Твой голос и струны моего сердца

2 сентября 12:34       Антон, просмотрев сообщение, ничего не ответил. Предложение, ничем его не привлекало, а потому, он кинул его в спам, решив, что спросит у Паши на сегодняшней репетиции, об этом Стасе. Парень подумал, что раз этот человек присутствовал на фестивале, являясь менеджером, наверняка одной из выступающих групп, то Паша знаком с ним. В любом случае, знает о нем Воля, или нет, ни о какой встрече и речи не шло. В группу прекрасно вписался Пашка и никто его не заменит, но все-таки, сообщение почему-то отразилось тревогой внутри. Откинув лишние мысли, Шаст пошел собираться.       С кухни доносились запахи какао и только приготовленной яичницы с помидорами, которую Антон обожает, а Арсений божественно готовит. Брюнет обернулся и, отложив тарелку, подошел обнять парня. Они стояли, прижавшись и вдыхая запах друг друга, который казался до боли родным и успокаивающим. Находиться рядом, им было хорошо. Слишком хорошо. Оба, были готовы отдать все, чтобы это хорошо, никогда не заканчивалось.       За завтраком, парни много разговаривали, смеялись, сидя в обнимку на диване и смотря новое нашумевшее шоу четырех комиков, по СТС.       — Ты все проверил? Свет везде выключен? — спрашивал уже в который раз Антон, ища ключи в кармане худи.       — Всё-всё, свет выключен, — ответил Арсений и, увидев готовящегося задать очередной вопрос парня, добавил — вода тоже. Плита у нас электрическая, она тоже выключена, газа в квартире в принципе нет. Все хорошо Тош, спокойно. Мы уходим на этаж выше, ничего не случится за наше отсутствие. — Попов подошёл к парню и, обхватив его голову, поцеловал в макушку. От этого действия брюнета, внутри Антона разлилось тепло закравшееся в каждый уголок тела. — Пойдем? — Шаст утвердительно кивнул и они пошли к выходу.       Когда ключ сделал 2 полных оборота и дверь была перепроверена на запертость, парни поднялись на самый верхний этаж, к студии. Там их уже ждали остальные ребята, которые улыбнулись вошедшим. Вошедшие поздоровались со всеми присутствующими и уселись на свободные пуфики, пока Паша по-королевски устроился в кресле напротив.       — Ну теперь, когда все в сборе, можем начинать, — сказал он, но посмотрев на Антона, явно обеспокоенного чем-то, добавил — если конечно вам не нужно ничего обсудить. — Воля словно видел насквозь людей и прекрасно знал, что творится внутри каждого.       — Мне… — начал Антон — есть что обсудить. — Все в помещении вопросительно посмотрели на Шаста, ожидая, сами не понимали чего. — Ты случаем не знаком с каким-то Стасом, менеджером хуй знает кого? — Паша в момент изменился в лице, хоть и пытался сохранять самообладание. Знаком.       — Шеминов? — то ли констатируя факт, то ли задавая вопрос, произнес мужчина.       — Не знаю, он фамилии не называл. — ответил парень.       — Вы что, виделись? — В глазах Воли вспыхнуло что-то непонятное, но явно беспокойное.       — Нет, он мне писал. — Шастун открыл переписку, показывая ее парням.       — Ты ему что-то ответил? — Паша был напряжён и это ощущалось в воздухе, который можно было ножом резать от этого состояния мужчины, передавшегося остальным.       — Нет, в спам кинул. — ответил парень. — Что-то не так?       — Можно и так сказать.       — Да забей Паш. У нас есть ты, зачем нам какой-то Стас? — Антон пытался разрядить напряженную обстановку, но у самого внутри было неспокойно.       — Ему не группа нужна. — вздохнул потускневший Паша.       — Поясни — Шаст не понимал смысла сказанного.       — Шеминову до коллективов дела нет. Его политика — заманивать зацепивших его музыкантов из других групп, собирая, как он считает, «лучших из лучших» в одну.       — Что за бред? Какие идиоты променяют родной коллектив на каких-то левых людей, с которыми не знакомы практически?       — Многие, если им обещают золотые горы, море денег, славы и так далее. — Все в помещении с интересом слушали мужчину. — Изначально, люди идут на благо группы, думая также, как и ты сегодня. Ради любопытства приходят на встречу, где им начнут пудрить мозги, рассказывать о турах по всему миру, превознося перед остальными, а этим нарциссам только скажи об их уникальности, так они ради повышения собственного эго, в глазах других.       — И что, прямо-таки все соглашаются? — с саркастичностью спросил Арсений, в попытке скрыть нервозность.       — Почти. Есть конечно те, кто игнорирует, но поверьте на слово, Стас ненавидит, когда ему отказывают. — Воля потёр переносицу. — Этот человек, сделает все, лишь бы у того, кто ему отказал или проигнорировал, как Антон, ничего и никого не осталось. Чтобы идти было больше некуда.       — Чтобы он пришел за помощью… — сложил два плюс два Антон.       — Не на тех нарвался — усмехнулся Дима, который все это время усиленно вникал в диалог.       — Это конечно замечательно, что вы так доверяете друг другу, но этого… персонажа, нельзя недооценивать. — Паша вздохнул. — Я его со школы знаю как облупленного. Скажу одно: не стройте догадок, не верьте ничему, пока не убедитесь на сто процентов в правдивости и главное, не бойтесь разговаривать друг с другом. Не скрывайте ничего, делитесь мыслями и тогда, все у вас будет хорошо.       — У нас. — улыбнувшись поправил Сережа.       — Да, именно. У нас… — Паша улыбнулся в ответ. Он и подумать не мог, что эти ребята так тепло и дружески его примут. С ними, Воле было снова 21. Он мог не притворяться серьезным дядькой, каким никогда не был, да и не хотел бы быть. Он вел себя искренне. Глупо временами, но по-детски искренне.       Наконец, парни перешли к репетиции. Прошла она в едва заметном напряжении. Речь, которую произнес мужчина, заставила парней полностью погрузиться в омут своих мыслей, воспоминаний, недосказанности и скелетов в шкафах, о которых никто знать не должен был, но которые так и просили вырваться наружу, ибо уже невозможно нести это внутри. Каждый из присутствующих в комнате, даже не пытался выбраться из собственных мыслей, которые мешали сосредоточиться.       Несмотря на некую рассеянность, репетиция прошла хорошо. Парни смогли сыграть несколько новых песен, написанных Шастом за последние полгода, повторить старые мелодии, написанные еще во времена десятого класса. Многое добавляли в песни, что-то заменяли или вовсе убирали. Разбирали различные варианты звучаний, из которых парни выбирали лучшее. Отбирали песни, на которые нужно сделать упор и включить в выступление. В общем, день был насыщен.

