Вместе мы едины 2: На пути друг к другу

Рихард тихонько вернулся обратно в кровать к Тиллю, стянул штаны до колен, а затем спихнул их комком в ногах. Прикасаться к Тиллю казалось неправильным. Даже больше. Рихард понимал, что не заслуживал утешения, которое приносили его объятия. Стыд, как и ожидалось, начал заполнять его тело, как холод, проникающий сквозь одежду. Он всхлипнул и крепче обнял себя руками. Опять! Опять эта чертова тяга к саморазрушению! Он не мог быть верным, он не мог строить отношения, а скорее наоборот, искал причины, чтобы их сломать, и все приводило к одному и тому же. Рихард причинял боль себе и своим партнерам. Он всегда ставил свои потребности в приоритет, выставляя за дверь здравый смысл и мимолетные сомнения, если это означало достигнуть цели. Сигареты, секс и героин были ярчайшим примером того, как он добавился желаемого. И ведь Рихард понимал, как ему стоило поступить! Он должен был рассказать Тиллю полную версию, признать свою неправоту, столкнуться с последствиями, как взрослый человек, и попросить помочь разобраться во всем, но… Но он был не готов. Рихард решил, что попросит помощи в другом. Не то чтобы это причиняло боль напрямую… Просто он уже давно планировал вычеркнуть это из своей жизни. Рихард повернулся на бок и нежно потрепал Тилля по плечу. Тот отмахнулся. Рихард продолжил мягко трясти его, и тогда Тилль пришел в себя. — Ммм… Шолле? — пробормотал он хриплым ото сна голосом. Тилль вслепую потянулся за объятием, но Рихард остановил его. — Мне нужна помощь, Тилль. — Что? — он потер глаза, окончательно приходя в сознания, — В чем? — Я хочу покурить. Помоги мне не курить. Тилль фыркнул, а затем, несмотря на сопротивление Рихарда, все же притянул его к себе в объятие. — Как мне помочь тебе? — спросил он, тычусь носом в макушку. Рихард почувствовал, как плавится от его прикосновений и теряет всякое желание противиться. — Вот это уже хорошо, — тихо сказал он, — а потом мне надо поговорить с тобой. Тилль согласно замычал и не на секунду не ослабил объятие. Рихард восхитился тем, что даже в пять утра Тилль не отказал ему во внимании. Он не был уверен в том, что сам был бы в половину таким обходительным и понимающим, если бы его разбудили. Рихард впечатался в грудь Тилля, слишком напуганный тем, что это может оказаться их последним объятием. В ответ Тилль принялся поглаживать его по волосам, расслабляя и утешая. Он понятия не имел, почему Рихард проснулся и из-за чего чувствовал напряжение, но доверял ему достаточно, чтобы подождать до разговора. Тилль был счастлив, что мог просто держать его в своих руках. Рихард позволил прикосновениям длиться, несмотря на то, что чем больше проходило времени, тем тревожнее он становился. Ему нужно было поговорить. Он столько времени потратил, уговаривая Тилля открыться, что совсем забыл о том, насколько тяжело это делать самому. Он откашлялся, и Тилль отстранился, чтобы посмотреть ему в глаза. — Хочешь остаться в кровати или встать и пойти на кухню за кофе? Я уже проснулся, но, если хочешь еще поваляться, мы можем и остаться. Можешь выбрать, что угодно. Рихард задумался так глубоко, что Тилль искренне удивился: — Рихард, это простой вопрос. Рихард затеребил одеяло ладонью, пытаясь принять решение. — Может… Может выйдем на балкон с одеялами? — Хочешь посмотреть на рассвет? — уточнил Тилль. — Да. — Пойдем, конечно, — он кивнул и снова поцеловал Рихарда в макушку. Они натянули штаны, собрали пледы и одеяла на кровати, после чего перенесли их в гостиную. Рихард заметил, что свет под дверью Шнайдера уже не горел. Неужели, тот все-таки смог уснуть? Тилль открыл балкон и вытащил на него большое домашнее кресло, после чего пошел готовить кофе. Рихард тут же уселся в углу, удобно раскладывая вокруг себя одеяла. Город потихоньку просыпался. Машин почти не было слышно — максимум одна или две… Даже мусоровозы еще не выехали на смену…. Он не хотел, чтобы утро начиналось. Тилль был понимающим, но и у его терпения были границы. Рихард не хотел переступать через них, и просто