Просто такая сильная любовь

Хосок мучился всю ночь, сражаясь с воображаемым вторым «я», которое изображало превосходство над ним. Это был тот самый Хосок, который когда-то сражался за До Ён. Он буквально доказал ей, что может быть достоин. А теперь что? О, он облажался. Вот что. И наверное Хосок из студенчества был бы крайне недоволен этим. Вероятно, он бы избил его. Говорить о себе из прошлого как о другом человеке было странно, но это натолкнуло Чона на некоторые умные, или не очень, мысли. Уже был почти вечер сочельника, а он только ехал подписывать документы. Как будто и не было праздника. Они буквально наплевали на его существование, посчитав это идеальным моментом, чтобы развестись. И вот он у офиса, заходит в него, поднимается на лифте в адвокатское бюро, заходит в кабинет. Ни с ним, ни с женой, ни с адвокатом ничего не случилось. Похоже это конец. — Что ж, мы собрались, неужели, — неловко бубнит адвокат, наблюдая за супругами. — Давайте просто сделаем это. Ни у кого нет возражений? — оба качают головами, и адвокат кивает. Хосок читает бумагу, медленно как только может, чувствует на себе ожидающий взгляд, но продолжает медлить. Чёрт, да он жалкий трус, если сейчас не попытается, хотя бы не попытается, исправить то дерьмо, которые породил. — Нет. — твёрдо и тихо произносит он. — Что? — выдыхает адвокат вместо До Ён, которая успевает только удивлённо вскинуть брови. — Но… — Эй, — начинает женщина, выставив указательный палец и подавшись вперёд. — Ты начал это, а теперь просто отказываешься? Что предлагаешь делать дальше? — Ты вернёшься ко мне и мы… мы наладим то, что не смогли раньше. — после этих слов она раздражённо выдохнула. — Серьёзно? Так ты себе это представляешь? Я нахожу у тебя это, а ты говоришь «Эй, детка, может ты вернёшься ко мне, и мы всё забудем»! Да ты рехнулся, если решил, что я поведусь на это, Чон! — ох, похоже она вне себя. Очень редко можно увидеть её такой. Такой бешеной и пылкой. Хосок выдыхает. Её это задело, может у него ещё есть шанс? — Миссис Хон… успокойтесь… — Не называйте меня «миссис», я почти разведена! — женщина уже стояла на ногах, оперевшись руками на стол, но в этот же момент она выставила свой длинный изящный указательный палец прямо в адвоката, грозно сощурившись. — Технически… — начал было он, но замолк. — Ты… ты знаешь как мне было тяжело? Ты практически ничего вокруг не замечала, карабкаясь вверх по карьерной лестнице. Я поддерживал тебя, искренне, но это зашло далеко! Ты стала жадной! — Ах вот оно что! Может ты просто чувствовал себя ущемлённым тем, что стал зарабатывать меньше меня?! Эти слова обрушились так болезненно на их головы, что даже адвокат притих. До Ён, кажется поняла, что сказала лишнего, но лишь быстро поджала губы. — Это ты решил развестись. — Я был пьян и расстроен! Но я не доставал этот документ, пока ты его не нашла! Я хотел его выбросить, но каждый раз забывал. Нет, ладно. Я действительно его хранил, иногда думая как о плане побега, но, чёрт возьми, я каждый раз вспоминал как горячо люблю тебя и как я боролся. И ты тоже боролась за нас… за наши чувства. Так что изменилось, До Ён?! — Всё, Хосок! Да ты… ты… — Я не могу позволить тебе согласиться на этот развод так просто! Я думал, что буду счастлив, но это ложь! Я по-прежнему люблю тебя! — женщина издала громкое и саркастичное «Ха!», закатывая глаза. — Я серьёзно! Я даже не смог с женщиной познакомиться, потому что ты… ты единственная женщина в моей жизни. — С которой ты захотел развестись. — продолжала давить Хон. — Между нами уже огромная пропасть, неужели ты не видишь?! Этого не исправить! Они стояли и кричали друг на друга, размахивая руками и обвиняя в случившемся. Хосок чувствовал, что упускает шанс, поэтому остервенело доказывал свою невиновность и виновность одновременно. Бедный адвокат тяжело вздохнул и потёр лоб, а потом ответил на звонок, отвернувшись к окну. — Не хочу вас прерывать, но моя жена рожает. Буквально. Поэтому вы либо подписываете, боже, прости, эти чёртовы документы, либо ждёте до Нового Года. Буквально нового года! — мужчина явно занервничал. Хотя, как ещё мог себя чувствовать человек, у которого по одну сторону находилась ругающаяся супружеская пара, которая никак не могла развестись, а по другую — рожающая жена. — Тогда мы сейчас… — Нет! — Чон, как в замедленной съёмке, хотя всё происходит очень быстро, выхватывает самый важный лист из всех документов, разрывает его и… засовывает в рот. Жуёт. Открывает бутылку воды, делает несколько крупных глотков. Сглатывает. Сложно описать выражение лица адвоката в этот момент. Там сочеталось всё. Усталость, шок, гнев и… кажется какое-то мужественное восхищение или одобрение. — Какого… Хосок, какого хрена? — почти пищит жена, сжимая кулаки. — Так, — адвокат вскидывает руки и вылетает из кабинета, намекая на то, что он покидает их и отправляется к жене. Это их проблемы, не его. По щекам женщины начинают скатываться крупные слёзы, она закрывает лицо руками, её плечи дрожат из-за всхлипов. Громких. Разрывающих душу. Хосок никогда не позволял себе обижать жену, пообещав, что она не прольёт ни слезинки. Но сейчас он действительно позволил себе это сделать. Он ужасен. И хоть он и винил себя, в глубине души оба понимали, что вина с обеих сторон. — До Ён, милая… — он не знал, может ли так звать её теперь, но позволил себе это. Хотя бы сейчас… Он медленно обошёл стол и положил руку на её лопатки. Женщина зарыдала ещё сильнее. Повернувшись к нему, она несколько раз ударила его в грудь, слабо, но достаточно сильно, чтобы выплеснуть свои эмоции. — Я хотела! Хотела сохранить брак! Но ты… ты был так холоден ко мне… Я была расстроена! А потом этот документ… и ты кричал на меня! — Прости, я не должен был. — ему действительно жаль, что он тогда вышел из себя так сильно. Ещё тогда он должен был не отпускать её, а поговорить нормально. — Ты должен был сказать мне, что ты… что тебе плохо. — Я пытался. Но ты… Я действительно был холоден? — Чон вспомнил, что когда устал от брака, то действительно стал отстранённым. Он осторожно обнял жену, давая ей возможность выплакаться и успокоиться. — Мы оба такие придурки… Хуже, чем в университете… — Действительно. Нам просто нужно было… было осознать это. Как жаль, что ушло так много времени. — Я… я рада, что мы не развелись. Всё-таки… Они стояли, обнявшись, и наслаждались уютной тишиной, которая их согревала после стольких холодных дней. И всё было бы идеально, если бы не внезапный приступ боли, который заставил Хосока содрогнуться и согнуться. — Милый?! — Господи, как больно… — захрипел он, обхватывая себя руками и оседая на пол. — Я сейчас вызову скорую! — женщина стала набирать номер скорой, с ужасом глядя на мужа, который корчился от боли на полу. — Небольшая непроходимость желудка. Мы дали ему слабительное, скоро должно подействовать, — сообщил спокойно врач, но было видно как он пытается не усмехнуться, покосившись в сторону Хосока. — Спасибо, — немного заторможенно кивает женщина и переводит взгляд на мужа. Когда врач уходит, оставляя их одних в палате, то До Ён выдыхает и садится рядом с кроватью, на которой лежал Хосок, изображая будто он при смерти. — Эй, — позвала она тихо, со слабой улыбкой на губах, и Хосок медленно открыл глаза. — У тебя всего лишь запор, а не отравление свинцом. — Я думал, что умру… — Не прикидывайся, скоро просрёшься. — Зачем ты сняла отдельную палату? — Чтобы тебе было комфортнее, — Чон хотел задать вопрос, но жена на него так многозначительно посмотрела, что он прекрасно всё понял. Она прекрасна, Господи. — Ты самая прекрасная женщина из всех, на этой земле. — он улыбается с такой нежностью, что похож на влюблённого дурака. Хотя так и есть. Он действительно влюблённый дурак. — А как же твоя мама? — Она тоже прекрасный человек, но это другая категория. — мужчина тянется к жене за поцелуем, и та склоняется к нему. — Тогда как же моя тётушка? — О, несомненно она хороша, но женился я на тебе, — Хосок целует её прежде чем она задаст еще один вопрос. — Я люблю тебя, Хон До Ён. — И я тебя люблю, Чон Хосок.