♪-♪-♪

      23:46       Просидели они в студии, до времени, когда шуметь уже было нельзя, а пятый чайник чая за этот день, был выпит. Друзья покинули чердак-студию, оставляя Антона и Арсения вдвоем.       Руку брюнета вдруг обхватили пальцы, вызывая мурашки, от соприкосновения холодного металла с кожей. Арсения потянули, вытягивая из студии. Попов не сопротивлялся, хоть и не понимал, что нашло на Шаста.       Одной рукой юноша закрыл дверь и парни обошли лестничную клетку, оказавшись около небольшой лестницы, ведущей к люку, над их головами. Антон ловко поднялся поднялся по ней и, покопавшись несколько секунд с замком, толкнул железную дверцу вверх. Он подтянулся на руках и забрался двумя ногами на поверхность крыши. Отряхнувшись, парень сел на корточки, подал окольцованную руку Арсению и уже через несколько секунд оба стояли на крыше девятиэтажки, обдуваемые холодным ночным ветром, от которого брюнет поежился.       Горячее дыхание обожгло шею Попова, а чужие руки обхватили тело брюнета со спины, согревая его. Мурашки на коже, теперь были вызваны явно не погодой. Арсений развернулся к Антону, оставаясь в его объятиях, и притянулся, оставляя дорожку невесомых поцелуев, от щеки до ключиц, от которых Шаста бросило в жар. Он притянул Попова, прижимаясь к холодным, сухим губам напротив. Ветер растрёпывал волосы, снизу доносился шум машин, но ни что теперь не могло помешать парням. Руки Арсения забирались под ткань худи, очерчивая линии худого тела парня.       Им ровным счетом не было дела, до шума дороги, лая собак, позднего времени суток. Тот факт, что они наконец одни и никто им не мешает, затуманивал разум, полностью заставляя забыть обо всем, кроме губ напротив. Воздуха не хватало, но ни один, ни второй даже не думали отстраняться.       Руки скользили по телам, зарываясь в волосы, пролезая под ткань одежды. Парни не могли контролировать это, хотя… даже и не пытались. Через длительный промежуток времени, им все же пришлось отстраниться друг от друга и вот, они сидят на краю крыши, просунув ноги через прутья железных ограждений и обнявшись.       — Слушай Арс, — Попов в качестве ответа издал звук, похожий на мычание, означающий, что тот слушает и положил голову на плечо Антона. — а поехали в Воронеж?       Брюнет отодвинулся от тела парня, чтобы заглянуть ему в глаза.       — Ты серьезно? — в ответ Арсений получил утвердительный кивок. — Просто, у нас репетиции, ребята, они три шкуры спустят.       — Ну, если нас не будет 3 дня, не думаю, что это будет особенно критично. — Шаст понимал беспокойство брюнета и не особо надеялся, что тот согласится, а потому…       — Поехали. — резко, с улыбкой ответил Арс, перебивая мысли в голове Антона и вгоняя парня в тупик.       — Реально? — Антон не верил, что брюнет так быстро согласился.       — Да. Я же вижу, что для тебя это важно, а значит, едем вместе в Воронеж.       Парень придвинулся к голубоглазому, зарываясь в его темно-каштановые волосы и вдыхая запах черничного шампуня.       — Арс, ты не представляешь, как я тебя люблю. — тело Арсения разлилось теплом.       — Представляю — шепнул Попов на ухо парню, отчего у того пробежали мурашки. Ничто настолько не могло вывести Антона из равновесия, как подобные, казалось бы незначительные, действия со стороны брюнета, от которых вокруг вмиг становилось жарко, а себя контролировать удавалось с огромнейшим трудом.       Всю оставшуюся ночь парни провели на крыше. Они много разговаривали, обсуждали какие-то накопившиеся мысли, которыми хотелось поделиться, просто сидели в обнимку, наблюдая за движением дорог ночного города.

♪-♪-♪

      3 сентября       Время пролетело незаметно и вот, ночь сменялась утром. Солнце понемногу освещало город. Над Москвой постепенно растягивался нежно-розовый рассвет. Парни пришли домой около пяти утра, кое-как дойдя до кровати и рухнув на нее. Антон и Арсений уснули, как только их головы коснулись подушек. Спали они крепко и по-видимому долго, потому что разбудил их, звонок и возмущения Паши в трубку. Соскочив с кровати, парни носились по дому и собрались раз в 5 быстрее обычного.       Уже через 5 минут, вокалист с гитаристом ввалились в двери, тяжело дыша. Пашка улыбнулся и подошел к парням, отвешивая каждому по подзатыльнику. Когда все были готовы, собраны и настроены, во всех смыслах этого слова, наступило время выбора песни. На предыдущей репетиции парни решили отыграть одну из старых песен написанных Антоном. Парень вначале не хотел этого, ведь песня вызывала в нем неприятные воспоминания, но спустя множество уговоров и аргументов, он все же согласился.       Сережа четырежды стукнул палочками друг о друга, задавая ритм.       Первой в песне вступала гитара, отыгрывающая незамысловатый бой. За ней следовал бас после которого начинались слова.

И кто из них прав — мне всё равно, ведь они оба мне нужны Я засыпать привык давно под ругань из-за стены Обрывки серьёзных взрослых слов уже не мешают мне видеть сны — Я засыпать привык давно под ругань из-за стены

      Когда первые строки были спеты, наконец вступают барабаны, придавая ту самую ритмичность, особенно ярко выделяющую песни ребят.       Первый куплет, как решили, должен был петь Антон. У него отлично получалось зачитывать строки, одновременно проживая их внутри снова и снова, что придавало чувственности в песне. Перед глазами проносятся воспоминания, которые даже спустя время, все так же не дают покоя. За счет них, каждое слово, мысль, предложение, выраженное в песне, звучало особенно искренне и по-настоящему.

