Любовь, Со Сладким Вкусом Горечи

— Чёрный!? — Люцифер крепко держит коробку с краской для волос в руке, и смотрит на миловидную девушку на упаковке. Он переводит взгляд с неё на Чарли и слегка косится — не осуждающе, скорее, непонимающе. — Не слишком радикально? Чарли скрещивает руки. При этом действии по всему магазину разносится звяканье её многочисленных металлических браслетов и цепочек. — Ты обещал! — напоминает она, о чём Люцифер прекрасно помнит, и всё же он представлял… какой-нибудь более яркий и жизнерадостный цвет Но нет, чёрный. — Я просто… знаешь, смотрю, думаю, может тебе какой-нибудь другой цвет больше подойдёт? — он пытается выкрутиться, взглядом изучает всю полку с различными красками: а полка массивная, выбор огромный, от разных оттенков до брендов. — Может быть, не знаю, красный? Представив Чарли с красными волосами, он жалеет, что предложил именно этот цвет, однако та в любом случае недовольно взвизгивает: — Нет! Я уже сказала, я хочу в чёрный перекраситься, — резким рывком, Чарли отбирает коробку с краской у Люцифера и снова становится в глубоко недовольной позе. — Это даже не обсуждается. Рука Люцифера зависла где-то в воздухе и к моменту, когда он обратил на это внимание, Чарли снова успела отвернуться от него. Он неловко чешет затылок, будто бы подталкивая себя на мысль. — Чёрный плохо вымывается, — говорит он. — Если тебе потом захочется сменить цвет, придётся ждать пока волосы отр… — Да знаю я! — перебивает она. — Тебе что, жалко что ли? — Нет, конечно нет. Просто я не, ээ… не хочу, чтобы ты потом решила, что тебе не идёт и не знаю… остригла волосы. В смысле, если ты захочешь постричь волосы коротко — у меня с этим нет проблем, — поясняет Люцифер. — Но если ты это решишь сделать, просто чтобы исправить ошибку, то ты будешь жалеть только больше, и… Чарли уже давно не слушает — или, по крайней мере, делает вид — и Люцифер тяжело вздыхает. После долгого рабочего дня у него нет ни сил, ни желания спорить, да и, опять же, он прекрасно помнит себя в её возрасте… даже слишком хорошо. Наверное, именно поэтому он и затеял этот разговор с самого начала. — Если ты правда хочешь, то хорошо, я не буду тебя отговаривать, но… можно я просто…. предложу кое-что? — как только он был удостоен взглядом, Люцифер аккуратно протянул Чарли руку, в мягкой просьбе вернуть коробку ему. — Сначала покрасим только чёлку, — говорит он. — Можно ещё несколько прядей, если захочешь. И посмотришь, нравится тебе, или нет, ладно? Мне не жалко будет ещё краску купить. — Какая тебе разница? — выплёвывает Чарли. — Даже если буду жалеть, это не твоё дело. Люцифер начинает смеяться и в глупой попытке скрыть это опускает голову вниз, смотря в пол. Он буквально ощущает, как Чарли сверлит его взглядом — большими, удивлёнными глазами. — Прости, я просто… — он попытался сказать, но смешки, уже машинально выходящие из него, не дают этого сделать. — Слышать из твоих уст то, что я говорил в твоём возрасте — что-то из ряда фантастики. Они встречаются взглядами, и пока Люцифер пытается успокоится, он замечает как смягчаются взгляд и постура Чарли. — Я тоже волосы когда-то в чёрный красил, знаешь? — Люцифер стёр капли слёз, образовавшихся в уголках глаз, рукавом рубашки. — Сколько мне тогда было? Уже даже не вспомню… — И ты пожалел? — предполагает Чарли, звуча очень надменно. Как бы то не было стыдно, неловко, неудобно признавать, Люцифер качает головой. — Я просто не хочу, чтобы ты… — Пап, — Чарли всучивает коробку с краской ему обратно, оказываясь прямо перед ним. Из-за разницы в росте — а дочь куда выше, вся в мать — Люциферу приходится поднять голову вверх. — Я поняла. Она делает несколько шагов назад и вот Люцифер снова в ступоре, потому что не понимает, обидел ли он её? Она решила прислушаться? Эта резкая смена настроения ему одновременно так знакома и кажется столь невиданной. — Так ты… согласна? — решает убедиться он. Люцифер смотрит, как Чарли лезет в карман за телефоном и только после обращает на него внимание. — Сперва только чёлка? — И пряди, — добавляет она. Только Люцифер собирается расслабленно вздохнуть, как она тут же тянется к полке за второй, идентичной коробкой. Обрывая на корню все его вопросы, она говорит: — Но краску купим сейчас. Не таскать же тебя за краской каждый день, — усмехается Чарли. — И так, список покупок… что там было дальше? Посматривая на список покупок в телефоне, она целеустремлённо направляется в другой отдел.

