Любовь - целая наука

ГЛАВА V

Как разрушить замки.

Утро после вчерашней вечеринки выдалось не самым приятным. Голова Кэндис раскалывалась от боли. Она никогда не была знатоком в области спиртных напитков, но каждый раз, когда она пыталась контролировать себя, спортивный интерес брал верх над чувством меры. Ей было любопытно, сколько же алкоголя нужно, чтобы довести себя до состояния полного беспамятства.       — И как это понимать, юная леди?! — спросила её мать, с недовольством глядя на дочь и требуя объяснений.       — Мам, не сейчас. Мне нехорошо.       — Вставай и иди приводить себя в порядок! Жи-во! — скомандовала миссис Флинн-Флетчер. Собрав все свои силы, студентка попыталась подняться с дивана. Голова закружилась, и вчерашние напитки, словно требуя выхода, подступили к горлу. Быстро намотав волосы на кулак, Кэндис направилась в ванную.

***

С трясущимися ногами девушка вышла из ванной и направилась в свою комнату.       — Ну-ка, подожди! Кэндис знала, что лучше не заставлять мать ждать, поэтому, пошатываясь, она направилась к ней.       — Что с тобой происходит? — спросила она, пристально глядя на дочь. — Почему ты вчера так рано утром убежала из дома? И почему я вижу тебя в компании какого-то взрослого мужчины? Флинн почувствовала, как её лицо заливается краской. Она не знала, что ответить, поэтому просто молчала.       — Я жду объяснений!       — Ну… Я вчера поехала поздравлять свою подругу с днём рождения… Вот мы и отпраздновали, — слукавила она.       — Да? А что за мужчина тебя ночью привёз?       — Это… Это её отец. Мы все вместе отмечали. Обеспокоенный взгляд матери немного смягчился. Она не смогла подобрать слов, чтобы выразить своё возмущение, переживания. Девушка чувствовала себя ужасно.       — Я прошу тебя, милая. Не пей так много. Ты у меня взрослая девочка, тебе двадцать три года. Надеюсь, ты сделаешь правильные выводы и пересмотришь свои взгляды, — Линда обняла свою дочь и ушла на кухню.       — Фух… Пронесло… — прошептала девушка.

***

Он совсем пропал с радаров. Сутками не пишет, не звонит, а лишь изредка с высоты своего пентхауса смотрит в мощный телескоп, наблюдая за тем, как рыжеволосая студентка идёт через сквер. Каждый раз, когда он видел Кэндис, его сердце замирало. Фуфелшмерц хотел быть рядом, оберегать её, но боялся, что это таким образом может нанести ей вред. Он понимал, что должен отпустить девушку, но не мог найти в себе силы это сделать. Поэтому решил соблюдать дистанцию.       — Oh…Mein fräulein…Что мне делать с тобой? Док никогда не забудет волшебный вечер в день его рождения: когда их сердца звучали в унисон под чарующие мелодии, а их тела прижимались друг к другу в этом танце. Её нежные пальцы, касавшиеся его шеи, цепкие руки, не желающие выпускать мужчину из объятий. Он боялся признаваться себе каждый день в том, что его чувства разгорались всё сильнее. Загоняясь сильнее обычного, он стоял на крыше своего пентхауса. Наблюдая за садящимся солнцем, учёный пил янтарную крепкую жидкость из бокала. Коньяк разливался по венам и постепенно дошел до мозга, ударяя сознание. Каждый раз, когда он закрывал глаза, перед ним всплывало её лицо, освещённое мягким светом. Кэндис… Её смех, такой искренний и заразительный, эхом отзывался в его ушах. Он чувствовал, как его сердце замирает при мысли о ней, и как разум пытается убедить его в том, что это неправильно. Ведь они не могут быть вместе… Хайнц знал, что разница в возрасте между ними — это не просто цифры. Это пропасть, которую невозможно преодолеть. Док был старше её в два раза, и это накладывало на него огромную ответственность. Фуфелшмерц не мог позволить себе разрушить её жизнь, не мог сделать её несчастной. Его эгоизм и недостаток внимания с раннего детства не станут причиной для её краха. Но изобретатель так мечтал сделать шаг навстречу к своему счастью… Мужчину пугало то, насколько сильно он ощущал магнетизм. Его чувства к ней были подобны бушующему океану, который не знал покоя. Кажется, будто что-то сдавливает грудь неистовой силой.