…Прямо как в песочнице. Мой полёт не кончится — Пока я утром не вернусь, на ночь старше став Пока мама с папой не выяснят, кто из них прав

Они меня не замечают за стеклом оконным

Друг на друга лая, как пара собак бездомных

      Парень всю жизнь писал о том, что действительно происходило и, так или иначе, оставляло след на его личности. Каждая ссора родителей между собой, возникавшая в особенности по его вине, откладывалась в детской памяти яркими пятнами, которые найдут свое место на бумаге, лишь спустя несколько лет. И все же, сколько бы времени ни проходило, эти пятна ни на тон не обесцветились. Ни на грамм не потускнели.       Арсений никак не мог перестать тому, как строки, что он пропевал, находили сильный отголосок в его сердце, пробуждая что-то давно забытое и скрытое за семью замками в месте, названном памятью.

Рассвет надорвёт нового дня тёмную упаковку С того же края, что вчера привычным движением ловким К автобусным остановкам потопают фигурки С кухни потянет крепким кофе из маминой турки

      Слова для Антона, теперь звучали откуда-то из глубины. Глубины собственных воспоминаний, которые возвращались лишь поздними ночами, не давая спокойно спать. Которые душили, не желая покидать тебя.

Через квартиры соседей, мимо антенн на крыше нашей девятиэтажки…

      Вот спета последняя строчка и Паша разражается в восторженных криках и аплодисментах. Он ходил, будто отец на утреннике, гордо похлопывая ребят по плечам и причитая что-то из рода «Мои мальчики. Я в вас не ошибся». Эти слова изнутри согревали каждого присутствующего здесь.       Дальше все прошло по классике: отыграли несколько песен, предложенных парнями, заварили чай и сели разговаривать.       — Мы кстати с Арсом на днях в Воронеж едем. — как бы к слову сказал Антон, чем вызвал фонтан имени Павла Воли.       — Что?! — всплестнул руками мужчина.       — Мы на три дня всего лишь. Репетиции у нас идут хорошо, проблем нет, не думаю, что от такого незначительного срока, как трое суток, мы что-то потеряем. — пытался как мог сгладить ситуацию за Антона, Попов.       — А поговорить со всеми, вместо того, чтобы просто ставить перед фактом? Нет? Не слышали? — Антон только начал понимать, что слишком резко обозначил их с Арсом поездку, а потому, виновато смотрел в пол.       — Мы и хотели сейчас поговорить. Билетов на руках еще нет, просто Антону хотелось показать, что настроены мы серьезно. — все еще отдувался за двоих брюнет.       — И на кой вы туда едете? — Паша начал мириться с этим фактом.       — К бабушке моей. — коротко ответил Антон. Паша вздохнул.       — Мне есть смысл вас отговаривать? — на это мужчина получил отрицательное мотание. — Три дня, не больше.       — Спасибо — улыбнулся Антон.

♪-♪-♪

10 сентября 4:48       Прошла неделя, за которую билеты уже были куплены, необходимые вещи собраны, а сами парни, уже находились на вокзале, сидя в кафе.       — Тош напомни, во сколько у нас поезд? — спросил Попов, сделав глоток кофе.       — Хм, дай-ка скажу тебе точное время… хм, пиздец как рано. — недовольно ответил Шаст, вызвав улыбку на лице брюнета.       — А если серьезно?       — Где-то через минут 45.       Через двадцать минут, ребята уже стояли у вагона, пока их паспорта и билеты проверяли, после сказав номер их купе. К великому счастью, в нем парни оставались наедине всю поездку, а потому, когда поезд тронулся они разложили свои вещи и сидели в обнимку, попивая чай с печеньем, которое на днях испек Антон.       Поездка прошла спокойно. Половину пути ребята спали, а после пробуждения завтракали, наблюдая за сменяющими друг друга пейзажами, под песню их любимого дуэта из Колумбуса.

When everyone you thought you knew Deserts your fight, I'll go with you

You're facin' down a dark hall I'll grab my light and go with you

      Антон качал головой в такт музыки, вслушиваясь в уже знакомый, выученный текст, перевод которой парень точно также знал наизусть. Оставалось 15 минут до прибытия. Парни стали собирать вещи, прибирать мусор, оставленный после себя и складывать постельное белье, выданное им сотрудниками поезда.

