Стать богатым

В офисе не было ни единой души — и в этой атмосфере намного приятнее работать и обдумывать свои мысли, нежели когда вокруг тебя крутится непонятно кто. Всякий раз, когда исполнение его гениального плана по какой-либо причине откладывалось, Гиарлуз выходил из себя — он несколько лет был на побегушках у Макдака и устал от такого обращения. Сидя за рабочим столом, Джайро смотрит на стопку документов, берёт несколько листов в руки, перечитывая одни те же буквы несколько раз. — В этот раз всё должно пойти безукоризненно, — шепчет он себе под нос, с облегчением выдыхая. С появлением Луэллина, племянника Скруджа, всё усложнилось и стало запутаннее. На протяжении нескольких месяцев Джайро то и дело, что скрывал всю правду о их кровном родстве — если бы Макдак узнал всю правду, то Луи мог спокойно сместить Джайро в должности. Он не мог этого позволить — он пятнадцать лет горбатился на Макдака, выполнял его глупые поручения ни ради того, чтобы неожиданно появился родственник, о котором не было ни слуху ни духу двадцать с лишним лет. Тогда бы Скрудж по доброй милости переписал часть своего накопленного имущества на Дака, а ещё хуже после пенсии отдал бы право на правление своим предприятием племяннику, а не своей правой руке. На самом деле проектная деятельность вышла как никак кстати — он опасался, что, поместив Луэллина рядом со Скруджем, тот не сдержится и расскажет всю правду о их родственных связях, а потом бы прилетело и Джайро за то, что тот знал и ничего не сказал. Однако этого не произошло: Дак оказался слишком глупым и наивным юношем, которым легко манипулировать и заставить молчать, всё-таки Луэллин добился в жизни намного меньших высот, нежели Гиарлуз. Скрудж заходит к Джайро без стука — Гиарлуза всегда бесила эта привычка, но он никогда не говорил о том, что ему не нравится. Джайро не говорил Макдаку о его идиотских идеях, о его некомпетентности, о решениях, которые делали их предприятие только хуже — он в целом ненавидел своего начальника, и каждый его шаг вызывал раздражение. — Мне завтра нужно съездить к бухгалтеру, ты не мог бы вместо меня сходить на переговоры? — Что? — на его лице появилась озадаченность, он совсем забыл про бумаги, которые теребил несколько минут назад. — Зачем? — Нужно узнать состояние моих счетов — оказывается, что один из моих счетов был аннулирован, а я узнал об этом только сейчас, когда смотрел свои расходы за эти полгода. Может быть, это тот, который… — Нет проблем, — перебил Джайро, надеясь, что Скрудж забудет свою прежнюю мысль. — Я уже составил все необходимые бумаги — если переговоры с конторой Брэдфора пройдут хорошо, можно будет думать о слиянии наших компаний и расширении активов. — Прекрасно, — он с недоверием глянул на Джайро, впервые у Скруджа из-за сделки появилось плохое предчувствие. Макдак не мог объяснить своё поведение: он знал, что всё под контролем, что это не первая сделка, а значит всё должно пройти хорошо, но почему-то лицо Гиарлуза не внушало прежнего доверия. — Ладно, я уехал, а ты продолжай работать. Он шумно закрывает дверь, а Гиарлуз, не сдерживая свой гнев, берёт карандаш в руки и ломает его пополам: — Продолжай работать, — пародирует Джайро голос начальника. — А не пойти ли тебе на… Он не договаривает, его пламенную речь прерывает вибрация телефона. Достав мобильник из кармана штанов, Гиарлуз видит до боли знакомый номер, который не звонил ему несколько месяцев — «Дочь». Джайро сглатывает, но всё же берёт трубку: — В чём дело? — прозвучало уж слишком холодно и грубо, но Гиарлуз по-другому не умел — не мог он разговаривать со своими детьми с лаской, присущей заботливому родителю. Хотя, если смотреть на его прошлое, он никогда не был хорошим отцом, да и сам признаёт все свои косяки, которые хотелось бы исправить. — Я… я