Как поймать змею за хвост

      Большая дорожная карета без опознавательных знаков и герба, миновав роскошную аллею из высоких и ухоженных кипарисов, припорошенных легким искристым снегом, а также гостеприимно распахнутые резные кованые ворота, сверкающие позолотой в лучах заходящего солнца, остановилась возле самого крыльца трехэтажного загородного особняка. Невозмутимого вида дворецкий во фраке, стоящий у нижней ступеньки, с готовностью протянул руку к дверцам и нажал на ручку, чтобы открыть ее.       В темных недрах экипажа кто-то зашевелился, и первой наружу показалась лохматая седая голова. Затем медленно, будто каждое движение причиняло ему невыносимую боль, со всей осторожностью на белую хрустящую поверхность ступил мужчина. Его фигуру скрывала отороченная изнутри мехом длинная накидка глубокого синего цвета, из-под пола которой торчали носки черных блестящих сапог особого военного фасона.       Камердинер, спустившись с запяток, немедленно подскочил к господину и аккуратно вручил дубовую трость, чья рукоятка из слоновой кости имела форму птицы — быстрокрылого сапсана. Тот сразу же на нее оперся, перенеся тяжесть на более здоровую ногу. А на строгом худом лице с острыми скулами, чью правую сторону покрывал уродливый длинный шрам, тянущийся от самого подбородка через прикрытый и некогда поврежденный глаз до линии волос, словно проскользнула тень облегчения.       — Приветствую вас, Ваша Светлость, — поклонился пожилой мажордом, стараясь скрыть одолевшее его чувство жалости к своему еще довольно молодому хозяину, но так жестоко покалеченному неприятелем.       — Здравствуй, старина Джо, — слегка улыбнувшись, герцог дружески похлопал своего верного товарища по плечу. Хотя губы изобразили скорее ухмылку, нежели улыбку. — Ты же знаешь, я не люблю, когда ко мне так высокопарно обращаются.       — Добро пожаловать в родовое имение, сэр Реджинальд, — исправил свою оплошность старик.       — Лучше просто Редж. А то пока выговоришь эту полную форму имени, зима пройдет.       — Хорошо, как скажете, сэр Редж. Уил, — обратился старший слуга к младшему, — займись багажом!       — Да, я разберусь, — отозвался молодой человек с рыжеватыми волосами и небесно-голубыми глазами и принялся сгружать с кареты многочисленные сумки, надежно упакованные коробки и целые ларцы.       Пока он этим занимался, лорд неторопливо поднялся по ступенькам, активно помогая себе тростью и с трудом подволакивая левую ногу. Управитель молча следовал за ним, внутренне сокрушаясь от видимой им картины. Вмешиваться было нельзя — его светлость бы оскорбился подобной помощью. Наконец аристократ добрался до парадных дверей, которые ему тотчас же отворил слуга. В просторном холле глава домашнего хозяйства помог господину избавиться от верхней одежды, и тот, оставшись в гражданском костюме-тройке, с прежней скоростью поплелся в гостиную.       — Что это такое, Джозеф? — воскликнул несчастный калека, едва переступив порог.       Комнату украшали всевозможные новогодние атрибуты — венки, гирлянды, разноцветные стеклянные шары и свечи в специальных подставках, а в углу, едва не касаясь потолка макушкой, стояла пышная ель. Зеленая красавица источала необыкновенный аромат хвои, что сразу ударил в ноздри вошедшего человека. Но по какой-то причине на ней отсутствовали блестящие игрушки и серебряная мишура.       — Прошу прощения, — подошел к нему старик, — мне показалось, что вам будет приятно встретить надвигающийся праздник в соответствующей атмосфере. Поэтому приказал украсить хотя бы одну гостиную.       — Спасибо, Джо. За годы службы я и забыл, каково это праздновать в спокойной домашней обстановке.       — Праздничный ужин я тоже заказал. На кухне вовсю стараются, чтобы вам угодить.       — Не стоило так усердствовать, — покачал головой Реджинальд и с трудом опустился в кресло возле растопленного камина. Трость, ставшую его неизменным спутником после серьезного ранения, едва не стоившего ему жизни, он поставил рядом, чтобы легко было до нее в случае чего дотянуться. — А почему елка до сих пор стоит не наряженной? — кивнул в сторону лесного дерева.       — Так прислуга с ног сбилась, — пояснил слуга, — пытаясь найти новогодние атрибуты. Коробки с ними куда-то запропастились. Даже я не смог найти. Облазили все углы в доме, но так ничего и не нашли.       — Странно… — потер герцог подбородок. — На мансарде смотрели?       — И там тоже. Ни одной не обнаружено. Только пыль, толстым слоем покрывающая хранящиеся на чердаке предметы. Этот дом ожил лишь накануне вашего прибытия, так что под крышей еще не успели прибраться.       — Возможно, мой отец перед смертью их тщательно спрятал, — предположил господин. — Где бы еще посмотреть? Может, в сокровищнице?       — Там мы точно не бывали, — закивал головой дворецкий.       — Хорошо, я спущусь туда и гляну. После матушкиной кончины отец перетащил часть ее вещей, поместив в особом отделе, — припомнил его светлость. — Вероятно, и те игрушки, что она лично выбирала и покупала к празднику, тоже там.       — Может быть, — задумчиво протянул Джозеф. — Вы пока подождите здесь немного, а я схожу распоряжусь, чтобы вам подали ужин. У Воты, должно быть, уже все готово. После дороги, наверно, сильно устали.       — Да, я бы не отказался немного перекусить. Потом тогда приму ванну.       — В таком случае еда и вино скоро будет, — мажордом поклонился и вышел из комнаты, оставив хозяина наедине с собой и тяжелыми мыслями.       Бывший офицер и ныне ветеран войны с тоской осмотрел единственным видящим глазом нарядную обстановку гостиной. Ничего за годы его отсутствия тут не поменялось. Каждая мебель и предметы интерьера стояли на своих прежних местах. Поскольку слуги в доме появились недавно, ни одна вещь не была тронута. За исключением пыли, которой в комнатах, залах и коридорах должно было скопиться порядочно. Возможно, и паутины в углах тоже имелось в достатке. Совсем он забросил свое старинное родовое гнездо, где провел первые годы детства. Пока не достиг того возраста, когда нужно отправляться учиться.       А учился Реджинальд в самой престижной магической академии, которая располагалась не в столице, как можно было подумать, а в соседнем крупном городе. Стихийную магию воздуха будущий герцог имел приличного уровня, что позволило очень легко поступить на боевой факультет. Который и окончил спустя семь лет с красным дипломом и хорошими военными данными.       Служба началась практически сразу после выпуска, так как родина оказалась в опасности. Василиски, сохранявшие до Новогодья уверенный нейтралитет, будто с цепи сорвались и вероломно напали, сметая приграничные посты со своего пути. Никто не знал причину их вторжения. Как и то, что стало точкой невозврата. Но все прекрасно знали, что гигантские змеи отчего-то люто возненавидели людей. Причем как расу в целом. Иначе как назвать ту жестокость и ярость, с которой они обрушивались на них. Не щадили никого — ни детей, ни женщин, ни стариков. Уничтожали целые деревни и города, оставляя после себя одни руины. Представители иных рас даже не пришли на помощь, хотя депеши с призывом для межэтнического союза были отправлены. Видимо, втайне разделяли точку зрения интервентов — стереть все человечество с лица земли. Поэтому людскому роду пришлось справляться собственными силами. Забыв о былых распрях, перед лицом могущественного врага многочисленные королевства и независимые города объединили свои усилия и создали самую большую армию в мире за все время своего существования. Однако, несмотря на небольшую численность змей, что проникали на суверенитетные территории, каждая из этих рептилий стоила целой сотни опытных стихийников.       