надеялся, что не останется один в конце их разговора. Он не мог представить, каково это — снова пережить расставание с Тиллем, даже несмотря на то, что заслуживал именно этого. Рихард поерзал под одеялами, зарываясь в них, надеясь, что это защитит его от боли, из-за надумывания. Вдруг балконная дверь открылась еще раз и Тилль зашел внутрь. Он принес две кружки горячего ароматного кофе и поставил их остужаться на подоконник снаружи. После чего Тилль нырнул в одеяла, пытаясь найти Рихарда. Он поднял его и устроил у себя на коленях, спиной к груди, а затем снова поцеловал в макушку, прежде чем обнять, защищая от внешнего мира. Рихард тяжело вздохнул. Вот оно. Начало конца. Стоило насладиться этим, пока были силы. Они сидели в тишине, пока темное небо не начало сереть, а затем солнце показалось на горизонте. — Как ты себя чувствуешь? — наконец, спросил Тилль. Его ладонь легла на грудь Рихарду, так что теперь он точно чувствовал, как бешено колотилось сердце. — Мне страшно, — признался Рихард. — Я чувствую, — Тилль кивнул. — Твоё тело напрягается, сердце бьется слишком часто… Ты не можешь расслабиться, даже несмотря на то, что я держу тебя в своих руках. Рихард искренне удивился тому, насколько проницательным оказался Тилль, когда дело касалось физического контакта. Ему самому всегда было легче считывать настроение через разговор или эмоции. Тилль же обращал внимание на тело. Рихарду нравилось, как они дополняли друг друга даже в этом. — Я не все тебе рассказал вчера, — сказал Рихард, сглатывая. Тилль просто кивнул, продолжая поглаживать его по рукам и призывая продолжить. — Я сказал, что поцеловал другого человека… — он замолчал, понятия не имея, откуда у него появились силы говорить. — Я уже сказал тебе, что даже если ты не только поцеловал кого-то, мне все равно, Риш, — Тилль потерся щекой о его макушку и сжал еще крепче. — Я помню, — Рихард перешел на шепот. — Я просто… Я специально не стал говорить, кого именно поцеловал. После этих слов Тилль продолжил его гладить, но Рихард чувствовал его смятение. — Если это еще одна моя бывшая жена или девушка, то можешь не говорить. Мне все равно, — Тилль фыркнул, — хотя нет, я бы предпочел не знать. Это целиком и полностью твое дело. Но, если что, у каждого моего расставания была настоящая причина. Рихард покачал головой. — Нет, это не твои бывшие. Тилль остановил поглаживание, но руки не убрал. — А кто? Рихард глубоко вдохнул. Вот и все. Вот и наступил последний момент, когда ему позволено наслаждаться близостью с Тиллем. А затем… А затем он испортит все своими же руками. Уже испортил. Рихард посмотрел вдаль. Солнце потихоньку пробивалось между домами, создавая потрясающую атмосферу. Да, их отношения заканчивались, но начинался новый день. Солнцу было плевать на то количество боли, которое он испытывал. И Земля все еще совершала свой оборот. — Рихард, — Тилль боднул его щекой в макушку. — Я… Я почти трахнул Шнайдера. Рихард сжался, готовясь отражать вспышку злости. Он ожидал, что Тилль скинет его с кресла, накричит, начнет бросаться вещами, но… — Шнайдера? — повторил Тилль. Его объятие не ослабело ни на секунду. Рихард кивнул, ничтожно жмурясь, но потихоньку его страх сменялся непониманием. Почему Тилль не кричал на него? Он обернулся через плечо, чтобы посмотреть на его реакцию. Тилль выглядел так, будто не понимал, что происходило. Он не злился, не истерил, скорее наоборот, застыл. Его удивление было комичным. — Ты почти трахнул Шнайдера? Нашего Шнайдера? Дума Шнайдера? Рихард снова кивнул, в этот раз медленнее. Что происходило? О чем Тилль думал? Почему он не злился? Тилль моргнул, а потом поднялся с кресла и вышел, оставив Рихарда одного на балконе. Вот оно что. Рихард не злил Тилля. Он разбил ему сердце. И это было намного больнее, чем ожидалось. Но, прежде чем слезы потекли по щекам, Рихард вдруг услышал, как открылась дверь в комнату Шнайдера. Он знал, что Тилль пошел именно туда, поскольку комнаты остальных находились намного дальше. Рихард подскочил и заторопился избавиться