больше не знаю, кому звонить. Он не ожидал услышать расстроенный и напуганный голос дочери — сердце сразу бросилось в пятки. Она замолчала на несколько мгновений, а Гиарлуз терпеливо ждал, хотя пальцами свободной руки стучал по столу, дабы отвлечься от дурных мыслей. Когда тишина в трубке стала невыносимой, он заговорил: — Что случилось? — он не заметил, как его голос начал дрожать от волнения. — Ты наверняка не знал, что твой сын сейчас в полицейском участке, и его могут посадить. Джайро обречённо выдохнул. Не то, чтобы он успокоился, новость, конечно, не самая весёлая, но Гиарлуз хотя бы знал, что все живы и здоровы. — Так он совершил какое-то преступление? Его подставили? — теперь его голос стал ровнее, Джайро стал спокойно задавать вопросы, словно сам был полицейским, который вёл допрос жертвы. — Это долгая история, это вообще имеет значение? — начинает истерить она. — Конечно имеет, Госалин, — Джайро старается не терять самообладание. Он, потирая переносицу и поправляя съехавшие очки, продолжает говорить. — Как я могу помочь, не зная, в чём обстоит дело? — Я прошу помощи не себе, а ему. Эта фраза была до боли знакомой Гиарлузу, из-за чего тот грустно усмехнулся. Кажется, это было несколько лет назад, — Джайро точно не помнил, сколько времени прошло. Тогда, спустя полгода бойкота от Бойда, тот сам пришёл к нему в кабинет, чтобы поговорить. Сказать, что Джайро был взволнован от встречи с сыном — ничего не сказать. Он старался вести себя непринуждённо, словно совсем не удивлён поведению Гиарлуза младшего в своём кабинете, но на самом деле, как отцу, ему о многом хотелось расспросить собственного сына. — Я случайно подслушал, что Кабрере нужны новые сотрудники в штат… — Точно случайно? — усмехнулся он. — Я видел, как ты грел уши около нас. — Это не важно. Есть одна девушка, которая готова работать и учиться. Да, опыта у неё почти нет, но она очень способная и просто бы мечтала поработать в такой крупной компании. — Это твоя подруга? — он переводит взгляд на него, приподнимая брови. — Разве это имеет значение? — огрызается он. — Хотя бы испытательный срок, чтобы она показала свои способности, и Фентон увидел, что она — идеальный вариант. И это чистая правда, она и вправду идеальна. Неужели это так сложно, я же не для себя прошу. — Судя по твоему рассказу, то для себя — тебе хочется сделать ей приятное, да и просто быть рядом с человеком, который тебе дорог. — Поверьте, мистер Гиарлуз: если бы мне понадобилась помощь, то вы бы были самым последним человеком, к которому я обратился, — прошипел он и вышел из кабинета. Он знал, что заслужил такое обращение к себе, поэтому решил ничего не отвечать. Решил не отвечать тому человеку, которого он взял на работу три года назад, чтобы сделать ему приятное, да и просто быть рядом в случае чего. Госалин была такой же — вряд ли бы она сама попросила помощи, да и даже сейчас не пришла, если б ситуация не была критической. Значит, стряслось что-то такое, что нельзя решить без вмешательства человека, которого они оба ненавидят. — Это всё он… коллега Бойда виноват в том, что он здесь. — Что? — удивился Джайро. — Кто именно? — Тот самый… Луи…

***

Луэллин от нечего делать, лёжа на больничной койке, в сотый раз просматривает одни и те же новости в телефоне. Зевнув, он наконец-то садится на кровать, хочет встать и прогуляться по коридору, но что-то его останавливает, и он медлит, смотря в стену. Откинув ненужные мысли, Дак двигается к двери, стараясь не думать о плохом. Дурные мысли его не отпускают. После того самого нападения Дак начал страдать от бессонницы, он не мог уснуть по несколько часов, а когда засыпал, то ему снился тот самый человек, который пытался его убить. Ему было страшно: страшно, что всё повторяется опять и опять, страшно, что