Вместе мы едины 2: На пути друг к другу

Рихард едва ли не упал на лестнице — настолько он торопился попасть домой. Он дернул дверь на себя и нос к носом столкнулся с Паулем, который только-только возвращался после бессонной ночи. — Прости, — извинился он, но не замедлился, а сразу направился в комнату Тилля. Пауль цокнул языком, но ничего не сказал. Рихард заглянул в комнату к Тиллю и увидел, что Оливер тихо собирал свои вещи и упаковывал их в чемодан. Олли помахал ему в качестве приветствия. Рихард кивнул ему и перевел взгляд на Тилля. Тот спал. Его рука лежала на подушке. Довольный тем, что Тилль все еще спал, Рихард вышел из комнаты и отправился на кухню. Он закинул пачку с таблетками в один из пустых шкафов. Флаке дома не было. Он наверняка вышел на очередную многокилометровую прогулку. Рихард попытался замедлиться, но у него не получилось. Внутри все бурлило в непривычной комбинации тревоги и возбуждения. Они только нарастали, когда Рихард остановился перед комнатой Шнайдера. Из-за двери доносилась глухая музыка, что немного выбивало из колеи. Рихард постучал и, не дождавшись ответа, дернул ручку на себя. — Шнайдер? — позвал он, переступая порог. — Почему у тебя играет музы- Внезапно Шнайдер навалился на него всем весом, прижимая к стене. Рихард удивленно вскрикнул, и уставился на ледяные глаза, которые не переставали завораживать его. В этот раз он не отвернулся, и его собственный взгляд полыхнул огнем. Шнайдер крепко ухватил его за шею, как и в прошлый раз, когда они целовались. Он настойчиво прижался губами к губам Рихарда. Рихард застонал, и Шнайдер сильнее впечатал в его стену. Раздался глухой звук, как от удара, и стало понятно, зачем была нужна музыка. Шнайдер широко расставил ноги, ограничивая движения Рихарда ловушкой из своего тела. Он столкнул их бедра вместе, и они снова грубо поцеловались. Его агрессия завораживала. Чем больше он думал о Шнайдере, тем больше чувствовал его животную сущность, жесткость и дикость. Рихард сгорал от ощущения его тела рядом. Шнайдер сильнее толкнулся бедрами. Плечи Рихарда ударились о стену. Если бы Шнайдер не держал его за шею, он бы сильно приложился головой. Но Рихард не испугался, а наоборот, завелся еще сильнее. У Шнайдера не было тормозов, как у Тилля. Или, если они и были, он сознательно выбрал игнорировать их, позволяя страсти и желанию полностью поглотить свое тело. Он не сомневался, если ему хотелось что-то сделать. Рихард застонал, почувствовав, как Шнайдер укусил его нижнюю губу. Тот только недовольно хмыкнул. Его горячий рот скользнул по шее, он надавил коленом между ног, оставляя сильный укус. Рихард застонал — от боли и от удовольствия — и Шнайдер сильнее прижал его к стене. Попытавшись вырваться, Рихард заерзал, все еще оглушенный накатившим возбуждением. У него никогда такого не было. Никогда. Секс еще ни разу не был настолько агрессивным и грубым. Рихард вздохнул, почувствовав, как Шнайдер впился ногтями в его тело. Он не причинял ему настоящего дискомфорта, но от прикосновений по телу проходили волны мурашек. — Дум… — попытался вставить Рихард между дрожью, но Шнайдер снова пригвоздил его к стене своим взглядом. Он прижал предплечье к его шее и легонько надавил с намеком. Рихард смотрел в его любопытствующие глаза, а затем бесстрашно кивнул. Лед напротив вспыхнул, и предплечье надавило сильнее. Глаза Рихарда закатились от удовольствия, и он прижался бедрами к Шнайдеру, пытаясь потереться о него. Шнайдер убрал ладонь с задней стороны его шеи и крепко ухватился за выпуклость на штанах Рихарда. Он грубо растирал вдоль ширинки и иногда царапал под футболкой в районе пояса. Рихард дрожал и ерзал от его прикосновений, но стоны выходили приглушенными из-за давления на шее. Шнайдер сжал его член сильнее, а зачем их взгляды снова встретились. Рихард не мог даже закрыть глаза, а затем почувствовал, как приближается к оргазму, несмотря на то, что Шнайдер так и не коснулся его напрямую. Он задвигал бедрами, толкаясь в подставленную ладонь и пытаясь жадно глотнуть воздуха. Рихард не отводил от него взгляда. Шнайдер стиснул