от одеял. Черт возьми! Только не это! Но когда Рихард добежал до двери Шнайдера, Тилль уже выходил из его комнаты. Их взгляды встретились, и Тилль снова кивнул в сторону балкона. Рихард замялся. Тогда Тилль взял его за руку и потянул за собой. Он снова усадил его на кресло и сел рядом. Рихард испуганно смотрел на него. — Что ты с ним сделал? — спросил он. — Я просто спросил, правда ли, что вы хотели потрахаться, — просто ответил Тилль, а затем потянулся за чашкой кофе. Рихард уставился на него. — И что он ответил? — Начал оправдываться, но я просто спросил, произошло это или нет. Он сказал, что да. И все. — И все? — Да, мой маленький попугайчик, повторяющий все, что я скажу. И все. Рихард закрыл рот, и Тилль закатил глаза. — Иди-ка ко мне, — Тилль убрал чашку кофе обратно на подоконник и протянул руки для объятий. Рихард замешкался. — Иди-иди, — позвал он, немного грубее. Рихард подчинился и сел к Тиллю на колени. —Так… Во-первых, не бойся. Я не злюсь и не собираюсь нападать на тебя. Расслабься, — Тилль надавил на его плечи, призывая их раскрыться. Рихард напряженно поерзал на его коленях, но затем все же снова погрузился в объятия Тилля, тайно радуясь, что все еще мог лежать на нем. — Молодец… А теперь…. Просто расскажи мне, почему ты не рассказал мне всю правду с самого начала. Особенно после того, как я сказал тебе, что мне все равно, с кем ты спишь. Рихард сглотнул, а затем признался: — Я подумал, что это не касается членов нашей группы. Тилль фыркнул и снова потянулся за кофе. — Понимаю, ситуации немного разные. Но, что касается секса, мое видение распространяется на всех. У меня только одно правило. Если ты захочешь попробовать с кем-то из моих бывших, то не говори мне об этом и не заставляй меня встречаться с ними. Бывшие остаются в прошлом. А насчет Шнайдера… — Тилль покачал головой, как будто до сих пор не мог поверить. — Как это, вообще, произошло? — Мне жаль, Тилль, про- — Не извиняйся за то, на что мне все равно, — перебил Тилль. — Но продолжай, если в самом деле хочешь, чтобы я начал злиться. Просто расскажи мне, что произошло. Мне любопытно. Рихард глубоко вдохнул и рассказал все, что произошло, начиная с поцелуя в туалете и их переглядок в машине и заканчивая утренним сообщением и неудачной попыткой переспать после судорожных извинений Шнайдера. Рихард заметил, как Тилль поджал губы, услышав, что Шнайдер начал наступать на него после отказа, но помимо прочего, его ничего не взволновало. — И тебе понравилось? Он не принуждал тебя? — Нет. Не принуждал. И да, — Рихард опустил голову, стыдясь признавать то, что внимание Шнайдера заводило его. Тилль коснулся подбородка Рихарда. — Мой нежный Шолле, — он тихо мурлыкнул и поцеловал его в нос. — Ты ни разу не состоял в свободных отношениях, не так ли? Рихард покачал головой, красный с головы до ног. — Я просто… Ты так отреагировал на комментарии Шнайдера по поводу руки и моего глаза, и я подумал… — Я злился по другой причине, — снова вставил Тилль, — он сказал, что я намеренно ударил тебя. Вот это я не могу принять. И если он причинит тебя боль или начнет принуждать тебя к чему-либо — это совсем другое дело. В таком случае я совершенно точно буду очень и очень злым. Рихард увидел, как его взгляд заледенел, и почувствовал дискомфорт. Ему не нравилось видеть ярость в глазах Тилля. Однако, та испарилась достаточно быстро, и он снова смотрел с любовью и нежностью. — Но с тобой все хорошо, тебя ни к чему не принуждали, и ты сказал, что тебе понравилось. На это я не злюсь. Но мне бы хотелось, чтобы ты рассказал об этом немного пораньше. — Пораньше? Тилль усмехнулся и прижался ширинкой к его заднице. Рихард внезапно почувствовал его возбуждение. — Пораньше, — он повторил снова, выцеловывая местечко за ухом, — чтобы я тоже успел насладиться тем, что происходило в машине…. Между ног у Рихарда вспыхнул пожар. Он не ожидал, что сможет завестись так быстро, но…. Они продолжили целоваться и трогать друг друга, пока солнце не поднялось над крышами домов, прогоняя тени и страхи.