Вспомни, капитан

Кэтлин Риах стояла вся в белом, с выделяющимся пятном русых вычурно заплетённых волос, и её жених галатно подавал ей руку, приглашая к столу. Уже муж. И теперь уже не Риах, а Маккейн. Гектор нервно отпил из бокала во время тоста. Он никак не мог свыкнуться с тем, что Кэтлин действительно вышла замуж, как и не мог осознать в тот день, когда приехал на лето и увидел в коридоре свою сестру, шептавшуюся и посмеивающеюся с каким-то мужчиной. — Мистер Риах! — оклинули его бархатным голос, когда он поднялся по лестнице. Но он не знал этого мужчину. Его приняли за отца. Сдерживая отвращение внутри, он стремительно приблизился, и Кэтлин удивлённо поморгала глазами. — Гектор Риах, если позволите, — уточнил он и обнял сестру. — Безумно рад тебя видеть, Кэт. — Юэн, это мой брат, Гектор Риах, — знакомила их она. — Гектор, Юэн Маккейн, мой жених. Жених?! — Очень рад с вами познакомиться, — улыбнулся Юэн, — вы очень похожи на своего отца. Гектору захотелось выцарапать себе глаза. — Я приятно удивлён, если позволите, — они пожали руки. — Да, конечно… Кэтлин, милая, не оставишь нас на секунду? — девушка скромно кивнула головой и поспешила на первый этаж, видимо, чтоб оповестить о его приезде ещё и Одри. Они снова столкнулись взглядами. Улыбка пропала с чужого лица. Юэн был его выше — приятный темноволосый мужчина старше его на год или два, с уверенностью на здоровом, розоватом лице. Сероватые глаза хитро блестели в солнечном свете. Риах не любил таких людей. В них формально не было ничего плохого, иногда даже что-то хорошее, но они в целом были такими скользкими, что дело иметь было не сильно приятно. — Кхм, как давно… — С прошлой весны, — ответил Маккейн на опережение. — Точно, — кивнул Гектор. Весна. Бал. Танцы. — Итак, как я понял по всем полученным письмам, свадьба через две недели? — Да. Они помолчали. Риах постучал пальцами об стену, задумавшись. — Как мой отец? — сказал он наконец тихо. На него посмотрели на него с осуждением. Ну конечно. — Мистер Риах в достаточно хорошем состоянии, — ответил Юэн, кивнув головой. — Я полагаю, что ему было бы приятнее, если бы вы сами уточнили. Гектор сверкнул глазами и почти ощутил, как отшатнулся Маккейн. В этом были свои преимущества. — Спасибо. Он скрылся за дверью своей комнаты без лишних слов. Сейчас он смотрел на бокал с вином и думал о том, сколько бокалов он сможет выпить до того, как его начнёт рвать. С учетом того, что Элиас пересадил его на бренди, это количество, должно быть, увеличилось. Ближе всего к парочке сидели, конечно, родители, потом бабушки, дедушки и прочая чепуха. Они с Одри оказались удивительно далеко. Достаточно, чтоб можно было не поддерживать диалог, а просто есть и пить. В этом, наверное, и смысл свадьбы. — Гектор, — шепнула Одри и легонько пнула его ногой под столом — ну, точнее, ей показалось, что легонько, хотя каблук на пятке считал по-другому. — М? — Ты ничего не говоришь про него. С того самого момента, как приехал. Он пытался игнорировать его у себя в голове последние две недели. Выходило плохо. Была уже ночь, позади оставался мрачноватый первый день, окрашенный лишь встречами с сетрами и матерью, и он буквально рухнул в кровать, прикрывая глаза рукой. Чуть переведя дух, он залез, а затем и закутался в одеяло, поглощая такое необходимое тепло — лето выдалось холодным. — Ты такой хороший, Гек. — В каком смысле? — Такой красивый. Риах устало открыл глаза. Он скучал. Ему так не хватало уютных объятий крепкого тела сзади, пока у его бедер лежала Мелисса, а у него на коленях красовался анатомический справочник. — И ты правда всё это знаешь? — Должен, по крайне мере. — Ну, а когда