* * *

Аластор просыпается в холодном поту и ещё несколько минут не может сдвинуться с места. Как только ему удаётся вернуть контроль над своим телом, он тянется к прикроватной тумбе за будильником. В глазах всё мутно — мало того, что проснулся чёрт пойми как, ещё и без очков — и ему с трудом удаётся прочитать на них 4:57 утра. Он тяжело вздыхает, касается мягкой, холодной простыни, что немного расслабляет. Резкая боль в ноге напоминает о себе — тупая, ноющая, словно ржавая игла, медленно впивающаяся в плоть. Она не неожиданная, скорее привычная, почти рутинная, но от этого не менее раздражающая. Аластор морщится, трёт бедро, словно это может помочь, и нехотя оглядывается на тумбу. Рядом с вышеупомянутыми будильником и очками, аккуратно сложенными в футляре, также лежит пузырёк небольших, круглых таблеток — обезболивающих. Смиренно вздохнув, он сдвигается на край кровати и тянется к препарату. Уже держа пузырёк в руке и глядя на собственное имя, выписанное на этикетке, на указание «принимать перорально по одной таблетке в сутки», он снова морщится — на этот раз в раздражении. Аластор грубо кладёт пузырёк обратно и, взявшись за трость, до этого момента спокойно стоящую у стены, направляется в ванную комнату. Умыться не помогает, зато заставляет его вернуться к таблеткам чуть более уверенно. Он делает ещё несколько заходов — берёт пузырёк, собирается открыть, передумывает. Берёт пузырёк, открывает, но снова откладывает его на прикроватную тумбу и смотрит. Смотрит на препарат с такой ненавистью, что на висках начинают просвечиваться вены, краснеет лицо, разве что пар из ушей не идёт. Аластор закрывает глаза, делает глубокий вдох. Руки, сложенные на коленях, сжимаются в кулаки. Он борется с собой заранее зная, что проиграет, но не сдаётся до последнего. Не сдаётся, пока не плюнув на всё, не хватается за пузырёк и не закидывает под язык сразу две таблетки. По-крайней мере, больше ничего не прервёт его крепкий сон этой ночью. Даже глупые мысли. Глупые, глупые мысли.

* * *

Клиентура сегодня разношерстная, как и каждый конец недели. От туристов со всех соседних штатов, да разных стран, до постоянных покупателей, запоминающихся Люциферу если не лицом и именем, то совершенно идентичными заказами. На имена у него память, в целом, не из лучших, а уж на работе, когда на день клиентов может быть по несколько сотен… всё совсем плачевно. Посреди смены приходится отойти в морозильный отсек, когда один из вкусов мороженого на витрине заканчивается. Люцифер ненавидит это место — закрытое пространство с тусклым светом, где ещё и адски холодно — но и отправлять Сэру ему неудобно. Он просматривает все полки и, найдя нужный контейнер, хватает его за края и поспешно покидает помещение, ногой подтолкнув дверь напоследок. Люцифер возвращается к витрине, заменяет контейнеры — пустой отправляется под столешницу, к остальным ему подобным. Стоит только Люциферу разогнутся, его тут же застаёт врасплох стоящий перед ним, по ту сторону витрины, уже знакомый высокий человек, с широченной улыбкой, простирающейся по лицу. Аластор — его то имя (да и его самого) Люцифер точно запомнил. Одет он чуть более скромно, чем пару дней назад, однако по-прежнему со столь же вылизанным до идеала видом. Эмоция на лице Люцифера тут же сменяются — от приятной усталости от любимого дела, до натянутой улыбки, скрывающей явное раздражение. Он готов хоть сейчас припомнить Аластору его бескультурные заявления, однако сдерживается. В конце концов, не затевать же скандал посреди дня даже не начав разговора. — Добрый день, — приветствует Люцифер, опираясь о столешницу. — Приятно видеть вас снова, — фальшиво добавляет он, шипя сквозь стиснутые зубы. — Взаимно, друг мой, — Аластор оглядывает витрину, совершенно не реагируя на очевидно недовольный тон Люцифера. Он обращает внимание на то, как Аластор крепко, обеими руками, держится за трость. Он не заметил её в прошлый раз, что странно, потому что блестит рукоять так, что свеже изготовленные ювелирные изделия могут позавидовать. Аластор перебирает пальцы, задумавшись. — Советы, предполагаю, вам в этот раз не нужны? Будто в прошлый раз они были нужны, думает Люцифер. Но спросить стоило, а то неловко стоять в тишине, когда за спиной Аластора стоит довольно длинная очередь. — Нет, нет, — Аластор тянется в карман. — Я уже решил. Один шарик клубничного мороженого, пожалуйста. Будь это любой другой клиент, Люцифер бы и бровью не повёл. Но этот персонаж — совсем другая история. Так придираться при первом появлении, чтобы, вернувшись, заказать чуть ли не самое базовое мороженое из всех возможных? Это даже поднимает Люциферу настроение. — Воу, воу, полегче, — игриво начинает он. — Должен вас предупредить, клубничное мороженое — довольно сладкое. Вы у нас вроде не любитель, помните? Улыбка не сходит с лица Аластора, однако Люцифер замечает, как единожды дёргается его глаз. Тот поправляет очки и вскидывает брови. — Что ж, полагаю, вы правы, — мягко отвечает Аластор. — Ваша наблюдательность не может не восхищать, — в его голосе слышатся очевиднейшие