For the soul

— Чанни, я, пожалуй, поеду домой. Сегодняшний день весьма насыщенный, - раздаётся над роскошно сервированным столом спокойный голос с ненавязчивой сладостью. От алых свечей на золотых подставках осталось по половине, раскинутые посередине стола еловые ветви от духоты и суеты будто начали жухнуть, а официанты уже устало носятся вокруг с нескончаемыми бутылками, тарелками и приборами, натягивая улыбки более старательно. В этот же момент под столом каблук туфель, которыми не был пройден и километр, больно впивается в носок обуви мужчины. Бан Чан, словно опомнившись, вскидывает руку с часами и не подаёт виду, что готов убить за эту своевольность. Его туфли, между прочим, тоже новые. И ему больно. — Да, дорогой, и правда. Я провожу тебя. Думаю, к одиннадцати буду дома. — Надеюсь, наши друзья не сочтут за грубость мой скоротечный уход. До Нового Года несколько часов, а я ещё не закончил приготовления. Не люблю доверять украшение семейного гнезда чужим, - с тягучей улыбкой поясняет Минхо, оглядывая разодетых присутствующих, что нарочито понимающе кивают, пока Чан даёт указания официанту. Через десяток секунд он наконец подходит к обитому красным бархатом стулу Минхо, невесомо оглаживает плечи под чёрным пиджаком, усыпанным стразами, словно слезами небес, и наклоняется вперёд, чтобы взглянуть на него и увидеть, как блестят глаза человека напротив. — Пойдём? - шепчет Чан достаточно громко и плавно отодвигает стул. Минхо кивает и элегантно поднимается, теперь возвышаясь над всеми. Не только благодаря росту, но и поднятой голове, не настолько сильно, чтобы это выглядело как презрение или ребячество, но достаточно, чтобы его запомнили. А это важная необходимость в его случае. — Сколько ещё мне надо было намекать? - недовольно бросает Минхо, когда они наконец выходят на улицу, и приоткрывает рот, глубже вдыхая морозный вкус этого декабрьского вечера. Пару снежинок, гонимые вихрящимся воздухом, попадают на губы, и мужчина становится чуть менее раздражённым. Последние пару часов он только и делал, что смотрел на первый в этом году снег, который кружился, летал и не таял, и чудом поддерживал светский, совершенно бесполезный разговор ни о чём, пока за панорамными окнами в свете вывесок, гирлянд и фонарей горели субтильные льдинки, пушащие город неожиданно крупными хлопьями. Так и хотелось на всё плюнуть, выбежать и ловить их ртом, оставляя позади всех этих важных-бумажных чеболей и чебольвиц с их никому не упёршимся праздничным ужином. Минхо вручают пышный букет. Он фыркает. — Я же говорил: ромашки - беспроигрышный вариант. Ты видел, как они поплыли? — Изначально я предложил их, - закатывает глаза Ли, поворачиваясь спиной к Чану, что накидывает на его плечи чёрный плащ из лаковой кожи, который стоил сто тыщ дофигищ. Конечно, последняя коллекция. Какая разница, что в конце декабря? — Ты бездарно мечешь стрелки. Ты же помнишь, что за каждую лишнюю минуту плата вдвое увеличивается? А ещё тариф новогодний. — Хо, конечно, я помню, - Чан счастливо улыбается. Всё идёт по плану. Он распахивает руки для объятий. Минхо подходит насколько возможно ближе и смахивает большим пальцем с его скул несуществующие соринки. Потому что буквально спиной чувствует, что на них пялятся. Куда подевались их такт и прогрессивность? Он медленно и лениво, словно довольный жизнью толстый кот, тянется к Чану, на мгновение смыкая ресницы и собственные губы. Бан разрывает поцелуй и вновь улыбается. А Минхо его треснуть хочет этим самым букетом. — Если бы ты не отстёгивал мне столько денег, я бы никогда с тобой не целовался. Вместо того, чтобы бесконечно просиживать штаны в студии, заведи уже себе наконец настоящего парня. Чан уже открывает рот, чтобы ответить той отмазкой, которую Минхо наверняка слышал, поэтому перебивает: — Хотя нет, не надо. Иначе я останусь на мели. А я отец, - Бан Чан давится воздухом и смеётся. Он и правда носится со своими котами, как с детьми. И не будет он на мели, Чан знает. Рисуется просто. Недовольство - его язык любви в их дружбе. — И правда устал? - резко спрашивает. — Да, я задолбался. За сегодняшний день. За сегодняшний месяц. За сегодняшний год. Новый год ещё не наступил, а я уже в умирании на год вперёд, - он резко осекается. - Ну да ладно, что это я разнылся? Всё нормально у меня. Я просто устал. Всё, я убегаю, меня уже заждался таксист, смотри, как прыгает возле машины, - Минхо вскидывает руку, и водитель, быстро приближаясь к козырьку ресторана, раскрывает зонт. — Переведу деньги через час. С наступающим, Хо! — И тебе не кашлять! В этом весь Минхо. Постоянно куда-то бежит. Или