Последняя миссия

      Впервые за долгое время Ренгоку нервничал: в пустом желудке пели киты, а в голове роились тревожные мысли. Родной дом, некогда полный любви и тепла, погружался в тень, демоны все чаще вылезали из своих гнилых берлог, а боевой дух товарищей кис. Он хотел все исправить, вернуть мир на место, вот только не знал как именно. Увещевать отца — пустая трата времени: и к трезвому Шинджуро подступиться сложно, а уж на разговор с пьяным и вовсе путь заказан.       Уничтожить всех ночных тварей одним махом — мечта, которой никогда не стать реальностью. А что до друзей… Столпы со всей искренностью и преданностью выполняли свой долг, поддерживая организацию, но друг другу опорой стать так и не смогли. Споры и склоки — так заканчивались все их собрания. Поначалу наивный Кеджуро пытался мирить элитных истребителей, но в итоге сдался, предпочтя наблюдать со стороны и обмениваться тяжелыми взглядами с Томиокой.       Стыдно признать, за последние месяцы Ренгоку всерьез пристрастился к одиночеству. На ум напрашивалось горькое сравнение, поэтому он отбросил печальное слово. Не пристрастился, а распробовал. Как удон с осьминогом — в детстве терпеть не мог, но повзрослев, оценил по достоинству. Быстрый бег, ночной ветер и демонические головы на десерт — вот и все его меню. И вот теперь — новая неприятность.       Неприятность сидела рядом, неровно дыша в его плечо: спутанные алые волосы свисали почти до самого пола, изорванное в клочья серое хаори было покрыто пятнами засохшей крови, а бледные пальцы то и дело дергались. Мечнику не впервой видеть такую картину: человек забредает в темный лес и становится закуской на демоническом столе — стандартный атрибут ночи в небольших селениях, вот только было одно большое «но». Солнечных клинков у простых селян не водится. Репа, рис, суеверия и недоверчивые взгляды в избытке всегда, но не Ничирин.       Именно поэтому, найдя на развороченной поляне полумертвую девушку с редким оружием, Ренгоку не отнес безвольное тело к ближайшему лекарю, как делал уже множество раз, а взял с собой, решив не дожидаться какуши. Раны на ее теле были нанесены не когтями или клыками — такие следы оставляет только лезвие, и тот, с кем она скрестила катану, безусловно был мастером. Охотница оказалась слишком странной: без черного пиджака, но в отличной форме; без кандзи с рангом на ладони, но с искусно выкованным клинком. Необычно. Ново. Подозрительно.       Поймав на себе очередной взгляд кондуктора, Ренгоку дежурно улыбнулся и укрыл незнакомку своим хаори — вопросы от полиции были нужны меньше всего. Еще один повод хмуриться и нервничать: когда-то давно маленький Кеджуро часто дергал отца за рукав и спрашивал, почему истребители — непризнанная организация, и отчего кузнецы не могут вооружить всех людей, чтобы те могли защищать свои дома и жизни. Шинджуро только ласково трепал его по волосам, бросая что-то о традициях, а потом запил, и все родительские уроки свелись к нехитрой математике — сколько бутылок саке можно купить на пятьдесят йен.       Отогнав непрошеные воспоминания, Ренкогу вернулся к однообразным пейзажам за окном — в лазарет к Кочо удасться попасть только к вечеру, а значит спокойная ночь в компании демонов, на которую он так рассчитывал, не светит. Ему светит очередной разговор, отбиться от которого кивками и уморительными шутками не выйдет. Мечник прижался виском к холодному стеклу и прикрыл глаза: он поступил правильно, а значит, все будет хорошо.       