Любовь? Но насколько?

Сильные, крепкие руки на плечах, что сжимают в объятиях — это то, что сейчас чувствовал Зонтик. Он застыл в недоумении и некой боязни. Так продолжалось где-то с минуту, и всë же голубоглазый неуверенно повернулся, чтобы посмотреть на лицо того, кто, можно сказать, нарушал его личное пространство. И тут прямо перед своим лицом он увидел… Данте? — Д-данте, ты чего так резко появился? — робко и немного запинаясь выпалил Зонтик. — Тебя искал, ты неожиданно пропал, не предупредив даже, — спокойно протянул Данте, отстранившись от парня, давая личное пространство. Тут же наступило длительное молчание. Каждый думал о своём и не решался заговорить; единственным звуком был осенний ветер, что слегка ласкал кожу лица, словно поглаживая, как любящая мать, что пыталась развеселить. Данте с некой лёгкостью во взгляде смотрел на друга, всматриваясь в его мягкие, всё ещё подростковые в некоторых местах черты лица. Те в свою очередь будто не спешили взрослеть и грубеть, сохраняя ту доброту, теплоту и ласковость, присущие молодой личности не только внутри души и в характере, а ещё и внешне. Сейчас же, правда, они хоть и были такими же, отдающими добротой и мягким, приглушённым светом, но и явно показывали некое волнение или даже беспокойство своего хозяина. Как бы ни было приятно любоваться этим прекрасным видом молодого парня, всматриваясь и подмечая новые детали в нём, не менее интересно было узнать, что же с ним. Данте сложил руки на груди, плавно подняв взгляд своих мягких гранатовых глаз, как бы говоря этим, что ждёт ответа, когда тот решится заговорить. Сам же Зонтик нервно сглотнул, в голове была не то каша, не то белый шум, хотя, может, и всё сразу. Парень и сам до конца не мог понять, всё-таки момент был странный. С одной стороны ему необязательно оправдываться, ведь он ничего криминального не делал, скандал не устраивал. Но с другой же стороны, молча уходить от всей компании, никому и слова не сказав и не попрощавшись. Да, если так размыслить, учитывая при этом характер и личность Зонтика, выглядит немного странно. Так что хаотичный поток мыслей метался из стороны в сторону в голове паренька. На самом деле ему сейчас хотелось бы просто провалиться под землю, ведь отчасти его поведение можно было расценить как детское. Да, ребёнок, которому не уделили всего несколько минуток внимания, обиделся, собравшись уйти ото всех. Или же хотелось, чтобы это просто оказалось странным сном. Действительно, ведь он выбрался на вечеринку, в место, где много шума и людей, что было ему крайне несвойственно. Пока в голове Зонтика перемещались разные варианты того, что сделать, — например, убежать, резко заснуть, придумать отмазку, что кошка рожает, а ветеринарам он не доверяет и будет сам принимать роды, — но неожиданно усилившийся ветер, что растрепал его причёску, привёл в чувство. — Кхм, я, это… — покачав головой, пытаясь вернуть прежнее положение причёски, начал с запинками, но уже чуть более уверено говорить Зонтик. — Уже поздно, хоть и было весело, но нужно домой. Остальные были заняты, поэтому решил отписаться позже, — сделав вдох-выдох, ровно выдал спокойным тоном, убирая руки в карманы от холодного ветра. Данте лишь понимающе кивнул на это заявление, а на лице появилась мягкая улыбка, после чего тот снял свою куртку, аккуратно накинув на плечи друга. Розоватые