Нет цены великому

Сердце черноволосого Охотника, сидящего на соседнем сидении, билось как у испуганного зайца — даже странно, что это никак не влияло на его чарующий свежий запах. Парня хотелось как-то успокоить, хоть слегка, пригладить вздыбленную шерстку, но вместо этого Девин смотрел только на дорогу. И старался не слишком сильно стискивать руль. Запах, свежий и соблазнительно-приятно ласкающий, и без того достаточно отвлекал — он и забыл, насколько. Насколько ему хотелось затащить Охотника на колени и уткнуться ему в шею, чтобы дышать только им… — В бардачке папка с черновиком договора. Можешь ознакомиться, если не передумал, — произнес Девин равнодушно. Честер послушался его молча и осторожно — словно ожидал, что в бардачке его ждет змея или что-то такое. Здравая опасливость, стоило признать. Девин постарался ехать ровней, пока Охотник вчитывался в ровные отпечатанные абзацы. Торнтон готов был клык поставить, что сейчас парень ни черта не воспринимал. Напряжение вокруг него отдавало металлической пленкой. Напряжение и… — Хм, проклятый? — чуть улыбнулся Девин. — В одиночку? А ты силен для своего возраста. Честер рядом фыркнул. — А это кровь на рубашке? — бросил он рассеянно. — Кому ты вскрыл глотку? Мысленно Девин выругался. Глазастый маленький… — Дружеский разговор пошел не по плану, — ответил он без сожаления в голосе. Не говорить же, что тоже выполнял контракт. Во-первых, не поверит; во-вторых, точно откажется от наметившейся сделки. Девин не хотел давить, но было бы проще, если бы Честер сам согласился на его условия. Проще и… приятней, наверное. Всё-таки стоило признать: оба прошлых раза Девина никто не заставлял. Объезжая намечающуюся пробку, Торнтон свернул на узкие улицы между домами. Краем глаза он заметил, как Честер покосился в окно, осматриваясь — запоминал маршрут? — и снова уткнулся в бумаги. — Если ты откажешься, наша дорога сегодня закончится на той же парковке, где мы повеселились в последний раз. Я высажу тебя там, и больше ты меня не увидишь, — произнес Девин ровно. — Если согласишься — поедем ко мне подписывать чист- — Я согласен, — бросил Охотник, захлопывая папку. Девин едва глаза не закатил: «Ты хотя бы на вторую страницу заглянул?» Но какая, в целом, разница, прочитал парень предмет договора или нет, если план Девина на границе безумного и гениального: не дать, похоже, самому настоящему избранному убиться по неосторожности, — на самом деле работал?

***

Для встреч с Фэйрклиффом Девин выбрал один из имевшихся у него домов, расположенный в тихом спокойном пригороде. От него до Цитадели можно было добраться за каких-то двадцать минут — почти рядом, считай. Девину пришлось отложить заключение договора не только потому, что Охотнику всё-таки надо было хотя бы для вида дать время на раздумья. Выбранный дом требовал тщательного осмотра, небольшого ремонта и хорошей уборки. Оказывается, если выставить достаточно высокий ценник и каждый день проверять работы, то с нуля утеплить, шумоизолировать, обновить вентиляцию и в целом обустроить большую подвальную комнату с ванной можно за неделю. Кроме того, что дом располагался удобно, он сам по себе нравился Девину: с высокой темно-зеленой живой изгородью вокруг и развесистым благородным кленом на заднем дворе, чуть-чуть старомодный по фасаду и совершенно иной внутри… И с абсолютно индифферентными молодыми семьями в соседях. Увидев в первый раз его дом, Честер, покусывая губу, коротко сказал: — В таком месте как-то даже ожидаешь встретить вампира. Ну или умертвие в подвале, — и Девин едва не рассмеялся. — В флюгер молнии не бьют? — Тут есть громоотвод, не беспокойся, — сказать это с чуть оскорбительной лаской, а не сквозь смех, оказалось не так-то просто. Честер, тем не менее, едва заметно порозовел. Девин припарковал машину на выложенной каменными плитами площадке рядом с домом, захватил папку с черновиком (разбрасываться документами, тем более такими, он привычки не имел) и первый прошел к темной веранде, увитой снаружи густым остролистым плющом. К их прибытию газон уже подстригли и полили, а каменные дорожки — подмели. Охотник следовал за ним чуть в отдалении и остановился у основания короткой лестницы, пока