нотки сарказма. Он даже еле заметно хлопает ему. — Но поспешу сообщить вам, что я осведомлён об этом. Благодарю за внимательность к деталям, однако. — Желание клиента — закон, — Люцифер жмёт плечами и тянется за ложкой для мороженого. Он промывает её в специальном контейнере с чистой водой, прежде чем воспользоваться. — Вам в стаканчике или в рожке? Аластор смотрит на него задумчиво, однако совершенно не искренне. Он потирает подбородок, прежде чем дать простой ответ: — В стаканчике, если можно. Ложкой для мороженого Люцифер формирует идеальный шарик клубничного мороженого, диаметром ни больше ни меньше пяти сантиметров, что он аккуратно кладёт в стаканчик и ставит на столешницу, рядом с небольшими коробками с различной посыпкой и прочими украшениями для мороженого. Люцифер поворачивается к придирчивому клиенту — тот наблюдает с неким интересом и всё такой же сверкающей улыбкой во все зубы. — Па д’ дэкогх? — спрашивает Люцифер на французском, вскидывает брови и хитро смотрит на Аластора. Что-то в его лице меняется, но Люцифер не до конца может понять, что именно — то ли взгляд стал более напряжённым, то ли улыбка подкосились. Люцифер, не дождавшись ответа, раздражённо вздыхает, задумываясь, неужели у него настолько отвратительное произношение? — Декор, — говорит он. — Декор нужен? Посыпка? Вафельные трубочки? Хоть что-нибудь? — А, — Аластор перекидывает трость из одной руки в другую, практически демонстративно. — Нет, пожалуй обойдусь sans décor. Без декора так без декора, но чёткое, без изъянов произношение, вкупе с певчим голосом и идеально поставленной речью не могут не вызывать в Люцифере какую-то иррациональную зависть. — Ещё что-то нужно? — Да, — опоминается Аластор. — Чёрный кофе, средний, с собой. Сразу же сказать было никак, думает Люцифер. Он наблюдает за тем, как Аластор забирает мороженое, но не начинает есть сразу. Сам же Люцифер берёт стакан для кофе, маркер и смотрит на Сэру — он хитро улыбается и она, сначала, не понимает, к чему он клонит, но как только до неё доходит, Сэра неодобрительно качает головой. Опустив уголки рта, мол давай, давай, обламывай мне всё веселье, Люцифер смиренно подписывает стаканчик «Аластор», вместо «засранец», как хотел. Он отдаёт стаканчик Сэре и возвращается к кассовому аппарату. — С вас девять долларов и сорок центов. Аластор тут же тянет ему купюру в пятьдесят долларов — и Люцифер почему-то уверен, что делает он это специально, чтобы его позлить. Он начинает отсчитывать сдачу. — Скажите, Люцифер. Он отвлекает, Люцифер и так с трудом справляется с задачей — крупных купюр нет и мозг как назло решил отключиться в самый неподходящий момент — и это видно. Аластор кладёт одну из рук на столешницу и Люцифер не может не взглянуть на него. — Вы как-то гарантируете клиентам качество вкусов? — Ээ… ну, жалоб по-крайней мере еще не было, — отшучивается он, тут же в возвращаясь к незамысловатым вычислениям. Тяжело сосредочиться зная, что этот маньяк сверлит его взглядом, садистично улыбаясь. — Если хотите узнать про политику возврата — нет, деньги мы не возвращаем. — Конечно, конечно, — когда Люцифер, насчитав сдачу, тянет её Аластору и видит как тот с интересом со всех сторон рассматривает фирменную надпись на стаканчике, строя умный вид. — Просто интересно, кого винить в том случае, если мне не понравится? Он поворачивается к Люциферу и вскидывает одну бровь, ехидно. Театр абсурда, не иначе. — Это просто клубничное мороженое, что в нём может не понравится? — озадаченно говорит Люцифер, жестикулируя. Он чуть не роняет сдачу, потому сжимает её крепче, а после аккуратно кладёт на столешницу перед Аластором. — Разве что, если вам клубника не нравится, но в таком случае странным был изначальный выбор и сотрудники кафе ответственности за него не несут. Аластор опирается на трость одной рукой, а взглядом указывает куда-то за спину Люцифера. Он тут же разворачивается и видит как Сэра стоит с готовым стаканом кофе — её что-то заметно веселит, судя по тихим смешкам. — Ваш заказ, — спокойно говорит Сэра и передаёт стакан Аластору. — Спасибо, — улыбчиво отвечает он. На этот раз, это не кажется столь фальшивым что ли… Люцифер совершенно теряется, когда тот добавляет: — Сдачу можете оставить себе. Сдачу. В сорок долларов и шестьдесят центов. С Д А Ч У. У этого парня либо печатная машина дома стоит и его пора бы в полицию сдать, либо ему настолько по жизни скучно, что несколько секунд удовольствия от ступора Люцифера стоят стольких денег и времени. И Люцифер почему-то подозревает, что второе. Быть цирковым клоуном ему совсем не нравится, но… чего только не сделаешь ради любимой работы, да? — В… вы уверены? — он решает убедиться, а то мало ли аферистов развелось. Но Аластор смотрит на него ещё более надменно, чем до этого. — Это в четыре раза больше… — Да, — коротко бросает Аластор. Он (наконец-то) отходит в сторону и позволяет Люциферу заняться остальными посетителями, правда… краем глаза замечает, что заведение Аластор не покинул. И чует его сердце (или пятая точка), что это был только первый акт представления.