после такого сна Лу может не проснуться. Воображение разыгралось настолько, что Луэллин всякий раз ощущает чужой взгляд на себе: кажется, что и в стенах больницы за ним кто-то следит, кто-то выжидает подходящего момента, чтобы нанести смертельный удар. Он знал, что на него напал Бойд, однако до конца не мог поверить в его виновность. Да, в их последнюю встречу парень и вправду вёл себя странно, всячески показывая, что Лу здесь не рады, но неужели такой безобидный парень как он мог напасть на другого человека ни за что? Из-за мысли, что полицейские задержали не того человека, Луэллину повсюду мерещится его «убийца». Даже сейчас, когда Лу вышел в коридор, парень внимательно всматривался в лица незнакомцев, пытаясь понять, кто из них может убить человека? Может, тот мужчина, который сидел у окна и читал газету на самом деле продумывает, как нападёт на Луэллина через несколько минут? Или та женщина, мило общавшаяся с ребёнком, лишь притворяется белой овечкой, чтобы отвести от себя подозрения? Или тот странный мужчина, который… Луи цепляется глазами за силуэт незнакомца: на расстоянии ему тяжело разглядеть черты лица, но почему-то ему становится не по себе. Ему кажется, что он и есть причина его страхов: Дак был уверен, что видел его раньше! Он встал как вкопанный: Лу не то, чтобы убежать не может, да даже пошевелиться у него сейчас не получится, потому что чувствует, как мужчина в ответ его разглядывает. Луэллин жмурится, считает до десяти, но, когда открывает глаза, то след незнакомца уже простыл. От страха Лу забегает в свою палату, захлопывает дверь и слышит только стук собственного сердца, которое вот-вот выпрыгнет из груди. Он старается ровно дышать, но чувствует, что ещё немного, и его снова накроет. Спустя две минуты безуспешных попыток прийти в себя, от паники отвлекает завибрировавший телефон. Луи сейчас не в состоянии ни с кем разговаривать, но, когда он видит, что звонит Дьюи, даже дышать перестаёт, но ненадолго. Сделав глубокий вдох, Луэллин отвечает на звонок, пытаясь сделать вид, что пару минут назад не был на грани нервного срыва: — Да, Дьюи? — с улыбкой говорит он, чувствуя, что ещё трясётся от страха. — Привет, — беззаботно отвечает Дак на той стороны трубки. — Извини, что долго не звонил, занят был. Как ты себя чувствуешь? Конечно, Луи ничего не рассказывал Дьюи про свои доводы по поводу преступника, да и не хотел беспокоить своими мыслями и снами — думал, что это пройдёт, возможно это просто влияние больницы. По крайней мере, Лу надеялся, что, когда он придёт домой, станет намного лучше. — Да не так уж и плохо, только вот торчать здесь уже устал. К тому же я соскучился по тебе, — а тут Луэллин не соврал, ему и вправду очень сильно не хватало Дьюфорда эти дни, в последний раз Даки из-за плотного графика Дью виделись четыре дня назад. — Я тоже безумно по тебе скучаю, — протягивает Дью, зевая. — Прости, что так редко навещаю. Ты не подумай, что я не хочу тебя видеть! — Я даже не думал об этом, перестань, — он падает на кровать, смотря в потолок. — Всё равно скоро меня выпишут, всё будет как раньше, — Лу переворачивается на бок, ложится на подушку, закрывая глаза, представляя рядом Дью. Его размышления прерывает стук в дверь, из-за которого Луи вздрагивает. Неужели это тот самый человек? Хотя, зачем ему стучаться? Луэллин, сглатывая, быстро тараторит в трубку: — Извини, мне тут отойти нужно, давай я лучше тебе вечером перезвоню. — Да, конеч… Дью даже не успел договорить, как Луэллин положил трубку. Луи сказал тихое «войдите», и на его удивлении на пороге оказался его лечащий врач, а не тот самый инкогнито. — Луэллин Дак, у меня для вас хорошие новости — сегодня собираемся вас выписывать! О хорошей новости Луи решил не рассказывать, чтобы сделать Дью сюрприз. Он специально