Девин открывал дверь черного дерева. «Интересно, где он прячет оружие?» — подумал Торнтон рассеянно, первым же проходя в коридор и включая свет. Честер сзади тихонько присвистнул. — И где нафталиновые шкафы и стойки под зонтики? Где шелковые зеленые обои? — пробормотал он вполголоса. — Где, в конце концов, хрустальная люстра с меня весом? — Заткнись, — фыркнул Девин беззлобно, снимая пальто и вешая его на единственные плечики в шкафу. У Охотника тут же как-то необычно ускорилось сердцебиение. — Иначе я проберусь в твой дом и тоже начну задавать вопросы. Он двинулся в сторону широкой деревянной лестницы на второй этаж — в кабинет. Честер воспитанно вытер кеды и последовал за ним. Пробормотал в ответ едва слышно, чуть присипше: — Опять заберешься в Цитадель, что ли? От мысли, что Фэйрклифф всё ещё жил в казарменной комнате — жил, а не ночевал, хотя, наверное, давно мог себе позволить снимать отдельную квартиру, — Девину на какое-то мгновение стало неуютно. Это было совсем не тем, что он ожидал от Охотников. Слишком уж… Расчетливо, что ли? Держать его под боком даже после совершеннолетия? Стоит подумать об этом потом. Разведать… не привлекая внимания. Кабинет наверняка больше пришелся Честеру по душе — там были высокие темные шкафы, забитые книгами, и тяжелый стол с креслом, и небольшой диванчик из насыщенно-кофейной кожи, пухлый, плотно набитый. На полу лежал посветлевший от старости ковер, портьеры цвета лавра закрывали небольшое окно. Эту комнату Девин практически не трогал — старина была… уютной. Обжитой. Он прошелся к рабочему столу, открыл тонкий ноутбук, поднял на осторожно осматривающегося Охотника взгляд. Свежий дождевой запах, которым скоро должна была пропахнуть каждая комната здесь, уже дразнил обоняние. — Хочешь внести какие-то изменения в текст договора? — спросил Девин для формы. Честер, заметно порозовевший, отрицательно мотнул головой — как Торнтон и ожидал. Он включил принтер, прятавшийся на полке шкафа, и отправил на печать две копии. И, подумав, заблокировал систему. — Извини, мне придется отлучиться на десяток минут, — он чуть оттянул рубашку из-под кожаных ремней наплечной кобуры; кровь давно высохла, едва заметная на черной ткани, но находиться в грязной одежде Девину было физически неприятно. — Надо избавиться от улик. Я прошу тебя не покидать дом, но внутри можешь исследовать его, как хочешь. На втором этаже, кроме кабинета, есть две спальни с ванными. На первом — гостиная, кухня, кладовка и столовая. И дверь в подвальную комнату. — Столовая? — прошипел Честер, смешно округляя глаза. Девин улыбнулся. — Можешь посмотреть, — и парень точно прикусил язык. — Если хочешь освежиться после своих Охотничьих дел, то используй ванную во второй гостевой спальне, дверь в конце коридора. У тебя есть вопросы? Охотник снова отрицательно мотнул головой. Девин повторил: — Десять минут, не больше, — и ушел к себе. Эту спальню в синих тонах он ещё не до конца привык считать своей, и даже не ночевал тут ни разу, но за комодом уже оставил сумку с парой комплектов сменной одежды, пластиковыми пакетами для испорченной и флаконом геля для душа. Девин постарался почистить кобуры от пятен крови и вымыться как можно быстрее — отчасти потому, что вполне ожидал, что наглый Охотник заглянет во все комнаты, и к нему тоже. Но тот побродил по кабинету и спустился вниз. Вытеревшись чистым синим полотенцем, висящем на крючках — получается, ему нужно будет обсудить с Честером частоту их встреч? Не хотелось бы, чтобы он пересекся с сотрудником клининга… — Девин вытащил аккуратно сложенную светло-серую рубашку и другие брюки, черные, со стрелками. К сожалению, пятна крови он нашел и ниже ремня. Одеваясь в чистое, он прислушался: Охотник всё ещё был внизу, и хотя бы — спасибо Господу, если Он есть, — перестал так нервничать. Девин застегнул манжеты, заправил рубашку под пояс, на всякий случай протер едва влажным полотенцем черный ремень и вставил в шлевки. Проверил в зеркале, что всё лежит ровно. Усмехнулся сам себе и расстегнул лишнюю пуговицу на воротнике рубашки — зачем скромничать? Их ждет более чем тесное знакомство в ближайшие полгода. В кабинете он неторопливо разобрал копии, проверил