Что такое «повезло» и как с ним жить

Утро прошло просто прекрасно: таким выспавшимся и отдохнувшим Питер не чувствовал себя года три точно. Можно было валятся в полудреме на постели в свое удовольствие сколько пожелает душа. Это ли не счастье? Из кровати его заставил вылезти запах жаренного бекона – Мэй проснулась и решила порадовать племянника, да и мочевой подавал признаки жизни. Питер с удовольствием потянулся. Казалось, каждая клеточка тела пела от радости. И побрел в ванну приводить себя в порядок. В ванной он провел гораздо больше времени, чем ему требовалось. Питер боялся... увидеть Мэй. Смешно, он взрослый мужчина, управляющий гигантской компанией, постоянно рискующий жизнью ради людей, боялся встретиться с тетей. Вдох-выдох. А что может случится? Эта женщина не знает ничего о событиях своей смерти, потом что в этой вселенной этого никогда не случалось. Все было хорошо. Бросив последний взгляд в отражение, он пошел на кухню. Тетя была так же прекрасна, как он запомнил, от макушки до пяток. Те же жесты, мимика, запах. Как бы он не готовился к этой встрече морально, но видеть ее, а не безмолвное надгробие было тяжело. С каждой секундой он вспоминал все больше монологов, которые часто, даже слишком вел с ее могилой. - Ты чего застыл, как не родной? – женщина бросила на него недоуменный взгляд, заканчивая расставлять посуду на столе. Только после ее слов Питер смог отмереть. Он даже не заметил, как застыл в проходе, как горгулья, даже не моргая. Пора принять факт, что тетя с ним здесь и сейчас! - Задумался, прости, - буркнул Питер. Чтобы сгладить неловкость, он с остервенением накинулся на завтрак. И только потом до него дошло, что он ведет себя, как ребенок. Захотелось дать себе смачный подзатыльник. Мэй же не заметила ни странного поведения племянника, ни его душевных метаний и тоже принялась за завтрак. Они ели в тишине: каждый думал о своем. Но дискомфорта никто не чувствовал, наоборот -умиротворение и уют. Когда они закончили трапезу, Питер пошел мыть посуду. Мэй сначала возражала, в будние дни уборка по большей части на племяннике, и она часто чувствовала из-за этого вину. Но он смог подобрать аргументы и в неравной схватке отстоял право на мытье посуды, отправив Мэй смотреть телевизор. Закончив, Питер отправился в комнату. Во-первых, ему нужно было привести нервы в порядок, после взаимодействия с живой и здоровой Мэй. Хоть сколько он крутым супергероем не был, но было сложно не думать о ее хладном трупе, который он когда-то держал в руках и ощущать всепоглощающую боль. А скольких усилий стоило не вцепится в нее и не отпускать до конца дней. Это было слишком даже для него. А, во-вторых, нужно было изучить всю доступную информацию о мире. Да, у него есть воспоминания прошлого Питера, но их нужно было внимательно переосмыслить и разложить по полочкам и восполнить пробелы, если те будут, тоже не помешает. Все-таки мировоззрение и опыт у них был разный. Питер сидел за компьютером до тех пор, пока тетя не позвала на ужин. Обед они оба благополучно пропустили. Но Питер нисколечко не жалел, потому что изучил всю нужную ему на данный момент информацию. Но самое главное, Питер понял, что его сила все еще при нем. За всеми новшествами последних часов, он как-то не обратил внимание, что это тело тоже прошло через укус радиоактивного паука, который подарил ему сверхспособности. Но самое лучшее, то, что про изменение его тела не знал никто. Просто превосходно. Ужин тоже прошел в тишине. Питер обдумывал полученную информацию, а Мэй, видя задумчивость племянника, решила его не беспокоить. В конце ужина женщина все-таки решила обсудить тему, которая, по ее мнению, и беспокоила Питера. Мэй позвала парня, который закончил мыть посуду, сесть рядом и начала волнительный для них обоих диалог: - Питер я понимаю, как сильно тебя пугает близость к инициации, все-таки не каждый день происходит такое событие, но я хочу, чтобы ты знал, что я в любом случае приму любое твое решение и буду любить тебя, чтобы не случилось, - женщина накрыла его руку, выражая свою поддержку. Питер недоуменно уставился на нее. Какая еще инициация? А потом… до него дошло. Блядь! Инициацией в этом мире называли момент, происходящий ровно в полночь шестнадцатого дня рождения, когда на ведущей руке чуть ниже запястья появлялось тату с именем истинного или истиной. Или на обоих сразу, когда истинных двое, но это редкость – меньше пяти процентов от числа всех людей. И наступит этот знаменательный миг уже через несколько часов. Питер постарался взять себя в руки: после перемещения в это тело он ведет себя слишком эмоционально. Для него это совсем нетипично. Это так гормоны в голову дали? Надо будет проверить. - Я… я рад, что ты моя тетя, - видя, как занервничала Мэй, не получив ответа, скороговоркой проговорил Питер. – Я тобой очень дорожу и люблю сильно-сильно. Даже представить страшно, что стало бы со мной, если бы тебя не стало, - слова, желаемые быть сказанными в тот самый мог, когда Питер увидел Мэй живой, наконец-то, сорвались с губ. - Ох, дорогой, и я тебя очень сильно люблю, - женщина заключила Питера в крепкие объятия. Наверное, именно преодоления этого рубежа и позволило наконец почувствовать и принять, что Мэй жива и здорова и точно никуда от него не собирается уходить. В таких родных с детства объятиях даже инициация перестала волновала.