выжидал вечера и позвонил Даку только ближе к девяти часам, когда стоял напротив их дома и собирался заходить внутрь. — Привет ещё раз, — сладко протягивает Лу, уже поднимаясь по лестнице. — Извини, что долго не звонил, был на процедурах. — Да ничего, я всё равно был занят — вот только освободился, — Дьюфорд на секунду замолкает, прислушиваясь. — У тебя там такое сильно эхо, ты не в палате? — А? — теряется Лу, боясь, что Дьюфорд разоблачит его сюрприз раньше времени. — Да, я ещё только поднимаюсь, — он специально перепрыгивает несколько ступеней, чтобы поскорее добраться до их с Дьюи квартиры, — Ты лучше расскажи про свои планы на вечер, у тебя нет больше дел? — Ах, хвала небесам, что нет, — радуется Дьюи. — В мои планы теперь входит только отдых: буду заслуженно лежать в полном одиночестве на кровати и ничего не делать. — В полном одиночестве, значит? — усмехается Лу, зная, что разрушит его планы. Ему уже сейчас хочется выкрикнуть, что вот он здесь, совсем рядом, хоть руку протяни, но для пущего эффекта Луэллин выжидает подходящего момента, борясь с сильным желанием поскорее увидеть Дьюи. — Я уже начал думать о том, что каждый вечер ты проводишь в чьей-то компании. Точно никого не ждёшь? — Неужели ты такого мнения обо мне? — рассмеялся Дьюфорд, но его смех прекратился, когда он услышал стук во входную дверь. Он сел на кровать, насторожившись. Его испугало такое совпадение, ведь Дьюи никого не ждал, да и гости к нему захаживали редко — в основном приходили к Лу ещё до того момента, когда он попал в больницу. Может быть, это опять мама приехала с неожиданными новостями? Или Хьюи из Сан-Мишуно? Отбросив лишние мысли, он кратко ответил: — Подожди, пожалуйста, мне нужно отойти. Ему начинает казаться, что стук померещился: может, на улице что-то грохнуло, или соседи громко ходят? Чтобы окончательно успокоить себя, он открывает входную дверь, глядит в щель и долгое время ничего, а самое главное никого не замечает. Стоит только Даку распахнуть дверь нараспашку, так он сразу встречается взглядом с Луэллином, который не может сдержать улыбки: — Извини, хотел сделать тебе сюрприз. Представляешь, меня выписали… Он не успел договорить, как Дью кидается к Луи в объятья, прижимаясь к парню всё ближе и ближе. На душе становится спокойно, причём обоим Дакам лишь от присутствия друг друга: — Алло, Дьюи? — артистично прижимает к уху телефон Лу, не обращая никакого внимания на своего парня. — Я тебе перезвоню, на меня тут напал какой-то парень. — Парень? — подыгрывает Дью, также разговаривая с мобильником. Он несколько мгновений задумчиво мычит, видимо обдумывая свой ответ. — Так может, тебе лучше с этим парнем тогда провести этот вечер? Дьюи в шутку закатывает сцену ревности, и его это искренне веселит, хотя он не видит такой же реакции у Лу — он настроен серьёзно и решительно. Луи ничего не отвечает, убирает телефон в карман и с интересом разглядывает лицо Дьюфорда, невольно взглядом останавливаясь на губах: — Лучше, — шепчет юноша, подойдя к Дью вплотную. Чтобы ещё больше сократить между ними расстояние, он обхватывает Дьюфорда за талию, прижимая к себе. — И не только вечер, — Дак аккуратно целует Дьюи в губы, чувствуя чужую улыбку на лице. Через пять минут они уже сидят на кухне, ожидая, когда вскипит чайник, а каких-то десять минут назад Дьюфорд не мог представить, что они проведут время вместе. Теперь между ними нет нерешённых вопросов, они официально вместе, знают о чувствах друг друга, и теперь всё это кажется таким правильным и настоящим. — Как ты себя чувствуешь? — аккуратно спрашивает Дью. — Время от времени головные боли всё равно приходят, — грустно усмехается он. — Но ничего, врач сказал, что это всё временно, мне нужно какое-то время для восстановления. Луи подумал о работе. О Скрудже с его