листы, скрепил их. Даже успел начать писать отчет об успешно выполненном контракте, когда Честер вернулся к нему. — Такой дом, и ты и здесь не живешь, — сказал он с недовольством в голосе. Девин пожал плечом, сохраняя побыстрее черновик: — Я нигде не задерживаюсь. С возрастом учишься не привязываться к вещам, — он выключил от греха подальше ноутбук и встал из-за стола. Две копии договора и ручки лежали на противоположной его стороне. Честер прищурился. — И сколько тебе лет? Девин улыбнулся. — Подпиши на каждой странице в двух экземплярах, и я скажу, — Охотник закатил глаза, но подошел. — Я не менял текст, но всё равно посоветовал бы тебе перечитать его… если бы ты меня слушал. Честер уже подписывал. «Да, суицидальные наклонности не стоит исключать», — подумал Девин мельком, принимаясь за вторую копию. Они закончили, обменялись документами, и Девин спросил, не отвлекаясь от подписания: — Сколько тебе, лет двадцать пять? — Мгм, — в голосе Честера, тем не менее, звучала опаска. — Я прожил тринадцать твоих жизней, — сказал Девин. Фэйрклифф закашлялся. — Или уже четырнадцать? Надо поискать документы… — Три. С хером. Века? — повторил Охотник чуть сдавленно. — А ведь выглядишь вряд ли старше меня! — Проклятие вечной жизни, — вежливо улыбнулся Девин. Он проверил, что никто ничего не пропустил, и достал из каменной подставки под всякую мелкую канцелярию небольшую стальную скрепку. — Думаю, ты не откажешься от артефакта, который наложит на твою копию небольшую иллюзию? Просто чтобы текст не бросался в глаза, если кто-то найдет документ. Честер с осторожностью кивнул, и Девин закрепил скрепку на одном из договоров, пробормотав активирующее слово. Охотник вчитался в текст, а потом усмехнулся. — Серьезно? Оценка домов? Ты бы ещё про скачки или алмазы какие статью наколдовал. Девин не стал отвечать. Они уставились друг на друга в тишине кабинета, и Охотник вдруг прочистил горло и выпрямился, скрещивая руки на груди. Так он стал чуть выше — или, скорее, стал занимать больше места. — Я знаю, что формально мы обменялись обещаниями только что, — произнес он неожиданно твердо, с ускорившимся сердцебиением, — но я выполнял свою часть договора с нашей последней встречи. Следил за… своим… состоянием, ничего не употреблял и ни с кем не спал. Я считаю… я хочу, чтобы ты, Девин, в свою очередь, выполнил свою. Он ещё и подбородок чуть приподнял в попытке быть убедительней. Девин прикинул: нельзя было давать продавить себя просто так, но и без поощрения держать Охотника тоже было глупо. Поэтому он слегка улыбнулся. — Не хочу говорить, что не верю тебе совсем, но ты готов подтвердить свои слова? Пройти проверку? — Честер уже открыл рот — с саркастичным выражением лица, — и Девин напомнил: — Я вампир. У меня есть свои способы. Охотник сжал губы и кивнул. — Тогда, во-первых, мне нужно попробовать твою кровь — совсем немного, хватит кисти, — сказал Девин. Честер без опасения задрал рукав толстовки и протянул ему левую. Торнтон обхватил теплую ладонь, чуть изогнул, чтобы было удобнее, прогладил большим пальцем, нащупывая манящий ток крови под тонкой кожей — они не разрывали взглядов всё это время, и Охотник чуть сглотнул, когда Девин прижался губами ниже основания ладони. Клык погрузился под кожу мягко и быстро, без сопротивления. Кровь была чистой — ни маслянистости, ни неестественной сладости, ни колючих искорок, ни бодрящей терпкости. Лишь солоноватость, легкое, будоражащее волнение, и этот необычный, едва ощутимый дразняще-электрический привкус, такой свежий… Сразу же Девин начал зализывать след, и Честер вдохнул снова, резче, прикрывая глаза. Розоватые скулы всё равно его выдали. «Чувствительные руки», — отметил для себя Девин. — А во-вторых, — продолжил Торнтон, когда небольшой овальный след полностью затянулся, и он отпустил согревшуюся кисть, — посмотри мне в глаза и повтори то, что ты сказал. Он положил ладонь на горячую щеку, но Честер тут же шагнул назад. — Хочешь применить на мне свою вампирскую магию? Покопаться в моих воспоминаниях? — Охотник щурился в недоверии. Девин сдержал тяжелый вздох. — Согласно нашему договору, я действительно могу применять магию на тебе, но только в двух случаях: если этого