Тогда еще наследника рода Фолкленд из-за той воздушной магией, которой он обладал на высочайшем уровне, определили в элитный королевский отряд, куда входили только самые лучшие боевые маги страны. Заклинатели воздуха, также называемые Ловцами, стали значимой силой, так как могли эффективно противостоять врагу, создавая вихревые заслоны, способные сдержать противника. А также сносить мощными порывами, поднимая змеиные туши высоко в небо, чтобы те со всей силы ударялись об землю и теряли сознание. Порой их крепкие черепа раскалывались, не выдержав столкновения с твердой поверхностью. В таком положении с ними проще было разделаться. Пожалуй, это единственное, чего опасались василиски. Для всего остального они считались неуязвимыми — в воде не тонули, успешно выплывали, если сбросить их туда; если завалить грудой камней, то без труда выбирались и из-под них, обладая недюжинной силой и гибким телом; огонь не причинял вреда, поскольку гиганты имели прочную чешуйчатую броню, защищавшую от всего и вся.       В одном из сражений, ставшим для него последним, Реджинальд вступил в неравный поединок сразу с тремя противниками. Несмотря на воздушную стену, змеи упорно продвигались в его сторону. Одну ему удалось подбросить высоко вверх и оглушить; вторая награждала молниеносными атаками, но он успешно отражал их с помощью своей магии и годами тренированной ловкостью; третья оказалась более проворной, чем ее компаньоны, и вцепилась в ногу, после того, как мужчина не успел вовремя среагировать. Острые клыки вонзились в мягкую плоть, причиняя невероятную боль, и выскользнули только тогда, когда, казалось, выцедили весь свой яд. Маг, пока тело не успело парализовать, выпустил на врага всю свою ярость, всю свою энергию. Все чудовища оказались в итоге повержены. Впрочем, как и он сам.       Помимо того, что герцог был отравлен, его магический источник выгорел дотла. На последнем издыхании лорда в окружении чешуйчатых трупов нашли соратники и отдали на поруки целителям. Несколько дней воин находился на грани жизни и смерти. Яд пытались всевозможными способами выкачать. Частично это удалось. Большую часть отравляющего вещества извлекли из организма, но какая-то доля все-таки осталась. Около года его светлость проходил реабилитацию, постепенно восстанавливая свою подвижность. На службу он, разумеется, больше не вернулся. Король наградил высшим орденом за проявленный героизм и с почетом отправил в отставку. Без магических сил, едва живой он более не представлял ценности, выполнив свое предназначение. Как и многие до него, кто положил на алтарь воины свои отчаянные головы.       Стук в дверь отвлек бывшего боевика от воспоминаний, и в комнату вошел Уилсон с подносом в руках. Он поставил его на маленький столик, а затем для удобства пододвинул к хозяину. Расставив перед ним угощение и отточенным движением наполнив бокал рубиновым вином, слуга забрал поднос и поинтересовался:       — Мне остаться или выйти?       — Я бы предпочел побыть наедине с собой, — тихо, с ноткой усталости произнес герцог.       — Хорошо, как скажете.       — Подготовь пока ванну и сменную одежду, я поднимусь, как только расправлюсь с ужином.       — Будет исполнено, — поклонился камердинер и скрылся в коридоре.       Через час Реджинальд, полностью освежившись в горячей воде с ароматной пенкой, налитой в специальную деревянную кадку с невысокими бортиками, стоял перед ростовым зеркалом в личной спальне и, пока Уилсон помогал ему одеться, разглядывал свое отражение. До чего же он похудел и подурнел за то время, когда боролся за жизнь и проходил серию восстанавливающих процедур. Настоящий скелет. Кожа да кости. И ребра легко можно пересчитать. От той превосходной атлетической фигуры не осталось и следа, работать над которой он начал еще в академии. Впрочем, дома отец тоже готовил его и нещадно гонял, выбивая семь потов.       Волосы, некогда красивые и шелковистые каштанового цвета, побелели именно в тот момент, когда лишился своего магического источника. Вместо аккуратной короткой стрижки на военный манер висели длинные пакли, кончиками слегка выступая за плечевую линию. Слуга успел их расчесать и сносно уложить, так что теперь они не торчали в разные стороны. Как это случилось по дороге во время езды в экипаже.       