(не) горячий нерд

Не проходит. Чимин пытался забыть Чонгука всеми силами. И, казалось, его внезапное отсутствие уже вторую неделю должно было помочь. Но нет, не помогает. Чимин думает о нем слишком много. Больше, чем хотелось бы. Больше, чем он имеет право. Где он? Почему не ходит в школу так долго? Или он по какой-то неведомой причине избегает Чимина? Почему Пак, обходя всю школу и часто заглядывая к 122 классу, все равно не находит Чона? Того шатена, с которым он общался, по словам Тэхена зовут Мин Юнги и, судя по всему, они везде ходят вместе. Но Юнги Чимин в школе видит, Чонгука же нигде нет. А Паку, как назло, чертовски сильно хотелось его увидеть. Он не нашёл ни одну его соц.сеть, ни одной фотографии. А ему просто необходимо было посмотреть на него, вспомнить его лицо. Желание было таким огромным, что в какой-то момент Чимин испугался самого себя. С чего это его так интересует какой-то незнакомый парень? Всего лишь из-за хорошего тела? Как этот обычный парень, лишь единожды оказавшись в поле зрения Чимина, смог так сильно приковать его внимание себе? Заставить беспрерывно думать о себе, желать встречи. Как же это глупо. Пак все это время вёл себя странно. Постоянно оглядывался, зачем-то обходил всю школу, часто подходил к доске расписания, стоял не у своего кабинета, в столовой сканировал каждого школьника и в общем был очень подозрительным. И знал о его мотивах один только Тэхен. Конечно же, остальные друзья не могли этого не заметить и не выпытать у него причину подобного поведения. Произошло это в четверг в столовой. С того дня в раздевалке прошло почти две недели. Чонгука Чимин так и не увидел. Закрадывались мысли, что и вовсе не увидит. А вдруг парень перевелся в другую школу? Эта мысль угнетала. — Подожди, ты хочешь сказать, что влюбился в нерда из параллели, лица которого даже не помнишь? — слишком громко восклицает Кэми, из-за чего внимание большинства школьников в столовой быстро оказывается приковано к их столику. — Да тихо ты! — шипит Пак, оглядываясь по сторонам, и продолжает уже шепотом: — И не влюбился я в него, ясно? Друзья скептически выгибают брови, а Тэхен и вовсе прыскает в кулак, ухмыляясь. — А выискиваешь ты его уже вторую неделю из тотальной ненависти или абсолютно безразличной незаинтересованности? — улыбаясь, спрашивает Бэй. Чимин закатывает глаза, роняя голову на поверхность стола. — Я просто.. — бубнит он еле слышно. — хочу вспомнить его лицо. На этом все! Друзья открыто смеются над ним, даже не пытаясь сдержаться. — Он хоть красивый? — спрашивает Джексон, не обратив внимания на слова, что Пак не помнит лица того парня. Блондин что-то мычит себе под нос, заставляя Тэхена ответить за него. — Как по мне, очень даже привлекательный, — пожимает он плечами. — Уверен, если бы он не ходил вечно в мешках, от девчонок бы отбоя не было. Друзья заинтригованно улюлюкают, на что Чимин обреченно стонет. Джексон хлопает его по плечу, подбадривая. — Ну неужели кто-то завоевал сердце нашей холодной принцессы, — сложив руки на груди, драматично тянет он. — Ты должен затащить его в постель! — вдруг резко выдаёт молчавший до этого Ганс, заставляя Чимина поднять голову, удивлённо уставившись на друга. — Чего? — непонимающе спрашивает блондин. Все, кроме Джексона, в таком же замешательстве. — Вы че, никогда не слышали теорию и нердах? — неверяще оглядывает друзей Ганс. Получив четыре отрицательных ответа, парень повернулся к лучшему другу и, убедившись, что Джексон знает, пожал ему руку, заставив остальных закатить глаза. — Ну ии? — тянет нетерпеливо Тэхен. — Есть теория, что нерды в постели самые горячие и дикие, — отвечает за друга Джексон. — Не спешите смеяться! — пересекает сразу он, когда на лицах ребят появляются сомнительные улыбки. — Говорят, что это из-за того, что они в обычной жизни зажатые и тихие, поэтому всю свою страсть и активность проявляют во время секса, — объясняет он, на что Ганс активно кивает. — Сами посудите, надо же куда-то выливать свое напряжение? А если они всегда в жизни тихие и неконфликтные, то как они балансируют? — добавляет он. — Очевидно, что очень страстно кого-то трахают, — заключает. За столом повисает тишина. Сначала Чимину хотелось дать парням подзатыльники, ведь что это за бред такой они несут. Чушь же полная. Он тут убивается, желая встретить парня мечты, а эти двое что-то говорят про постель? Но потом он задумался. И теория друзей почему-то перестала казаться бредом. Ведь если подумать… она имеет место быть? Звучит вполне себе логично. Да и тело Чонгука говорит о том, что он определённо хотя бы вынослив. А если вспомнить физру.. Чимину стало душно. Он, честно, вообще не думал о возможности