Выбор сердца

Асока решилась на визит только вечером другого дня, как раз в тот момент, когда Падме почти простила Энакина. Магистр Пло отговаривал воспитанницу от этого шага, но тогрута упорно стояла на том, что должна сказать лично о том, что не виновата. И взяв спидер на стоянке храма, Тано отправилась к санаторскому жилому корпусу. Она позвонила в дверь квартиры Падме и когда ей открыла Дорме, Асока вежливо улыбнулась и произнесла учтивым тоном: — Добрый вечер, могу я увидеться с Падме? Прислуга смерила тогруту тяжелым взглядом и наконец сказала холодно и неприветливо: — Не думаю, что это хорошая идея, вам не обрадуются здесь. — Я хочу только поговорить с Падме и Энакином, — принялась горячо убеждать Асока — Я ничего не стану предпринимать из того, что навредит им. — Тогда стой здесь, я позову генерала Скайуокера, — наконец приняла решение Дорме и ненадолго исчезла, поднявшись на верхний уровень, где последний раз видела Энакина. Она сообщила, что встречи с ним желает один знакомый человек. И Скайуокер несказанно удивился, поняв, что это Асока. Дорме ушла, оставив их наедине и тогрута решила заговорить первой, опережая порыв Скайуокера, явно желающего высказать эмоции. — Энакин, мне все известно, — начала она с трудом — Я знаю, это ты помог освободить меня из тюрьмы, доказать мою невиновность…и если вдруг тебе… Энакин предупреждающе поднял руки: — Не нужно этого, Асока, я сделал ровно то же самое, что и ты сделала бы для меня в аналогичной ситуации. — Да, сделала бы, — согласилась с ним Тано — И хочу поблагодарить тебя, искренне, от всего сердца. И если тебе понадобится моя помощь, то будь уверен, что я… Однако, Скайуокер пресек и эту попытку, сказав решительно и твердо: — Нет, Асока, не нужно этого, будет лучше, если мы вообще не будем больше общаться и видеться, исчезнем из жизни друг друга… — Да, ты прав, так действительно будет лучше, — кивнула Асока печально — Тогда, просто знай, что я твой верный и преданный друг. — А я твой, — произнес Энакин растроганно и оба не слышали как по лестнице кто-то спускался, но остановившись на середине, оперся на перила и уставился на беседующих полным боли взглядом. — Ну здравствуй, Асока, — громко произнесла Падме, а это была она — Как здорово, что ты пришла, я так давно хочу посмотреть в твои глаза… Асока обернулась на голос, как и Энакин и была просто поражена видом своей некогда цветущей и ухоженной подруги. Болезненно худая, белая как снег на Хоте, волосы беспорядочно свисают по плечам и вдоль спины, одета в простое домашнее платье зеленого цвета, свободное, почти до пола. Она как раз шла к Энакину, сказать, что готова его простить, но увидев эту сцену, резко передумала. Асока тем временем собралась с силами, чтобы ответить, оправившись от первого шока: — Здравствуй, Падме, я не знала, что ты здесь… — Вот как, не знала, — скептически прищуриваясь сказала Амидала — Пришла к любовнику и не знала, что жена дома? Согласна, неприятная неожиданность, рановато меня из больницы выпустили, надо было подольше остаться. — Падме, — отчаянно взывала к ней Асока — Прости меня, я так виновата перед тобой, я не знала, что все получится вот так… — Ах, вот так! — срываясь на крик выплюнула Падме — Прощение просишь? Ты хоть понимаешь, что сделала? Я любила тебя, как родную сестру, я верила тебе, а ты! Мне говорили, что это ты меня сбила, а я говорила, что не верю в это, что моя Асока на такое не способна, но то, что ты сделала во много раз хуже любой аварии! — Падме, успокойся, Асока уже уходит, — Энакин подошел к жене и взял ее за плечи, но та вырвалась и вновь взглянув на Асоку, обратила на нее отчаянный крик: — Как не стыдно тебе являться сюда! Смотреть мне в глаза! Да я ненавижу тебя! Всей душой! Вот как любила прежде, так теперь ненавижу и желаю тебе сдохнуть! — Падме, — Асока едва не задыхалась от слез — Прости меня, я знаю, мне не оправдаться перед тобой, но я действительно не желала тебе того, что произошло, я не думала, что все случится вот так. — Но это случилось! — не слыша ее, продолжала кричать Падме — Что ж, я тебя поздравляю, ты добилась, чего хотела! Уничтожила меня, растоптала! Разрушила мою жизнь! Смотри, вот он результат твоих действий! Я уже почти умерла, меня почти нет! Вот, чего ты добилась! Радуйся! Вы с любовником сделали это! Я вот только одно понять пытаюсь — за что?!!!Что я сделала тебе?!!! Что я сделала вам?!!! На крик с лестницы прибежал Оби-Ван и в секунду поняв, что происходит, обратился к Энакину в самой суровой манере: — Что она здесь делает? Кто пустил сюда эту преступницу? Пускай немедленно выметается! Сабе спустилась следом и оглядев поле битвы, выразилась более лаконично, глядя на Асоку: — Пошла вон отсюда, дрянь! Асоке не осталось ничего иного, она уже поняла, что нет смысла продолжать этот визит, только хуже сделает всем, в том числе и себе. На душе было тяжко и муторно, противно от самого факта существования. И пускай следствие доказало невиновность Тано, внутри себя девушка все равно знала и понимала, что виновата прежде всего она. В том, что ее любовь оказалась такой. В том, что из-за этой любви страдают хорошие люди. В том, что Падме все знает и ей теперь плохо. Да, в тюрьму за это не посадят, но за такое есть более страшное наказание - жить на свободе и знать, кто ты такая есть. Об этом Асока весь вечер рассказывала верному Магистру Пло, что терпеливо утешал ее, вытирая слезы. — Зачем было приходить к ним? — произнес он с мягким укором — Я сразу понял, что из этой идеи ничего не выйдет. — Но я должна, должна была им сказать, — твердила Асока сквозь слезы — Пускай знают, что я виновата, но не в том, в чем обвиняли прежде. — Но Энакин уже признался во всем Падме, — не понимал ее Пло — Твое признание было бессмысленным, ты лишь подставила себя напрасно и сделала себе же больно. Асока не знала уже как объяснить Магистру, что для нее было важно именно сказать обо всем самой. Быть может это был способ понести наказание за совершенное, раз уж в тюрьму сажать отказались. А возможно попытка оправдаться перед самой собой за то, что не властна над чувствами. Объяснить, что любовь приходит помимо желания людей и нет смысла злится на них за это. Все это хотелось сказать Асоке, даже неясно кому в первую очередь. Но все слова вылетели из голову, стоило ей только увидеть во, что превратилась Падме и понять, что это из-за нее. И теперь самым лучшим было не видеть их всех как можно дольше, а лучше вообще начать жизнь с чистого листа, без призраков прошлого. Встретить новую любовь, без прежних беременных девушек, и жить честно и открыто, никому не делая больно. Если только это еще возможно, то Асока сделает это и начнет сейчас же. Вот только откуда это недомогание? Оно в последнее все накатывает все чаще. Голова начинает кружится на ровном месте, слабость какая-то. Неужели это предвестник тяжелой болезни? Если так, то Асока будет даже рада, ведь это будет часть расплаты за все случившееся и она примет ее достойно. А чтобы ничто не мешало, следовало прежде всего на время покинуть Корусант и тогрута знала, куда отправится. .