* * *

Несмотря на то, что заказ Аластор попросил с собой, он особо никуда не торопится. Встав к стене кафе-мороженого, он проходится взглядом по очереди — скоплению скучных людей — и переводит свой взгляд за витрину, на Люцифера. Он чем-то напоминает Аластору ходячую мультяшку — резкий и хаотичный, с преувеличенными эмоциями. Громкий. Про такого человека хочется сказать, что его много. Забавно, не иначе. Прежде чем мороженое успевает превратиться в неудобоваримую, мерзкой консистенции тёплую жижу, Аластор откладывает кофе на ближайший свободный столик, а трость подкладывает под мышку. Небольших размеров пластиковая ложка совсем неудобная, но это терпеть ещё можно. А вот вкус. Аластор не помнит, когда пробовал мороженое в последний раз. Пробовал ли вообще? Так или иначе, он совершенно не предвзят, ни в коем случае. Он знает, что не во всём их вкусы с Хаском схожи, но чтобы ему нравилось что-то настолько посредственное Аластор и подумать не мог. Как-то даже стыдно становится за их многолетнюю дружбу. Не всерьёз, конечно. Сладкое. На языке что-то приторно сладкое и рядом с клубникой даже близко не стоящее. Аластор хмурится, смотрит на стаканчик. Пробует ещё раз, будто его осуждение могло повлиять на вкус, но ничего. Сплошное разочарование. Он дожидается, когда очередь рассосётся, настанет тишина и даже на пороге интересующихся не виднеется, прежде чем сделать шаг навстречу к кассе. Аластор деловито кладёт стакан с уже растаявшим мороженым на столешницу и громко, очень громко, делает последний глоток кофе. Люцифер смотрит явно недобро, но будто из последних сил, с дикой усталостью. — Довольно печально, — Аластор проверяет время на наручных часах. — Я ожидал большего. — Чего “большего“? — уточняет Люцифер. Он скрещивает руки и хмурится, то ли действительно оскорбившись, то ли снова переигрывая. — Это мороженое. — Хотите сказать, что всё мороженое — такое посредственное? — Что? Нет! Я к тому что… это мороженое. Вкусный, сладкий десерт, в жаркую погоду так вообще как оазис посреди Сахары, — Люцифер возмущённо указывает на витрину. — Но строить какие-то великие ожидания и потом предъявлять мне претензии, когда они не оправдываются… нужно быть либо нарциссом, думающим, что вокруг него весь мир крутится, либо идиотом. Аластор приятно удивлён как быстро он идёт на конфронтацию. — Люцифер, — вторая работница кафе — Аластор с трудом может разглядеть её имя на бейдже, кажется Сара — пытается остановить его, однако Аластор жестом просит её остановится. — Мэм, не нужно, — говорит он. — Так или иначе, мне, кажется, уже нужно уходить. — Отлично, — фыркает Люцифер. Шёпотом, но ровно на столько тонов громче, сколько требуется, чтобы Аластор его услышал. — Доброго дня вам. — И вам тоже. Миледи, — добавляет он. Уже собираясь уходить, Аластор слышит расслабленный вдох и… снова разворачивается к ним. — Кстати, забыл сказать… — Ой, да блять, — Люцифер ударяет обеими руками по столешнице. — Ты когда-нибудь свалишь или нет? Аластор вскидывает руки, будто на него наставили пистолет, пятится назад и игриво улыбается. Он еле сдерживает смех, смотря на ужас во взгляде Сары и на неописуемую ярость на лице Люцифера. — Уже ухожу! Просто знайте, не помешало бы в зале мусорку поставить, — говорит он и, оставив стакан из под кофе на стекле витрины, медленно удаляется на выход, не оглядываясь назад.

* * *

Люцифер плачется Сэре, как маленький ребёнок — просто стоит на месте и бесслёзно рыдает. Он смотрит на стакан с собственноручно выведенным на нём «Аластор» и уже от одного только взгляда на это имя начинает тошнить. — Ты не можешь так с клиентами разговаривать, — спокойно говорит Сэра. — И ты зна… — Я знаю, — договаривает он. — Но ты сама всё слышала! — вторит Люцифер, в который раз. Сэра проверяет количество зёрен кофе в кофемашине и пересчитывает сиропы, и пускай выглядит она занятой, Люцифер знает — она всегда слушает. — Не бери близко к сердцу, — бубнит она. — Он наверняка сам несерьёзно это говорит. — Звучал очень даже серьёзно. — И тебя это обижает? Люцифер в очередной раз задумывается о том, почему его это обижает, так что даже не отрицает этот факт. Сэра вдруг хватается за небольшую мусорку под столом и протягивает её Люциферу. — С глаз долой — из сердца вон, — говорит она, взглядом указывая на два стаканчика оставленных Аластором. Оба летят в корзину, перед этим яростно сжатые Люцифером в руках. — Легче стало? — спрашивает Сэра, снимая перчатки. Она также указывает на руки Люцифера, намекая сделать то же самое. — Нет, — хмуро отвечает он. — Станет, — что-что, но вот подбадривать Сэра умеет. Она кладёт руку на плечо Люцифера и мягко сжимает его. Как-то тепло, согревающе. — Если тебе нужен перерыв, я могу созвониться с кем-нибудь из тех, кто в другие смены работает. Помимо Сэры и Люцифера в «Райских Слёзах» есть и другие сотрудники, просто они работают буквально только в те смены, когда на месте нет их с Сэрой, потому он даже имена их не помнит. Они пересекаются, но крайне редко. Люцифер отмахивается от её предложения, резко мотая головой. Так резко — что шею сводит, но он старается не выдать это, хотя недовольно шипит себе под нос. — Всё нормально, — говорит он. — Мы сегодня всё равно пораньше заканчиваем, так что… Он разворачивается к выходу и… Люцифер не уверен, что станет легче.

