Сплетение судеб

Казань

10 декабря.

      В тихом омуте черти водятся – эти слова очень подходят к моему новому знакомому, который именуется «Адидасом» и который мне не нравится от слова совсем, но Кощей ему доверяет, отзывается хорошо и кажись совершенно не замечает, как сводный брат Марата медленно, но перетягивает молодежь универсамовскую на свою сторону… вмешиваться в это лично для меня бесполезно, к тому-же возможно, что это и к лучшему, не будет группировки – значит будет у Ивана с Людой тихая и спокойная жизнь. Последняя кстати на него обижена и на неопределённое время уехала к своим родителям ведь братец с чего-то вдруг вновь стал принимать наркоту, сигареты курит и пьёт в компании прежних друзей, которые явно ненадолго вышли на свободу.       Впрочем, у него они хотя-бы есть, мои-же «друзья» вдруг с чего-то отдалились от меня, общаемся мы всё реже и если-бы они ещё объяснили причину своего поведения, но нет-же, молчат как партизаны и смотрят косо… сделав очередную затяжку устало прикрываю глаза и выдыхая опираюсь о подоконник, дым сигареты вырисовывает на несколько секунд причудливые узоры, которые вскоре развеиваются от чего я невольно усмехаюсь, точно также развеялась моя дружба с теми, к кому я так привязалась. Дура? Не то слово.       Наивная, доверчивая дура которая с чего-то решила, что сможет изменить парней из группировки в лучшую сторону… даже помогла одному подработку найти, а что в итоге? Вновь одиночество.       Докурив сигарету перевожу взгляд на холодильник, в магазин надо, а после за Антоном ведь мама уехала обратно к бабушкам и дедушкам из-за того-что дедушка Борис и бабушка Лариса попали в аварию, живы к счастью, но помощь им не помешает, а мы вполне сможем справиться и втроём, брат мой к счастью ребёнок не проблемный, а отец из-за работы дома появляется мало. В очередной раз прочитав список добавляю туда ещё несколько пунктиков после чего иду переодеваться, на душе неспокойно и выходить из квартиры не хочется, но я сваливаю всё это на то-что на улице мороз и лёд, хотя складной нож всё же с собой беру, на всякий случай.       Внимание на машину, которая едет за мной от самого дома я обращаю поздно, стоит мне прибавить скорости как из неё тут-же выходит крупный и намного сильнее меня мужчина которые прикладывает к моему носу противно воняющую тряпку, из-за запаха которой я медленно, но погружаюсь в темноту.       В сознание я прихожу уже в машине, прокуренной и находящейся где-то за приделами города, так-как привычных многоэтажных домов не видно, лишь стволы деревьев… — О, очнулась спящая красавица. – комплементы любит каждая девушка, но когда его говорит урод то единственное что хочется это врезать ему по морде. — Что вам нужно? — Своему отцу и этому Юнусовичу деточка передай что-бы они дело своё закругляли, ничего у них не получится… разве что поубавить численность своих родных. – вместо него отвечает водитель, что странно так это то-что оба похитителя не в масках и глаза у меня не закрыты. — Не понимаю. — Странно, а нам говорили, что ты умная девка. — А чего «непонятного-то»? Собирайте свои манатки и валите обратно в столицу, а к группировкам не лезьте… ни к каким из существующих. — Идите к чёрту! – язык прикусить не получается, хотя сейчас было-бы разумней промолчать. — Чего-же сами не передадите? Трусливые твари. — Как ты нас назвала? — Твари трусливые. А кто вы ещё-то? Вместо того что-бы сказать напрямую, вы действуете через посредника. – как любил говорить дядя, сказала а говори и б, к тому-же не убьют-же они меня. — Смелая да? Думаешь раз отец коп и лежишь под главарём дом-быта то всё, никто тебя не тронет? — А вы под кем лежите?       Вместо ответа машины резко останавливается, и подонок, который сидит на пассажирском выходит из неё и вскоре за ноги вытаскивает меня, тут-же получая пяткой в нос… вот только убежать у меня не получается, тот одной рукой сжимая свой нос бьёт меня ножом сначала в живот, второй удар приходится в бок, а третий в ногу. Сволочи. Невольно замечаю, что водитель так и остаётся сидеть в машине и говорит нападавшему что-бы тот уже оставил меня в покое и что им нужно уезжать, вот только тот его словно-бы не слышит, вместо этого он валит меня на землю и одним сильным рывков срывает штаны… нет, не-а, я согласна на смерть, но только не на это. — Нет, пожалуйста… — Ну что ты, «красавица» упрямишься? — Это не так! – на мой крик он внимания не обращает, и я слышу, как он расстёгивает молнию на своих джинсах. — Бес, приказа насиловать девчонку, не-было! — А мы об этом не расскажем. Зато как-же её паренёк зол-то будет, я, можно так сказать все сливки собрал.       Тот, кого ранее назвали Бесом на слова своего напарника внимание не обращает, и он, закрыв мне рот ладонью вторым рывком срывает с меня нижнее бельё, вцепившись ногтями в его плечи, я вложила всю свою силу в хватку и пытаюсь его оттолкнуть, но что может сделать хрупкая девушка против такого бугая как он? Нет, пожалуйста! Не надо! Я надеялась, что мой безумный отчаявшийся взгляд сможет хотя бы как-то заставить его задуматься над тем, что он делает. Но нет. Я чувствовала холод снега своей кожей, но мне было абсолютно наплевать на него. Только бы он меня не трогал, только бы отпустил.       Но услышав, как расстегивается молния на его штанах, я поняла, что выхода из ситуации нет. С тихим стоном он прижался к моим губам. Вцепившись ему в волосы, я старалась увеличить расстояние между нами, чтобы он оторвался от моих губ и дал возможность либо закричать, либо взмолиться о пощаде, но опять терплю поражение… взглядом нахожу нож – вот только тот закатился далеко под машину и всё остальное время с стараясь абстрагироваться от происходящего смотря на оружие, которым могла-бы защититься, но которое так от меня далеко.       Не так. Далеко не так я представляла свой первый раз… всё должно было произойти в романтической обстановке, или-же просто с человеком, которого я люблю и который любит меня. Чувствуя, как он двигается во мне, противно дыша мне в ухо я молила бога лишь об одном, что-бы после меня убили. Кончено. Я не смогла его остановить… не смогла это защитить. Тихо всхлипнув, я казалось, просто отключилась. Боль проходила по всему телу, как только он врывался в меня вновь. Мимолетное облегчение, когда он выходил и тут же адская боль, когда врывался снова. Я чувствовала, как по внутренней стороне бедра стекает кровь.

Моя кровь.

Последнее доказательство того, что у меня было и что у меня забрали.       В наше время для девушек не ничего важнее чести, чести которую у меня забрали, лишив всего что у меня было… невольно возникает мысль, а как к этому отнесутся родные если я выживу? Они отвернутся от меня или-же до конца будут рядом?       А Вадим? У них-же есть правило – пацан должен встречаться только с чистой… что ему будет важнее, я или правила?