губы Зонтика слегка дрогнули, после выдавив небольшую неловкую улыбку. Пытаясь не рассмеяться от этой ситуации, парень сам отчасти не понимал, что теперь уже происходит. Хотя, честно говоря, он обомлел на мгновение, силясь понять ход мыслей парня напротив. — Данте, ты чего? — стараясь сдерживать смех, но всё же чуть хихикнув, спросил весело Зонтик. — Блаженство тела состоит в здоровье, блаженство ума — в знании, — легко и загадочно произнёс Данте. — Ааа, это звучит интересно, но не сильно понятнее стало, — неловко потирая затылок одной рукой, выдал парень. — Хах, друг мой, твоё тело будет в блаженстве, если будет здоровым, а ветер явно не станет слабее. Так что лучше, чтобы ты не простывал, обо мне можешь не беспокоиться. — Хорошо, но что, если я опять забуду отдать тебе вещь? — Об этом тоже не волнуйся. Ты говорил, время позднее, давай я тебя провожу? — предложил Данте, хотя неизвестно, был ли этот вопросом реальным или же риторическим. — Эх, мой ответ же всё равно не повлияет на исход, — тепло улыбнувшись, Зонтик поправил куртку на плечах, надев её уже полностью. — Уж извини, но да. — Начинаю чувствовать себя содержанкой такими темпами, — чуть шутя выдал Зонтик, отходя к проходу. — Пх, похоже, настроение к тебе вернулось., — Данте начал идти за другом, оба шли неспеша. После последней фразы наступило молчание, но на самом деле теперь оно вовсе им не мешало, просто сейчас слова для них были не нужны. Парни уже отошли от здания с вечеринкой, откуда всё ещё горел свет, слышалась весёлая и заводящая музыка, а также задорные возгласы людей. И это давало понять, что вечеринка явно в ближайший час не закончится и позже навалом будет историй оттуда. Но беспокоиться о том, что они могли пропустить какие-либо интересные новости, не стоило. Ибо с утра же или в первой половине дня Эмма напишет Зонтику с десяток, а то и более сообщений о том, что было, кто с кем подрался, расплакался, сломал и многое другое. Идя по серому и даже унылому, будто того кто-то обидел, тротуару, друзья в моменте, хоть и не сразу, но тем не менее заметили интересное явление. Было прохладно, конечно, но прямо-таки сильно, оттого Зонтик чуть застыл, почувствовав холодок на носу. Это чувство быстро прошло, но парень так и стоял теперь, внимательно присмотревшись. Тут же это повторилось, только теперь он присмотрелся и заметил… снежинку! Уже конец октября, да, для выпадения снега это вполне нормально, вот только им осадков не обещали на ближайшие две недели по всем прогнозам. Зонтик замер, будто зачарованный каким-то заклинанием и, сфокусировав зрение, стал разглядывать снежинку. Она была беловатая, даже чуть прозрачная, будто какой-то кристаллик, шестиконечная с заострёнными краями, посередине была небольшая полость, а на лучах располагались небольшие иголочки. Парень только успел рассмотреть снежинку, как та уже растаяла от тепла тела. Он после этого тихо и звонко рассмеялся. Подняв взор, тот заметил, что начали понемногу кружиться хлопья снега. Данте, услышав, что через пару секунд исчез звук шагов рядом, остановился. С первого взгляда он не понял, что же не так. Однако, приметив взор друга на своём же носу, понял. Наступила ранняя и неожиданная зима; Данте не был против, ведь, по его мнению, силы природы сами знают, как будет лучше. «Снег… А ведь и вправду необычное чувство. Раньше я его редко видел».