Неожиданно незнакомка дернулась и резко подскочила, дико озираясь по сторонам. Алые глаза горели безумной паникой, но каждое движение дышало спокойной сильной грацией: в бреду или ясном сознании она оставалась мечником. Теперь Ренгоку не сомневался в ее принадлежности к организации — есть лишь один способ выработать такие рефлексы.       — Где я? — тихо и очень четко спросила она, внимательно изучая его лицо и прическу. — Отвечай немедленно.       — Ты в поезде, — Ренгоку развел руками: отчасти для того, чтобы она перестала напряженно следить за его катаной. — Мы едем в Штаб. Тебя могли забрать какуши, но я решил, что так будет удобнее.       Вопреки ожиданиям, объяснение ее ничуть не успокоило, напротив, голос стал еще тише, а взгляд настороженнее:       — Поезде? — процедила она сквозь зубы. — Какуши?       — С тобой точно все в порядке? — истребитель беспокойно посмотрел на побелевшие костяшки пальцев, сжимающих цуку. — Ты ранена, тебе не стоит напрягаться.       Вместо ответа девушка покинула вагон настолько стремительно, словно и не была исполосована вдоль и попрек. Ренгоку мысленно выписал себе крепкую оплеуху — был уверен, что она не очнется до прибытия в лазарет, но просчитался, недооценив выносливость.       Незнакомка с ужасом наблюдала с нижней ступеньки за проносящейся с безумной скоростью землей.       — Говорил же, ты в поезде. Мы доберемся до штаба уже к вечеру, — примирительно улыбнулся он. — Все будет хорошо.       — Поразительное сходство… — она лишь смерила Ренгоку долгим взглядом и, покачав головой, сделала шаг.       Ренгоку попытался перехватить подол хаори, длинную небрежную косу, тонкие пальцы — хоть что-то, но зачерпнул лишь воздух. Времени не оставалось: каждая секунда промедления стоила дзё. Недолго думая, мечник собрался и, постаравшись свести серьезные травмы к минимуму, прыгнул следом. Чудом приземлившись на ноги, Кеджуро понесся за ней — наивную мысль, что она не сможет скрыться, он отмел сразу — с такой скоростью исчезнуть не проблема. Он догнал ее у лесной опушки, мысленно благодаря богов — чаща не оставила бы и шанса.       Спиной почувствовав его приближение, охотница резко развернулась, обнажая клинок.       — Не мешай мне, — прошептала девушка. — Иди своей дорогой. Не вынуждай причинять боль.       И Кеджуро поверил: недолгое наблюдение и внутреннее чутье подтверждали худшие опасения — дезориентирована, безумна и невероятно сильна. Сражаться с ней совсем не хотелось, но ситуация становилась все сложнее.       — Я не могу тебя оставить, — твердо ответил он, меняя слово «отпустить» на более подходящее. — Но могу помочь. Я хочу помочь. Только скажи как.       — Я должна найти его, должна предупредить. Я не справилась, но он сможет, — девушка говорила скорее сама с собой, и у Кеджуро не осталось сомнений: безумна. — Кроме него никто не сможет.       — Кого нам нужно найти? — как можно мягче спросил он, пытаясь установить зрительный контакт. — Скажи кого, и мы найдем.       — Его, — тонкая бровь взметнулась: вопрос показался глупым и крайне подозрительным. — И если ты не понял, о ком я, то не имеешь права носить свой клинок…       С каждым словом голос становился тише и опаснее. В один миг она приняла безупречную боевую стойку. До боли знакомую стойку. До этого мига Ренгоку был уверен, что в мире, полном демонов, страха и ошибок, его уже ничто не удивит. И это едва уловимое мгновение шока сыграло злую шутку. Уклонившись лишь благодаря рефлексам, Кеджуро с ужасом осознал, что не потерял руку чудом. Не в схватке с демоном, а в неожиданном бою с другим мечником. С истребителем, владеющим Дыханием, веками хранившемся только в одном клане.       