❆ ❅ ❆ ❅ ❆ ❅ ❆ ❅ ❆

Мин стоял посреди зала и думал какого хрена он пришёл на эту вечеринку, но потом всё-таки влился в атмосферу, вроде как, общего веселья. Выпил, поболтал с коллегами, а потом решил выйти на балкон покурить. Вечеринка проходила в каком-то большом арендованном лофте, который помешал огромное количество сотрудников их аэропорта, которые решили всё-таки пойти или им удалось попасть, потому как остальная часть сейчас находилась в Инчхоне на службе. Выйдя на балкон, мужчина поёжился и вынул пачку из кармана джинсов. Закурив, он выпустил через ноздри едкий дым и наконец-то взглянул в сторону, заметив Чимина. Ха, опять он здесь. Парень стоял и неотрывно смотрел на него, то и дело поджимая губы. — Что? — вяло усмехнулся пилот, опираясь рукой на перила. На улице было очень морозно, валил густой снег, но на балкон залетало очень мало благодаря козырьку. — М… Мне надо… сказать. — он с трудом выдавливал из себя слова, густо краснея. И не понятно от чего. — Ну? — Юнги, ты… вы… Ты мне нравишься! — выдаёт он, а потом замирает как лань в свете фар. А затем медленно выдыхает. Пилот хмурится, постукивая пальцем по сигарете. Затем выбрасывает ту в специальную пепельницу и проводит рукой по волосам. И как быть с этим дурачком? — Мне нравится другой. Так что, я даже извиняться не буду. — Я знаю. И это я. — Что прости? — Мин выпучив глаза, вытянулся как по струнке. — Я имел в виду… Ангел. Тебе нравится Ангел. И это я. Я это… — Стоп. Ты прикалываешься? Ты за придурка меня держишь? Чимин очень хотел ему доказать, показать. Но он просто не мог взять себя в руки, найти силы показать свой красивый голос, вытащить его из себя, из глубин. Он просто стоял и слушал ругань Юнги, ощущая как с каждым разом внутри сердце хрустит словно лёд. Затем он втянул носом воздух, развернулся на пятках и вышел с балкона. Кажется он вышел посередине какой-то фразы, потому что Юнги выглядел крайне растерянно в отражении стеклянной двери. В зале Чимин столкнулся со своим коллегой, торопливо сообщил ему, что пойдёт в туалет, а потом поедет домой. Господи, какой он идиот…. Юнги ещё несколько минут стоял на холоде, переваривая произошедшее. Сомнения по прежнему в нём были, но только он никак не мог их принять. Выйдя в зал, он хотел было ещё выпить, но заметил одного из диспетчеров, которому, помнится, отдавал конфеты для Ангела. Вот он, его шанс! Почти подлетев к мужчине, он немного криво улыбнулся и перешёл сразу к делу: — Ты знаешь кто такой Ангел, я прав? — Тебе-то что, — огрызнулся тот, чего Юнги не понял. — Ты дальше своего носа не видишь. — Чего? Эй, я же… спросил. — Достал! — рявкнул тот и схватил пилота за грудки. — Чимин, мать твою! Пак Чимин и есть Ангел Инчхона, ты, тупица! — Прекрати заливать мне в уши! Минуту назад Пак сказал мне то же самое. — Вот именно! — тот отпустил его. — Ты… Просто слов не нахожу, чтобы описать как низко ты находишься. Господи, почему именно ты стал объектом его воздыхания? — он кинул косой взгляд. — Мудак! — Это издевательство какое-то. — Чимин очень закрытый, ему тяжело общаться с людьми, но когда он у микрофона, его никто не видит, он может быть раскрепощён и смел. И в этом сила его чудесного голоса! — диспетчер нервно сжал бокал и допил остатки алкоголя. — Я всё сказал. Не могу больше стоять в стороне… — Господи боже, — стиснув зубы, Мин наконец-то решает уйти. Вокруг него происходит какой-то бардак, самый настоящий цирк. Это раздражало. Мужчина направился в туалет, чтобы хоть немного освежиться. Всё, что он услышал, звучало как бред. В коридоре было тихо, а поворот в туалет был уже так близко, но пилот стал замедляться, каждый шаг был тише предыдущего и осторожнее. Он замер, чувствуя подступающую к горлу тошноту. Неужели перебрал? Прислонившись к холодной стене, пилот решил немного перевести дух, как вдруг по телу побежала дрожь, стоило услышать голос. Голос Ангела. Нет, это точно было правдой, и он не сошёл с ума. — Да, мам… Я скоро буду выезжать. Не переживай, доберусь на такси в целости и сохранности. Сам не знаю зачем пошёл. Что? Я плохо слышу тебя. Мам? А, вероятно из-за метели связь плохая, да. Согласен. Да, мне пора идти. Прежде, чем разговор успевает закончиться, Мин осторожно выглядывает из своего укрытия и обнаруживает… Чимина. Как… как это может быть? Неужели это правда? Он в страхе прижимается всем телом к стене, когда Пак выходит из туалета и направляется к выходу. Похоже он не заметил его. К счастью, не заметил… Юнги тяжело задышал и стал судорожно бегать взглядом от лампочки к лампочке, чей тусклый свет едва прорезал полумрак коридора. Что за чертовщина? То есть каждый раз, когда он слышал голос Ангела и тот таинственно и бесследно исчезал, на самом деле всегда был рядом в облике Чимина? Пазл складывался в голове медленно, с хрустом и болью. Он влюблён в Ангела, то есть в Чимина, а Чимин любит его… Пилот глухо застонал, хватаясь за голову и садясь на корточки. — Идиот…. Какой же я идиот. Господи, я был так ослеплён и взвинчен, вёл себя как мудак… Некоторое время он сидел не двигаясь, занимаясь самокопанием. Но видимо последние капли алкоголя решили задержаться в его организме и ударить по каким-то другим, более сильным, чувствам, потому что в следующую секунду мужчина подскочил на ноги и бросился к выходу, хватая свою куртку, которую с трудом нашёл. Выбежав на улицу, он увидел молодого человека, который ожидал такси. На улице был сильный снегопад, назревала метель, если уже не началась. — Чимин! Голос будто тонет в несуществующем снежном шуме, по ощущениям самого Юнги, но диспетчер оборачивается. И смотрит так… тоскливо и непонимающе. Пилот делает несколько неуверенных шагов, а потом вновь бежит. Останавливается в метре, боясь подойти ближе, словно может спугнуть парня как зверька. Не задумываясь падает на колени, лишь бы только… — Прости… Прости меня! Я… был идиотом! Полным! Да я… хуже! Кто бы мог подумать, что всё так очевидно, но я был так зол… Прости! Прошу прости меня! Лицо молодого человека не выражает никаких эмоций, и это хуже всего. Вот бы он злился, кричал, плакал, ненавидел, смеялся. Да что угодно, но только не безразличие. Юнги понимал, что сам руками раскрошил своё же счастье не сумев переступить через собственное презрение. Но как бы ему хотелось сейчас надеяться на лучшее… на чёртово рождественское чудо. Таксист так неудачно вмешивается, выкрикивая что-то про начинающуюся