***

Конец декабря: праздник, мандарины, семейное застолье, ёлки, куча рекламы о том, как хорошо провести время. Но не для меня, опять. Всё тот же вид дороги через стекло машины, обещания, что это последний раз. Это всё из-за работы, так для нас будет лучше. В который раз так обещал папа, и в который раз мама пыталась уверить, что всё будет хорошо и появятся новые и верные друзья. И я заново вёлся, ведь, будучи тем одиннадцатилетним ребёнком, не переставал верить в чудеса, монету от феи за зубик, что возникала с утра под подушкой и монстров, прятавшихся в шкафу. Другой город, другой дом и люди, хотя, по правде говоря, ничего из этого не становилось родным, ни один чёртов раз. То, что было вокруг, тогда казалось временным, пробным периодом, после которого ты так и не смог купить полную версию. Хотя в первые пару раз думалось иначе. Тот друг, что защитил в песочнице, вернув игрушку. Но прошло полторы недели и, не успев попрощаться, пришлось уехать. Был ли смысл заводить друзей? Поначалу я думал, что да. А через пару лет, когда удавалось завести хорошее знакомство, то человек был картонным или, может быть, прозрачным. Что-то спать хочется… А, вот мы и подъехали к…

***

— Хей, ты как? Тебе плохо, Зонтик? — Данте тряс друга за плечо. Выглядел вроде бы спокойно, как обычно, вот только взгляд… Он выдавал небольшую взволнованность, видимо, парень вис так уже пару минут где-то. — Да, да, извини, задумался о домашке, наверное. Не бери в голову, в общем. — Чуть отойдя и замахав руками, Зонт уверил, что всё нормально. — Раз ты так считаешь, то ладно. Пойдём тогда? А то мне кажется, что ты с такими «зависаниями» прям на дороге скоро уснёшь. Я как раз знаю дорогу покороче. Положив руку на подбородок, Зонтик задумался. Дело тут было далеко не в отсутствии сна и мыслях о домашней работе. Хоть и привычный режим, по которому бы парень давно лежал в кровати, видя пятый сон, давал о себе знать. Сократить путь было неплохой идеей, хоть небольшая внутренняя тревожность Зонтика и подсказывала, что самый привычный путь — самый безопасный путь. Правда, учитывая нынешнюю ситуацию, хотелось как можно быстрее упасть на кровать, уснуть и забыть весь день. Так что голосу разума внутри голубой головы пришлось отойти на второй план. — Хорошо, но ты уверен, что мы дойдём быстро и безопасно? — Да, дело всего минут на десять, — легко бросил Данте, махнув рукой и потянув вслед за собой друга. Зонтик и не стал сопротивляться, сил не было как физических, так и моральных. День оказался перенасыщенным, да и всё остальное время тоже. Пока они шли, деревья и дорога покрывались тонким слоем снега, а фонари создавали волшебный отсвет, будто вокруг них были маленькие волшебные, светящиеся кристаллы из другой страны, что хотели привнести радости в их скучные будни. Однако, прекрасный вид не мог быть полностью идеальным во всех смыслах, ибо вместе с ним и холод нарастал, пальцы стали немного мёрзнуть и розоветь. Оттого Зонтик убрал одну из рук в карман, а то обветрить или отморозить руку не сильно хотелось. Шли парни хоть и не молча, но слишком бурного разговора не удавалось. Данте что-то рассказывал, Зонт кратко отвечал время от времени или тихонько кивал, давая понять, что слушает, а не летает в облаках. Так они и прошли несколько улочек, выйдя на какую-то старую, с большим количеством стареньких домов. Было множество тоненьких берёз по бокам, асфальт был всё менее свеж, появились старые фонари с желтоватыми лампами. Было немного странно, ведь казалось, что становится немного не так безопасно. Хотя, внутри грудной клетки одновременно с этим разлилось тоненькой речкой некое тёплое чувство, видимо, то была ностальгия. Да, те самые воспоминания из детства, где ты был на летних или зимних каникулах в деревне, либо в посёлке у родных. Потом же тебе приходилось опять уезжать в свой город к серым многоэтажкам, как из скучных и унылых фильмов. Света стало ещё меньше, теперь улица закончилась и пошла просто неоживлённая тропа практически без построек. Тут Зонтик уже напрягся, ведь было