I'll go with you, I'll go with you I'll go with you, I'll go with you

      С каждой новой минутой, Шаста все сильнее окутывало чувство тревоги, растущее в геометрической прогрессии. Мысли путались, образуя большой ком нагнетающих подозрений и опасений. Парень не знал, ждут ли его и хорошая ли была идея, приезжать в этот город, в котором он никого не знал. Он и сам не заметил, как оказался уже в такси, везущем их с Арсением по нужному адресу. Перед глазами проносились здания, деревья, машины, люди и дома. Все это навевало атмосферу спокойствия, тепла и дома. Родной город, отличался своей простотой, в которой парень находил что-то близкое.

Surrounded and up against a wall I'll shred 'em all and go with you When choices end, you must defend I'll grab my bat and go with you

      Арсений сплел их пальцы, еще на вокзале, когда Антон чуть не упал от нахлынувшей волны тревоги. С того времени, их руки не расцеплялись и сейчас, сухие теплые пальцы поглаживали холодные, влажные от нервозности и окруженные металлом.       Вот машина остановилась около старой многоэтажки, от вида которой, перед глазами Антона возникло фото, где годовалого его держит на руках бабушка, а сзади нее этот дом. Это была единственная физическая память об этом человеке, а потому Шаст хранил фотографию, как зеницу ока, периодически пересматривая ее.       Попов расплатился с таксистом и парни вышли на улицу, пройдя в сторону подъезда. Брюнет толкнул железную дверцу и, как маленького, завел своего спутника в помещение. Поднявшись на шестой этаж, они остановились около черной двери, обшивка которой слезла в некоторых местах и была покрыта царапинами. Антон долго стоял, не решаясь нажать на кнопку и позвонить в дверь. Он думал о том, что даже не позвонил предупредить женщину о его приезде и его вовсе и не ждут здесь. Попов видел, как тяжело парню и сделал лишь то, что обычно помогало. Он обхватил указательный палец свободной руки, показывая, что рядом, после чего переплел всю кисть со своей. Это и вправду помогло Шасту успокоиться и он нажал на кнопку. По лестничной клетке пронеслась трель, оповещающая хозяйку квартиры о прибывших, незваных гостях. С той стороны послышались шаги, каждый из которых отдавался резким ударом в груди. Антон крепче сжимал руку Арсения, который успокаивающе продолжал касаться большого пальца, показывая, что он рядом.