сильную метель. Пак кивает ему и наконец говорит Юнги, ровным и спокойный тоном: — Ты сильно обидел меня. И мне очень больно. Все твои слова и твоё презрение каждый раз ранили меня. Моя ошибка в том, что я не смог признаться раньше. А твоя — в твоей же гордости. Его голос был сухим и отстранённым, проходился по ушам как наждачка. Юнги уже однажды слышал этот тон. Сомнений не было. Чимин это Ангел Инчхона. Чёрт… — Дай мне шанс! — Мне нужно время подумать. До следующей недели. — Пак идёт к такси, его фигура начинает теряться в сильном снегопаде. Пилот в ужасе смотрел на то, как его любовь, в буквальном смысле, уходит от него и садится в такси. Да, он поступал как мудак много раз, но он будет полной скотиной, если не попытается исправить ситуацию. Вскочив на ноги, мужчина преодолевает последнее расстояние и запрыгивает в такси. — Что ты делаешь? — вскрикивает Пак, когда видит появившегося рядом с ним на заднем сидении Мина. — Еду с тобой, — пилот нагло улыбается, давая сигнал водителю что можно ехать. Машина трогается с места, разрезая стену метели. Пак пытается возразить, но всё его внимание сконцентрировано на Юнги. — Я еду к родителям! — запищал молодой человек, вжимаясь в кресло. — Еду с тобой к родителям, — так же буднично повторил пилот, словно это было в порядке вещей. — Ты… Ты не можешь! — запротестовал Чимин, яростно мотая головой. Ему действительно было страшно. Он планировал всю поездку к дому родителей грустить о своей влюблённости и несколько дней, сидя дома, зализывать раны на разбитом сердце. А тут Юнги настойчиво сказал это, ещё и признал свои ошибки и в любви признался. Что за ужас?! Это кошмар? — Нет. Это неправильно. Ты ужасно поступил, и я… я должен… нет… может не… сейчас мы… — он задыхался, подбирая слова и умирая от нехватки решимости в общении. Пилот наклонился к нему, положил руку на затылок, и поцеловал. С одной стороны это был очень красивый и умный ход, а с другой — по сути это было домогательство. Чимин неловко задёргался, пытаясь сопротивляться, но потом резко обмяк. Это напугало мужчину, заставив отстраниться. Он подумал, что Пак с перепуга потерял сознание, но всё было не так плохо. — Прости… прости, — стал шептал Мин, обхватывая своими руками маленькие руки парня. — Я… — после долгой паузы начал Пак, а потом выдохнул. — Ладно… Мне действительно сложно отрицать то, что я тебя не простил. Простил… — И вновь прости, — на этот раз пилот поцеловал его более нежно и медленно. Пак ещё больше обмяк в его руках, поддаваясь поцелую. Они тихо целовались несколько минут на заднем сидении, пока таксист вёз их через сильную метель в направлении дома родителей Чимина. — Эй, — мягко позвал Чимина мужчина, прервав поцелуй, чтобы посмотреть в глаза. — Хэй, — отозвался нежным и красивым голосом тот, улыбаясь Юнги. — Кажется ты мне очень нравишься, — усмехнулся Мин. — Кажется и ты мне… Они оба рассмеялись этим странным фразам.

❆ ❅ ❆ ❅ ❆ ❅ ❆ ❅ ❆

Чонгук сидел на кухне и перечитывал свои заметки, которые сделал после того как вернулся с прогулки с Тэхёном. На столе рядом стояла кружка с остывшим чаем, а на тарелке было надкусанное пирожное, оставшееся со вчерашнего дня. Господи, он явно влип. По уши. По полной. Чон потёр лицо, пытаясь выбросить путаницу из головы, но тревога всё больше поглощала его, утягивая куда-то на дно. Он со злостью захлопнул блокнот и отскочил от него, как будто это было нечто ужасное и мерзкое. Время тянулось медленно и вязко, но стрелка часов уже приближалась к той отметке, после которой люди говорят «ого, уже вечер. Начинает темнеть». Вот и писатель так подумал. Приблизившись к окну, он постарался всмотреться в пейзаж, игнорируя своё безликое отражение в стекле. Сочельник уже наступил. А он один. Как же сильно он привязался к Тэхёну за эти пять дней. Может, потому что тот помог ему и был добр, и всё это наложилось на тяжёлый период в его жизни. Но, чёрт возьми, этот поцелуй… Что это было? Нет, Чонгук, кажется, понимал что это было, по крайней мере с его стороны. Но ему же не померещилось тогда, что Ким не оттолкнул его, ответил… Что это значило для него тогда? Щёки писателя покраснели, обжигая кожу изнутри и снаружи. Чонгук отвернулся от окна и задёрнул шторы, как будто кто-то мог его увидеть, и не только его, но и его мысли. В голове вертелось много навязчивых мыслей, одна сбивала другую. И в конце концов, Чон просто отчаянно застонал, хватаясь за голову, и упал на диван. — Если поехать сейчас… то наверное… успею? — зашептал писатель, хлопая глазами. Схватив кошелёк с комода, молодой человек взял пальто и выбежал из дома. Вот только он даже не подумал, что метель, которая усиливалась в городе, превращается в настоящую бурю за городом. — Ох, за окном самая настоящая буря, — женщина сложила руки вместе, с тревогой глядя в окно. — Надеюсь в такой час никто не оказался на улице, так и заблудиться не долго. — Света нет, дороги извилистые… Это место хорошо только летом и то в дневное время, — проворчал мужчина, вытягивая ноги. — Ма, я говорил уже, что вам пора поехать в город. Тэхён тихонько наблюдал как его брат вновь пытается убедить родителей переехать в город, но те отказывались. Да, это было странновато, ведь отец каждый раз ворчал про плохость этого места, однако по-прежнему оставался тут. Сестра уже расставляла чашки чая на столике, то и дело улыбаясь самому младшему в семье. Каждый раз когда она проходила мимо Тэхёна, то трепала его по волосам, словно ему всё еще было 16 лет. В дверь позвонили, из-за чего несколько членов семьи вздрогнули, замолчав. — Кто в такой час мог прийти? — вскинул брови старший брат, поднимаясь с дивана. — Хён, я открою. — Да сиди уж, — махнул рукой тот и пошёл к выходу. Семья сидела в ожидании возвращения старшего, но вместо этого послышался его громкий голос: — Тэхён-а! Молодой человек тут же подорвался с места и пошёл к брату, тревожась что там могло произойти. Но когда брат отошёл от дверного проёма, то Ким замер, удивлённо глядя на того, кто стоял на пороге. Замёрзший, в снегу и дрожащий от ветра Чонгук. — Привет? — Привет… — молодой человек едва находил слова. — Как ты нашёл меня? — от шока Ким не заметил как перешёл на неформальный стиль общения. — Это было сложно… Я заблудился. Но ты ведь сам рассказывал как выглядит твой дом, и я… — Чон едва мог говорить из-за холода, но ещё сложнее было это делать из-за неловкости. Едва Ким собрался что-то