* * *

      В момент когда Аластор переступает порог, колокольчики над дверью звенят, сообщая о его прибытии в антикварную лавку. Стряхнув с плеч еле заметные пылинки, он осматривается по сторонам. Вещи кучами лежат посреди зала и с последнего его посещения этого чу́дного заведения их стало только больше — настолько больше, что Аластору не удаётся разглядеть нигде вблизи ту, за разговором с которой он сюда явился.              Побродив между условными рядами вещей около нескольких секунд, оглядываясь по сторонам, взгляд Аластора падает на Рози — они в один момент останавливаются, одновременно выглядев друг друга, стоя при этом чуть ли не в разных концах небольшого зала. Аластор улыбается и делает к ней несколько шагов вперёд, в то время как сама Рози быстро откладывает в сторону старый дисковый телефон.              — Аластор! — расправив руки, Рози бросается ему на встречу и в теплые объятия. Аластор успевает лишь трость убрать с её пути, чтобы Рози на неё не налетела. — Давно не виделись, — не проходит и секунды, как она отстраняется и смотрит на него с некой претензией во взгляде, но также мягко. — Ты какой-то странный сегодня.              Покосившись, Аластор наклоняет голову в бок.              — В чём именно проявляется странность?              — Молчаливый, — Рози не отпускает его плеч, а взгляд её бегает то вверх, то вниз. — Обычно ты не ждёшь, когда я договорю, чтобы что-то сказать.              — Тебя удивляет, что я тебя не перебил?              — Очень даже.              Аластор кладёт руку ей на плечо в ответ.              — Рад тебя видеть, дорогуша, — говорит он. — Надеюсь, не отвлекаю тебя от работы, — оглянувшись по сторонам, Аластор усмехается. — Покупателей сегодня хоть отбавляй!              Он намеренно говорит это очень громко — так, что по совершенно пустому помещению разносится эхо. Сразу после раздаётся смех Аластора, бархатный, но довольно громкий. Ласковая улыбка не сходит с лица Рози, пока её руки опускаются с плеч до его запястий.              — Какой же ты паршивец, — шутливо отзывается она. — Расскажи, что привело тебя сюда на этот раз?              — Нужно обкашлять один незамысловатый вопросик, — Аластор отводит Рози в сторону, взяв её под руку, и медленными шагами по скрипящим деревянным половицам двигаясь по залу. — Мелочи, обычное дело.              — Уже заинтриговал! Не тяни, время ни у кого из нас не резиновое.              Они останавливаются совсем недалеко от кассы и Аластор смотрит на Рози, нахмурившись. Выглядит он серьёзно (куда более серьёзно, чем обычно), и судя по беспокойному взгляду — это начинает её напрягать.              — Ты ведь знаешь, какой у меня характер, — говорит он и Рози закатывает глаза, мол «спрашиваешь ещё». — Могу съязвить, но несерьёзно. И вот, я совершаю ошибку, думая, что мою несерьёзность понимают все, — Аластор всячески избегает зрительный контакт, смотря то в одну, то в другую сторону. Жалеет, что начал разговор, однако понимает, что бежать уже поздно. Он поджимает губы и его лицо раздражённо искривляется. — Вопрос такой: что делать с человеком, принявшим совершенно все мои колкости на свой личный счёт?              Аластор не спрашивал бы, если бы в мыслях было не только убить или убить, а затем… убить.              Испытывать чувство вины непривычно — настолько, что он даже не уверен, оно ли это. В конце концов если недопоняли его, то о какой вообще вине может идти речь? Но и другое слово Аластору на ум не приходит.              Рози несколько раз моргает в пустоту, будто прослушав всё им сказанное, но как только их с Аластором взгляды встречаются, она спрашивает:              — Какой-то более-менее конкретный контекст будет или мне тебе советы давать исходя из этого, давай честно, довольно размытого описания? — после секундной паузы, Рози добавляет: — Я ведь не экстрасенс, Ал.              Лучше бы была, думает Аластор, совсем не желая вдаваться в подробности.              Пока он собирается с мыслями, Рози садится на край стола и, как-то странно перегнувшись к ящику, достаёт оттуда небольшую чашу с конфетами. Шорох от пластиковых упаковок немного отвлекает (немного — это так, что у Аластора глаз дёргаться начинает), однако всего через несколько секунд он громко откашливается и говорит:              — Моя любимая кофейня закрылась на экстренный ремонт и, в поисках альтернативы, я набрёл на это… кафе-мороженое в паре кварталов. Где я, возможно, сделал несколько излишне язвительных комментариев в сторону местного мороженщика, — Аластор спешит отмахнуться от своих слов, буквально, усмехается. — Как я сказал, мелочи.              — Понятно, — кратко отвечает Рози. В её голосе начинают прослеживаться игривые нотки: — Мороженщик, говоришь.              Смутившись, Аластор хмурит брови. Остальное его лицо неподвижно, как и очаровательная улыбка.              Рози не разжёвывает свою мысль и пожимает плечами, закидывая в рот ещё одну конфету.              — Что ж… не думал извиниться? — её, казалось бы простое и очевидное предложение, ставит Аластора в необъяснимый тупик и Рози повторяет, настойчиво: — Извиниться.              