выпустишься? — Да, буду. — Вау. Гектор помнил это кольнувшее сердце чувство гордости, а затем легкое пренебрежение. — Это моя профессия. Как твоя или любая другая. Ладно, твоя сложнее. — И с чего бы это? — Море не прощает ошибок. — То есть ты думаешь, что люди прощают? Риах вцепился руками за простыни. — Вы поссорились? — младшая Риах поморгала своими большими глазами, и длинный пух ресниц плавно опускался ей на веки. — Мне было бы очень грустно… нет, я правда понимаю, мне он уже не нравится… ну то есть, нравится, но не так, как раньше… то есть… ну… — Всё в порядке, лучик, — Гектор улыбнулся, и Одри просияла. — Я просто думаю, что сейчас не время о нём говорить, когда есть дела поважнее. — Но он твой лучший друг. Лучший друг? Риах сомневался в том, что это действительно правильное слово. Друзья вместе пьют, много болтают, шутят — для этого всего у него был Лиам. С Элиасом всё было по-другому — нет, конечно, они вместе пили, много болтали и шутили, но во всём этом была была какая-то серьёзная нотка, которая превращала обычный разговор в крепкий, затяжной поцелуй, после которого Риаха отымели на кухонном столе. Серьёзная нотка в том, как чужие слёзы впитывались ему в кафтан, когда они обнимались на прощание. — Ну да, конечно, — улыбнулся он. Кем же всё-таки был ему Элиас? Гектор не знал. И знать не хотел. Наверное. — Он в порядке? — Он в море, — хмыкнул Риах. — Это значит в порядке? — Это значит я понятия не имею, — он приналег на еду. У них дома всегда отлично готовили. И выпивка всегда была отменной. — Звучит так, как будто ты вообще о нём не беспокоишься! — Одри возмущённо вздёрнула напудренный носик. Такая молодая и прекрасная. Его сестра. — Я не представляю, что было бы, если бы я постоянно о нём беспокоился, — Гектор цокнул языком, — наверное, сошёл бы с ума. Он и так сходил. Сходил с ума не только от беспокойства от бешености моря, сходил с ума и от того, с какой силой он скучал. Как будто часть его уплывала в Америку вместе с Хозисоном, такая важная часть, заставлявшая ныть пустоту возле сердца. Чему там ныть? Сердце ведь просто мышца, качающая кровь. Никакого лишнего чувства. — Хорошо, а когда ты последний раз его видел, он был в порядке? — она упорно гнула свою линию. Он любил Одри. Любил отца. Иногда. Не в те моменты, когда они и правда разговаривали. — Дай мне тебя осмотреть. Он ненавидел эти глаза. Ненавидел в них смотреть. Потихоньку начинал ненавидать жениха Кэтлин, который издалека не мог даже отличить его от отца. — У меня есть врач, Гектор. Полноценный врач. Не студент, — пренебрежение просачивалось даже сквозь всю усталость голоса. — Но в медицине очень важен свежий взгляд… — Нет. — Но я просто хочу тебе помочь! Он был болен. Он буквально умирал. Но никакой помощи, нет. Особенно от сына. — Кем был твой отец? — По професси? Вроде бы юристом, не помню. — А вообще? — А вообще я помню только, как прятался от него в шкафу. И запах дешёвого пива. Тебе это интересно? — Мне всё про тебя интересно. — Но сейчас? — Сейчас я пытаюсь понять. Но мистер Риах был добрым, снисходительным человеком. Человеком своего слова, старой закалки, крепкой руки. Плохим был именно Гектор. Ему потребовалось столько лет, чтобы это понять, понять только когда, когда его отец медленно умирал. — Гектор! — Да, — Гектор кивнул. — Он в порядке. Он себя лучше чувствует на море, чем на земле. Итак, Риах сидел на свадьбе у своей сестры, когда понял несколько вещей: что он просто отвратительный человек, что Юэн всё-таки был не таким уж плохим, что пора готовиться к похороннам где-то осенью… И что это колющее чувство под сердцем, когда он думал об Элиасе, никуда не собиралось уходить. Да и чёрт с ним.