Тайный донатер: Любовь за экраном

Дилан лежал в постели, полная тишина окружала его, но внутри творился хаос. Сердце стучало в груди, будто стараясь вырваться наружу, напоминая о том, что события сегодняшнего стрима все еще терзали его мысли. Каждый раз, когда он закрывал глаза, на переднем плане возникало лицо Лололошки — его смех, его манера говорить, те мелкие детали, которые казались такими… важными? Он не мог понять, что происходит с ним, почему образы и воспоминания о донатере не давали покоя именно после стрима? Неужели на него так повлиял тот фанфик, ведь это были не просто мысли; они были навязчивыми, словно невидимые нити тянули его к нему, к прекрасному и милому. Дилан поворачивался на другой бок, пытаясь отогнать их, но все напрасно. Каждый вздох, каждый удар сердца напоминал о тех ощущениях, словно это была какая-то симпатия, которую он не решался признать. Мысли не успокаивались: сколько бы он не вертелся в кровати, тот не мог уснуть. Неизвестно сколько точно времени прошло, но казалось, будто пролетела целая вечность. Дилан не мог успокоить себя, когда даже с закрытыми глазами, он видел образы шатена. В комнате послышался тяжёлый вздох, а после лёгкие скрипы кровати, когда геймер поднимался с неё. Покидая комнату, дабы выйти на балкон, он только на входе в гостиную вспомнил, что дома не один. Остановившись в дверном проёме, его взгляд приковала картина умиротворения, что красовалась на диване. Лололошка, с закрытыми глазами и спокойным лицом, казался таким беззащитным, словно сам сон мягко обнимал его. Рядом, свернувшись клубочком, уютно расположилась Абилка, с пушистым боком, который нежно поднимался и опускался в ритме её дыхания. — «Ну хитрюга» — Брюнет усмехнулся от мыслей про свою кошку. Мгновение, полное тишины и гармонии, окутывало комнату, словно невидимый заслон, защищая их от внешнего мира. Дилан не удержался от улыбки, наблюдая за этой идиллией, и в его сердце зажглась теплая искорка — «Выглядят мило» Однако в тот же миг, словно свежий холодный ветер, пришло осознание, и он с усилием отвернулся от этих мыслей, ощущая, как покой, наполнивший его душу, стремится нарушиться. Мысли о том, что эта ситуация выглядит милой, словно ошпарили его. Быстрым шагом он направился в свою комнату, тщетно стараясь отвлечься от образа шатена, который, казалось, всё ещё оставался в воздухе, привнося в его мир нотку нежности и уязвимости. — Блять… — Тихое ругательство раздалось по комнате когда он зашел в нее, а после геймер опустился на пол и взъерошил свои волосы, словно надеялся, что это приведет его в чувства и что он лишь ошибается про эти мысли. Но даже это не помогло.