***

Девушку это совершенно не устраивало. Она была намерена всё выяснить. Набирая заветный номер телефона, в каждый раз Флинн слушала протяжные гудки и последующие реплики от оператора. С Кэндис такой трюк не пройдёт. С кем угодно, но не с ней… Флинн вызвала такси и отправилась в пентхаус Фуфелшмерца. В автомобиле студентка печально смотрела в окно и созерцала серое небо, которое вот-вот расплачется. Мимо проносились дома с тёмными окнами, словно прячущиеся от непогоды. Деревья в скверах стояли обнаженными, и лишь редкие ветки оставили часть снега. Погода была нестабильной: то выпадал снег, то вновь таял. На дорогах образовались лужи, в которых отражались размытые силуэты зданий. Когда поездка была завершена, девушка решительно вышла из такси и направилась к высокому зданию. Поднявшись на нужный этаж, Кэндис постучала в дверь. На её стук никто не ответил, и она начала звонить в звонок. Спустя некоторое время дверь наконец открылась, и на пороге появилась её подруга, с недоумением глядя на нежданную гостью.       — Кэндис? Привет!       — Привет, а ты что здесь делаешь?       — За зонтом заехала, в прошлый раз оставила здесь. А ты что хочешь? Флинн немного помялась, но всё же спросила:       — Твой отец дома?       — Нет. Что случилось?       — Да так, ничего. Спасибо. Пока. Ванесса закрыла дверь и прошла вглубь гостиной комнаты. На диване сидел напряженный учёный и, беспокойно покачивая ногой, наблюдал за дочерью.       — Ну как? Что она говорить? Ты сказала, что меня нет?       — Тебя она спрашивала, дома ли ты. Я не выдала тебя. Только мне вот интересно, что у вас с ней произошло? Почему ты попросил, чтобы я соврала Кэндис?       — Тебя это не должно касаться, — с недовольством ответил Док.       — Но так нельзя с ней поступать! — брюнетка выдохнула, расхаживая по комнате туда-сюда. — Если она узнает, что ты здесь, я не буду отстаивать эту ложь! В общем, делай как знаешь. Хайнц махнул рукой, поднялся с мебели и пошел на крышу, попутно нащупывая пачку сигарет в кармане лабораторного халата.       — Па-ап? Она прекрасно знает, что отец курит только если очень сильно что-то переживает. Он ничего не ответил, продолжая подниматься по лестнице. Дочь не стала преследовать Дока, позволяя побыть ему наедине со своими мыслями. На крыше, где солнце скрывалось за тучами, Хайнц остановился и глубоко вдохнул холодный воздух. Он достал сигарету и, чиркнув зажигалкой, поднёс её к губам. Затянувшись, он почувствовал, как едкий дым проникает в лёгкие, принося с собой временное облегчение. Но это не могло заглушить ту бурю эмоций, которая бушевала внутри. Каждый раз, слыша её милый голос, его мир переворачивался с ног на голову. Его мысли были похожи на замкнутый круг, из которого не было выхода. Тем временем Флинн стояла у двери, не решаясь уходить. Она прекрасно слышала его голос. Ей было до боли неприятно, что он просит Ванессу лгать, чтобы не видеться с ней. Возникла ещё одна идея. Девушка снова постучалась. Открыв дверь, брюнетка удивленно смотрела на подругу.       — Можно я в туалет схожу, а то до дома не дотерплю?       — Конечно, заходи. Фуфелшмерц решила, что пусть сам разбирается с Кэндис, если она его найдет. Студентка сделала вид, что идет в сторону ванной, попутно разглядывая комнаты. Нигде мужчины не было, поэтому она решила выйти на крышу. Вдруг послышались шаги, Док напрягся. Неужто снова родная дочь будет читать нотации взрослому человеку? Снова затянувшись сигаретой, Фуфелшмерц почувствовал, как его разум начинает затуманиваться.       — Хайнц…       — Кэндис?! Что ты здесь делаешь? — Он обернулся и от неожиданности уронил сигарету из рук.       — Нам нужно кое-что обсудить. Она сделала шаг вперед, но её ноги словно налились свинцом. Взгляд Хайнца был полон отчаяния. Учёный поднял сигарету и бросил в мусорное ведро.       — Да, давай поговорим. Нынче погода такая изменчивая…       — Ты прекрасно знаешь, что я не про погоду пришла беседы вести, — Кэндис подошла ближе, и мужчина почувствовал, как его сердце забилось сильнее.       — Почему ты меня избегаешь? Я что-то плохое сотворила? Её голос дрогнул. Сердце судорожно сжималось от каждого вздоха и ожидания такого, чего Флинн боялась услышать больше всего.       — Нет… Дело не в тебе. Не накручивай себя.       — Если всё так хорошо, то почему ты себя так ведёшь? Мужчина снова отвернулся, уставившись на серую пелену неба. Его каштановые волосы развивались от холодного ветра. Ему было очень тяжело говорить об этом. Колючий ком с пронзительной силой вонзился в горло, затрудняя речь. Он чувствовал, как ей больно, слушая её дрожащий голос.       — А я не сказать, что всё хорошо!       — Ну и? — Флинн в ожидании развела руки в стороны. Её сердце пропустило несколько ударов. Казалось, его было слышно сквозь редкие порывы осеннего ветра. Ожидание ответа показалось вечным.       — Кэндис. Прости меня за ложные надежды. Я понимаю, как тебе неприятно. Поверь, мне тоже больно об этом говорить, но всё-таки… Это плохая затея.       — Почему?       — Думаю, ты знаешь ответ. Студентка неспешно подошла к нему сзади, аккуратно окутывая его тело руками. Мужчина еле заметно вздрагивает, чувствуя тепло её нежных рук. Он не мог сопротивляться этому прикосновению, но и не мог позволить себе ответить на него. Фуфелшмерц медленно обернулся и удивлено посмотрел на неё.       — Я просто хочу тебя обнять… — прошептала она. — Не отталкивай меня. Док почувствовал, как его халат на спине становится влажным. Девушка тихо плачет, стараясь не давить на чувство жалости. Но его сердце готово было разорваться от боли. Она настолько сильна, что Хайнц не мог спокойно дышать. Он чувствовал себя виноватым, утопая в безысходности. Изобретатель не стал давать каких-либо комментариев, а лишь молча стоял и позволил ей касаться своего тела и души. Es tut mir leid, Schatz… Кэндис отстранилась от него и ушла, оставив одного на крыше. Фуфелшмерц чувствовал себя опустошённым и разбитым как никогда. Холодный ветер пронизывал его до костей. Вокруг больше не было звуков, только капли начинавшегося дождя разбавляли шум ветра…