ощущение, что ещё немного, и можно пропасть. — Данте, я тебе, конечно, доверяю, но ты точно уверен, что мы правильно идём? — с небольшой растерянностью в голосе проговорил Зонтик. — Да, друг мой. Я же тут ходил не раз и хорошо помню дорогу, просто она не совсем прямая, — практически сразу с лёгкостью вылетел ответ из чужих уст. Зонтик лишь устало вздохнул, взмахнув плечами, потому что услышанный утвердительный ответ ничего не оставил, кроме как последовать за другом. Так как стал сомневаться, что, повернув назад, сможет выйти на обычные улочки. И раз выбор невелик, то с товарищем хоть веселее будет, если, конечно, не придётся убегать от странных и сомнительных личностей. Так ребята и шли по дорожке, реже перекидываясь какими-то незначительными фразами, разбавляя атмосферу. Хотя, учитывая, что они оба уже порядком устали, то можно было обойтись и без этого. Правда, так было привычнее и роднее как-то. Вскоре освещение осталось только от чистого ночного неба, засохшая трава на земле иногда колыхалась от лёгкого ветерка. Становилось больше голых и тонких деревьев, а также небольших кустиков. Где-то вдали слышались звуки бродячих собак, но судя по тому, как они удалялись, становясь тише, бродяжкам не было с ними по пути. Тропинки менялись одна за другой, то расширяясь, то сужаясь, что приходилось идти чуть ли не друг за другом. Казалось, будто это какой-то мини-лабиринт из коробки с детскими завтраками. Зонт начинал потихоньку уставать от частых поворотов, но надеялся на скорое возращение домой. Однако, теперь они стали идти медленнее, думалось, что это означает близкий конец маршрута. Тут Данте неожиданно остановился, заставив друга невольно впечататься в его спину. Конечно же, развилка: не сказать, что их не было до этого, но конкретно эта как-то отличалась. Визуально отличий было не так уж и много: тропинка слева была более узкой, не такой ровной, больше растительности в виде разных деревьев с длинными ветвями, будто хищными руками, кустами, что были куда больше тех, которые встречались ранее на пути, тропа справа же была более прямой, в некоторых местах даже немного «лысой», но была достаточно маленькой и выглядела слишком длинной. Выбор, куда идти, был несильно широк, интереснее был выбор, на какую же дорогу ступить. Тут видение было разное, если судить из детских рассказов, что слушал Зонтик, то лучше более открытый путь, счастливая дорога. И чаще всего направо —богатство и семья, налево — получить беды, неудачи и приключения. У Данте же было иначе, в его детских рассказах было неважно — лево, право, середина, зловещий вид или милый. Больше имело значение качество и путь по интуиции, внутренним ощущениям, проверенным знаниям, это и было ключом к успеху и спокойному достижению цели. Зонтик уж было хотел одёрнуть друга с вопросом, почему они стоят и куда идти. А Данте, словно прочитав мысли, потащил за собой Зонта налево. И всё было более-менее хорошо, никто не спотыкался, тропа вроде не была особо сложной, если не учитывать заросли. Проходя через большой куст, Зонтик уже теряет равновесие, отпуская руку Данте, падает на землю. Падение было не такое болезненное, ведь выпавшие осадки в виде снега неплохо смягчили приземление. Парень, устало выдохнув, неспеша перекатывается и встаёт, решая посмотреть на дальнейшие препятствия. Он уже не так много беспокоился о том, чтобы быстрее побежать и уйти, силы были почти на исходе. Когда подошёл Данте, то Зонтик, во всю осматриваясь, сделал для себя в голове вывод — они всё же потерялись. Направив взор вперёд, можно было увидеть заржавевшие рельсы, что, видимо, уже покрылись небольшим слоем растительности, но та от смены времён года завяла и стала не так заметна. Не так далеко был наполовину обрушившийся тоннель, но выглядел он не очень сильно потрёпанно. И главное, поезд, или точнее что, что от него оставалось. Тот располагался слева в метрах двадцати от парней. Бросив взгляд через плечо, Зонтик пару секунд пораздумывал, кивнув сам себе, и покачал головой, решив, что пытаться сейчас вернуться