Реагирует он откровенно так, будто мысль извиниться ему и в голову не приходила — зависает на месте и смотрит в лёгком озарении. Не то, чтобы он об этом не думал (скорее не хотел думать), просто в представлении Аластора пустые словесные извинения всё равно ничего не значат.              Однако с Люцифером это может и сработать. Что ещё нужно для мирного соглашения в случае такого глупого недопонимания?              Рози спешит добавить:              — Знаю, твоё эго пошатнулось от одного только абсурдного предложения это сделать, — Рози смеётся. — Но если ты пришёл за советом — на что похоже, ты знаешь мой ответ на твою невероятно сложную дилемму.              И она удивительно точно попала в цель.              Извиниться будет подобно признанию ошибки, а Аластор скорее желчью удавиться, чем признает себя виноватым в такой абсурдной ситуации.              — Мне не за что извиняться, — наконец говорит он.              — В чём тогда вопрос, дорогуша? Чувствуешь себя плохо — извиняешься, думаешь, что всё в порядке и ты просто божий одуванчик — не извиняешься, — Рози подчеркивает слова жестами, изящно водя руками из одной стороны в другую. — Тебе иногда приходится объяснять такие простые вещи. Именно за это я тебя и люблю.              — Поразительно… Даже не станешь меня уговаривать? Настаивать на том, что всегда права? — в насмешливом тонн Аластора проскакивает лёгкая неуверенность, дрожь. Рози ехидно улыбается, наблюдая за тем, как он начинает паниковать. — И после этого говоришь, что со мной сегодня что-то не так?              — Если ты заранее принял решение, тебя нет смысла уговаривать; если же нет, ты ко мне прислушаешься в любом случае. Я слишком хорошо тебя знаю, чтобы тратить столько сил и кислорода на пустые уговоры.              И вот Аластор теряет дар речи.              Каждое её слово — чистая правда и никогда ещё его не заставали врасплох на таком уровне.              — Я… — он пытается, но очаровательный смех Рози прерывает его на полуслове.              Она прикрывает рот рукой и невинно смотрит за тем, с каким трудом ему даётся… всё это.              — Я подумаю над твоим советом.       

* * *

      Люцифер открывает дверь в квартиру и Чарли, сразу бросив вещи на пороге, с в последнее время невиданным энтузиазмом проносится в сторону кухни. Он устало вешает куртку на крючок и поднимает её рюкзак с пола на прихожий пуф, чтобы тот не валялся среди грязной обуви.              — Пап, пап, ну давай, — подзывает Чарли, а на фоне её голоса слышен мерзкий скрип. Скрип… барного стула?              Каким бы тяжёлым не был день, он обещал, поэтому… Удалившись в ванную, Люцифер достаёт из шкафчика полотенце (чёрного нет, а жаль, придётся портить бежевое), заранее купленную краску и присоединяется к дочери, на кухне. Та уже расселась на высоком барном стуле перед включённым телевизором — по нему какое-то кулинарное шоу, где ведущий очень неформальным образом демонстрирует свои рецепты.              — Так… — Люцифер подходит к Чарли и слегка хлопает её по плечу. — Куртку снимай. Украшения тоже, — говоря это, он легонько, самым кончиком пальца касается заколки в её волосах. — А вот они мне пригодятся.              Встав у столешницы, Люцифер начинает распаковывать краску для волос. Он так же лезет в шкаф, в поисках подходящего размера миски. Краем уха он слышит, как металлические заколки звонко падают на поверхность столешницы.              — Ой, а можно я сама краску размешаю? — Люцифер поднимает голову и видит, как Чарли скидывает куртку с плеч прямо на пол. Он начинает жалеть, что вообще попросил её об этом. — Что?              Люцифер смотрит на неё с несерьёзно-сердитым взглядом и Чарли, закатив глаза, вскакивает на ноги. Подняв куртку, она демонстративно вешает её на стул и даже указывает отцу обеими руками, так и крича вот, видишь? смотри! она висит! не на полу больше! офигеть!              — Ну можно? — снова спрашивает Чарли. — Пожа-а-а-луйста.              — Погоди, мне бы самому разобраться… чем смешивать, — он выкладывает всё содержимое коробки на столешницу и смотрит: в наборе красящий крем, проявитель, кондиционер для волос и пара целлофановых одноразовых перчаток. Люцифер крутит пальцем в воздухе, а после смотрит на Чарли. Та, заметив это движение, тут же начинает посмеиваться, хоть и пытается скрыть это, прикрывая рот рукой. — Видимо вручную придётся. Так, садись, — указывает он. — Сначала всё равно надо будет отделить… в общем, ту часть волос которую будем красить от той, которую лучше не трогать.              Чарли послушно кивает и садится на стул. В момент, когда Люцифер становится к ней лицом, он осознаёт что…              — Милая, ты не можешь…              Сначала, она озадаченно наклоняет голову в бок. Люцифер хочет сказать, но не знает, как подобрать слова. Он перебирает в руке расчёску и ровно в момент, когда он пытается открыть рот, она вдруг охает.              — Прости! Я забыла совсем, — она хлопает его по голове. — Ты же у нас коротышка.              — Эй!              Формально, она конечно права…              Чарли придвигает ближе один из стульев пониже, и рассаживается на нем элегантно, как маленькая принцесса. Улыбнувшись ей, Люцифер начинает аккуратно отделять чёлку Чарли от остальной длины волос. Он ни в коем случае не эксперт и, очевидно, волосы не красит (хотя седина и начинает проглядывать на висках), но старается сделать как можно более чистую работу.              — Ты всегда так делаешь, — вдруг говорит Чарли. Люцифер зажимает небольшую прядь её волос между пальцами и тянется к столешнице, за заколками. Он бросает на Чарли взгляд, однако не откликается — не до конца понимает, о чём она. — Язык закусываешь, когда сосредоточен.              И, в действительности, Люцифер обращает внимание на то, что его язык буквально зажат между зубами, а он и не заметил. Всегда ли он так делает? Да Люцифер сам теперь не знает, может и всегда. Если он не обратил на это внимание сейчас, сколько раз не обращал до этого?              — Наверное, — неловко говорит он. Оцепив часть волос, он продолжает аккуратно отделять пряди. — Не замечал за собой этого.              — Тебе просто не говорят, — упрямится Чарли. — Незнакомцам на это неловко указывать, а свои привыкли.              Знает Люцифер одного человека, которому на это указать точно не было бы неловко…              — Интересно, — он кусает одну из заколок и последующие его слова звучат как: — Ы авно зафешивла?              Чарли исподлобья смотрит на него с претензией и только осознав, что не так, Люцифер использует заколку, закрепив прядь, и повторяет:              — Ты давно заметила?              — Нет, — неубедительно отвечает Чарли и отворачивается. Спустя несколько секунд, она будто вспоминает, чем они занимаются, и безуспешно пытается разглядеть себя на любой поверхности — от экрана телевизора, до полированной столешницы.              — Не дёргайся, — говорит Люцифер ласковым тоном. Он легонько наклоняет её голову и смотрит на уже проделанную работу — металлические заколки обрамляют и намертво прибивают волосы к скальпу. Улыбнувшись Чарли, он хлопает её по плечу. — Теперь к основному.              Замешав краску, Люцифер начинает аккуратно распределять её по всей чёлке Чарли, иногда выдавая короткие фразы вроде «глаз прикрой» или «голову чуть-чуть назад запрокинь, да ага вот так».              — Помнишь ты в пятницу сказал, что у тебя был о-о-о-очень интересный день на работе? — Чарли прерывает не затянувшуюся тишину. — Ты прям так и сказал, о-о-о-о…              Ещё бы, как не помнить, думает Люцифер. На его лице еле заметно проскальзывает раздражение, но он тут же смягчается когда осознаёт, что Чарли всё ещё сидит и тянет о-о-о-о-о…              — Помню, — вдруг прерывает её Люцифер. — Я правда скорее так, атмосферу разбавить сказал, но… да, было интересно.              — Расскажешь?              От неожиданности Люцифер чуть не роняет бутылочку с краской и смотрит на Чарли с таким… неверием, что она аж смеётся.              — Что? — спрашивает Чарли.              На деле — ничего, но то что Чарли интересуется, как у Люцифера прошёл день (пусть и с опозданием в несколько дней), заставляет его практически прослезиться. От радости, естественно. От ощущения того что, возможно, не всё ещё потеряно и (возможно) он сможет снова заиметь с Чарли такие же отношения, какие у них были тогда.              Люцифер мотает головой, отмахиваясь от своего ошаления.              — Конечно, да! Конечно расскажу, — тараторит он, на радостях. — В общем, пришёл значит какой-то тип ряженый в кафе моё, — нарочито насмешливо начинает рассказывать Люцифер. — Перебивает моё приветствие, говорит, мол я сладкое не люблю, мне бы горькое и я, видите ли, ему должен теперь советы давать. Ну то ладно, может человек не любитель, не разбирается, я предлагаю ему варианты по его вкусу — и тут выясняется, что он вот этот конкретный и больше никакой хотел, которого у нас нет, и я же теперь виноват.              Чарли гогочет, сдерживаясь, потому что замечает как Люцифера дёргает каждый раз, когда чёлка вылетает из его рук. Он улыбается ей, смотрит, проверяя, не наскучило ли ей уже, прежде чем продолжить:              — В общем, прикинь, пришёл — заказал один кофе. Ну и, опять же, ладно, фиг с ним, Сэра кофе сделала, — на вдохе он прерывается и вдруг добавляет: — Сэра — моя сотрудница.              — Помню её, — говорит Чарли. Люцифер пытается вспомнить, когда успел их познакомить, но картинка в голове так и не всплывает. — Она ещё там работает?              — Ещё как, — Люцифер слегка наклоняется, после становится на цыпочки, в общем — осматривает прокрашенные волосы со всех сторон. Люцифер пытается разобраться, как ему теперь доставать из ящика фольгу, так чтобы всю кухню не загадить, но и чтобы лоб Чарли за это время не успел прокраситься заодно с волосами.              Чарли же снова пытается посмотреть на себя, пока отчаянно не смотрит на свою куртку.              — Дай телефон, пожалуйста.              