В общем и целом Фолкленд видел перед собой не здорового, в расцвете сил красивого молодого мужчину тридцати пяти лет, а глубокого старика, убеленного сединой, с жуткими шрамами на всем теле. Последняя стычка с василисками бесследно не прошла, выжав из него все соки. Чудом лишь остался жив.       Впрочем, не он один такой. На войне многие выгорали, не выдерживая вражеского натиска. Большое количество боевых товарищей погибло в сражениях, жертвуя своими жизнями ради своей страны, своей семьи, друзей и близких. Любого из воинов могла постичь такая незавидная участь.       Спустившись вниз, герцог встретил дворецкого, который поджидал его, чтобы проводить до подземной части родового особняка, держа в руках магический светильник.       — А что насчет леди Клариссы? — внезапно спросил он. — Госпожа приедет сюда на праздник?       — Конечно же, нет! — как-то нервно дернулся лишь от одного упоминания ее имени лорд и едва не споткнулся, растянувшись на паркете в холле. К счастью, равновесие все-таки удержать сумел. Не без помощи своей палочки-выручалочки. — Зачем моей жене ехать в такое захолустье, когда в королевском дворце, несмотря на военные действия, по-прежнему проходит ежегодный новогодний бал-маскарад? К тому же, по словам самой Клары, она здесь умрет от скуки. Вместо того, чтобы блистать в окружении многочисленных кавалеров, прозябать с мужем-уродом? На это герцогиня точно не пойдет.       — Очень жаль, — произнес Джозеф.       — Тебе жаль мою жену или что она не приедет?       — Мне жаль, что такая женщина досталась вам в супруги, — пояснил свою мысль старый слуга.       — Что поделаешь, — тяжело вздохнул его светлость, — такую вертихвостку выбрал для меня мой отец, когда еще обладал властью.       — Он боялся, что из-за затянувшейся войны не увидит внуков.       — Даже женив меня, все равно их не увидел. Мне не нравилась собственная супруга, не было у меня к ней нежных чувств. Она, несмотря на свою красоту, вызывала отвращение, и я не смог подарить миру следующего герцога Фолкленда. Боюсь, на мне наш род и прервется. А такой сильный дар воздушника, коим я когда-то являлся носителем, как и мои предки до меня, и так уже пропал.       — Что ж, достойное будет завершение, — улыбнулся мажордом, намекая на все те героические подвиги, что он совершил во имя своего отечества.       Разговор с управителем вызвал у Реджинальда новые болезненные воспоминания. И пока они спускались в подвал под ярким освещением кристалла, аристократ, прихрамывая, размышлял над новой темой.       Когда стало понятно, что война в ближайшее время не закончится, прежний герцог Фолкленд действительно испугался, что род прервется на его единственном сыне, и принял все необходимые меры. Нашел богатую и родовитую невесту, составил выгодный для обеих сторон брачный договор и насильно женил. Почему насильно? Да потому что жених воспротивился выбору отца, уперся всеми ногами и руками. Поэтому его пришлось под конвоем вести к алтарю и против воли обвенчать.       Разумеется, ни о какой любви речи не шло. Во всяком случае, со стороны самого наследника. С брачной ночи ему посчастливилось сбежать и вернуться в горячую точку, где по-прежнему шли жесточайшие бои со змеями. Так что со своей нелюбимой супругой лорд давно жил порознь. Они до сих пор не смогли найти общий язык и как-то ужиться друг с другом, когда случалось сойтись на одной территории. Поэтому негласно поделили между собой места проживания. Герцогиня заняла столичный особняк и часто посещала балы, блистая своей неувядающей, несмотря на годы, красотой. Магическая косметика творила настоящие чудеса. А за те бешеные деньги, что она в нее вкладывала, тем более.       