Per aspera ad astra/Через тернии к звёздам

      — Я хочу стать самым крутым фигуристом на свете! — жизнерадостно и слишком громко выкрикнул Наруто, хотя никто из стоящих рядом с ним людей на слух не жаловался.       Уставший то ли от конкретно этой сцены, то ли от жизни, в целом, достаточно молодой мужчина находился сейчас на крыше, сидя на перилах. За ним стоял высокий железный сетчатый «забор».       «И зачем они нужны, если кусачки есть в любом классе трудов?» — подумал про себя он, игнорируя словесный понос блондинка.       — Саске Учиха, — мелькнуло где-то на переферии сознания. Какаши Хатаке прислушался. Бла-бла, что-то похожее на мечту Наруто, только другими словами и пренебрежительным тоном. А если бы дети случайно куда-то пропали, ему бы дали вольную?       «Хотя, наверное, они нужны для предотвращения внезапных смертей от случайных падений… Да, точно! К тому же тогда удастся избежать убийств, подстроеных под несчастный случай или самоубийство. Наверняка! — с уверенностью заключил Какаши. — Всё-таки не нужно было смотреть ту документалку про маньяков — они мне теперь везде мерещатся».       — Я — Харуно Сакура, и я… — О, вспомни лучик, вот и солнышко!       Посмотрев вблизи на детей, с которыми ему придётся провести, как минимум, весь этот учебный год, он понадеялся, что завтра его не будут ловить здесь же всем учительским составом. С другой стороны, если нервы сдадут, а Цунаде не даст внеплановый выходной, он всегда знает, где найти кусачки.       Хатаке ещё раз окинул взглядом своих новоиспечённых учеников. У парней одинаковая форма: чёрные брюки и гакуран — правда, у одного застёгнуты все пуговицы, кроме самой верхней, а второй просто накинул его на себя — и белая рубашка. Девочка была одета в тёмно-синюю юбку чуть выше колена и белую матроску с длинными рукавами. Вид у двоих из них был достаточно презентабильный, правда, из-за лёгкого ветерка на крыше волосы расстрепались, но третий — Наруто! — выглядел так, словно по нему прошёлся ураган. Из-под рубашки просвечивалась ужасная оранжевая майка с каким-то стрёмным рисунком.       — Ну что же… — тяжело вздохнул мужчина, а затем продолжил: — Я Хатаке Какаши, и вы мне уже не нравитесь.

***

      Длинные розовые волосы разметались по подушке, а тонкие веки с длинными такого же цвета ресницами трепетно подёргивались. Девочке явно снился какой-то хороший сон, и умиротворённое выражение её лица это демонстрировало. В один момент Какаши стало даже жаль бедняжку: солнце ещё даже не выглянуло из-за горизонта, а предрассветный час только приближался. В теории, прибегать к такому раннему подъёму надобности не было, однако то ли это демонёнок на плече предложил отыграться на учениках за подобное издевательство над самим Хатаке от его учителя, то ли просто желание показать, кто тут главный хоть кому-то. Но факт оставался фактом, электронные часы, что стояли на тумбе возле кровати девочки, показывали почти пять утра.       Хатаке тихонько подошёл к кровати новоиспечённой ученицы. Требования к студентам включали в себя пижаму единого вида, в которой дети могли выбрать цвет и рисунок. Итак, во имя избежания неловких ситуаций все дети ходили в длинных пижамных штанах и удобных майках-рубашках. Мужчина и сам себе такую купил. Девчушка была раскрыта на половину, так что он смог увидеть рисунок — точнее его отсутствие. Простая голубенькая рубашка — ничего лишнего.       Мужчина потянулся к плечу девочки, но не успел он коснуться его, как розоволосая зашевелилась и перевернулась на другой бок. Какаши слабо улыбнулся под маской и всё-таки разбудил девочку. Её огромные глаза и заспанный вид будили в сердце мужчины проблески странной нежности, которую он никогда прежде не испытывал.       — Доброе утро, Сакура-чан, — произнёс он шёпотом, улыбаясь глазами. — У нас сегодня первая тренировка, помнишь? — Она заторможенно кивнула. — Вот и хорошо. Ты одевайся и выходи в коридор, договорились?       — Да, Какаши-сенсей, — зевнула она, а затем потянулась, сидя на кровати, и улыбнулась ему. Волосы были взъерошены. Сонная и такая лохматая, она была похожа на маленького котёнка!       Какаши кивнул ей и отправился в комнату напротив. И как только он зашёл в обитель пацанов, первым, что он увидел, стала краказябра. Точнее сказать, бесформенная куча, у которой с одной из сторон торчала блондинистая голова Наруто. Одеяло валялось на полу и открывало прекрасный вид на это чудо, но понятнее, к сожалению, не стало. Где в этом узле были руки и ноги, Хатаке знать не хотел.       Обернувшись ко второй кровати, Какаши увидел спокойно лежащего Саске. Его лицо разгладилось, но создавалось впечатление, что от каждого шороха оно вернётся в то раздражённое состояние, в котором мальчик зачастую прибывал. А по центру комнаты, на большом круглом ковре лежал, свернувшись в калачик, Курама. Он (видимо, весь в хозяина) проигнорировал наличие лежанки.       Аккуратно будить этих оболтусов мужчина не собирался. Вчера они уже успели попить его кровушки, и теперь настал его черёд! Какаши подошёл к стене и положил ладонь на выключатель. Насладившись последним спокойным мгновением, он твёрдо решил не оттягивать неизбежное и всё-таки нажал на пластинку.       Яркий свет мгновенно зажёгся — Наруто завопил, а Саске замычал и закрыл глаза рукой, зло и раздражённо прикрикнув:       — Усаратонкачи! Я из-за тебя только уснул! Что опять ты, чёртово недоразумение, забыл, может подтереть своему псу задницу или поцеловать его на ночь? — саркастично уточнил Учиха, всё ещё не открывая глаз. — У меня стойкое ощущение, что твоя собака умнее тебя, идиот! — А Наруто всё продолжал кряхтеть, пытаясь распутаться. — Да выключишь ты этот свет в конце-концов или нет?!. — прикрикнул Саске, наконец отнимая руку от глаз, и резко осёкся.       За маской было не видно, но каким-то шестым чувством брюнет понял, что учитель еле сдерживается, чтобы не схватиться за живот. Презрение к нему и Узумаки быстро накатывало на мальчика. Но когда парень был уже готов возмутиться, Какаши заговорил громко и чётко:       — Через десять минут я жду вас обоих в коридоре. Ах, да, — развернулся он в сторону двери, — не вопите так, остальных разбудите…       — А сколько вообще сей… — Наруто бросил взгляд на часы и задохнулся от возмущения. Подстава, так подстава… А ведь сегодня суббота!       Какаши, счастливый от того, что его мстя удалась, чуть ли не вприпрыжку вышел в коридор. Может бытность учителя не так уж и страшна: надо просто научиться получать от неё удовольствие.