ответить, как в коридор вышла матушка, взволнованная тем, что её сыновья застряли у двери. — Что вы тут столпились? — она заметила Чонгука, который низко поклонился ей. — Божечки, что вы человека в дверях держите, ещё и в такую погоду? — Мама, это… мой друг, — торопливо пробормотал Тэхён, приглашая писателя войти. — Мне немного неловко, что я без приглашения… — похоже вся решимость Чонгука затерялась где-то на улице в метели, ведь сейчас его трясло не только от холода, но и от страха. — Всё в порядке. Гости это так замечательно. Тэхён-а, дай гостю что-нибудь тёплое, пусть согреется. — затем женщина повернулась к старшему сыну и велела ему развести огонь в камине. Они ушли, а Тэхён неловко повёл Чонгука к той части дома, где были комнаты. — Сейчас, я попробую найти тёплый свитер, — он кинул сожалеющий взгляд на тонкую рубашку Чона. Молодой человек стоял на пороге комнаты, неловко оглядывая помещение, как будто бы ему нельзя было смотреть на чужие вещи. Он молчал, хотя проделал весь этот путь ради одного вопроса. Вдохнув поглубже, писатель провёл руками по своим плечам: — Тот поцелуй… что-то значил для тебя? — Что? — Ким замер, копаясь в шкафу, а потом медленно повернулся, сжимая в руках несколько кофт. — Я просто хотел узнать, поэтому приехал… — Ты проделал весь этот путь, едва не умер в снежной буре, и только ради этого? Чонгуку показалось, что Ким недоволен этим, поэтому он стыдливо потупил взгляд, поджимая пальцы ног. — Фантастика… — молодой человек медленно подошёл к писателю, всё ещё сжимая кофты. — Да… Очень многое. — Что? — у писателя перехватило дыхание, когда он поднял голову и увидел Тэхёна прямо перед собой. Его щёки вновь запылали алым. — То есть я… нравлюсь тебе? — А как иначе. Если я нравлюсь тебе и ты поцеловал меня и я тогда не оттолкнул тебя, значит и ты мне нравишься. — нежно улыбнувшись, Ким наклонился к нему, но оставил буквально несколько сантиметров до того момента, как их губы соприкоснуться. Чонгук подумал «к чёрту» и преодолел это смехотворно маленькое расстояние, позволяя губам слиться в мягком и нежном поцелуе. Кофты попадали на пол, а Тэхён сильнее прижал к стене Чонгука, потянувшись к двери и закрыв её. Поцелуй хоть и был нежным, но каждую секунду он норовил перерасти в нечто более страстное и поглощающее. Писатель первый отстранился, стукнувшись затылком о дверной косяк. — Прости… — зачем-то извинился Тэхён, погладив по волосам того. — Думаю, мы должны вернуться… Останешься на ночь? На улице ужасная погода… — он провёл по спине Чонгука своей тёплой и широкой ладонью, чем вызвал у писателя мурашки. Чон надел первую попавшуюся из предложенных кофт, тихо покинул комнату и пошёл позади Кима. Перед тем как войти в гостиную к остальным членам семейства, он придержал Тэхёна за руку, прошептав: — Это значит…? — Теперь мы будем вместе. — Тэхён оставил мимолётный поцелуй на губах молодого человека и завёл его в комнату. Кажется это Рождество действительно будет наполнено счастьем.

❆ ❅ ❆ ❅ ❆ ❅ ❆ ❅ ❆

С самого утра день не задался: голова болела, разбил стакан, телефон не зарядился толком. И это малая часть, которая утром подействовала Джину на нервы. Мужчина думал чем ему заняться в этот супер свободный день, именуемый сочельником. Можно было бы к семье съездить, но настроения совсем не было, и он боялся сорваться случайно на маму или сестру. Проснулся он достаточно поздно, поэтому просто пару часов залипал в телевизоре, пока не начало темнеть. Сокджин понимал, что выходной тратится впустую, поэтому решил выйти на улицу и дойти до магазина. События прошедшего вечера мучали его, но он намеренно игнорировал мысли об этом, чтобы не чувствовать себя одиноким и виноватым. Он пытался убедить себя в том, что за ним нет никакой вины, ведь он вовсе не разбил сердце юноши, а наоборот, защитил его от ошибки. Получается ошибка это он? Нет, ошибкой было бы то, если бы он признал, что Намджун ему стал действительно нравиться. Чёрт, похоже он признал это. В магазине играли Рождественские песни к-поп групп и зарубежных исполнителей. Парочки, в огромном количестве, попадались на глаза. Он потратил всего около 40 минут, бродя меж полок в магазине, а когда вышел, то обратил внимание на то, что снегопад заметно усилился. Дома он открыл бутылку вина и заварил себе рамён, решив не заморачиваться над «праздничным ужином». От телевизора уже тошнило, так что мужчина вспомнил о том, что у него есть радио. Зачем оно ему было нужно до этих пор, он и сам не знал. Настроив волну, он продолжил сидеть за столом и пить вино. — И в эфир возвращаюсь я — Чон Хосок! Сегодня в честь праздника, у нас в студии специальный гость! — раздался знакомый голос из радио, что вызвало улыбку на губах у Кима. — Великолепная звезда, о которой все только и говорят. RM! — протянул обе буквы ведущий, из-за чего Джин вздрогнул. Кажется, его преследуют. Но как бы он не сопротивлялся, рука не поднялась переключить станцию. В голове яркой вспышкой появились воспоминания вчерашней встречи. Кажется, он был слишком груб и резок, когда отказал парню. Его лицо было таким печальным, будто кто-то умер. Конечно, умерла его любовь, погибли его чувства. Сокджин усмехнулся. Он слишком большого мнения о себе, если провёл такую аналогию. Но ведь Намджун сам признался ему в чувствах, хотел провести сочельник вместе… Ким не понимал, почему так мучается. Ему ведь безразлично это всё! Он совершенно запутался! — …важный для меня человек, — реальность выдернула его из раздумий как раз тогда, когда Намджун произнёс эту фразу. Он всё прослушал, но… про кого он говорил? Неужели это про него? — Как романтично. А теперь, дорогие слушатели, давайте послушаем чудесный голос нашего гостя и его рождественский сингл «Lovely snow»! — объявил Чон Хосок, похоже всё так же резво улыбаясь. Заиграла музыка, такая нежная, словно чьи-то объятия, тёплые, крепкие… А потом голос. У Намджуна был красивый тембр, который прекрасно раскрывался как на вокальных частях песни, так и на речитативе. — And this lovely snow tied us both by chance! — припев песни был таким эмоциональным, что по спине Кима побежали мурашки, а на глаза навернулись слёзы. Джин вскочил из-за стола, едва не уронив бутылку и бокал. Сердце стучало где-то в горле, у самого корня языка. Как обезумевший, Джин тяжело задышал. Нет, ему надо увидеть Намджуна, объяснить ему, сказать ему что-то важное! Мужчина выбежал на улицу, часто