проектом и о том, что он так и не успел рассказать Макдаку всю правду. Совсем недавно Лу был на волоске от смерти, он мог бы не сидеть на кухне со своим парнем, не проживать каждый новый день, а быть в другом мире. А Скрудж бы никогда не узнал правду. Скрудж бы не узнал, что Луэллин — его племянник. — Что тебе сказал врач про восстановление? — Сказал, что мне нужно избегать шумные места, чтобы ещё больше не провоцировать мои головные боли, — сказал он, поджав рукой подбородок. — Ну и при возможности чаще бывать на свежем воздухе. Дьюфорд задумался. Он глянул в окно, думая о Дакбурге. Пытался взглядом охватить как можно больше домов и улиц, пока не понял, что всё умещалось в одну квартиру, где жили двое парней и сейчас сидели на кухне, болтая о жизни. — Эй, как ты смотришь на то, чтобы съездить в Сан-Мишуно? — увидев неоднозначную реакцию Дака, Дью продолжил. — Я знаю, что предлагал тебе три месяца назад, наверное, за это время мало, что изменилось, но… Мы бы могли с пользой провести время, к тому же… сколько ты там не был? — После того, как переехал в Дакбург — ни разу, — он начал крутить кружку в руках, тщательно её разглядывая. — Нет, если ты не хочешь… — Конечно хочу, Дьюи, это ведь мой дом, — перебил Лу, говоря всё тише и тише. — Странно, что я понял это только сейчас, после того, что случилось… — в горле стоял неприятный ком, который не давал продолжать говорить — тревога снова окутала его, и Луи начал бояться, что паническая атака снова его застанет врасплох. Чтобы отвлечься от угнетающих мыслей, он решил сменить тему. — Да и у меня и до этого не было какой-то необходимости… — Хьюи сейчас в Сан-Мишуно, чтобы ты знал, — он ловит на себя взгляд Луэллина — измученный и опустошённый. — Я знаю, что вы не разговаривали с ним после того… инцидента. Странно осознавать, что Луэллин последний раз видел своего лучшего друга на Рождество, в семейный праздник, в который они умудрились поссориться. Хотя, конечно, в этом был виноват только Луи — от этого на душе стало ещё хуже. — Извини, что лезу не в своё дело, но я ему рассказал про то, что ты лежал в больнице. — Что? — он вскинул брови, прикрикнув. — Так он всё знал? Он ни разу позвонил, ни спросил про его самочувствие, ни написал ни единого сообщения. Сердце неприятно сжалось — Луи знал, что заслужил такое отношение к себе, но не мог подумать, что потерять многолетнюю дружбу бесследно окажется так больно. Потому что, если Хьюи, даже зная о тяжёлом самочувствии, не смел нарушить данный Лу бойкот пару месяцев назад, значит его обида больше, чем Луэллин может себе представить. — Прости, я просто подумал, что, если он опять узнаёт всё самым последним, то это может плохо кончиться, — кажется, лицо Лу становилось мрачнее с каждой секундой, и Дьюи начал переживать. — Я сделал что-то не так? — Нет-нет, в этом совсем нет твоей вины, — начал отмахиваться Лу. — Это наши с ним дела, и в нашей непростой дружбе виноват я сам. — Знаешь, он правда очень переживал, — он накрыл руку Луэллина своей ладонью. Сплетав пальцы, Дак продолжил говорить. — Потому что тоже чувствует свою вину за всё произошедшее. Вам просто нужно поговорить, поверь мне, всё у вас будет хорошо. Луи благодарно кивнул, натягивая слабую, но искреннюю улыбку. Ему, конечно, очень сильно хотелось в это верить: раз им с Дьюи удалось решить все свои проблемы, значит и у них с Хьюи получится, но всё равно какие-то сомнения не отпускали Дака. Всё это оказалось так внезапно: событие за событием, ссора за ссорой, которые приводят к большим недопониманиям. Как же Луи хочется стабильности. — Да, ты прав, но… Как же твоя учёба? — Не переживай, пару пропущенных дней ничего не испортит, — усмехнулся он. — Я правда очень хочу провести время с тобой, к тому же ещё увидеться с мамой и с Хьюи. Думаю, это