требует взаимодействие или в случае непредвиденной угрозе твоей жизни, — произнес он сухо. — К тому же, если бы ты хорошо читал ваши книжки, ты бы знал, что просматривать чужие воспоминания без вреда для памяти владельца слишком сложно и больше похоже на талант. И, может быть, даже помнил бы, что талант проявляется далеко не у всех вампиров. Я просто не могу заглядывать в воспоминания, хотя и знаю тех, кто умеет. Моя проверка основана не на магии, клянусь. Честер всё ещё смотрел на него с недоверием, но сдвинулся обратно. — Хорошо, — произнес он медленно, снова дав Девину уложить ладонь ему на щеку. — И какой тогда талант у тебя? Девин усмехнулся, нащупывая пальцами пульс яремной вены под челюстью. — Я же сказал, что талант проявляется не у всех. У меня его нет. А теперь посмотри мне в глаза и повтори то, что сказал. Честер, поколебавшись, всё же поднял взгляд. Едва заметно моргнул. Радужки у него оказались темно-зелеными, глубокого королевского цвета. Охотник чуть облизнул тонкие губы перед тем, как начать говорить. — Я выполнял свою часть договора, начиная с нашей последней встречи… — Девин следил не только за словами и тоном, но и за пульсом, дыханием, движением глаз — но даже под давящим присутствием пальцев на шее и при пристальном взгляде глаза в глаза Честер не начал сильно нервничать и ерзать. Или врал восхитительно хорошо, или не врал вовсе. Честер закончил: — …Хочу, чтобы ты выполнил свою. Девин улыбнулся и произнес мягко: — Значит, сдерживал себя? Молодец. И при всем желании он не мог пропустить в секунду скакнувшего пульса, расширившихся зрачков. И — два удара сердца позже — вспыхнувших краской скул и досадливо дернувшихся губ. Кто-то очень, очень любил получать похвалу… и не любил это признавать. Девин ухмыльнулся шире, поглаживая Охотника напоследок по гладкой щеке. — У меня есть ровно то, чем можно тебя вознаградить, — сказал он вкрадчиво. — На колени перед диваном. Разденься до пояса, но толстовку оставь. И наблюдать, как Честер дернулся выполнять его приказ и мгновением позже засопротивлялся своему порыву — от смущения или ещё чего-то — было восхитительно. Девину пришлось ненадолго отойти, но когда он вернулся, Честер стоял перед диваном на коленях, заложив руки за спину и глубоко дыша. Вещи лежали неподалеку, на полу — теперь стало понятно, где Охотник прятал оружие. Из вежливости Девин старался не слишком рассматривать чужой арсенал. Торнтон поставил прихваченную бутылку воды у дивана и опустился напротив парня на скрипнувшую кожу сиденья. В черной расстегнутой толстовке на голую кожу Честер выглядел, может быть, даже лучше, чем раздетым — как минимум, дурацкий мутно-синий змей на плече не раздражал взгляд. Бледное тело пахло дурманно и сильно, цветущим вишневым садом в дождь… Их садом. Девин потянулся вперед, погладил горячую шею, проскользнул под ткань, чтобы помять твердое напряженное плечо. Мысль оставить на коже немного свежего запаха была слишком соблазнительной. Он потер костяшками грудь, поймал меж пальцев розовый сосок — Честер предсказуемо подзакатил глаза, шумно глотая воздух. — Хороший Охотник, — произнес Девин мягко, и с усмешкой, продолжая потирать соски и лениво скользить пальцами по выступающим ключицам, наблюдал, как краснеющий парень пытается не слишком вздрагивать — и не слишком подставляться под ласку. — Что было самым сложным поначалу? Отказываться от чего? Честер глянул на него недовольным, уже чуть блестящим взглядом. Джинсы в паху заметно топорщились. — Сигареты, алкоголь? Легкая боль? Или секс? — Девин поймал парня под челюсть, потер большим пальцем горячие губы — и Фэйрклифф, прикрыв глаза, сам обхватил его и втянул глубже в мокрый рот. От одного вида, как раскрасневшийся парень обсасывает его, Девину стало тяжелее дышать. — На будущее: я не люблю, когда кто-то пытается избежать ответа на мой вопрос. Даже так… эффектно. Сегодня я закрою на это глаза, но в следующий раз — нет. Девин легонько оттолкнул Охотника и откинулся на спинку, неспешно расстегивая ремень на поясе. Темный взгляд сфокусировался на его руках. — Покажи мне, что умеешь. Я не собираюсь тебя щадить, — произнес Девин негромко, вытащив из кармана презерватив и показывая