обратно через эти запутанные дороги бессмысленно. — И как итог, мы всё-таки потерялись, — с грустью и усталостью выдал Зонтик и медленно поплёлся к заброшенному поезду. Делать было нечего, в тоннель идти смысла нет, тот наполовину обрушен, так что хоть ненадолго укрыться от снега в пассажирских вагонах стало неплохой идеей. — Не стоит волноваться — всё, что ни делается, к лучшему, — спокойно выдал Данте, неспеша следуя за Зонтиком, а второй лишь покачал головой на это. Зонтик зашёл в вагон, осматривая помещение: практически все стёкла были выбиты и их осколки валялись на полу, где была пыль и грязь, краска давно облезла, полки над сидениями были на удивление в неплохом состоянии, сами места были где-то порваны, где-то их вообще не было, но были и те, что находились вполне в хорошем — насколько это может быть — виде, а в некоторых уголках можно было найти чьи-то старые и порванные сумки. Данте зашёл вслед за другом и, найдя более-менее целое сиденье, решил присесть сначала, а после уже и разглядеть вагон получше. Зонтик же не спешил садиться, ведь хоть снаружи он и выглядел невозмутимо или же старался казаться таким, но внутри где-то под грудью растекалось и скручивалось какое-то странное чувство: не то небольшая тревога, как-никак пораниться можно, и неизвестно, какая зараза тут может быть, не то нечто более причудливое, не настолько пугающее, как что-то навевающее, но не самое приятное, видимо. Повернувшись к окну, Зонтик заметил рядом какую-то тетрадку и раскраску, а подойдя ближе, то осматривал вещи, то смотрел в окно, вдаль. «Далекий вид, незнакомый, но опять всё это, неужели даже сейчас это не отвяжется от меня?» Данте приметил недалеко от себя сумку, одна её сторона была почти полностью разодрана, обнажая вещи, что находились внутри, будто те стеснялись полностью показать себя, но любопытство брало верх над ними. Правда, интерес был не только у старых вещей, а также у Данте. Оттого он встал и, подойдя, начал осматривать содержимое того, что было когда-то чьим-то багажом. Сумка была пыльная и грязная, пахла сыростью, расстегнуть её не удалось, ибо замок и молния были сломаны, поэтому пришлось доставать вещи из той самой дыры. Рукой Данте стал потихоньку доставать и осматривать вещи. Первым, что попалось под руку, оказался сборник стихов, те были коротенькие, а сама книжонка была миниатюрная, болотного цвета. Прочитав мельком пару стихов, он положил книжку на сиденье рядом, потянувшись к следующим вещицам. Это были письма, множество писем, большая часть из них была аккуратно сложена, а парочка находились в красивых, простоватеньких конвертах. Читать чужую переписку, конечно, неприлично, но прошло уже достаточно лет, да и этот неизвестный или неизвестная так и не вернулись за вещами, так что, видимо, те и не были так уж им нужны. «А вот это любопытно», — пронеслось в голове Данте, когда тот развернул несколько писем. Они были на французском, буквы были выведены завораживающим, аккуратным, почти что каллиграфическим почерком. Но было отличие, которое выдавало то, что письма авторством не одного человека, а двоих. В одних бумагах текст был с небольшим наклоном и изредка рисуночками, во вторых же буквы были крупные, больше текста и, по-видимому, красивых речевых оборотов. Рядом с письмами также лежали ручки, у большей части которых отсутствовали чернила, что было неудивительно. Было и немного карандашей, почти все простые, лишь иногда встречалось немного цветных. Из переписок удалось понять только пару слов, но даже так контекст Данте было тяжело понять, ибо знаний французского у того почти что не было. Но письма он решил взять с собой и позже спросить у Зонтика, нет ли у того знакомых, знающих данный язык. Была в этих бумагах ещё одна примечательная деталь, которую парень заметил, только когда убирал их в карман — на парочке из них были размыты буквы, как будто капли воды или чего-то другого когда-то намочили бумагу. В сумке лежали всякие побрякушки, но они не были особо интересны, потому те были быстро отложены в сторону. Но последняя