всем нам пойдёт на пользу. Что тебе ещё сказал врач? Дал какие-то рекомендации? — Ничего особенного, — пожал плечами Лу. — Больше двигаться, избегать стрессовых ситуаций и физической активности. — Физической… активности? — переспросил Дьюи. — Ну, да, он особенно подчеркнул, чтобы мы с тобой ничем таким не занимались, — рассмеялся Луи. — Я как будто пообщался с мужской версией Голди — ведёт себя также. Он заметил, что Дьюи не разделяет такого же восторга как Луэллин, даже наоборот Дак стал мрачнее обычного. Такое поведение слегка озадачило, Лу боялся, что сказал лишнего: раньше такие шутки веселили, но тут то Лу понял, что это и было «раньше». — Извини, это была просто шутка. Я ничего такого не имел ввиду. — Нет-нет, не переживай, — Дьюи с трудом пытался делать вид, что всё хорошо, но Луэллин видел: его что-то беспокоило, но он боялся об этом сказать. — Я понимаю, я же в больнице тоже был твоим мужем, понятно, о чём он подумал. Они замолчали, и эта тишина неприятно резала уши, хотя пару минут назад кухня была окутана звонким и искренним смехом. Лу стучал пальцами по столу, думая, как исправить ситуацию: он снова боялся сказать лишнего, но ещё больше не хотел молчать, чтобы не усугублять ситуацию: — Дьюи, может быть, я всё испорчу, если скажу это, но буду винить себя больше, если наоборот проигнорирую эту ситуацию — всё дело в шутке? — Нет, скорее в её содержании, — от неловкости ситуации Дью даже стеснялся посмотреть Луи в глаза, поэтому стал рассматривать все предметы, лежащие на столе. — Просто она прозвучала очень внезапно. Я не ожидал, что мы так скоро будем говорить… на такие темы. — Эй, Дьюи, — он взял Дьюфорда за подбородок, слегка приподняв. — Посмотри на меня. Ты ничем мне не обязан, и я ни о чём таком не думал. И дело не в моих временных запретах на «физическую активность», — он показал воздушные кавычки. — А в том, что у меня другие приоритеты. Мне просто хорошо с тобой, я не буду склонять тебя ни к чему, пока ты сам не будешь уверен, что готов. Дьюи растерянно смотрел Луи в глаза: он знал, что ему нужно что-то ответить, но никакие слова не приходили на ум. Дьюфорд пододвинулся к Лу, обхватил его за шею и молча обнял, прижавшись к нему. — Знаешь, я ведь никогда не встречался с парнями, — начал говорить Дью, пряча лицо ему в плечо. — То есть, да, они мне нравились, но чтобы отношения… чтобы я мог позволить себе хотя бы думать о чём-то подобном… Я думал, что я какой-то неправильный. — И как ты принял себя? — тихо спросил Луи, боясь спугнуть Дьюи с прежнего настроя. — Это было не принятие, — усмехнулся Дьюи. — Это было смирение. Смирение с тем, что ты неидеальный, что ты не всегда можешь угождать людям и быть им удобным. Наверное, я по-настоящему осознал свою тягу к парням лишь после расставания с Госалин. Нет, дело не в том, что она была настолько ужасна, мне нравятся девушки, мне просто не объяснить это, — он замолчал, а потом оторвал голову, чтобы посмотреть на Луэллина, который не отрывал взгляда от Дьюи. — Наверное, тебе было тяжелее принять себя? — Может, это прозвучит странно, но я не помню, — пожал плечами Лу. — Я не совсем уверен, в какой момент я понял, что мне нравятся только парни. — Я был уверен, что ты натурал, — рассмеялся Дью. — Ну, по крайней мере первые часы нашего знакомства. — Удивительно, что ты не один так думал, Хьюи дольше не знал о моей ориентации. На самом деле, я никогда не говорил напрямую, что я гей — он никогда даже не знал о моих парнях. — А их было много? — Дьюфорд положил руки на колени Лу, игриво заглядывая в глаза. — Нет, но это не то, о чём ты думаешь, Дьюи. С ними у меня никогда не было настоящих отношений: не было доверия, эмоциональной связи. В общем, другими словами — они не ты. Вообще все парни на свете не ты, Дью. — Ты захотел полностью меня сегодня смутить? — рассмеялся Дью, снова пряча голову в плечо Лу. Дак, улыбнувшись этому зрелищу, стал гладить Дьюфорда по волосам, аккуратно чмокнув в макушку. — Ну почему же только сегодня? У нас с тобой впереди столько времени…