моргая из-за сильного снегопада, крупные снежинки которого залетали в глаза и быстро таяли на ресницах. Надо ехать в студию радиостанции, чтобы извиниться перед юношей. Эфир ещё идёт, а значит он там. Джин быстро нашёл номер горячей линии радиостанции, но ему никто не ответил, из-за чего он только сильнее стал нервничать. Пролистав немногочисленные контакты в телефонной книге, Ким тяжело сглотнул и нажал на иконку вызова. Было рискованно, но всё же… — Алло? — раздался усталый голос на том конце, а потом какие-то шорохи. — Хосок! — радостно воскликнул Сокджин, взволнованно сжимая телефон похолодевшими пальцами. — Ты на эфире, прости… — Я? Нет же, сегодня выходной. — неловко откашлялся мужчина. — Ты так давно не звонил, я даже удивился… — Да, прости… — Сокджин неловко усмехнулся, а потом вздрогнул, осознав другую фразу приятеля. — Послушай, ты сказал, что выходной… Но ведь прямой эфир! — Это запись, только никому не говори, ладно? — Я… Как же… — Всё в порядке? — Да, наверное… Спасибо. Хорошего вечера! — Ким сбросил звонок, растерянно глядя перед собой. Снегопад с каждой минутой становился всё сильнее и сильнее. А ведь синоптики предупреждали… Но если Намджун не в студии, то где же его искать?! Он вновь открыл контакты и судорожно стал искать номер телефона менеджера Намджуна. Должен же был остаться! — Ну же… Вот! — он уже не чувствовал холода, думая лишь о том только бы дозвониться. — Слушаю. — Здравствуйте! Это… это Ким Сокджин, помните, вы звонили… — Я знаю кто вы. — голос менеджера был серьёзным и отчуждённым. Создавалось ощущение, что он не горел желанием разговаривать. Ещё бы… — Простите, что беспокою, но мне… очень нужно поговорить с Намджуном. Лично. Вы не могли бы сказать, где он? — Вообще-то я не должен распространять информацию, особенно связанную с местоположением мистера Кима. Вы ведь можете что-то с ней сделать. — Мне для личного пользования! Понимаете, я… очень сильно ошибся. Я сказал совершенно не то, что должен был. И теперь я очень хочу исправить это. Я не знаю прочтёт ли Намджун моё сообщение, ответит ли на мой звонок, именно поэтому хочу увидеть его лично! — он выпалил это на одном дыхании и так громко, что некоторые люди обернулись на него. На лбу выступил горячий пот, волосы уже были влажными от снега, а дальше своего носа было сложно разглядеть хоть что-то. — Ладно, — недовольно выдохнул мужчина. — Он в аэропорте Инчхон. У него рейс в Лос-Анджелес через два часа. Если успеете — он ваш. — Спасибо! Джин взглянул на время, понимая, что нужно срочно вызывать такси. Тариф вырос, счётчик показывал заоблачную цену, но ему было всё равно. Из-за снегопада машину пришлось ждать несколько минут, которые тянулись как часы, из-за чего Ким думал, что опоздает. Но вот он уже в такси и мчится в аэропорт Инчхон, то и дело прося водителя ехать побыстрее. Пожилой водитель понимающе кивал и делал всё возможное, хотя в этот момент от него вряд ли что-то зависело. Из-за непогоды движение на дорогах было затруднено, а то и вовсе остановлено. Джин то и дело нервно смотрел на часы, думая как бы ему успеть. Обычно дорога занимала 1,5 часа, и он бы успел, но сейчас… Машина застряла в пробке. Красные огни задних фар смешивались в отвратительные тревожные пятна за окном, из-за чего Сокджина начало тошнить и потряхивать. — Погодка оставляет желать лучшего, — участливо произнёс таксист, стараясь успокоить своего пассажира. — В городе пробки, — тяжело вздохнув, таксист провёл руками по рулю. Машина совсем не сдвинулась с места. — Хоть на вертолёте лети. О, если бы у Сокджина был вертолёт, он бы не сидел тут, думал Джин, нервно сглатывая желчь подступающую к горлу. Тут за окном по улице прошла лошадь. — Или на лошади, — задумчиво добавил Ким, глядя на белоснежного зверя, который терялся в снегу. — Или на лошади, — закивал мужчина, взглянув в зеркало заднего вида. — Всяко быстрее будет, чем на машине. В этот момент Джина озарила безумная мысль, которая завладела всем его телом словно паразит. — Простите, я не поеду дальше… — пробормотал он, выходя посреди дороги. — Что? Эй! Молодой человек! Сынок! Куда ты? — но голос таксиста стих, стоило только закрыть дверь машины. Мужчина бросился через машины прямиком к тротуару, где стояла лошадь и девушка, которая вела её. Это было безумно и странно. Откуда вообще тут взялась лошадь? Но это было так неважно сейчас. Ким подлетел к девушке, хватая её за плечи. — Мне очень нужна ваша лошадь. — Что?! — у девушки глаза округлились от испуга, но она даже не успела ничего сообразить, как несколько крупных и мятых купюр оказались у неё в руке, а вожжи выскользнули из другой. Ким вскочил на лошадь и пришпорил её. Зверь испугался от неожиданно появившегося всадника и поскакал вперёд, игнорирую крики хозяйки. Джин старался не думать о том, что он совершенно не умеет управлять лошадью и буквально впервые едет верхом, однако он вспомнил несколько фильмов, где герои скакали на лошадях и решил применить это воспоминания на практике. Подумать только! Он верхом на лошади скачет в аэропорт Инчхон. Игнорируя пробки, мужчина осторожно достал телефон и открыл карты, чтобы примерно понимать как ему добраться до аэропорта. Снег бил по лицу, а ветер забирался под одежду, руками он сжимал вожжи и телефон. Это казалось опасно и нереально. Господи, да если бы ему кто-то месяц назад сказал что он будет в снегопад скакать на лошади в аэропорт Инчхона ради парня, который признался ему в чувствах и который младше него на 6 лет… Он бы не поверил. Это не мог быть он. Но реальность посмеялась над ним. Внезапно перед ним возникла полицейская машина с характерным звуковым сигналом. Лошадь испугалась и встала на дыбы, едва не уронив мужчину на землю. — Спрыгните на землю и поднимите руки! — громко потребовал полицейский, выходя из машины. — Я не могу. — Что вы, прикованы к ней что ли? — невесело усмехнулся тот, поправляя пояс. — У меня нет желания с вами возиться… — Тогда просто отпустите меня. — Только когда вы вернёте лошадь. — Мне нужно в аэропорт! — Сэр, оставьте лошадь! — полицейский предупреждающе брякнул наручниками. Ким нехотя спустился, отдавая вожжи полицейскому. Тот кротко кивнул, передавая по рации, что отыскал лошадь. Джина не стали задерживать, а значит он был волен пойти куда угодно. Но вот только куда? Единственное место куда ему нужно — аэропорт. Уже началась настоящая метель, а времени на дорогу вообще не