откуда-то. К кому-то. Или от кого-то. А может, и чего-то. «Главное, чтобы ему этот бег нравился», - сам для себя решает Чан и возвращается в заведение с немного грустной улыбкой, прокручивая в голове слова о настоящем парне. *** Снег хрустяще приминается под резвыми шагами Минхо, скрытого от неба чёрным зонтом в руках такого же резвого водителя. Это его работа, а Минхо совершенно нельзя мочить этот пиджак в стразах, рассыпанных по плечам, за неприличную сумму. Ему его ещё послезавтра возвращать. А ещё надо нужно сказать Чану, чтобы почаще носил чёрные рубашки. Может, и найдёт кого. И купить на следующей неделе корм. И не забыть поставить цветы в вазу, хотя именно эти его официально с сегодняшнего дня бесят. Рассеянные мысли о нескончаемых делах отвлекают от пути, и Минхо слишком резко отталкивается ногой от земли. Туфли проскальзывают, и он совсем немного спотыкается. — Всё в порядке? - обеспокоенно спрашивает водитель, а Минхо впервые поднимает на него взгляд. И его едва удар не хватает, то ли от того, как он красив, то ли от его голоса, то ли от тьмы в его глазах. Хотя, это то же самое. Жаль, что он совсем не рисует. Водитель, заслоняющий его от липкого снегопада, выглядит, как мечта. В его чёрных волосах зарывается седина мягких пушинок, которые опускаются и на плечи, насмешливо повторяя внешний вид Ли. На нём тоже кипенная рубашка с чёрным галстуком, тоже чёрный пиджак, но лаконичный, который так хорошо сидит по фигуре благодаря скрытой пуговице, что хочется визжать от восторга. Что у них за фэмили луки?.. А лицо…Он просто такой, какой Минхо нужен. Не подобрать разумных слов, чтобы описать. Он отвечает на вопрос что-то, что сам не осмыслил (наверное, что да), и замечает на руках водителя чёрные кожаные перчатки, когда он открывает перед ним дверь. Дорогие. Очень. Тишина и мягкость кожаной обивки на заднем сидении успокаивает Минхо только через пару минут после того, как машина тронулась. Его мечта. Чёрная Genesis G80, ещё и этого года. Умел бы он водить. Водитель чувствует, что Минхо расслабился, и произносит голосом, который какой-то слишком мелодичный и располагающий: — Для вашего комфорта в боксе справа от вас бутылка воды и ройбос с карамелью, как вы и заказывали, - Минхо кивает и с улыбкой хмыкает. Если его друг будет так задабривать, то Ли подумает, заканчивать ли эту божественную комедию. Хотя нет, больше ни за какие коврижки. Теперь у него появилось что-то новое. - Также могу предложить шампанское, мандарины и клубнику. — Нет, благодарю, - отвечает Минхо, начиная перебирать соцветия ромашек в букете на коленях и косясь в окно, чтобы отвлечься и не смотреть на водителя с его такими восхитительно большими глазами. Такие вообще бывают у азиатов?! Ли задумывается на несколько минут и возвращается в реальность, слыша какой-то писк. Может, ему показалось? — Господин, прошу прощения, не сочтите за бестактность, у вас такой прекрасный букет, но не могли бы мы переложить его в багажник? - Минхо хмурится, и водитель со слезящимися глазами чихает. - У меня аллергия на ромашки. Простите, - и снова чихает, надувая щёки. Какой очаровашка. С аллергией на ромашки и пухлыми щеками. Судьба ещё таких подарков Минхо не делала. Он раскрывает окно и бросает букет в снежную жижу под колёсами машин. Почему-то резко стало не жалко цветов. Водитель с некоторым шоком и благодарностью улыбается, вдыхает пару раз свежий воздух, холодящий горло, и закрывает окно. — Сейчас предновогодние пробки, - поясняет он, который раз притормаживая. - Я могу выбрать более быстрый маршрут, но не совсем по правилам.Что вам подходит больше? - он смотрит в зеркало заднего вида и ловит взгляд уже смотрящего на него Минхо, потому немного тушуется и отводит взгляд. Неожиданно. — Нет нужды спешить. Меня никто не ждёт. — Совсем?! - удивляется водитель и тут же затыкается. - Я прошу прощения, это не моё дело. — Совсем, - почему-то отвечает ему Минхо, хотя обычно так не делает. И на такие вопросы даже от близких не реагирует. - Ну, разве что коты. — А… — А в ресторане была работа, - вот зачем он это объясняет незнакомцу, он вообще не понимает. Может, он вообще хотел другое спросить. Или вообще не хотел ничего спрашивать. Хотя, судя по тому, что он замолчал, Ли попал. «Понятно, почему с цветами так легко распрощались», - думает водитель. «Он наверняка понял. Два плюс два четыре». — Все мы продаём себя. Просто по-разному. А купить можно и нищего, и принца, - через несколько долгих минут отвечает водитель. «Он явно думал: «Сказать - не сказать? Скажу!» Минхо ошарашенно косится на переднее сидение. Теперь уже водитель попал. Не в