I'll go with you, I'll go with you I'll go with you, yeah

      Щелчок. Дверь открывается. На пороге стояла низкого роста женщина в домашнем платье горчичного цвета, чьи седые волосы, были собраны в пучок, а на плечи была накинута серая шаль. Зеленые, до боли похожие на Антоновские, глаза, рассматривали парней интересующимся, но слегка недоуменным взглядом. Когда зрачки столкнулись с глазами Шастуна напротив, они замерли, вглядываясь и словно в попытке убедиться, не показалось ли женщине.       — Привет бабуль… — улыбнулся Антон, а женщина изменилась в лице и теперь смотрела на парня с материнской любовью и теплотой в глазах.       — Антон? — хозяйка квартиры подошла к парню и провела тыльной стороной ладони по его щеке, очерчивая скулы, разглядывая каждую родинку. Юноша словно кот закрыл глаза и прижимался к мягкой, тонкой от старости коже. Он не выдержал и заключил своего родного человека в объятия, ощущая тепло дома, которого недоставало ему для полной картины гармонии в его жизни, на протяжении стольких лет.       Когда они освободились из объятий друг друга, женщина пригласила гостей пройти внутрь. Квартира была небольшой, но уютной. Входя в нее, парни попадали в прихожую, объединяющую три прохода в разные комнаты, вместе. Справа от входа располагался высокий деревянный шкаф, с зеркалом и крючками для одежды, за которым была дверь в комнату, которую Антон помнил из своих детских фотографий. Стены квартиры были выкрашены в теплый, светло-персиковый оттенок, который казался еще теплее за счет освещения. По левую сторону от входа, находилась гостиная и небольшой коридор, ведущий в кухню и находящуюся рядом с ней ванную комнату, куда направились Антон с Арсением, чтобы вымыть руки с дороги.       Они смеялись всю дорогу, то от собственной неуклюжести, то от воспоминаний из поездки. Спустя еще несколько минут, парни наконец вышли из ванной и прошли на кухню. Она была небольшой, но светлой, за счет окон. Бабушка Антона крутилась у плиты, заваривая чай.       — Тош, может ты уже представишь мне своего спутника? — с улыбкой сказала она.       — Мой друг и сам представиться может. — ответил парень, посмотрев в сторону брюнета, который незаметно кивнул головой, будто отвечая на какой-то вопрос в голове.       — Арсений, рад знакомству — Попов дружелюбно улыбнулся хозяйке.       — Марина — с зеркальной улыбкой ответила она и прошла к столу, держа в руках чайник, который поспешно забрал у нее Антон. — И давно вы дружите? — спросила женщина, будто специально выделяя последнее слово и давая понять парням, что уже все поняла.       — Чуть больше месяца — прикинул у себя в голове Антон, у которого с датами и временем была вечная путаница.       — Глядя на вас, складывается ощущение, что всю жизнь вместе — парни многозначительно переглянулись, словно узнавая, такой ли смысл они вложили в услышанную фразу, какой вкладывала в нее женщина. Ответа они не узнали, лишь улыбнулись друг другу.       День проходил размеренно. Антон рассказывал обо всем, что накопилось за его жизнь. О родителях, их группе, первой их с Арсением встрече, концерте. Рассказал о своих чувствах к Арсению, на что женщина лишь улыбнулась, говоря:       — По вашим взглядам это было видно. Я не маленькая, понимаю. В любом случае, Тош, я принимаю твой выбор и я счастлива, если вы счастливы друг с другом. — парень улыбнулся. Его принимают и любят, что ещё нужно? — Главное, не навредите друг другу и не закрывайтесь. По-одному хуже, чем вместе. — Попов посмотрел на Антона, сжимая руку, отдающую металлическим холодом колец и любуясь парнем. Он светился. Он был счастлив. А когда счастлив Тоша, счастлив и Арсений.       Время пролетало. За оставшийся вечер были просмотрены все альбомы с фотографиями, рассказаны львиная доля историй и выпито очень много чая с самым вкусным печеньем, какое парни только ели.       Когда время перевалило за одиннадцать, Антона с Арсением проводили в комнату, которая могла быть его, если бы не переезд.       Вот парни уже лежат в теплой постели. Арсений перебирает кудри лежащего на его груди парня. Антон запрокинул голову, вглядываясь в голубые омуты напротив.       — Что такое? — улыбнулся Попов.       — Ничего, — продолжая нырять в байкальские воды, ответил Антон. — просто… Спасибо. Если бы не ты, не знаю в какой яме я сейчас валялся бы. Благодаря тебе я сейчас здесь. Ты поддержал меня тогда с концертом и мы выступили не по программе, сделав правильный выбор, благодаря тебе. Ты всегда рядом и я не представляю своей жизни без тебя. — парень просто не мог подобрать слов, чтобы выразить свои чувства и ту признательность, что он испытывал. Брюнет лишь прижал его к себе.       — Знаешь, не подойди ты ко мне в тот день, я бы сейчас сидел в пустой квартире, погруженный в серость стен и самокопание. Если кого и благодарить, то Антона-эмоциональноесолнышко-Шастуна. — русый заулыбался и зарылся в футболку Попова, каждым сантиметром легких вдыхая запах брюнета, который пропитал жизнь парня настолько, что он не представлял ее без этих черничных нот, смешанных с запахом кофе, регулярно выпиваемого Арсением.       Парни так и уснули в обнимку, не сдвинувшись ни на миллиметр. В последнее время, Антон и думать забыл о таблетках, без которых раньше не мог спокойно существовать. Кошмары больше не беспокоили, скорее теперь, ему снились красочные сны, на грани фантастики. Теперь парень не нуждался в искусственных источниках счастья и спокойствия. Арсений заменил парню антидепрессанты и транквилизаторы, став источником счастья и спокойствия дома. Арсений — спокойный берег моря, на котором Антон готов прожить всю оставшуюся жизнь.