его любовнику. Тонкие губы Честера чуть дернулись в довольной ухмылке, которую тот не особенно успешно попытался скрыть. — Ближе. Честер послушно подполз к нему между раздвинутых колен, опустил руки на закрытые брюками бедра. Пока он — после кивка Девина — расстегивал пуговицу на поясе и опускал собачку ширинки, Торнтон завел темные волосы за проколотые уши, открывая лицо. Парень глянул на него снизу вверх, смочил языком тонкие губы; уверенные пальцы при этом без стеснения ощупывали его член и бедра сквозь одежду, посылая приятные теплые волны. Девин чуть приподнялся, помогая любовнику приспустить его брюки, и прижмурился: Честер высвободил его член из белья, вскрыл упаковку кондома и поддрочил сухой ладонью перед тем, как раскатать по члену латекс. — Твоё сердце бьется так громко, — чуть улыбнулся Девин. Честер чуть закатил глаза, на вид не впечатленный — едва дышит же, наглый брэт! — и, придерживая его член, опустил голову. Теплый язык скользнул по стволу, широко лизнул головку, Честер обхватил его горячим ртом и задвигал головой. Девин длинно выдохнул: опыт кое у кого был, рот обхватывал его туго, Охотник почти не сбивался с ритма, хотя брал быстро и глубоко, и приятные покалывающие молнии вскоре начали проскальзывать под кожей и лишать вдохов. Девин опустил руку на темную макушку и чуть погладил, зарываясь в длинные волосы — и Охотник вдруг замедлился, крепче сжимая губы. Девин шумно выдохнул. И, проверяя, легонько царапнул ногтями затылок и сжал волосы в кулаке, оттягивая. Раздавшийся сдавленный стон, обласкавший член, звучал музыкой. Девин не удержался от смешка. — Оу? — протянул он, одной рукой без спешки собирая длинные волосы парня в более основательной хватке. Честер снялся с его члена и только грел головку судорожным дыханием, жмурясь. Краска растеклась по его лицу ярко, почти некрасиво — искренне. — Что ещё тебе нравится, маленький Охотник? Девин надавил на затылок, несильно, но твердо, и парень послушно наделся на его член ртом. Под его рукой он опускался ниже и ниже, медленно, и Девин с усилием перевел дыхание, когда — он ощутил это, краткий миг сопротивления — он скользнул глубже, в приятное тугое горло. Несколько секунд — и он потянул за волосы назад. Честер не давился — пока, — но глаза у него уже краснели и слезились, выдавая, что далось это ему непросто. — Какой послушный Охотник, — довольно промурлыкал Девин и снова надавил. Вот так, без спешки, то насаживая глубоко, то нет, просто наслаждаясь окутывающим головку мокрым жаром, то чувствуя краткие выдохи парня, то вдохи, всё более резкие, более тяжелые, и каждое инстинктивное сокращение его глотки — попытки вытолкнуть его, контролируемые и нет, — Торнтону нравилось всё больше. До пустой головы, до всё более сладких сполохов удовольствия, до… И за волосы удерживать любовника внизу подольше, до напряжения в бледных плечах и до просительно упертых в бедра ладоней… До грубоватого неловкого булькания, до тесно стиснувшей… Да, ещё!.. У Девина сорвался протяжный стон, который он и не думал сдерживать — наслаждение пронеслось по телу от паха, жаркое и напряженное, и он кончил. Он выпустил Охотника спустя пару ударов сердца — когда острое удовольствие схлынуло. Тот сразу же закашлял, и Девин всё же глянул вниз… На пунцового вздрагивающего Честера, прислонившегося к его колену, с плывущим нездешним взглядом, красными, натертыми губами, мокрого от густой мутной слюны, испарины, слез, которые тот даже не пытался утереть… — Хороший Охотник, — вздохнул Девин сыто, стягивая полный презерватив и начиная оправляться. Резинка отправилась в урну у стены. — Хочешь кончить? И снова — секундное инстинктивное сопротивление, маленькая увлекательная борьба с самим собой. И Честер, устало прикрыв глаза, мелко, как-то даже стыдливо кивнул. Девин закончил застегивать брюки — и свободнее развалился на упругом диване. — Начинай, — разрешил он великодушно. — Кончишь сейчас, на коленях, или не кончишь вообще. Он оперся на широкий подлокотник, пряча нижнюю часть лица за кистью, и незаметно ухмыльнулся: Охотник посмотрел на него неверяще. Удивленно и уязвимо. И всё же, облизав краснеющие губы, выпрямился и потянулся к вздыбленной ширинке.