осталось. От несправедливости судьбы Сокджин чуть ли не плакал. Хотя почему несправедливо? Очень даже справедливо. Он так грубо поступил по собственной глупости, из-за собственного страха и эгоизма, а теперь расплачивается. Выбора не было, и он направился пешком обратно домой, совсем не понимая где он. Улицу уже было сложно узнать из-за метели, которая разыгралась в городе, что было очень странно. Даже погода была против него. Телефон, который он по-прежнему сжимал в руке стал издавать тихий звук, оповещая о звонке. Мужчина протёр экран от снега и открыл рот, увидев заветное имя на дисплее. — Да! — почти вскрикнул он, подпрыгивая на месте. — Аджощи! Я… Я знаю, вы звонили! — Господи, да! Я боялся, что ты не возьмёшь трубку! Они почему-то продолжали кричать в трубку друг другу, перевозбуждённые и взволнованные как дети. — Я еду обратно в город! Никуда не уходите! Я скоро буду! — Что? Но где мы встретимся? — он плохо слышал из-за шума ветра, а связь то и дело прерывалась из-за плохой погоды. — Встречу вас…. Будьте там…! — Где? Намджун-а, где? — Я же… там… ваш… — Эй! Эй? — Джин перестал слышать голос парня и взглянул на дисплей. Телефон сел. Предательски отключился! Что подумает Намджун?! Ким нервно втянул морозный воздух, тут же чихнув из-за слипшихся от холода ноздрей. Какой у него выбор, кроме как идти домой? Но отчаяние и холод так сильно давили на него, что он зашёл в ближайшее кафе, чтобы придумать что-то новое. Подойдя к стойке, он слабо и натянуто улыбнулся, попросив зарядить телефон. Девушка за стойкой смущённо улыбнулась, вероятно из-за приятной внешности Джина, и согласилась. Сам Ким привалился к стойке, глядя на ужасный снегопад за окном. Он сам виноват, что это случилось с ним в самый сочельник. Сам ранил сердце юноши и вместе с этим своё. Потому что трус. Но ему повезло, что парень хотя бы не разозлился и сам позвонил ему. Стоп, а что если он на самом деле сейчас уже был в самолёте в чёртов Лос-Анджелес и пытался сказать что встретиться не выйдет? Нет, он же точно помнит, что тот говорил про сейчас. Значит, он бросил свои дела ради него? А вдруг это была очень важная для него поездка? И вот опять Сокджин из-за своего эгоизма всё испортил. Какой же он мудак… — Смотри, RM видели недалеко отсюда, на площади, — защебетала девушка своей подруге. — Кого? — Ну тот красавчик, помнишь? Он ещё рекламировал ту косметику, которую ты подарила парню. — Ах, этот! — закивала та. — Серьёзно? Это так близко к нам… Сокджин вытянулся как струна, слушая разговор двух девушек, сидящих за столиком недалеко от него. Намджуна видели недалеко отсюда? Может ли это быть правдой? Но времени терять нельзя! Вдруг он ещё где-то там! Ким бросился к двери кафе, как резко развернулся и бросился обратно к стойке. — Простите, мой телефон уже включился? — А… да-да. Вот пожалуйста… — девушка опешила от такой неожиданности и дрожащими пальцами протянула телефон владельцу. — Спасибо! — выкрикнул Джин, вылетая на улицу. Та площадь совсем близко, всего лишь нужно пробежать несколько улиц. Он уже не боялся заболеть, просто бежал, даже игнорируя боль в не так давно ушибленной ноге. Он молился всем богам, о каких только помнил, чтобы Ким был ещё там. Только бы был где-то рядом… Когда он выбежал на площадь, то увидел большую сияющую ёлку и людей, которым было плевать на сильный снегопад и ветер. Сумасшедшие. Они ведь уже были вместе, что торчать на улице? Набрав номер парня, Ким стал метаться по площади, тяжело дыша и почти не чувствуя собственного тела. — Аджощи! — Я на площади… Ты… ты ещё тут? — Чёрт…! Сейчас вернусь! Никуда не уходите! — было слышно что Намджун уже запыхался, но вновь побежал. — Я рядом, только не отключайтесь. — Прошу будь осторожен… — зачем-то сказал мужчина, боясь что вот-вот может что-то ещё произойти. — Я здесь. Жду тебя. — Я не могу найти вас, аджощи… — Где ты? Я не вижу тебя? — Аджощи… — тихо заговорил Ким, из-за чего мужчина задрожал. — Что случилось? — он обернулся и сквозь метель увидел такой знакомый силуэт, который был в метре от него. Джин всё ещё прижимал телефон к уху, будто боясь, что если опустил руку, то Намджун исчезнет, растворится в этом чёртовом снегопаде. — Спасибо, что дождались меня… — улыбнулся Ким, подойдя близко к мужчине. Он протянул руку, заставляя его убрать телефон, и всё ещё улыбался. — Я… я виноват…. Я тогда так испугался, поэтому отверг тебя. Прости… Просто не думал, что за эти пару дней ты действительно сможешь мне понравиться. Я ужасен… — А я должен был остаться и бороться за вас. Но я рад, что всё-таки смогу провести сочельник с вами. — Но как же Лос-Анджелес? — К чёрту… Я могу и потом туда приехать. Просто планировал встретить Рождество со своими американскими друзьями и фанатами. Но куда лучше с вами… — Ты мне льстишь, — отмахнулся Ким, хотя ему действительно было приятно. Они ещё несколько минут стояли под снегом, глядя друг на друга и счастливо улыбаясь, а потом решили вызвать такси. Из-за холода телефон Джина опять выключился, но это уже было неважно. Даже если сестра и мама будут звонить ему, а потом решат обратиться в полицию и морги, думая, что он пропал, он потом воскреснет для них. Возможно они слишком заботятся о нём, но его семья такая забавная и странная. В машине было тепло, тихо и неловко. Они ехали в полной тишине, а их руки едва соприкасались мизинцами. — А я ведь… лошадь украл. — Что? — изумлённо моргает певец. — Ну… пробки были, а мне нужно было в аэропорт, и тут лошадь… — Боже… — тихо засмеялся Намджун, качая головой. — Хотел бы я на это посмотреть. Наверное вы выглядели как принц. — Или скорее как безумец. И вот тишина снова нависла над ними, до того момента пока они не оказались дома у певца. Там Джина сковала неловкость, которая давала ему едва ли дышать и двигаться. — Вам нужна сухая одежда и горячий душ. — А тебе? Ты вообще не можешь болеть! — Мы можем принять душ вместе, конечно, — засмеялся Ким и тут же перестал, когда увидел удивительно красное лицо мужчины. — Я пошутил… — он повёл Джина к своей комнате, чтобы дать сухую и тёплую одежду. Неловкость повисла между ними, мучая теперь и хозяина дома. — Аджощи, а мы теперь… встречаемся? — Ну конечно же. Я ведь… в общем да! — похоже его это очень смущало. — И, пожалуйста, перестань звать меня так! Ради бога! — Ладно… Ким неловко остановился у порога спальни певца, исподтишка оглядывая помещение. Комната была огромной и