***

Лучше не стало: ни в тот вечер, ни на следующее утро, ни через несколько дней. Луэллин продолжал вздрагивать от каждого шороха, он видел опасность буквально во всём. Бессонница не уходила, он также продолжал по несколько часов не засыпать, чем заставлял Дьюфорда переживать. Дак пытался успокоить Дью, врав о том, что ему просто не спится, но тем он ещё больше расстраивал самого себя. Он пришёл к крайней мере — стал пить успокоительные, которые принимал, когда умер дядя. Тогда они и вправду помогли, тогда он смог быстро слезть с них, когда понял, что больше в них не нуждается, но сейчас ему подсказывала чуйка, что всё будет по-другому. Когда он принял одну таблетку, результата никакого не было, однако после четвёртой Луи и вправду засыпал. Подняться с кровати становилось настоящим испытанием: сон хоть и стал на несколько часов больше, но приносил больше вреда, потому что Луэллин чувствовал себя максимально побитым и сонным. Даже несмотря на последствия Лу не мог сейчас отказаться от них — головные боли, которые пророчил врач, на удивление проходили, сон вернулся, Дьюи не тревожился, а значит необходимости их бросить принимать не было. Он застёгивал рюкзак, как к нему неожиданно со спины подошёл Дью, аккуратно обхватив за талию, чтобы обнять. На Луэллина снова напала паника: не услышав, как Дью подошёл к нему, он почувствовал опасность от одного прикосновения, поэтому быстро вырвался из слабой хватки Дьюфорда, чем только напугал Дака: — Всё нормально? — озадаченно посмотрел на него Дью. — Ты чего испугался? — Извини, я просто задумался и не услышал, как ты подошёл, — усмехнулся он, пытаясь перевести всё в шутку, хотя его сердце бешено стучало. Чтобы как-то отвлечь себя от лишних мыслей, он продолжал дёргать рюкзак за бегунок, пытаясь застегнуть. — Ты уже готов ехать? — Да, кажется, — мягко улыбнулся Дью, но заметив нервозность Лу, сразу же переменился в лицо. — Слушай, с тобой точно всё хорошо? В последнее время ты весь на взводе, это из-за поездки? Поездка в Сан-Мишуно и вправду усугубила ситуацию, хоть и не была основной причиной для его переживаний. Идея, которая изначально казалась привлекательной, начала пугать необходимостью снова встретиться лицом к лицу с Хьюи и возвращением в отчий дом спустя несколько месяцев отсутствия. Однако его успокаивала мысль, что он будет далеко от Дакбурга, а значит — далеко от убийцы. — Я и вправду волнуюсь, — он повернулся на Дью, и ему стало стыдно за своё поведение. Стыдно опять всё скрывать, стыдно заставлять Дьюфорда переживать и жить в неведенье всей ситуации. Тяжело вздохнув, Лу подошёл к Дью, чмокнув его в лоб. — Извини меня. — За что ты извиняешься? Я понимаю твоё волнение, в этом нет ничего такого. Даже я переживаю, что опять нужно встретиться с матерью спустя несколько месяцев разлук. — Я не за это извиняюсь, Дьюи, — он мнётся, так и не решаясь, говорить или нет, но всё же тушуется, пытаясь перевести тему. — Не хотел тебя пугать своим поведением. — Ничуть ты меня не напугал, — встав на носочки, Дьюи поцеловал Лу в щёку, получив от своего парня заветную слабую улыбку, которая далась ему с трудом. — Так, жду тебя в коридоре и выходим, — он скрывается из виду, и вместе с Дьюи уголки рта Лу сползают вниз. — Нам предстоит долгий перелёт, нужно хорошенько выспаться. Луэллин незаметно достаёт из кармана зелёной кофты плитку таблеток, берёт пару штук и быстро глотает. Лу уже не знал, сколько таких успокоительных выпил, однако он знал, что поездка и вправду пройдёт хорошо, потому что он будет спать как убитый.

