Тени Разума | Ten razuma

Мирай медленно спускалась по лестнице, держась за локоть Азуми. В ногах была слабость, и её сильно шатало. К сожалению, такое состояние у неё продолжается уже две недели, и врачи не смогли ей помочь. На последней ступеньке она чуть не упала, но женщина успела её поймать. Мирай выглядела очень бледной, с большими синяками под глазами. Она не могла спать из-за головных болей, а всё тело горело. Одежда, которая раньше сидела нормально, теперь едва держится на ней. Снова сбросила вес. Хотелось спать, но им нужно было дойти до дома. Все звуки были приглушённые, она смотрела в землю. Почему у неё такое состояние? Связано ли это как-то со встречей 'второй'? — Мирай, прости, пожалуйста… что мы вот так бросили тебя, — бубнила Азуми себе под нос, но её никто не слушал, потому что её голос заглушали другие звуки. То, что она говорила, пугало и заставляло сжимать челюсть. Ей казалось, что надо было спрыгнуть с крыши — там больше шансов умереть. Теперь она слушала эти отговорки и издевки, и именно поэтому хотела уйти из этого чертового мира. Она сильно устала. Везде найдётся человек, который докопается до всего, что только возможно. — К сожалению, Акихиро отказался от опеки над тобой. — Снова в детдом. — Слова были произнесены холодным тоном, как будто она привыкла к жизни, которой на самом деле не существует. Вокруг страдания, драки и даже убийства. Её оставляют во второй раз. — Я взяла тебя под свою опеку, но ты будешь жить одна с двумя прислугами. Мой муж не знает об этом. — Женщина улыбнулась, но ей ответили тяжелым взглядом, который только и бывает, когда лучи солнца попадали в глаза Мирай. Азуми показалось на мгновение, что цвет её глаз стал намного темнее. Да хоть отправь в другой город, но от плохого будущего не убежишь. Проблемы сами придут и постучатся в дверь, и будут они называться незваными гостями в её жизни. — Мне плевать, одной или нет. Я привыкла быть брошенной, как щенок, который резко стал ненужным, ведь он приносит много проблем. Слова были полны правды, Акихиро согласился бы, но не Азуми, которая встала перед Мирай, заставив её остановиться и нахмуриться. Женщина села на корточки перед ней и аккуратно положила руки на плечи девочки. Зрительный контакт они держали спокойно и всегда с первого раза — Почему ты считаешь себя в чем-то виноватой? Дело в нас, взрослых, которые не смогли найти к тебе подход. — Азуми опустила взгляд, а Мирай смотрела жестоким взглядом, с жалостью не к себе, а к ней. Азуми. — Когда ты снимешь свои розовые очки? — Такахаси подняла взгляд, где было удивление. — Я избивала тех ребят, убила одного и продолжаю ломать им жизни. Я не тот ребенок, который вам подходит. — Мирай убрала чужие руки со своих плеч и, обойдя, пошла дальше. Они дошли до финиша. Их больше ничто не связывает; эти лживые люди уже по горло стоят. Наобещают, а потом делают вид, что ничего не говорили и не делали. Кончики и корни волос были белыми, а глаза ещё темнее, что даже зрачок было трудно увидеть. — Девочка! — к ней подбежал парень, он облокотился руками на колени и пытался отдышаться. Мирай смотрела и ожидала. — Нам нужно поговорить. — С незнакомцами не разговариваю, — ответила Мирай, собираясь пойти дальше, но чужая рука сомкнулась на её запястье. — Я знаю тебя, Мирай. — Время будто остановилось, но нет. Оно шло с обычной скоростью. Обернувшись, пыталась вспомнить его лицо. — А вот ты меня забыла. Поэтому давай поговорим, я должен это сказать. Пока не стало поздно, и поиски тебя еще не начались. — Какие еще поиски? Но он промолчал и показал головой в сторону кафе, явно намекая, что нужно идти туда. Выдохнув с некой усталостью, пришлось идти за ним. Он все время был молчалив, до тех пор пока не сел за столик. — Люди из психиатрической больницы ищут тебя, они знают, кто твои опекуны, Говорил он с полной серьезностью, но Мирай лишь склонила голову в бок и пыталась понять, где ложь. — Они уже не мои опекуны, как жаль их, — Мирай облокотилась щекой на левую руку и указательным пальцем правой руки рисовала на столе незамысловатые рисунки. — Я на пять шагов впереди вас, представляю ваше разочарование. Она подняла взгляд, в котором была злость, и глаза её были чернее тучи. Она привстала и приблизилась. — Не того человека они отправили. Врать не умеешь — вот и итог. Как я и сказала, на пять шагов вперёд. — И она уже улыбалась, видя, как тот покраснел от злости, а руки сжались в кулак. Зря они думали, что она легкая добыча, ничего подобного! Волосы, которые были черными, почему-то утратили этот цвет, который вскоре превратился в белый. И не успел он произнести ни звука, как она схватила его за палец и сжала почти до хруста. — У вас ничего не получится, сколько бы планов вы ни придумали. Я их все сорву, как лист с дерева. А если вы будете использовать против меня оружие, тогда я тоже не буду сдерживаться. Настанет день, когда вы будете страдать от боли, а ваша больница будет гореть ярче солнца. Я осуществлю это. Он прекрасно об этом знает, но почему скрыл, что могу убить вас…неизвестно, хотя ему плевать на всех. Вы для него — инструмент, который он скоро выкинет. Лишь думает о себе и больнице. Она знала, что говорит, но парень явно так не считал. Господин очень дорожил ими, помогал и давал советы в трудные времена. Да, бывало, он срывался, когда не было никаких результатов, но потом быстро остывал. Мирай поправила черную кепку и села обратно. Парень ушел молча. Ее черные глаза устремились на стену, и она тяжело выдохнула — голова болела. Ей еще не хватало новых забот для полного счастья, и с многими еще нужно разобраться. Она не готова к пополнению в списке. — Желаете что-то заказать? — спросил официант, подошедший и улыбнувшийся, но Мирай отказалась, потеряв к нему интерес. Она отстукивала пальцем по столу и в это время смотрела в зал, где было не слишком много посетителей, да и в принципе в кафе всегда мало людей. Встав, она вышла из здания, поправив козырек кепки. Ее рука была грубо схвачена, и ее развернули. Чужие глаза были хладнокровными, но злость Манджиро она ощущала. — Какая встреча, — она улыбнулась и спокойно освободила свою руку. Между ними висела напряженная атмосфера, позади маячили два парня, в ее глазах не было страха. — Молчать будем или наконец-то скажешь причину моей остановки? — Не смей трогать эмму. — Эмму? А-а-а, та девочка, которая границ не видит? Ну, простите, она сама виновата в том, что получила от меня такие слова. — Мирай успела поймать чужую руку и закрыла глаза. — Тогда научи свою сестренку с первого раза понимать настрой человека. Иначе я точно ей руку сломаю, и мне плевать, кто ты ей. Понятно? Глаза парня потускнели, но он ничего не делал, просто смотрел на неё. Он не думал, что существуют такие люди, которые прямо ему в лицо будут говорить о таком, но он не мог её ударить. Ведь девочек не бьют… Сжав челюсть, он хотел задеть её плечом, но она отошла и пошла в противоположную сторону. Такемиче и Дракен покосились друг на друга и пошли за Сано, который задумался. Эта девчонка сейчас была не опасна, даже хватка у неё не была сильной… Значит, она ещё не оправилась от больницы. Но власть в ситуации была. Она смотрела в его глаза, пока остальные опускали свои взгляды. Угрожала родному ему человеку, в то время как другие даже не могли бросить злобный взгляд. Стереотипы она ломает очень хорошо, даже слишком. — Вот мерзавка! — Дракен цокнул, услышав такой выпад друга, а Такемиче чуть отстал. Эта девушка он ее уже видел, но где? — Вот не думал, что разговор с девочкой тебя выведет из равновесия. Так понравилась? — Дракен ухмыльнулся и уклонился от удара друга. — Но если честно, вы друг другу подходите. Аура у вас почти одинаковая, и взгляды как будто готов план по убийству человека. – Кенчик, ты договоришься, и я скажу Эмме, что ты был сегодня с другой девочкой. — Она тебе не поверит. — Да пошёл ты! — Майки отмахнулся от друга, который засмеялся и стал его дразнить.