его еще сильнее, а затем наклонился и с силой укусил в грудь. Вот и все. Рихард кончил от переизбытка ощущений: от того, как грубо ласкала рука Шнайдера, от того, как предплечье сладко давило на горло и от того, как в груди полыхнуло от боли. Он пытался закричать, но Шнайдер сильнее надавил на шею, полностью перекрывая кислород. Рихард задрожал, его бедра бесконтрольно задвигались, содрогаясь и выгибал его тело в пояснице. В штанах стало мокро, и только тогда Шнайдер ослабил давление на шее, на груди и между ног. Он отстранился, тяжело дыша. Его глаза были пьяными от возбуждения и по-прежнему горели. Рихард жадно вдохнул, опираясь о стену, чтобы не упасть. Его грудь все еще болела от укуса, и это было приятным ощущением. Шнайдер жадно разглядывал его, и Рихард почувствовал себя донельзя обнаженным под его голодным, горящим взглядом. Он ощутил себя добычей перед хищником, и почему-то это заводило настолько, что даже после оргазма член не опадал. Шнайдер заметил это и довольно усмехнулся. Гулко вздохнув, Рихард опустился перед ним на колени, хотя ему и не приказывали. Его взгляд тоже опустился, и он заметил, как член Шнайдера дрогнул под тканью, отзываясь на его подчинение. Шнайдер тут же положил ладонь ему на затылок и широко расставил ноги. Он приспустил штаны достаточно, чтобы освободить член из плена ткани. Шнайдер не сомневался ни секунды, за затылок притягивая к себе между ног. Рихард послушно открыл рот. Член Шнайдера был меньше, чем у Тилля — и в толщине, и в длине — но это делало минет только лучше. Рихард мог взять его в рот полностью, и прижаться носом к его лобку. Шнайдер довольно застонал. Тогда Рихард смог сосредоточиться на движении языка, не заботясь о том, как впустить его член в горло. Шнайдер впился обеими ладонями в его затылок и насадил глубже. Рихард застонал, от чего член дернулся во рту. Шнайдер отстранился на секунду, а затем начал резко и размашисто двигать бедрами, толкаясь в подставленный рот. Рихард понял, что мог легко насаживаться ему навстречу и отстраняться, и поэтому позволил Шнайдеру вбиваться так, как ему хотелось. Вскоре толчки стали короче, и стоны Шнайдера стали походить на рычание. Рихард впился в его бедра, и он внезапно застонал, входя глубоко по языку. Его член стал чуть крепче, набухая, а затем вздрогнул, изливаясь в горло. Рихард испугался, что подавится и попытался отстраниться, но хватка Шнайдера была железной. Он крепко держал его за затылок, не давая отстраниться. Рихард попытался дышать через нос, и у него получилось успокоиться и дать Шнайдеру излиться до конца. Его сперма была чуть более горькой, чем у Тилля, но не отвратительной. Через некоторое время Шнайдер, наконец отстранился и, ухватив Рихарда за волосы. Его лицо исказилось, будто бы от боли, когда он вытащил член наружу. Неужели он был настолько чувствителен после оргазма? Шнайдер тяжело дышал, глядя на Рихарда сверху вниз. Огонь в его глазах больше не бушевал, а скорее тлел. Рихард сглотнул и доверчиво посмотрел на него, пытаясь понять, насколько хорошую работу он проделал. В ответ на его взгляд Шнайдер только кивнул, а затем протянул ему ладонь, помогая подняться. Рихард принял помощь и встал с колен. Шнайдер подтянул штаны и привел себя в относительный порядок. Когда он заговорил, его голос звучал по-прежнему грубо: — Тебе надо вернуться к Тиллю. Рихард поджал губы. Шнайдеру было плевать на то, что происходило после грубого секса? С другой стороны, такое отношение с его стороны не было удивительным. Рихард кивнул и все же помялся, не уверенный в том, что должен был делать. Поблагодарить? Уйти молча? Шнайдер посмотрел на него с удивлением и наверняка посмеялся над его растерянностью. Он склонился и поцеловал Рихарда в щеку, а затем ласково прикусил мочку уха. — Эй! Рихард отстранился, но не мог не признать, что ему понравилось. Он улыбнулся, прижимая руку к уху. Шнайдер фыркнул, а затем потрепал его по голове в качестве единственного жеста близости после секса. Рихард засиял, довольный и этим, а затем подчинился снова и вышел из комнаты, чтобы вернуться к Тиллю.