***

Когда автобус остановился, Дьюи и Луи вышли на родной остановке, на которой уже были ни один раз. Конечно, Сан-Мишуно Лу знал лучше: Дак растерянно смотрел по сторонам, словно не веря в происходящее. Он вернулся в место, куда хотел никогда не приезжать и забыть, но как только Лу вступил на родную землю, сердце начало стучать в два раза быстрее. — Да уж, после перелёта на самолёте и поездки на автобусе нам нужен хороший отдых, — зевнув, Дьюи потянулся, параллельно поглядывая на ошарашенного Луэллина. — С тобой всё хорошо? Ты как будто свой город впервые увидел. — Не поверишь, но да, — он возвращается в реальность, слабо усмехнувшись. Он глянул на Дью, взял его за руку и повёл вперёд. — Знаешь, я ведь оценивал Сан-Мишуно как что-то естественное: я родился и вырос здесь, поэтому воспринимал свою жизнь тут как данность. — А сейчас? — А сейчас я взглянул на него глазами туриста. Вот вспомни, когда ты первый раз приехал в город, что ты первым делом заметил в Сан-Мишуно? Они продолжали идти, а Дьюи смотрел по сторонам, пытаясь уловить, к чему ведёт Лу. Он копался в голове, стараясь ответить на вопрос Луэллина, но вместо этого глянул на первый попавшийся дом с кривой крышей. — Вот, смотри, какой дом, — свободной рукой он указал на него. — Именно на него. — Нет, Дьюи, этот дом ты не мог увидеть впервые, как ты приехал: мы от остановки прошли метров четыреста. — Тогда правильным ответом будет остановка? — усмехнулся Дьюи. — Ты не понимаешь, Дью. Когда ты приезжаешь в город, где бываешь далеко не каждый день, ты пытаешься запомнить всё: от мелкого камешка, валяющегося на дороге, до дома с очень странной крышей. И сейчас я тоже пытаюсь сфотографировать глазами всё происходящее около меня, хотя раньше меня волновало из этого ровным счётом ничего: я просто хотел уехать отсюда. А сейчас, когда я снова вернулся, понял, как этого мне не хватало. Дьюи искренне улыбается, поглаживая большим пальцем ладонь Лу. — А если серьёзно, — перебил Дью. — Какой правильный ответ на твой вопрос? — Ну вообще, — призадумался Лу. — Вывеска «Добро пожаловать в Сан-Мишуно!». Дьюи искренне рассмеялся, даже не пытаясь скрыть свою улыбку. От звонкого смеха Дью стало тепло, Лу сильнее сжимал его ладонь, думая о том, что именно Дак, а не какие-то успокоительные таблетки — истинное лекарство от всех болезней: его смех, голос, прикосновения, объятья, поцелуи больше необходимы каких-то пилюль. — Как долго нам идти до дома? — Не больше пяти минут, не переживай, — Лу смотрел вдаль, пытаясь выглядеть родной дом. Как бы ему сейчас хотелось, чтобы дядя их ждал, как бы Луи горел желанием познакомить двух самых близких людей в своей жизни: Лу был уверен, что они сразу бы нашли общий язык из-за схожести в характере. — Тебя ждёт потрясающая экскурсия по дому с невероятными историями из детства. — Что же и без детских фотографий? — Ну нет, такого позора я не вынесу, — искренне рассмеялся он, глянув вперёд. — Вот, кстати, крыша моего дома торчит, пойдём быстрее. Они и вправду ускорили шаг, словно дом, если бы Даки сейчас не пришли, исчез. Лу развеселился, у него повысилось настроение, тревожность ушла на второй план, все мысли были о Дьюи, заветном отдыхе и возвращение в то место, которое всегда было домом. — Знаешь, я бы показал тебе места своего детства. Ты бы тогда проникся всей атмосферой города. Да, я знаю, что ты здесь бывал, но тебе обязательно нужно посмотреть на Сан-Мишуно глазами ребёнка. — А… — запнулся Дью, когда глянул на дом. — Луи… — О, ещё обязательно свожу тебя в любимую пекарню! Надеюсь, что она работает: мне казалось, когда я уезжал, её не закрыли, хотя грозятся не первый год. — Лу… — В общем, нужно всё обойти, и ничего не сможет нарушить наши пла… Он остановился и как вкопанный начал пялиться на дом: Лу не мог ни оторвать взгляда, ни сдвинуться с места. Юноша был напуган, не мог понять, что происходит, и Дьюи, заметив его состояние, аккуратно дёрнул его за рукав кофты: — Луи, послушай… Слушать Лу не стал, а сразу бросился к дому, бормоча себе под нос «нет, нет, этого не может быть». Ноги подкашивались от страха, а глаза снова и снова возвращались к вывески у дома «продаётся». — Этого не может быть, — шепчет Лу. — Это какая-то ошибка. Это же мой дом, почему он продаётся без моего ведома? Входная дверь открывается, и к Луи снова возвращается паника. Его трясёт от страха, он не видит Дьюи и чувствует опасность, смотря на то, как силуэт человека становится не просто непонятным пятном, а мужчиной, чьи черты можно различить с каждой секундой всё больше и больше. Черты, которые Лу прекрасно знал. Он не знал, что слова могут обернуться против него. Что желание, чтобы дядя встретил его в родном доме, окажется реальностью, однако это был не Дональд. Это был Скрудж, мать его, Макдак.