День, начавшийся со странной находки, заканчивался. И Кеджуро еще никогда не был так близок к концу. Он быстро наметил самую слабую точку на израненном теле девушки, но тут же отбросил мысль — такую травму она может и не пережить.       — Нет, — неожиданно выдохнула незнакомка, мигом растеряв весь пыл. — Ты не можешь знать этот прием.       — Я Пламенный Столп Кеджуро Ренгоку, — кровь в жилах неожиданно успокоилась. — И я знаю эту технику с рождения.       — Нет, — настойчиво повторила она. — Это невозможно.       — Дыхание Пламени передавалось в моей семье поколениями. — На миг Кеджуро стало даже немного обидно.       — Поколениями?       И если раньше он читал в ее глазах не только растерянность, но и решительность, то теперь они потухли. Истребитель не знал, куда именно её привели быстрые напряженные мысли, но сделанный вывод совершенно точно раздавил.       — Какой сейчас год? — севшим голосом спросила охотница. — Какая эпоха?       — Тайсё, 1920-й год.       — Нет. — ветер принес механический шум железной дороги, а катана выскользнула из дрожащих пальцев. — Это просто кошмар... Нет…       Драться она уже не собиралась. Она вообще больше ничего не делала — опустившись на колени, лишь бормотала что-то себе под нос. Ренгоку устало потер переносицу и осторожно приблизился. Не встретив никакого сопротивления, подхватил обмякшее тело и зашагал в сторону ближайшей станции, вспоминая расписание.       — Прости меня…       Она зашевелилась только в вагоне: в небе давно правили безмолвные звезды, а холодная луна равнодушно зевала полумесяцем. Вот только у Ренгоку сна не было ни в одном глазу.       — Все в порядке, мы со всем разберемся, — ободряюще ответил он на слабый шепот. — Все будет хорошо.       — Я так виновата, — продолжила она, не открывая глаз. — Прости меня…       Кеджуро нахмурился: она говорила с кем-то другим, и этот разговор ему совершенно не нравился. За годы службы в организации не раз наблюдал такую картину среди израненных товарищей. Находясь на грани смерти, многие обращались к любимым и родным, живым и мертвым. И с каждым словом, с каждым выдохом приближались к черте, перейдя которую, уже не возвращались. Подтверждая худшие опасения, охотница расслабилась окончательно — тонкая ткань простого серого хаори начала цвести красными пятнами, жар усилился, а дыхание стало поверхностным и рваным. До поместья Шинобу оставалось совсем немного — сходить уже на следующей станции, а оттуда он быстро ее донесет, вот только счет шел уже не на часы, а на минуты.       — Эй, — истребитель коснулся дрожащего плеча и зашептал в скрытое под копной волос ухо, стараясь не перебудить других пассажиров. — Слушай мой голос. Держись за него, не уходи… туда.       — Это все моя вина… — отчаянно пробормотала она. — Я должна попасть в ад.       — Не так быстро. — твердо заявил Ренгоку. — Тебе предстоит ответить на множество вопросов. Например, как ты овладела Дыханием Пламени, секрет которого не выходит за пределы моей семьи. А еще я бы хотел познакомиться с твоим кузнецом. И было бы неплохо узнать, кто тебя ранил. Если ты сражалась с мечником, это серьезная проблема, ведь подобное строго запрещено.       — Ты должен быть лжецом, — она резко выпрямилась и распахнула глаза.       — Я не лжец, — сжал челюсть Кеджуро. — Это недостойно.       — Это значит, что все кончено… — охотница обвела взглядом вагон: точно такой же, как тот, где она очнулась впервые. — Если ты говоришь правду, то мы проиграли.       Горькая реплика стоила ей остатков сил. Косматая голова упала на его плечо, и она вновь забылась в горячечном бреду.