чистой, хотя было тут что-то, от чего веяло бурной жизнью, слегка напоминающей подростковую. Намджун закрыл шкаф и протянул вещи Сокджину, чуть улыбаясь. Их руки соприкоснулись, и парень вздрогнул от того какие холодные были руки у Кима. Инстинктивно он взял его руки в свои и стал тереть. — Что ты делаешь? Их взгляды столкнулись и по телам пробежал будто электрический разряд. — Ваши руки… холодные… Грею… — Спасибо… Они замерли, настороженно прислушиваясь к своим ощущениям и присматриваясь к действиям друг друга. — А… — он почти проглотил слово. — Можно вас поцеловать? — Чего спрашиваешь? — Для вежливости, — хмыкнул юноша и тут же нагло и резко поцеловал мужчину. Ким почувствовал, что одежда исчезла из его рук, и понял, что это Намджун её забрал, откинув в сторону. Прикрыв глаза, он позволил юношескому горячему телу прижаться к его, от чего голова тут же закружилась. Вся кровь из мозга прилила к паху, что напугало мужчину, но он тут же решил отпустить себя. Плевать. Как пойдёт. Если они переспят, то плевать. — Пожалуйста трахните меня. — прошептал молодой человек, уже расстёгивая ширинку на брюках Кима. После этого он схватил его за рукава свитера и потянул за собой на постель. Постель была огромный и мягкой, как облако, настолько, что Джин даже подумал о том, как же хорошо после долгого рабочего дня в ней спать и что ему нужна такая. Отвлёкшись на это, он пропустил тот момент, когда Намджун снял с себя верх и стянул с него брюки и трусы. — Эй! — немного недовольно сморщился он, поджимая ноги. — Пожалуйста не стесняйтесь, — как будто специально, он поиграл грудными мышцами. — Я понял, что ты качок, но… перестань меня смущать! — тяжело задышал мужчина, ощущая чужие горячие пальцы на своих бёдрах. Молодой человек задрал его свитер, целуя плоский живот с едва заметной дорожкой волос, ведущей к паху. Затем облизнув губы, он склонился над членом и… — Погоди-погоди! — Что? — Что это ты собираешься делать? — О, это называется минет. Когда кто-то сосёт ваш… — Я знаю что это! Я про то что… Ай, неважно! Просто не делай этого. — Почему? — Потому что…? — Ким действительно не знал почему, но не мог позволить себе того, чтобы мальчишка ласкал его член. Но похоже это не слишком-то заботило Намджуна, потому что он легко провёл языком по всей длине члена, а потом взял его в рот сразу наполовину. От такой наглости, или от собственного возбуждения, Джин поперхнулся воздухом. Ким не то что бы хорошо отсасывал, но и Джину было особо не с чем сравнивать. По крайней мере он неплохо так возбудился, прежде чем хоть немного пришёл в себя. Намджун уже снимал с себя спортивные штаны, торопливо и слегка нервно. Его щёки были красные как от очень острого блюда, это было особенно красивым зрелищем в слабом свете декоративной подсветки. Сев на постели, Сокджин стянул с себя свитер и поёжился от перепада температуры, хоть и не сильного, но ощутимого. — У тебя хоть был опыт с парнями? Намджун закивал: — А у вас? — Был… не богатый, но был. Намджун открыл смазку и ненадолго завис, потом выдавил её себе на пальцы и сунул сразу два в себя. У Джина глаза округлились от такого развратного зрелища, поэтому он поспешил отвернуться. — Вам не нравится? — Не привык наблюдать за тем, что бы кто-то это делал… — Хотите сами? Сокджин неловко покачал головой, а затем вытянул свою руку в сторону парня и подвигал пальцами. — Ваши пальцы красивые и длинные, я бы хотел, чтобы вы меня ими оттрахали, а потом вставили свой член… — Я понял! — мужчина резко повернулся и заметил, что юноша держит его за запястье. Сглотнув, он позволил вылить на свои пальцы смазку, а затем медленно стал расстягивать парня. Намджун лежал боком, утыкаясь лицом в одеяло и периодически что-то бубунил. Через пару минут он стал откровенно насаживаться на пальцы Джина, требуя чуть больше. Ким дрожал, сам не понимая от чего, то ли от предвкушения, то ли от самого ощущения того, что парень насаживается на его пальцы. Вроде взрослый мужчина, но ощущал себя как подросток, который дорвался до первого секса и уже не может держать себя в руках. Убрав руку, он осторожно и тихо поинтересовался у распалённого парня где презерватив. — Точно… — просипел тот, переползая на другую часть кровати и открывая самый нижний ящик тумбочки. Оттуда он вынул не вскрытую маленькую пачку презервативов, которая будто бы ждала своего часа. Пальцы соскальзывали, а упаковка никак не поддавалась, поэтому Намджун просто с силой дёрнул, разрывая упаковку из-за чего презервативы высыпались на кровать и пол. — Можно же было… и не торопиться… — Джину стало не по себе от такого зрелища. Он осторожно взял один презерватив и вскрыл глянцевую обёртку. Как только всё было сделано, то Намджун облизнулся, почти что прижимаясь к мужчине. Неизвестно у кого желания было больше, но Сокджин отметил для себя, что у него давно не было секса. — Вам нравятся женщины? — С чего ты спросил? — Просто… сложно представить вас с мужчиной. — Это к чему сейчас? — он внимательно оглядел парня и усмехнулся. — Ты приревновал меня к абстрактному мужчине? — его лицо тут же вытянулось, а губы изобразили букву «о». — Нет… к абстрактной женщине. Серьёзно? — он засмеялся, чем ещё больше смутил парня. — Поверь, мне понадобилось собрать всего себя по кусочкам, чтобы оказаться с тобой в одной постели. — Джин наконец-то взял инициативу в свои руки и поцеловал юношу, заставляя его лечь на спину и развести ноги. Было тяжело… Член входил туго, но хватило нескольких толчков, чтобы полностью оказаться в парне. Оба тяжело дышали как будто пробежали марафон. Джин стал двигать бёдрами, отмечая, что даже несмотря на, хоть и не большую, но разницу в росте, он уступал Намджуну по телосложению. Парень отчаянно кусал губы и цеплялся руками за одеяло, тихо постанывая. Им обоим нужно было привыкнуть. — Мне жаль твои губы, — мужчина нежно провёл по губам певца. — Лучше кусай мои… — он тут же поцеловал его, не дав выбора. Намджун обхватил его руками, чтобы сильнее прижаться к телу, чтобы больше чувствовать… Голова шла кругом от этих смазанных и мокрых поцелуев, которые так любили называть пошлыми, от толчков, от звонких шлепков, которые появлялись от соприкосновения тел, когда Джин менял темп, от стонов, от тяжёлого дыхания… Парень зарылся пальцами в волосы мужчины, с нежностью сжимая пряди у корней где-то ближе к шее. — М… аджощи, пожалуйста, ещё! — Просил же так не называть… — Простите… А! — парень