Destiny

      Уён любил по утрам бродить по лесу недалеко от дома, вооружившись карандашом и блокнотом. Он часто забирался в самую глушь, куда редко ступала нога человека, вслушивался в пение птиц, всматривался в силуэты зверей, что наблюдали за ним, но боялись подойти и превращал безжизненные листы пожелтевшей бумаги в причудливые рисунки.       Особенно художник был очарован лисицей, что часто наведывалась на облюбованную им поляну. Она всегда грациозно и чуть опасливо подкрадывалась, будто показывала ему свой рыже-бурый мех во всей красе, садилась на лапы напротив Уёна и подолгу смотрела на него, и в её медово-жёлтых глазах было что-то теплое. Они часами могли вести безмолвные беседы, точно старые друзья. Уён сам не заметил, как лисица заняла все его мысли и страницы блокнота. Позже он старался приносить ей угощения, но та не спешила подходить к человеку, поэтому художник оставлял лакомство на пне, а сам отходил назад, чтобы позволить умному зверю полакомиться.       Так прошла осень, прошла зима, и однажды, когда цвела форзиция, лисица пришла на знакомую поляну не одна. С ней рядом стоял статный молодой человек в ханбоке с флейтой в руке. Уён взглянул на него и почувствовал на себе знакомый взгляд медово-жёлтых глаз.       — Аён говорила мне, что ты приходишь сюда, — заговорил незнакомец и добавил. — У тебя добрые глаза.       Лисица тихо тявкнула и уткнулась носом в край ханбока, и Уёну показалось, что та понимала каждое слово путника. Художник кивнул.       — Мне нравится место. Тут спокойно... А Аён — это...       — Моя сестра, — незнакомец тепло улыбнулся, наклоном головы указая на лисицу, и протянул вперёд руку. — А меня Юнхо зовут.       — У... Уён.       Они пожали руки, и обоим показалось, что между ними что-то пробежало. Они замерли на несколько мгновений, пока довольное тявканье лисицы не привело обоих в чувство. Уён тряхнул головой, прогоняя наваждение, и показал Юнхо несколько рисунков. Тот мечтательно провёл пальцами по ровным штрихам, другой рукой крепче сжал флейту, а потом чуть наклонился и шепнул на ухо:       — А меня нарисуешь?       Художник оторопел от неожиданного вопроса, но согласился. Юнхо опёрся о дерево и приложил к губам флейту. Из инструмента полилась чарующая мелодия, которая вторила пробуждающейся природе, ветер напевал о любви, что приходит с цветением форзиции, а душа тянулась к прекрасному. Уён повиновался внезапному порыву вдохновения и начал делать наброски. Он рисовал так самозабвенно, что потерял счёт времени, а флейта не умолкала ни на секунду.       Спустя время художник выдохнул и протянул Юнхо блокнот, на котором были изображены... Они втроём: он, лисица и Уён.