***

Дилан проснулся не от звука будильника, а от тревожного шепота собственных мыслей. Ночь, которую он провёл в безмолвной борьбе с бессонницей, оставила свой след на его внешнем виде: волосы были запутаны, а под глазами красовались темные круги. На момент пробуждения он чувствовал себя совершенно опустошенным и усталым. Но, несмотря на физическую усталость, в его голове продолжали звучать уже приглушённые образы и мысли о Лололошке — человеке, который в эту ночь стал спутником его мыслей. Дэв долго не мог уснуть. Каждую минуту его сознание возвращалось к воспоминаниям о проведенном стриме вместе. Их проще всего можно было описать как всплески ярких эмоций, которые переполняли его, когда он видел Лололошку. Эти мгновения были как медленный танец со звездами — светлыми, радужными, но также и запутанными. Он ненароком вспомнил, как Лололошка смеялся, когда они читали комментарии чата, как его глаза светились энергией, когда тот отвечал на вопрос. Такой вот всплеск эмоций не оставлял стримера равнодушным. Каждый новый образ о донатере вызывал у него непонятные ощущения в груди, скорее даже теплое чувство, но в то же время и беспокойство. Что это значит? Почему его так тянет к этому человеку? Это было похоже на что-то большее, чем просто дружба, но Дилан не был готов это признать. Когда на часах уже показалось около восьми утра, он понял, что спать больше не получится. Вместо того чтобы остаться в постели и продолжить размышления, он решил подняться и пойти на кухню. Возможно, немного еды и свежего воздуха помогут освежить его мысли и дать новые ответы. Пройдя коридор, Дилан направился на кухню и обнаружил, что там уже кое-кто есть. Лололошка стоял у плиты и что-то готовил, пританцовывая под музыку в наушниках. Эта картина заставила сердце стримера в очередной раз пропустить удар. Он не мог не заметить, как мило и непринужденно выглядел Лололошка в это утро: светлые волосы легли в бесформенной небрежной прическе, а улыбка играла на его лице. Сначала Дилан замер в дверном проеме, не зная, как ему себя вести. С одной стороны, ему было неловко нарушать спокойствие гостя, который, похоже, был погружен в свой мир танца и музыки. С другой стороны, он не мог игнорировать то, что именно этот человек превратил его утро в одно из самых худших. К его удивлению, Лололошка первым заметил его присутствие. Он улыбнулся, вынув наушник из уха. — Доброе утро, Дилан! Ты так рано встал. Выспался? — Убирая наушники в кейс, а после накладывая в тарелки приготовленный завтрак, шатен продолжил — Пока ты ещё спал, я заказал некоторые продукты, дабы завтрак приготовить. Как никак, а этот прием пищи пропускать нельзя! — Ага… — На такую энергичность донатера Дэв решил что-либо больше не говорить. Его мысли вновь раскручивались в ураган, не давая тому спокойно всё обдумать. В глубине души он чувствовал, как тревога, как волны, накатываются на берега его сознания. Размышления о том, что его беспокоит, вновь наполнили пространство вокруг него, создавая трепетные отражения чувств, которые он не хотел показывать. Дэв много о чем пытался не думать, дабы просто разложить все мысли по полочкам, погружаясь все глубже в свой внутренний мир. Он даже не слышал того, что ему говорил Лололошка. — Приятного аппетита! - Фраза с уст шатена, что смогла вывести его из некого транса, когда перед глазами появилась тарелка с яичницей и беконом, а так же некоторыми свежими овощами. Дилан только тихо угукнул в ответ, погружаясь в свою тарелку. Он медленно начинал есть, вбирая в себя каждый кусочек и иногда небрежно ковыряя в еде, словно искал в ней что-то неуловимое. Лололошка, заметив эту странную реакцию на его еду от стимера, невольно подбросил вопрос. — Не вкусно получилось? Дилан поднял на него глаза, его взгляд был полон недоумения от этого вопроса, но это лицо донатера, что выбивало его из колеи: грусть, словно того ранили по самое сердце. Внутри что-то щелкнуло, и, не успев осознать, он уже смотрел в тарелку, пытаясь скрыть собственные эмоции. — Съедобно. — Холодно ответив на этот вопрос, Дэв не спешил продолжать разговор. Погружённый в свои размышления, он почувствовал, как уже раздражение начинает закрадываться в его душу. Почему это беспокойство в глазах шатена так сильно задевает? Простые обмены словами вдруг обернулись тяжестью, как будто что-то мешало. Брюнет продолжил их разговор, что и так зашёл в тупик. — У меня дела есть ещё, так что побыстрее доедай и спеши домой. Естественно это была ложь, но во благо своему же спокойствию, откуда Лололошке знать о том, что это не правда? А что же сам донатер? Эти слова словно пронзили его, как ледяной ветер в зимний день. Он взглянул на говорящего, и в этот миг его сердце наполнилось горечью. Стараясь не выдать своих чувств, он улыбнулся — широко и уверенно, будто бы перед ним не стояла стена отчуждения. — Да, конечно, я понимаю — произнес он, стараясь вложить в свои слова легкость, которую не чувствовал в душе. Лололошка вернулся к своему завтраку, его руки трудились быстрее, чем обычно. Бекон стал казаться невыносимо сухим, а яйца утратили свой вкус. Каждый кусочек приносил с собой жалкие остатки утреннего спокойствия. Он думал о том, как легкий момент обернулся тягостным обязательством, и в чем он успел провиниться. В голове начали кружиться разные мысли, оправдания такой холодности стримера по отношению к нему. Он думал, что сделал что-то не то, может это из-за Абилки, которая оказывается спала всю ночь с ним, или что-то не то сказал на стриме. Они оба были погружены в свои мысли из-за чего на кухне повисла некая тяжесть, только Абилка, сидящая на столешнице, смотрела на их трапезу и недовольно мурлыкала, стараясь отвлечь от этого состояния.

***

Время текло незаметно. Парни, поглощенные гнетущей атмосферой, не замечали, как часы ускользают от них, оставляя лишь тишину, пронизанную тяжелыми мыслями. Только вчера те ещё смеялись на стриме, делясь историями и отвечая на вопросы, как сам же этот стрим и стал той самой точкой, когда они оба были потеряны в мыслях. Дэв ссутулился, обдумывая последние слова, которые остались невысказанными, и, не глядя на друга, направился к своей комнате. Конфетка, осознавая, что время пришло, с печалью вздохнул и направился в гостиную, собираясь уйти. Уже на пороге, обуваясь в зимние ботинки, он вдруг встретился взглядом с Диланом. Синие глаза друга блестели холодом, словно скрывали все его эмоции, в то время как голубые глаза Лололошки светились надеждой, несмотря на всю атмосферу вокруг. Это мгновение задержалось, придавая вес каждой мысли, каждой эмоции, которая осталась невысказанной. Тишина вокруг них замерла, но она была прервана тихим прощанием шатена. — Спасибо за вчерашний вечер. Пока — Легонько помахав рукой и покинув дом, он оставил Дилана в его квартире, наедине уже со своими мыслями. Лололошка вышел из квартиры стримера, стараясь скрыть своё растерянное выражение. Он медленно спускался по лестнице, каждый шаг казался ему тяжелым, как будто он поднимал на себе бремя своих сомнений. Утро, которое должно было стать началом чего-то нового и веселого, обернулось разочарованием. В голове бесконечно крутилась фраза старшего брата: «А ты сам уверен, что он считает тебя своим другом?» Эти слова были как нож, который оставлял рану в самом сердце. Он вспомнил, как раньше друзья приходили и уходили, но никогда не испытывал такой глубокой грусти. От понимания, что Дилан, возможно, никогда не считал его другом, на душе стало особенно тяжело. Лололошка не раз встречал предательство, но сейчас это казалось особенно горьким. Он шагал вниз, обдумывая, как вернуть потерянные моменты и собрать их в маленький мирок надежды. Но чем глубже он погружался в раздумья, тем яснее становилось, что существовать в этой неопределенности — все равно, что бродить в тумане, не видя выхода. С таким состоянием он отправился домой, где стены, казалось, были готовыми впитать всю его печаль. Шатену впервые за долгое время проживания с братом хотелось, чтобы того не было дома и его не беспокоили.

Продолжение следует…