выгнулся, поджимая пальцы ног. — Я хочу кончить, пожалуйста, хён! У Джина перехватило дыхание от такого обращения. Он даже не знал, что ему больше нравится… быть аджощи или хёном… И то, и то казалось неправильным. Ким решил разобраться в этих чувствах потом, когда у него будет более трезвая голова. Ему было немного тяжело двигаться, ведь то и дело он сбивался с темпа, желая как можно скорее получить разрядку. Намджун стал немного помогать себе рукой и в конце концов кончил, сжимаясь вокруг члена Джина, из-за чего мужчина сделал несколько небрежных толчков и тоже кончил. Несколько секунд он сидел склонив голову, не обращая внимание на прилипшую чёлку, затем снял с себя презерватив и завязал его, намереваясь выкинуть. — Оставьте на полу, — парень отбросил использованный презерватив на пол, а сам утянул мужчину на кровать. Они лежали обнявшись, прижавшись к друг другу своими горячими телами, и восстанавливали дыхание, позволяя сердцу вернуть привычный спокойный ритм. — Хён… — М? — Я могу теперь вас так звать? — Ага… Джин перевернулся на живот, затуманенными глазами разглядывая лицо парня. Мимолётно коснувшись его щеки, он выдохнул и провалился в сон. Но через некоторое время он пришёл в себя, ощущая влажные поцелуи на своей спине, особенно ярко они ощущались на позвоночнике. — Что ты делаешь? — пробубнил он, почесав нос о подушку. — Не могу смотреть на ваше прекрасное тело и не целовать его. — хмыкнул Намджун и прикусил кожу у самой поясницы. Затем он провёл руками по рёбрам мужчины и сжал его ягодицы. — Это домогательство… — засмеялся мужчина, чувствуя как из-за ласк парня начинает вновь возбуждаться. Боже, он действительно как подросток. — Хён… — М? — Джин обернулся через плечо и заметил, что у певца член колом стоит, а в глазах нездоровый блеск вожделения. — А может мы… попробуем поменяться? — Что? — У вас такая красивая задница… Давайте поменяемся позициями? Ким сглотнул. Не то что бы он никогда не пробывал быть нижним, когда занимался сексом с парнями, но всё же роль актива была ему ближе. Но с другой стороны… Внизу всё неприлично заныло и начало зудеть, словно подначивая его решиться на этот шаг. — Попробуем… — Правда? — Только прошу тебя, не убей меня. Твоё тело, ох… — Джин отвернулся, утыкаясь в подушку. Смазка была ужасно холодной, тело внутри горело, а пальцы Намджуна ощущались неприлично правильными, каждое их движение. Джин цеплялся за подушку, глухо мыча в неё, и периодически ёрзал на постели. — Похоже вам очень нравится, — хитро промурлыкал певец, целуя мужчину в лопатки. — Вы такой скромный… — он убрал несколько непослушных прядей за уши, открыв вид на покрасившие ушные раковины. Так мило и сексуально. Кто бы мог подумать, что Сокджин так легко согласиться поменяться позициями в сексе, но кто знает что из этого получится. Намджуну доставляло огромное удовольствие дразнить возлюбленного, наблюдая за тем, как тот трётся пахом о постель, желая получить больше. Была бы его воля, то он оттрахал бы его пальцами, жёстко, до хриплых стонов, но он решил оставить это на потом. Открыв презерватив, юноша на секунду замер, глядя на метки оставленные на спине Джина. — Хён, так и будете от меня прятаться? Я хочу видеть ваше лицо. — Мне слишком стыдно смотреть тебе в глаза… — Тогда приподнимите таз. Парень раздвинул руками ягодицы Кима, чтобы было удобнее, и сделал один резкий толчок, из-за чего у Джина искры из глаз посыпались. Намджун поспешно извинился и немного подождал, когда мужчина привыкнет. Для обоих ощущения были странные и нереальные. Он стал осторожно двигаться, не желая больше доставлять дискомфорт Сокджину. Склонившись вперёд, он прижался своей грудью к спине мужчины и обхватил рукой его подбородок, поворачивая к себе и целуя. Всё это было так пошло, грязно, мокро и возбуждающе, что Джин не смог сдержать стона. Намджун очень старался быть нежным, но нервы натягивались как струны, из-за чего он стал трахать Джина более грубо, с оттяжкой, заставляя вздрагивать от каждого сильного и глубокого толчка. — Господи, да… — язык едва шевелился, а Джин чувствовал себя последней и самой грязной шлюхой на земле. Кто бы мог подумать, что ему понравится быть оттраханным? — Да… — Хён, вы такой прекрасный… Кажется он уже не чувствовал своей задницы, но прекрасно чувствовал член внутри неё. Чертовски хорошо… Намджун стал переворачивать Джина, закинув его ноги себе на плечи. Длинные и слегка влажные от пота ноги Сокджина так приятно ощущались на его плечах, из-за чего парень понял, что не зря ходит в спортзал. Это того стоило. Мужчина застонал, слегка прогибаясь в пояснице и сильнее насаживаясь на член Намджуна. Он даже и подумать не мог, что ему так понравится быть оттраханным. Ноги стало сводить судорогой, а оргазм какой-то безумной волной скрутил тело до дрожи. Сверху раздался низкий и глухой стон. Сокджин почувствовал как из него выскользнул член и тут же расслабился, раскинув руки в сторону. — Хён… — Намджун склонился и медленно поцеловал мужчину. — Давайте ещё раз? — Нет! Не сейчас… Ни я, ни моё сердце не выдержит. — Пожалуйста… — Намджун-а… — Ким закрыл лицо руками, лишь бы только не видеть милого юношеского лица. — Хорошо-хорошо, — хмыкнул тот и лёг рядом, утыкаясь в шею носом. Кажется ещё никогда у Джина не было такого безумного сочельника как этот. Он за эти сутки сотворил больше безумств, чем за всю свою жизнь. Но… надо же когда-то начинать жить? — Твою мать… — Ким стоял в ванной перед зеркалом, осматривая своё тело, всё покрытое засосами. — Хорошо, что под одеждой видно не будет, но… он действительно сделал это? — Джин решительно вышел из ванной, намереваясь сделать выговор парню. — Намджун-а! — Хён, — парень радостно улыбнулся, когда в проёме появился мужчина. Он даже не заметил, что тот хмурится. — А я кофе сварил и завтрак заказал. Вы будете вафли? Сокджин при виде этой улыбки мгновенно расслабился и обмяк, привалившись к косяку. — Вы хотели что-то сказать? — Нет… просто… Певец склонил голову и сунул руку в карман своих домашних штанов, а потом вытащил руку и вытянул её, показывая сердечко из сложенных пальцев. Уши Кима тут же покраснели, и он отмахнулся от парня, дико смущённый таким жестом. Затем он собрался, зачесал волосы назад и послал воздушный поцелуй, в ответ на такой жест. Намджун тут же схватился за сердце, делая вид, что умирает. Да, похоже теперь они действительно оба счастливы.