Чтобы избавиться от навязчивого внимания супруги, его светлость назначил для нее ежемесячную выплату весьма приличной суммы. Вот и транжирила Кларисса деньги направо и налево для поддержания своего внешнего вида — на наряды, драгоценности, флаконы с духами и т.д. В результате замужняя дама — лишь по бумагам — могла с легкостью составить конкуренцию юным дебютанткам и имела все шансы собрать вокруг себя преданную кучку молодых людей, со многими из которых она имела тесную связь. Иными словами, развлекалась на широкую ногу и наслаждалась объятиями своих многочисленных любовников, коих меняла как перчатки. Раз уж собственный муж не потрудился исполнить свой долг. Перед супругой. А вот перед родиной он сполна его отрабатывал. Даже с излишком.       Герцог подозревал, что имея столь близкие отношения со своими поклонниками, Клара наверняка беременела и вынашивала ребенка. Не одного. И не раз. К счастью, ей хватило ума не навязывать ему своих тайных детей. Вероятно, она насела на их отцов, с помощью шантажа заставляя осыпать ее золотом и драгоценностями.       Таким образом, Реджинальд влачил жалкое существование, не нужный никому: ни своей жене, ни своей стране.       Лорд за своими мыслями не заметил, как в сопровождении слуги спустился в глубокое подземелье, минуя сеть разветвленных коридоров, и оказался возле больших резных ворот, за которыми скрывались родовые богатства.       Хорошо, что войти можно не применяя магии, которой у него не было с некоторых пор. В специальной выемке, едва заметной для глаза — если не знать о ней, то есть вероятность не заметить, — торчал острый шип. Видимо, как раз для такого случая. Его светлость поднес палец, чтобы уколоться. Если магия не работает, поможет кровь. Красная жидкость мигом впиталась в выступающую каменистую поверхность, и створки дрогнули, разъезжаясь в стороны. Небольшая передняя, показавшаяся за вратами, мигом осветилась впаянными в стены полусферами.       — Дальше я пойду один, — произнес Фолкленд. — Магия пропускает лишь истинного представителя рода, его главу.       — Хорошо, я вас тогда оставлю здесь и вернусь через полчаса. Надо проследить за работой слуг.       — Да, давай. Не знаю, сколько мне понадобится времени на поиски, поэтому, в самом деле, лучше не жди, — с этими словами господин шагнул внутрь.       Из небольшого помещения вели во все три стороны массивные двери. Он выбрал правую и шагнул к ней. Стоило прикоснуться к поверхности, как она тут же отреагировала, открывая проход. В огромном высоком зале переливались несметные сокровища, накопленные родом на протяжении многих поколений. Чтобы что-то найти в нем, понадобятся годы. Лорд вспомнил, что здесь должен быть семейный хранитель, привязанный к этому месту. Стоило прочитать заклинание вызова, как некий полупрозрачный дух неопределенной формы возник перед хозяином.       — Приветствую, тринадцатого герцога Фолкленда! — поклонилось существо. — Чем могу быть полезен?       — Здравствуй, Хранитель! Мне нужны елочные игрушки, которые коллекционировала моя мать, леди Офелия.       — Они в следующем зале, напротив главного входа. Я покажу, где искать.       Герцог покинул, как оказалось, первый зал и направился в средний — или второй. Там тоже хранилось много вещей. Это был специальный женский отдел, где были собраны всевозможные дамские предметы, начиная с мелких аксессуаров и заканчивая платьями разных фасонов, популярных в ту или иную эпоху. Третий зал, стало быть, мужской, где размещалось в основном оружие и доспехи.       — Сюда, Ваша Светлость! — позвал дух и завис в воздухе рядом с потерянными… но не коробками, а сундучками, инкрустированными драгоценными камнями и золотом. Елочные украшения, действительно, спрятали в сокровищнице.       — Спасибо! — поблагодарил Реджинальд, обрадовавшись находке, и ринулся вперед, насколько позволяла поврежденная нога. — Ты свободен! — отпустил призрака, как только добрался до цели и открыл хранилища с помощью особых ключей, которые находились тут же на подставках.       