▪︎▪︎▪︎

      — Проверь ее на сотрясения и яды, — Ренгоку мерил широкими шагами кабинет Кочо, то и дело косясь на дверь: за ней прямо по коридору в небольшой одноместной палате лежала странная незнакомка. — Сверь по приметам со списком истребителей. Хотя, раз у нее нет «печати глицинии», испытание она не проходила.       — Ты уверен, что она истребитель? — задумчиво проговорила Шинобу, наблюдая за рассветным солнцем. — Она ведь просто могла раздобыть клинок у кого-то из наших.       — Исключено, — прервал ее Кеджуро. — Я видел, как она сражается. Это… невероятно.       — Да-да, Дыхание пламени… Разве твоя семья не держит его в секрете?       — Все верно, — кивнул он, хмурясь еще сильнее. — Вопросов слишком много.       Кочо отвернулась от окна и, сложив руки за спиной, прошлась из угла в угол.       — Что мы знаем точно… Она охотница и владеет Дыханием пламени. Она сильна и, вероятно, не в себе: ничего не помнит об организации, не узнала тебя, хотя ты Столп, испугалась даже поезда… А еще ее ранил не демон, а другой мечник. Но пока мы не выясним, кто именно и почему, она остается потенциально опасной.       — Пока это все, — вздохнул Ренгоку и незаметно поморщился: о том, что незнакомка одним взмахом едва не оставила его без левой руки, он предпочел умолчать. — И еще кое-что…       Подойдя к широкому столу, заваленному картами пациентов, он указал на катану. Среди бумажек и старых эмакимоно клинок смотрелся чужеродно и выглядел особенно одиноким:       — Ты уже заметила?       — Он красный. Совсем как твой. И только одно слово…       — «Выжечь», — подтвердил Кеджуро. — Это слишком… необычно.       — Я приглашу к нам кузнеца из деревни. Пусть осмотрит катану и скажет, кто мог ее выковать. Если повезет, это даст нам больше информации. — Кочо устало потерла виски и взглянула на часы. — В любом случае, прямо сейчас больше мы не выясним. Девочки приготовили для тебя комнату, тебе нужен сон.       — Благодарю, — мечник коротко поклонился и быстро вышел из кабинета.       Вот только до своей кровати так и не добрался — ноги сами привели в палату к незнакомке. Бабочки постарались на славу: тщательно промыли и перебинтовали порезы — ран оказалось столько, что пациентка больше походила на мумию, чем на человека.       — Кто же это с тобой сделал? — пробормотал Ренгоку, мысленно воссоздавая картину схватки. — Раны глубокие, но не смертельные… Словно…       — Словно хотели не убить, а причинить как можно больше боли… — Шинобу тихо встала рядом. — И это, дорогой Кеджуро, вызывает еще больше вопросов.       — Лицо не тронули… — нахмурился он.       — Я не удивлена.       Кочо очевидно читала мысли: смотря на тонкие черты, Кеджуро осознавал, что даже самая жестокая тварь не посмела бы порезать такое лицо.       — Иди спать, — постояв еще немного, Шинобу мягко коснулась его плеча. — Сейчас ей помогут только отдых и лекарства. Ты сделал все, что мог.       Слова Кочо звучали правильно и логично, но недостаточно убедительно, и только строгий взгляд Столпа Насекомого заставил мечника покинуть палату.       Спал он плохо: память, подобно машинисту, то и дело подбрасывала уголь воспоминаний: безумный взгляд, реплики-загадки и отчаянное «мы проиграли». Промаявшись до обеда, Кеджуро поднялся и, захватив с собой поднос, вернулся в палату.       — Когда ты очнешься, мы, конечно, о многом поговорим, — жуя теплый омлет, рассуждал он, не сводя глаз со спящей незнакомки. — Но сначала поешь. Ты себе даже не представляешь, как это вкусно! Знала бы ты, сколько у меня вопросов. Я обязательно спрошу тебя и о нападавшем, и о том, как ты оказалась в том лесу. И про «печать глицинии» тоже спрошу. Но первым делом — о Дыхании Пламени. Ты же не против?       Ренгоку понимал, что со стороны разговор выглядел крайне странно, но его это мало волновало. Ему просто хотелось быть первым, кого она увидит, очнувшись. Но жизнь, не изменяя себе, решила не считаться с его желаниями и в этот раз.       