находка казалась чуть более непонятной — высушенные азалии жёлтого цвета, которые, судя по виду, лежали в книжке со стихами, ибо своим видом чем-то напоминали то, как сушат цветы для гербариев. Неизвестно было, это просто подаренные цветы были или нет, но всё же Данте решил тоже их забрать, бережно вложив между письмами. Закончив исследование сумки, он решил проверить Зонтика, ведь от того и звуков никаких слышно не было. Но тот было недалеко, стоял у какого-то разбитого окна, скрестив руки на груди, и смотрел далеко, но и как-будто в никуда. По виду стало понятно, что тот снова был где-то не здесь, а опять витал в облаках. Нет, конечно, такое у всех людей бывает, но у него за последние пару часов это слишком часто происходит. Не хотелось доставать друга, если тот сам не решается рассказать, но беспокойство брало выше, к тому же ещё одна попытка вряд ли повредит. Может, и получится узнать, в чём дело, а если и не выйдет, то попытка не пытка, ничего он от этого не потеряет. — Зонтик, я же вижу что что-то не так, расскажи, что с тобой происходит, мне ты можешь довериться, — аккуратно начинает говорить Данте, тряхнув другого за плечо в попытке вывести из очередного транса. Спустя пару секунд Зонтик разворачивается и, судя по его глазам, тот вполне расслышал все слова, но молчал. Тишина висела одну минуту, другую, третью, пока он раздумывал, стоит ли говорить, вдруг это всё покажется мелочью или вовсе засмеют. Но при этих мыслях тот посмотрел на Данте перед собой и невольно чуть-чуть прыснул смехом, другой же, не поняв, почему вышла такая реакция, был ещё сильнее в недоумении. Да Зонт и сам не совсем понял себя, но, видимо, поняв, что такая реакция могла бы быть от кого-нибудь, но ожидать её от Данте выглядит как нечто странное. Хотя в глубине души небольшой тянущий и колющийся страх открыться всё ещё оставался. — Хорошо, я попытаюсь, насколько это возможно, но обещаю, что смогу всё рассказать и сразу, — набрав воздуха произнёс Зонтик, уже без запинок, как бывало ранее, правда, некая неуверенность в тоне также присутствовала. Данте в знак понимая молча кивнул, став внимательно слушать. — Знаешь я… нет, угх, с чего бы начать попроще, — чуть раздражаясь от того, что не получается начать рассказ, произнёс он и, сделав парочку вдохов-выдохов в попытке успокоиться, опёрся о стену ногой. — Этот поезд и снег мне кое-что напомнили о прошлом. Там, где я жил раньше, особо снега не видел, да праздновали мы новогодний праздник редко. В детстве я всё надеялся, что, может, в один год всё-таки выйдет, но то не было времени, то опять никаких красивых белых хлопушек снега я толком и не мог заметить. А если и были, то чаще всего очень мало и быстро таяли, ни снеговиков, ни снежков. Оттого мне не то чтобы грустно, странное чувство. Потому-то и возникали мысли о прошлом и разные воспоминания, — хоть и с трудом, но Зонтику удалось поделиться мыслями, да далеко не всеми, да, делая паузы иногда даже в целую минуту, но это уже было успехом, и вид друга давал ему лёгкое чувство успокоения. — Теперь мне наконец стало хоть немного понятнее, спасибо, что поделился. И не беспокойся, здесь всё будет хорошо, большая часть народу обычно оживляется к праздникам. И я обещаю, что обязательно слепим хотя бы одного снеговика вместе, — добрым мелодичным тоном произнёс Данте, тепло улыбаясь. Теперь атмосфера между ними вновь стала как прежде. Хотя нет. Даже лучше, ведь теперь стала завязываться нить настоящего доверия. Парни даже немного посмеялись, почувствовав это облегчение. Вскоре они вышли из старого поезда, оставив там прежнее недопонимание. Так Данте с Зонтиком и шли дальше, непринуждённо болтая и шутя. И теперь уже вместе, думая, куда идти и как сворачивать, а не полагаться только на память и интуицию Данте, они вышли с заброшки на правильную дорогу. Сейчас же уже точно они доходят к нужному зданию практически за десять минут. Но вот почти у самого подъезда у одного из парней зазвонил телефон, заставив их обоих остановиться. — Да, угу, я понял. Можешь не беспокоиться. А