бы ни за что не напялила на встречу с Минхо, но зато с большим удовольствием натягивает для того, чтобы позлить Хёнджина. — Для своего парня так наряжаешься? — едкие капли чужой ревности брызгают, долетая и до Ёнсо, и она не сдерживает ядовитой улыбки: — Да, нравится? — сама не верит, что ведётся на провокации. Но раз Хёнджин хочет играть в эту игру, она подыграет ему. …всё равно он уже проиграл. — Мне нравилось без одежды. Эти слова обескураживают ещё больше, чем осознание того, что она действительно это сейчас сделала, а он — смотрел. Ён разворачивается к столу и берёт с него флакончик туалетной воды, специально пшикая на все части тела, куда только можно, пока у самой в носу чесаться не начинает. Хватает вишнёвую помаду, которой Суа накрасилась на своё свидание или куда она там нафуфырилась, и поворачивает к себе небольшое настольное зеркальце на подставке. Буквально срывает колпачок и одной рукой выкручивает стержень помады на половину. Несколькими уверенными движениями проводит по контуру губ, а потом потирает их друг о друга, позволяя продукту заполнить каждую складочку. Специально звонко чмокает и деловито закрывает упаковку обратно, поворачиваясь на Хёнджина так, словно она сейчас показала ему лучший свой талант. Уже не спеша надевает босоножки и забирает мобильник из кармана шорт. На ручке шкафа висит ещё одна маленькая сумочка — видно, Суа не могла определиться — и Ён деловито складывает в неё телефон, ключи от главных ворот, которые у неё, скорее всего, отберут после сегодняшней выходки, если вообще не выгонят из особняка. И следом убирает скомканную двадцатку, которую всегда носит с собой «на всякий случай». — Я могу пройти? — бесцветно интересуется она, поправляя подол мини-юбки, как будто от этого она станет длиннее. — А лифчик снять не хочешь? — Хёнджин кивает на её плечо, чуть прикусывая нижнюю губу. — Без него будет смотреться лучше. Похоже, он ещё надеется переиграть её. Вот только Ёнсо не намерена уступать. Всё с таким же безразличным выражением лица она заводит руки за спину и ловким движением расстёгивает крючки на лопатках. Ещё пара отточенных движений, и она демонстративно вытаскивает чёрное бельё из-под топика, небрежно бросая на пол прямо под ноги Хёнджина. Уже сидя в такси она поймёт, что вытворила там. И чуть не выпрыгнет из автомобиля прямо посреди дороги, желая убиться насмерть, лишь бы больше не смотреть Хёнджину в глаза. А потом осознает, что после всего этого ей придётся завтра утром приготовить ему завтрак, ведь Суа рассчитывает на неё. Но сейчас Ёнсо лишь смотрит на Хвана исподлобья, проходя к выходу из спальни, до последнего не разрывая зрительный контакт.