***

      Который круг они уже бежали? Саске давным-давно не считал. Нет, он ещё знал такие числа, всё-таки не Наруто — считать умеет. Но как-то сбиваешься, когда долго и упорно повторяется одно и тоже. Когда они с Наруто пробегали рядом с лавочкой, мальчик снова задумался: который раз он её видит? Семьдесят третий или шестьдесят восьмой? Наруто что-то пыхтел где-то сбоку.       В зоне видимости появилась уставшая Сакура, которой Какаши позволил остановится лавочек пять назад. Она выглядела вымотанной, однако в её глазах мелькало облегчение и даже какая-то гордость за то, что она вчера была с наставником дружелюбна и не пыталась показывать клыки, как это сделали парни. И теперь она пожинала плоды своей предусмотрительности.       Рядом с девочкой стоял Хатаке. Он хитро поглядывал на парней, что-то рассказывая Сакуре. Девочка кивала в такт его словам и только иногда отвлекалась на пробегающих мимо товарищей или вьющегося у её ног пса.       Среди всех членов седьмой группы самым счастливым выглядел именно Курама. Средних размеров рыжый пёс был счастлив прогулке на свежем воздухе. И хотя ветер был ещё не слишком тёплый, его грела шерсть. Пока дети бегали, Какаши — заядлый собачник — поиграл с ним в мяч и даже похвалил Кураму за сообразительность. А затем из адского марафона вышла и Сакура, которая теперь чесала ему за ушком.       Честно сказать, Наруто, да и, чего греха таить, Саске, очень хотели бы оказаться на его месте — распластаться на траве у ствола дерева и ничего не делать. И в итоге, Какаши, услышав то ли молитвы, то ли проклятия парней, разрешил им отдохнуть. И оба мгновенно плюхнулись на землю.       Пить хотелось неимоверно, но оба мальчика, как назло, не взяли с собой воду. О чём сейчас очень сожалели. Глотки жгло так, словно там была Сахара, не меньше. Воздух не спешил восстанавливаться в полном объёме. Земля неприятно холодила спину, но только она и оставалась единственным спасением.       Внезапно в поле зрения мальчишек показалась литровая бутылка воды. Она висела прямо над их головами, а тихое солнце, только-только поднявшееся достаточно высоко, освещало её так причудливо, что вокруг бутылки образовался ореол света. Это божественное пластиковое благословение было таким далёким, и, одновременно, таким близким, что Учиха засомневался в здравости своего сознания.       «Какая прекрасная галлюцинация…» — грустно подумал он.       Через силу обернувшись на Наруто, Саске заметил на роже Узумаки до того счастливую улыбку, что стало даже тошно. Неужели этот дуралей верил в реальность этого чуда. Пф, наивный…       — Я понимаю, что вы устали, но сколько ещё мне держать бутылку? — прервал мысли Учихи девичий голос. Саске с трудом отличил Сакуру за тем тяжёлым шумом сердцебиения, который стоял у него в ушах. Однако, когда он понял, кто это был, брюнет попытался медленно подняться, чтобы усесться на задницу. Он был слишком сильно выжат, чтобы встать на ноги, да и Сакура уже села рядом с ними. Узумаки где-то справа кряхтел, тоже стараясь сесть. В это время Харуно передала брюнету бутылку, а сама откинулась назад, упирая руки в землю.       Рыжий пёс наворачивал круги вокруг и между ребятами, время от времени стараясь «чмокнуть» кого-то. Наруто и Саске пихались за право отпить живительной водицы, а Сакура и Какаши наблюдали за всем этим делом, стараясь не смеяться слишком громко.       Было в этом утре что-то магическое, что-то такое, что навсегда связало членов седьмой группы: Узумаки Наруто, Учиху Саске, Харуно Сакуру и Хатаке Какаши.