бровь, а в глаз. Просто мысли прочёл. — Но иногда нужно делать что-то не для кармана. А для души. — Вы слишком болтливы для водителя бизнес-класса. — Вы правы. Водитель замолкает, а Минхо почему-то хочется продолжить странный разговор, хотя не понимает причину. Сам же одёрнул его за бестактность. А теперь думает, что б ещё такого тупого спросить, только чтобы не терять неясную нить чего-то неясного, которая вдруг стала важнее, чем первый снег, который Минхо ждал с самого сентября. — И что же вы делаете для души? - «что ты несёшь? Через какие деревья ты бежишь? Минхо, ты хоть притворись что спокоен, а не тупо таешь. Всё, завались». Минхо берёт из подстаканника бутылку и собирается залить неловкость вопроса без ответа карамельным чаем. — Знаете, я на самом деле, для души таксую, - вдруг чётко раздаётся по салону. — А вообще-то, вы предприниматель? - от неожиданности чуть не прыскает Минхо, но держится, открывая свой чай. — Что?! - водитель так естественно удивляется, что Минхо вдруг хочется расхохотаться во всё горло. - Это настолько очевидно? — Вы забав…занятный человек, - он улыбается в горлышко бутылки, но, безуспешно пытаясь отвлечься на вид за окном, всё же начинает хихикать и проносит бутылку мимо рта, обливаясь. - Твою мать! - стягивает с плеч плащ, а затем и пиджак, чтобы оценить масштаб катастрофы. — Справа от вас в боксе сухие и влажные салфетки, а урна прямо перед вами, - у него тут миры схлопываются и чеки перед глазами мелькают, а чёртов таксист сидит и лыбится. Ну ладно, улыбается. Мягко. Резко как-то плевать становится в моменте на этот дорогущий пиджак, хотя потом он точно будет об этой беспечности жалеть. Притормаживая на светофоре, водитель поворачивается и протягивает Минхо какую-то визитку. Он с подозрением берёт её в руки и пытается рассмотреть. Свет от фонарей кусками льётся на рекламу какой-то элитной химчистки. Теперь у них такие провайдеры? — Хорошая химчистка, - говорит он. - Скажите, что от Хан Джисона, сделают всё наилучшим образом. — Благодарю, Хан Джисон. - Имя мягко прокатывается по губам. - У вас…красивое имя. — Спасибо, - Минхо видит через отражение зеркала, что он прикусывает губу и поправляет волосы. Серёжка, которая блестит на свету в правом ухе, удивляет. Как он раньше не заметил? Он знает этот бренд. И даже их маркетологов. И даже хотел именно такую серёжку. Однажды ему даже хотели её подарить, но он отказался. Удивительно. Минхо больше не может зацепиться за мысль, которая приведёт к содержательному разговору (а зацепиться языками был бы не прочь, раз на то пошло), поэтому замолкает и от усталости дремлет, потому не замечает взгляды, которые водитель на него бросает, каждый раз одёргивая себя и заставляя сжимать руль меж пальцев в перчатках. *** — Господин, мы прибыли, - мягко, но настойчиво, видимо, уже не в первый раз, произносит водитель, когда Минхо разлепляет веки. — Да, хорошо. Водитель выходит, раскрывает зонт и распахивает заднюю пассажирскую дверь. Минхо, немного сонный, неуклюже вываливается. Ну, так он сам думает.По мнению водителя, это выглядит так, будто принц выходит из авто. — Спасибо, Хан Джисон, - произносит Минхо, когда водитель провожает его до входа в элитный жилой комплекс. - С наступающим вас! — Да, с наступающим! - немного растерянно бросает Хан Джисон и почему-то продолжает стоять. Минхо грустно выдыхает, думая «ну мало ли», и направляется к входной двери. — Подождите! - Минхо застывает. — Я что-то забыл? — Будет слишком банально, если скажу, что моё сердце? - смеётся он, и Минхо вместе с ним. — Весьма, - улыбается он. - Но разрушать клише - ещё большее клише. — Я…да…согласен. — В общем, - продолжает он через секунду, - чисто теоретически, - Хан Джисон делает неопределённый жест рукой. - Вы бы согласились пойти со мной на свидание? — Я... - неожиданно. Но приятно. - Вы же поняли, что я эскортник? — А я таксист. Обменяемся по ещё одному очевидному факту, или вы ответите на вопрос? — Чем удивите? - резко произносит Минхо, когда Джисон уже теряет надежду на вразумительный ответ. — Покажу новогоднее чудо. И дела, которые иногда нужно делать для души. Снег, как в фильме, будто кто-то специально начинает бросать на них красивыми снежинками. Пиджаку в руках точно хана. Минхо смотрит на великолепную красоту лица напротив, улыбка вздрагивает, когда глаза, внимательно скользя по нему, спотыкаются на губах. И у него впервые за много лет горит от счастья в груди. А в глазах взрываются салюты. Словно их уже запустили. Впервые и по-настоящему. *** Эскортник и таксист. Кто придумал этот шедевро-фанфик их жизней? Ну, главное, чтобы для души.