Кеджуро изучал клинок с гравировкой «Выжечь» в кабинете Кочо, когда из коридора донесся дикий вопль и грохот.       Стоя в углу, безымянная охотница размахивала стулом, отгоняя от себя перепуганных девочек .       — Где я?       Нахо, Суми и Киё просто верещали, а Аой растерянно хлопала глазами. Вопрос оставался без ответа, и незнакомка теряла остатки самообладания.       — Спрашиваю последний раз. Где я?       — Ты в поместье Бабочки. В лазарете. Они промыли и перевязали твои раны, — Ренгоку быстро встал перед охотницей, загораживая собой малышек. — И это… — указав взглядом на ножки стула, нахмурился он. — Сомнительная благодарность за помощь.       После недолгой паузы она медленно поставила стул на пол.       — Простите, — поджав губы, кивнула она девочкам. — Я не хотела вас пугать. Но вы должны были объяснить мне все сразу, а не кричать.       — Отлично, с этим мы разобрались, — улыбнулся Кеджуро, с облегчением убирая пальцы с катаны за поясом. — Предлагаю спокойно поесть.       — Мне некогда ужинать, — процедила незнакомка, косясь на закатное солнце за окном. — Я должна уйти отсюда как можно скорее.       — Боюсь, это невозможно, — покачал головой Столп. — Нам нужно обсудить ряд вопросов. Это можно сделать здесь, а можно на свежем воздухе с хорошей едой.       Последовала еще одна пауза, но уже долгая и напряженная. Не переставая хмуриться, опасная пациентка осмотрела свои перебинтованные руки, осторожно коснулась старательно заплетенной девочками косы, шеи, провела пальцами по тонкому шелку больничной пижамы и наконец неохотно кивнула.       — Воздух был бы кстати.       — Замечательно! — просиял Кеджуро и, забрав из трясущихся рук Аой длинный халат, протянул охотнице. — Пойдем.       Девушка быстро завязала пояс и, виновато взглянув на растерянных девочек, покинула палату следом за Столпом.       Ужин был ей не интересен — в глазах читалось простое стремление поскорее отделаться от всех и продолжить свой путь в неизвестность. Ренгоку, прощупывая границы, спокойно пил чай и с неподдельным восхищением вдыхал аромат данго.       — Как я уже и говорил, меня зовут Кеджуро Ренгоку, — отставив чашку, он повернулся к упорно молчавшей незнакомке и по растерянному выражению лица понял, что она не помнит ни слова из их вчерашнего скомканного разговора. — И я буду благодарен, если и ты представишься. Говорить станет намного проще.       — Мирай, — коротко бросила девушка и наконец пригубила чай, не сводя с лица истребителя пристального взгляда, словно проверяя реакцию на имя. — Мирай Сайто.       — Прекрасно! Как ты оказалась в том лесу, Мирай?       — Я билась… с демоном, — процедила она. — Разве неясно?       — Демоны не оставляют такие следы, — покачал головой Кеджуро.       — Этот оставляет, — Мирай отвернулась. — Этот особенный.       — Вот как… — пробормотал он, мысленно продумывая уточняющие вопросы. — Ты очень сильна. Какой у тебя ранг?       — Ранг? — прищурившись, переспросила Сайто. — Что еще за ранг?       — Знаешь, это неважно, — благодушно отмахнулся он, добавляя к списку еще несколько пунктов. — А вот твоя техника… Это уже важно. Кто обучил тебя Дыханию Пламени?       — Обучил? — Мирай даже поперхнулась чаем. — Меня?       — Тебя, — мягко, но настойчиво повторил Кеджуро. — Кто обучил тебя тайной технике?       Воздух стремительно густел, а тьма нависала тяжелым куполом. Кеджуро понимал, что разговор будет не из легких, но к такому оказался не готов. Теперь, когда охотница отдохнула и восстановила силы, ее аура стала еще мощнее. Еще опаснее. Реши она ударить его сейчас и скрыться, он бы не смог помешать. Но Мирай не торопилась бить и бежать.       — Меня никто не учил, — очень тихо и медленно проговорила она, в один миг поднимаясь с края террасы. — Будь ты из семьи Ренгоку, то не задавал бы этот вопрос. — Мирай наклонилась так близко, что он уловил тонкий аромат чая и кипящей ярости. — Имей ты отношение к Годжуро, то знал бы… Что Дыхание Пламени создала я.