***

Ночь подкралась незаметно. Через минуту наступит полночь и Питер получит тату на запястье, или ему повезет, и он войдет в число Целых. Так называли людей без соулмейта. Их было где-то полтора процента на всю планету. Многие считали их несчастными и одинокими. Некоторые до дрожи в коленях боялись остаться без заветного имени на запястье, но Питер был бы рад такому повороту событий. Ровно в полночь Питер почувствовал сильный зуд, в области от запястья до середины внутренней стороны предплечья. Постепенно зуд перешел в боль, было ощущение, что на этот участок кожи положили раскалённый утюг. У Питера был подобный опыт, поэтому он точно знает о чем говорит. Пришлось сжать зубы покрепче – пугать тетю своими криками не хотелось. Это было странно. Инициация должна быть безболезненной. Кожа на месте будущей татуировки теплела, как от пригревшего лучика солнца. Отрешиться от боли усилием воли помог только многолетний опыт в нелегком деле спасения людей. Парень поднял запястья и внимательно на сколько позволяло состояние посмотрел на них: на коже появились надписи, сделанные красным цветом, которые должны были быть черными. Но Питер умудрился и тут выделится, хотя, если замешаны способности Ванды, то ничего удивительного. Видимо, эта стерва умудрилась «одарить» его перед своей смертью от всей широты души. Желание убить ее собственными руками с каждым подарком возрастало в геометрической прогрессии. Питер прикрыл глаза, пережидая приступ бешенства и боли. Когда боль сошла на нет, Питер увидел... имена своих истинных. Только их было не два, а восемь. Немного радовало только то, что цвет букв все-таки стал черным. На левой руке с верху вниз было написано: Джеймс Бьюкенен Барнс, Харви Роберт Кинер, Ванда Франк Максимофф и Клинтон Фрэнсис Бартон, а на правой - Стивен Грант Роджерс, Энтони Эдвард Старк, Наталья Алиановна Романова и Стивен Винсент Стрэндж. Пиздец. Это было единственное слово, которое могло в полной мере охарактеризовать ситуацию. Питер еще с полминуты таращился на свои предплечья, пока не осознал, что его тетя тоже это видит. Он резко вскинул голову в ее сторону. Ее глаза вновь и вновь читали имена, казалось, что еще немного и она упадет в обморок. - Мэй, ты как? – обеспокоено спросил Питер, накрыв руку тети своей. - Я… нормально, - неуверенно протянула женщина, не спуская взгляда с надписей, будто это не буквы на коже, а змея, что кинется, только отведешь глаза. - Не переживай, все будет хорошо, - Питер выдавил улыбку, но глаза его оставались холодными, а мозг судорожно продумывал план их побега из страны. Если бы Мэй подняла взгляд, то заметила, что взгляд ее племянника, больше подходит серийному убийце, чем юноше шестнадцати лет. Внезапно посередине комнаты появился сноп золотых искр. Окружность расширялась все больше и больше, до тех пор, пока ее диаметр не составил примерно два метра. Из портала вышел статный мужчина в странных одежах. - Питер Бенджамин Паркер? - Это я. - Нам нужно поговорить.