Люцифер вскидывает руки, в перчатках и измазанные краской. Чарли цокает — но как-то беззлобно — и тут же сама встаёт с места, медленными и не резкими шагами подходит к висящей за столом куртке и достав телефон из кармана возвращается на место. Она активно любуется на себя через фотокамеру и тихо восхищается тем, как круто выглядит.              С чем, конечно, трудно не согласиться, но блин, её старику тут помощь не помешала бы.              — Чар, можешь… из второго ящика рулон фольги достать? — просит Люцифер.              Чарли реагирует не сразу, а когда обращает на него внимание — смотрит с явным непониманием, ну точно прослушала.              — Фольга, — повторяет он. — Во втором ящике. Пожалуйста.              Сообразив что к чему, Чарли не вставая с места достаёт рулон и смотрит на отца:              — На полосочки помочь разделить?              — Буду благодарен.              Не совсем ровно, но Чарли отрывает шесть прямоугольных кусочков фольги, осторожно раскладывая их на столешнице. Один из них он тут же подкладывает под прокрашенную чёлку Чарли и вздыхает.              — Фух.              Взгляд снова падает на столешницу.              — Пять прядей, — мыслит вслух Люцифер. В ответ, Чарли радостно мычит. — М-да, жёстко мне от твоей мамы прилетит, конечно.              Обойдя Чарли, Люцифер принялся на этот раз отделять пряди по всей голове, которые пойдут на прокрас. Посреди процесса он осознаёт, что ему всё равно придётся смыть краску с перчаток, потому что дальше так работать просто невозможно. Что он и делает, а после возвращается к рассказу:              — И так, ещё раз, где я…              — Он заказал кофе, Сэра сделала его, а дальше? — спрашивает Чарли.              — Кофе, точно. В общем, я протягиваю ему стаканчик, он его не берёт и смотрит на меня так, как будто я всю его семью только что проклял и, прикинь, говорит мне, что у меня произношение на французском, видите ли, какое-то не такое!              — П… погоди, — Чарли недоуёмнно моргает. Очень быстро, как будто заклинило. — А французский откуда?              — Я клиенту перед ним пожелал “бон аппети”, и ему, видите ли не понравилось, как я это произнёс.              — Жесть, — Чарли наигранно закатывает глаза. — У кого-то нет личной жизни.              — А я о чём! — соглашается Люцифер. Он тянется к фольге и подкладывает её под окрашенную прядь. — Не поверишь — он сегодня снова пришёл. На этот раз мороженое взял, но лучше бы не брал, ей богу, я столько нытья по поводу клубничного мороженого ещё в своей жизни не слышал.              — Это не мой одноклассник случайно? — Чарли машинально собирается повернуться к Люциферу, но его испуганный писк останавливает её на полпути. — Он тоже любитель мозги на пустом месте иметь.              — Сомневаюсь, что твоему однокласснику под тридцатку.              — Он загадочный, — говорит Чарли. — Кто его знает.              Люцифер глубоко вздыхает, качает головой и испускает тихие смешки. Постепенно, он расправляется с одной прядью за другой, за периодическими пустыми разговорами или в нередкой между ними гробовой тишине. Руки Люцифера уже порядком подустали и затекли, когда он заканчивает и говорит Чарли:              — Кажется всё. Осталось подождать… — он, выкинув перчатки в мусорку, проверяет время на коробке. — …сорок минут и можно смывать! Ха-ха.              Когда Чарли застревает в ванной на полчаса, если не больше, смывая с волос краску и просушивая волосы, Люцифер не может не крутится где-то недалеко. Он занимает себя тем, что перелистывает книги, стоящие в коридоре на полке, тем, что листает страницы социальных сетей, по глупому залипая на рекламные видеоролики.              Он слышит как отпирается дверь и тут же выглядывает из-за угла, встречаясь с Чарли взглядом.              Чарли уложила чёлку так, что та, обычно прячущая за собой часть лица, теперь полностью закрывала её левый глаз. Остальные окрашенные пряди не так бросаются в глаза, как пышная копна у самой линии роста волос. Люцифер накрывает рот рукой, одновременно в восторге и в абсолютном ужасе от того, что позволил себе сделать, однако видя довольное лицо Чарли не может не радоваться за неё.              — Мне подходит.              — Невероятно, — с трудом добавляет Люцифер. Немного даже смутившись, Чарли отворачивается. — Правда, Чар. Ты…              Так похожа на свою мать, хочет сказать он. Пусть имея это в самом хорошем смысле — слова застревают где-то у него в горле.              Обстановка вдруг становится невероятно напряжённой. В воздухе висит какая-то недосказанность, и пока Люцифер пытается подобрать слова — Чарли холодно проходит мимо него в сторону своей комнаты.              Он останавливает её на полпути, сделав несколько шагов в том же направлении.              — Чарли…              — Спокойной ночи, пап.              — Спокойной…              И дверь закрывается прямо перед его лицом.              — …ночи, Чар.              Совсем без сил, Люцифер ложится спать с огромной тучей, висящей у него над головой.