потрахаться с брюнетом. Всё эти две недели такие мысли и не посещали его. Хотелось просто увидеть его. Остальное как-то забывалось на фоне этого желания. Теперь же он об этом думает. И, почему-то, чертовски сильно хочет проверить теорию Ганса. Насколько диким может быть в постели тихий и непримечательный ботан Чон Чонгук? На сколько раундов хватит его выносливости? И, главный вопрос, хватит ли самого Чимина на выносливость Чонгука? Черт. Лишь мысли об этом возбуждают до чертиков. Чимин определенно не против испытать выносливость этого горячего нерда на себе. Мысли об этом кажутся странными. С каких пор Чимин уже не боится самому себе признаться в желании потрахаться с незнакомым парнем, которого даже в лицо не помнит? Как этот дьявол так прочно засел в его голове? — Кажется, Чимин всерьёз задумал сделать это, — говорит Бэй, заметив задумчивое выражение лица блондина. Друзья, обратив внимание на Пака, смеются. — Расскажешь потом, как это, — хихикает Кэми. Чимин, вернув внимание ребятам, закатывает глаза. — Не буду я с ним спать, — недовольно хмурится он. — Это ещё почему? — возмущенно дует губы Ганс. — Мне же теперь очень интересно, насколько эти слухи правда. — С чего вы вообще решили, что он захочет со мной спать? — разводит руки в стороны Чимин, укладывая их с двух сторон на талию и осуждающе оглядывая друзей. — Может, он меня вообще не знает? Или, того хуже, недолюбливает? Может, он гетеро? — Чимин, я тебя умоляю, на тебя член встанет даже у импотента, не то чтобы у молодого горячего натурала, — отмахивается Тэхен, вызывая у остальных согласные кивки. Пак недовольно сводит брови к переносице. — Какая разница, встанет или нет. Его все равно в школе с того дня в раздевалке нет, — немного грустно говорит он, вздыхая. Мысли о том, что брюнет мог сменить школу, не покидают его. В столовой прозвенел звонок. — Почему? — спрашивает Джексон, собирая подносы со стола. Чимин на этот вопрос лишь пожал плечами. Если бы он знал. Оставшийся день они больше эту тему не поднимали. Когда прозвенел звонок с последнего урока, Чимин облегченно выдохнул. Он лениво собрал вещи в черный рюкзак и, зевнув, пошёл за друзьями на выход из кабинета. — Надо зайти к историку, — вдруг напоминает Ким. Он с утра сообщил, что должен сходить к преподу и сдать доклад, который он задолжал. Чимин кивает, они прощаются с Джексоном и поднимаются на третий этаж. Коридоры пустуют, у большинства учеников уроки закончились еще час назад. Пак, совсем уставший, желает просто поскорее оказаться дома и лечь в свою огромную мягкую кровать, чтобы не вставать до утра пятницы. Домашнее задание его вовсе не волнует, он его никогда не делает. Друзья заходят в кабинет учителя истории после короткого стука в дверь, но в помещении никого, кроме парня за первый партой, не оказывается. — А где мистер Лэнс? — спрашивает Тэхен у шатена, на что Чимин уже хочет ответить, что ему то откуда знать, но, увидев за спиной Кима, к кому он обращался, закрывает рот. Это Юнги. Чимин его запомнил. Снова один, снова без Чонгука. Может, стоит у него спросить, где его друг? Не покажется ли это странным? — Вышел минуты две назад, — пожимает плечами Мин и возвращает внимание листочку перед собой. Тэхен идет к столу учителя и оставляет там свой доклад, собираясь уже выходить из кабинета, но, заметив обречённый вид парня, спрашивает: — Что делаешь? — не дождавшись ответа, подходит к нему и заглядывает в листочек. — Тест по истории, — отвечает Юнги, не обращая внимания на парня. — Давай помогу, — говорит Ким, заставляя шатена поднять голову, нахмурив брови. — Мы такой решали на прошлой неделе, у меня максимум, — для убедительности добавляет он и забирает у Мина ручку, принимаясь решать за него. — Пак, — окликает он друга. Чимин без слов понимает Тэхена и выходит из кабинета, чтобы в случае возвращения учителя сообщить об этом. Они уже не первый раз проворачивают подобное. Инициатором, конечно, является Ким. Он всегда рад помочь ребятам, которых отправили переписывать тесты, благодаря чему и обретает множество друзей по всей школе. Пак же удивительным умом не обладает, да и сам вывозит проверочные только благодаря другу. Все десять минут, пока Тэхен решает тест, он думает о том, стоит ли все же спрашивать у Юнги о Чонгуке. Но, когда эти двое выходят из кабинета, лишь кивком прощается с Мином, так ничего и не сказав. — Ты мог спросить у него о.. — хочет сказать Ким, но оказывается прерван: — Я знаю. ••• — Ты сам виноват, я говорил тебе, что не нужно так стараться. В просторном светлом номере горит лишь приглушенный теплый свет от небольших гирлянд вокруг оконных рам, нагоняя на лежащего в постели парня усталость и сонливость. В