ему передай, что мой ответ остаётся прежним, да, давай пока, — немногословно отвечал Данте на звонок, после чего повесил трубку, заметив вопросительный взгляд на себе. — Данте, я не знаю, уместно ли это, но всё же поинтересуюсь, кто это был? Тебя потеряли где-то? — Ничего, просто сестра звонила узнать, как я. А то ушёл и забыл ей написать, — махнув плечами, легко бросил Данте. — Стоп, погоди, сестра? — сказал в недоумении Зонтик, получив только новые вопросы в голове. — Да, ты же её видел на вечеринке, забыл уже? Сейчас же у Зонтика в голове начали вертеться шестерёнки, сопоставляя мысли и воспоминания о сегодняшнем дне. Не прошло и минуты, как того настигло резкое осознание. — Николь твоя сестра?! — случайно выкрикнув от неожиданности, парень закрыл рот рукой. — Ха, всё верно, не ожидал такой реакции, конечно, но ты прав. Просто внешне Николь пошла больше в отца, и она немного старше меня. И ещё мы с ней в разных науках, — прыснув от смеха, Данте решил немного прояснить ситуацию. Зонтик после этого тихо извинился, что отреагировал настолько эмоционально. Теперь хоть и стало понятнее, но появились новые поводы для размышлений, ведь за их общение он и вправду ни разу не поинтересовался о семье приятеля. Но тот же в свою очередь знал о сестре — Рий, даже увиделся и пообщался с ней, в дополнение узнав о матери своего друга немного, хотя тот и сам упоминал о ней. Но устраивать сейчас расспросы о родне друга и почему тот о них мало говорит показалось неэтичным сейчас. Да и внутреннее осознание одного момента и мысли о том, как тот себя глупо повёл, с чувством стыда давали ему явный ответ — нет. Ладно, мысленно помотав головой, Зонт решил подумать обо всём этом потом, сейчас слишком устал, да и расходиться пора. Вот парни начали уж было обниматься на прощание и желать спокойной ночи, как Данте вспомнил о письмах, что прихватил с собой из поезда. — Постой, друг мой, я хотел у тебя кое-что спросить. У тебя случаем нет знакомых или друзей, знающих французский? — вдруг спросил Данте, прервав прощание, и достал часть тех самых писем. — Я нашёл их в одной сумке, в том заброшенном поезде. Там ещё были некоторые вещи, но мне стали интересны эти письма. Я бы и воспользовался, может, переводчиком, но текст, как сам можешь заметить, рукописный, могу и ошибиться в буквах при вводе, — пояснял он. — Я не думаю, что хорошей идеей было забирать их с собой. Но если тебе и вправду так интересно, то так уж и быть, может, и ничего страшного, потому что, судя по виду, тот поезд был заброшен лет пять-семь. В целом, я изучал раньше французский, могу попытаться перевести на днях, если хочешь, — местами сомневаясь, но решив, что сделанное уж не изменить, ответил Зонтик, получив в руки ту самую часть писем. — Хорошо, спасибо тебе. Рад, что у меня такой добрый и понимающий друг, — произнёс Данте, на что Зонт чуть смущённо откашлялся, не привык он вот так получать комплименты. Теперь уже точно попрощавшись и обнявшись, они разошлись. Данте ещё было идти и идти, хотя. учитывая время, то даже непонятно куда, ведь в общежитие уже точно не пустят. Но судя по его виду, проблем с ночлегом для него явно нет. Зонтик же в свою очередь стал как можно тише подниматься домой, надеясь никого не разбудить. В общем и целом эта миссия прошла хорошо, он так же беззвучно открыл и закрыл дверь квартиры, направившись к своей комнате. Единственное «но», которое было, так это то, что он чуть не разбудил Рий, потому что по пути мимо её комнаты под его ногой скрипнул пол. Вот тогда его сердце ушло в пятки точно, особенно, услышав как она начала ворочаться. Но всё обошлось, он смог незаметно прошмыгнуть в свою комнату и, закрыв дверь, плюхнулся на кровать, готовый хоть сейчас провалиться в сон не переодеваясь. Это возможно и вышло бы, если бы он не почувствовал в кармане куртки что-то жёсткое. Сонно протянув руку в карман, Зонтик выяснил, что это было. В его руке сейчас красовалась подвеска из белого нефрита с какими-то надписями. Но парень не успел и поразмыслить об этом, провалившись в сон.