Не успел он внимательнее рассмотреть новогодние подвески в виде различных фигурок и предметов, для сохранности обложенные ватой, как из коридора послышался громкий вопль, наполненный ужасом:       — Господин, беда!       — Что случилось? — встревожено вскинул аристократ голову, отрываясь от найденных игрушек.       — Срочные новости! — Эхо подхватило и без того громкую речь, без труда донеся до адресата, располагавшегося на удаленном расстоянии от говорившего. Тем более что все двери были открыты. — Просто ужасные! Василиски сломили заградительные сооружения и вторглись в столицу! Дело времени, когда они доберутся и сюда!       — Джозеф! — прикрикнул герцог, применив командный тон, который так же усилился стенами. Хоть и не ожидал, что их, казалось, надежный и крепкий оплот так быстро падет, однако трезвости ума не потерял. — Отставить панику!       — Хорошо, отставить панику, — стараясь справиться с тревогой, покорно произнес дворецкий. А у самого от страха дрожали руки. — Тогда, что делать? — застыл он у сокровищницы, прислушиваясь к хозяину.       — Скорее собери всю имеющуюся в особняке прислугу и вели тащить все необходимое — а лучше всего припасы, свечи с осветительными кристаллами и спальные принадлежности — в подвал. Попробуем здесь спрятаться, забаррикадировавшись, и пережить змеиное нашествие. Может, и выживем. Если рептилии нас не почуют.       — Понял, сейчас отдам ваше распоряжение, — мажордом быстро развернулся и в спешке убежал наверх.       Реджинальд посмотрел на большие нарядные ящики с елочными украшениями, в которых так резко отпала необходимость. Случайно взгляд зацепился за полку с артефактами, в их стройном ряду особо выделялся снежный шар на позолоченной подставке. Он осторожно снял этот предмет и приблизил к себе. Интересно, какого рода магия в нем заключена?       Внутри прозрачного хрусталя виднелись необычные фигурки. В самом центре находился человек — судя по устаревшей на многие десятилетия форме, боевой маг, — а рядом с ним большая желтого цвета змея. Бывший офицер не поверил своим глазам. Столь разные существа, а ныне непримиримые враги, находились бок о бок друг с другом. Они будто составляли собой единую команду, объединившись против чего-то или кого-то. Будто являлись напарниками.       Его светлость машинально встряхнул неизвестно откуда и кем добытый шар, чтобы вызвать снегопад, с детства вызывающий в нем восторг. Снежинки закружились вокруг странной пары, все увеличиваясь и увеличиваясь в количестве. Пока все внутреннее пространство не оказалось забито ими полностью, заставив новогодний сувенир будто помутнеть.       Герцог не успел удивиться — ведь так не должно быть, как предмет ярко вспыхнул неким внутренним светом, ослепляя единственный видящий глаз. В этот же самый миг он услышал, что шар звонко лопнул, словно не выдержав некоего внутреннего давления и разбрызгивая во все стороны капли воды и острые осколки. Часть из них вонзилась в кожу на лице, в туловище, руки и ноги, не оставляя ни одного целого участка на теле мужчины. Дикая боль обожгла те места, куда угодили осколки, и наружу из образовавшихся таким образом ран тонкими струйками потекла кровь.       Лорд, словно подкошенный, навзничь упал на достаточно холодный пол, перестав что-либо ощущать вокруг. Сознание начало проваливаться в какую-то вязкую мглу, когда его посетила последняя мысль о том, что он — величайший герой воины вот так запросто умрет в родовой сокровищнице, истекая кровью, а вместе с ней теряя те жалкие крохи сил, что позволяли ему продолжать свое существование. Вопреки всему. Было в этой кончине и кое-что положительное — хотя бы не увидит, как падет его страна под неумолимым натиском ядовитых соседей по континенту. И как все ее жители будут стерты с лица земли. Многие воины не пожалели своих жизней. Но все оказалось напрасно… Чуда не случилось. И, вероятно, уже не случится никогда.