комнате пахнет свежестью от кондиционера для белья и апельсиновым гелем для душа. За окном царит унылая тишина ночного Вашингтона. Изредка слышен громкий рёв дорогих машин, проезжающих неподалеку от отеля. Чонгук лежит на идеально заправленной огромной кровати в одном лишь халате после душа. Он устало смотрит в гладкий белый потолок и слушает тихий голос друга через динамик телефона. Они уже около часа общаются по фейстайму и Чон за это время успел раз двадцать поныть о том, как ему надоело ходить на все эти конференции для умников, слушать умных людей и задавать им умные вопросы. Хотелось поскорее вернуться домой и лечь в свою мягкую постель, зная, что следующим утром его не ждут три нудные встречи с нудными учеными, на которых ему нужно их внимательно слушать и поддерживать беседу. Лет так пять назад это его впечатляло и он с горящими глазами слушал всех этих философов, физиков и химиков. Но за все эти годы ездить на одни и те же конференции, слушать одних и тех же людей, которые обсуждают одни и те же темы ему наскучило. — Ты знаешь, что я не мог не, — устало выдыхает Чонгук, откладывая телефон на грудь и помещая руки за голову. Чонгук перфекционист и педант до мозга костей. Юнги много раз советовал ему делать эти исследовательские работы от балды, чтобы не выигрывать поездку, но Чон не может. Он правда пытался. Множество раз. Не получилось ни один. Если ему задали сделать что-либо, он сделает это либо идеально, либо идеально. И никак иначе. Он выжмет из себя все соки, даже если это что-то необязательное, но все равно закончит все настолько превосходно, что придраться к чему-либо не сможет никто. Иначе никак. Иначе Чонгук не умеет. — На потолки я насмотрелся, Чон, — вибрирует голос Мина у него на груди. Чонгук тихо смеётся, берет телефон в руку и поднимает к своему лицу. — А на моё лицо за шестнадцать лет нет? — лениво тянет он, прикрывая глаза. — Что ты, любовь моя, на твоё прекрасное лицо я готов смотреть вечно, — драматично говорит Юнги, положив руку на грудь в районе сердца. Чонгук искренне смеётся, расслабляясь после тяжелого дня. — Я всегда знал, что ты по уши влюблён в меня, — самодовольно выдаёт он, улыбаясь. Юнги, сидя за своим ноутбуком, морщит нос, закатывая глаза. Он клацает ногтями по клавиатуре, делая, очевидно, реферат, заданный ещё пару недель назад. Чонгук снова прикрывает глаза, слушая звук клавиатуры и редкие вздохи друга. В остальном в комнате царит тишина, ни одна живая душа не тревожит ночной уют. — Тот тест Лэнс мне аннулировал, — недовольно говорит Мин. Чонгук мычит, намекая говорить дальше. — Сказал, что я не мог так хорошо написать, и заставил переписывать, отобрав телефон и оставив одного в кабинете, — продолжает Юнги. — И ты получил «F»? — спрашивает тихо Чон. Шатен отрицательно хмыкает. — Извини, переоценил твои возможности, «F» с минусом на пол листа? — открыв глаза, улыбается Чонгук. Юнги закатывает глаза. — Вообще-то, «А», — самодовольно говорит он, гордо подняв подбородок и продолжая писать реферат. — С плюсом. Лэнс ещё извинился и сказал, что я, видимо, все же взялся за ум. Брюнет удивленно смотрит на экран, пытаясь в поведении друга распознать шутку. Но, так и не обнаружив ни намёка на пранк, утверждает: — Но ты не взялся за ум. Юнги, усмехнувшись, кивает. — Конечно нет, — фыркает. — поэтому и рассказываю тебе об этом, — говорит он. — Когда старик отошел, к нему зашёл Чимин со своим высоким другом, знаешь его? — Тэхен? Мин снова кивает. — Они помогли мне, хотя я не просил даже, — продолжает он. — Просто уточнили, где Лэнс, а когда я сказал, что вышел куда-то, спросили, что я делаю. Я ответил и Тэхен сам подошёл ко мне и решил весь вариант за меня, пока Чимин стоял на шухере. — Когда это было? — спрашивает Чон, поворачиваясь на бок. — В этот четверг. Чонгук смотрит на электронные часы на тумбочке рядом с кроватью. Суббота. Уже завтра он полетит домой. — Круто, что они решили помочь. Не знал, что они на такое способны, — говорит он. Юнги согласно мычит. — Я тоже удивился. Но, видимо, они не такие уж и плохие, какими кажутся? Чонгук пожимает плечами. — Возможно, — шепчет он на грани сна и реальности. Мин, отвлекшись от экрана ноутбука, взглянул на друга. Увидев уставшие полусонные глаза, он тяжело вздохнул. — У тебя сегодня должна была быть одна часовая конференция, а потом свободный день. Дай угадаю, ты где-то нашёл качалку? Очевидно, брюнет просто не мог так устать к десяти часам вечера из-за одной недолгой конференции. Чон ничего не ответил, лишь улыбнулся уголками губ. Юнги слишком хорошо его знает. — Спи уже, ребёнок, — тихо говорит Юнги. — Я отключусь, как заснешь. Ответа не следует, лишь еле слышное сопение.