***

Выйдя из своей квартиры, она постучала в соседнюю дверь. В подъезде не горел свет, и с другой стороны не хотели открывать, но пришлось. Девушка аккуратно выглянула и увидела сонную школьницу. — Вторую ночь подряд я терпела ваши крики, возню и удары по стене. Мне позвонить в полицию или вы сами решите свой конфликт? — Мирай была злой, ей не давали нормально спать, и вот итог: соседка стала просить помощи. Ее парень часто выпивает и начинает бить её и её семилетнего брата. — Полиция в помощь. Мирай уже хотела уходить, но заметила мужской силуэт за соседкой и чисто на рефлекте схватила чужое запястье и дернула в подъезд. Та вскрикнула, но когда увидела своего парня с битой, то затряслась и отошла чуть ли не к двери Мирай. — Будешь школьницу бить? Точно в полицию пойдёшь, и поверь, я никогда не вру. Схватив железную биту и не теряя ни секунды, она со всей силы ударила его по лицу, отчего раздался хруст. Что-то сломалось, но этого было мало — она сломала ему одно колено и руку. — Наказание тебе за то, что поднимаешь руку на ребенка и свою уже бывшую девушку – откинув биту в сторону и обернувшись к девушке, площадка была освещена светом из коридора, и это помогло Мирай увидеть её состояние. — Вызови полицию. Скажи, что он напал на тебя, так как был под наркотиками, а ты не нашла другого выхода. Твоего брата я заберу к себе, потом заберешь его. — Мирай прошла в квартиру. Найти испуганного мальчика было легко, и он спокойно пошел к Мирай. — Все будет хорошо. Перед уходом Мирай воткнула ему в вену иглу и ввела что-то. Но Акире и говорить не надо было. Наркотики. И дверь закрылась. Мальчик зашипел, стоило ватному диску прикоснуться к свежей ране, но, увидев равнодушный взгляд своей спасительницы, он замолчал. — Спасибо… что спасли нас от него, — Мирай хмыкнула и подняла взгляд на мальчика, который смотрел невинным взглядом. — Не надо благодарить. Иди спать, — мирей встала и отошла в сторону, уступая мальчику дорогу. Он слез с бортика ванны и убежал, а та уселась на пол и закрыла глаза. Когда-нибудь она перестанет жить среди жестокости. Только она встала, как в дверь три раза постучали. Она почувствовала опасность от людей или человека, стоящего в подъезде. Это точно не та девушка. Они с полицией уехали около десяти минут назад. Так быстро не отпустят