***

Стивен Стрэндж, верховный маг земли, сидел в своем любимом кресле в библиотеке Камар-Таджа с очередной книгой. Но его мысли были далеки от написанных в книге строчек – на данный момент его интересовала более важная проблема. Вчера какой-то идиот переместился из одной вселенной в их, повредив границу. Сказать, что Стивен был зол в тот момент – это ничего не сказать. Как только он узнал об этом инциденте, он хотел найти этого олигофрена и так ему надавать по голове, чтобы отбить желание не то, что перемещаться через вселенные, даже сходить в ближайший супермаркет. Он хоть понимает, какой опасности их всех подверг?! Такие перемещения запрещены не просто так! Если до тупой башки этого создания, эта простая истинна так и не дошла, то Стивен, не без удовольствия, поможет вбить их. Плетью. Для лучшего усвоения материала. Ближе к полуночи у Стивена появилось какое-то странное предчувствие. Вот только сидеть и ждать, когда и откуда прилетит удар, напрягало. Решив чем-то занять, мужчина встал, убрал книгу и направился в главный зал. Но не дойдя и до середины пути, «удар» таки произошел: рука на месте метки за зудела, а после и вовсе начала гореть огнем. Только Плащ Левитации удержал его от позорного падения. От боли на глазах выступили слезы, а вторая рука инстинктивно схватила пострадавшее место. В голове вихрем метались мысли о том, что это может быть. Мысли о метке сразу отмелись. Стивен был Целым и его такое положение дел вполне устраивало. Не могла метка проявить себя в столь зрелом возрасте. Проклятье? Вполне может быть. Только кто и когда? Он в последнее время не выступал против кого-то могущественного настолько, чтобы проклясть его, так чтобы он не заметил. Одна половина совсем не обладала мозгом для столь могущественной магии, другая – слишком слаба. Артефакт? Нет, точно нет. Он никогда не пренебрегал техникой безопасности работы со столь сильными артефактами. Чужая магия? Опять нет. Все способные на это маги или не смогут пробраться в Камар-Тадж незамеченными, или находятся в стане его союзников. Тогда что это? Боль прошла, и Стивен смог в достаточной мере прийти в себя, чтобы заняться выяснением мучающих его вопросов. На руке появилась… метка, связывающая его с неким Питером Бенджамином Паркером. Какого? Что. За. Бред! Это явление своим появление нарушило все законы мироздания. Что же вот видимо и потеряшка объявился. Многолетняя практика Стивена не раз показывала, что две странности идущие друг за другом редко когда не являются взаимосвязанными. Быстрая диагностика выявила, что Метка является настоящей. Это не иллюзия или неудачная пародия, значит маг, сумевший такое сотворить, очень могущественный. Первая мысль – явится к новообретенному соулмейту и хорошенько его «допросить» - Стивеном была сразу отброшена. Если этот Паркер обладает ТАКОЙ силой – это будет форменное самоубийство. Да еще к этому добавляется и тот немаловажный факт, что соулмейт – это не просто тату с именем. Это глубокая эмоциональная связь. Потерять соулмейта равносильно смерти. Сейчас в руках у соулмейта слишком много власти над Стивеном. Мужчину, не привыкшего настолько зависеть от окружающих, сей факт приводил в ярость, но нужно было действовать рационально и обдумать каждый шаг. Радовал, пожалуй, только тот факт, что теперь нарушителя спокойствия легко можно было найти. Любой маг мог телепортироваться к своему соулмейту, даже если не знает где тот находится. Нужно было просто потянуть за ниточки связи во время создания портала.

***

Появление Доктора Стрэнджа в гостиной их квартиры произвело на Мэй неизгладимое впечатление. Шокированная женщина даже не успела осознать всю серьезность ситуацию, когда мужчина схватил ее племянника под локоть и увел в его комнату, заперев дверь. Питер воспринял действия Стивена спокойно, даже когда тот, использовав магию Око Агамотто, раскрыл над комнатой купол, состоящий из разнообразных геометрических фигур из зеленного контура. Питер невольно даже залюбовался их красотой, вздыхая. Ностальгические воспоминания о его становлении, как героя, накатили волной. Резко себя одернув, Питер вновь перевел цепкий взгляд на собеседника. Сейчас не время и не место расслабляться, точно не с Мэй за стенкой. Слишком его беспечность может дорого стоить, он один раз уже заплатил и второй раз совершать эту ошибку был не намерен. — Снаружи купола время практически остановилось, поэтому мы можем спокойно поговорить без опасения, что нас прервут, - спокойно сообщил мужчина, явно намекая на остальных соулмейтов парня, которые тоже будут, мягко говоря, не в восторге, от сложившейся ситуации. Стивен пытался изображать расслабленность, только Питера это не обманывало, он был слишком хорошо знаком со Стрэнджем, пусть и альтернативным. Напряженные пальцы, сжатые челюсти, внимательный взгляд – все признаки говорили, что маг готовится к битве. Этого нельзя было допустить. - Присядем? – вежливо спросил Питер, стараясь выглядеть как можно более покладисто и безобидно. После того, как оба нашли себе место, устроившись поудобнее, продолжил: - Что конкретно Вы хотели бы узнать, сэр? Разговор явно обещал быть долгим