Я, ты и он

      — В общем, да. Вот такой способ я придумал, и надо сказать… наверное, звучит… экзотично… Но мне приятно видеть его дома. Прикасаться к нему. Ощущать, что это одеяло где-то рядом.       Азирафель только что рассказал психологу о том, что придумал переделать одежду в одеяло. Доктор Айрон кивнул.       — Это прекрасная идея. Главным образом потому, что она вам отозвалась и помогла и расстаться с вещами Рафаэля, и не расставаться с ними.       — Спасибо, — Азирафель тепло улыбнулся. Он понимал, что его врач выполняет свою работу, но все же ему было приятно услышать одобрение и из его уст, — а еще… я подумал… возможно… мы бы могли вернуться к парной терапии?       Доктор Айрон посмотрел на своего клиента поверх очков.       — Полагаю, что да. Вам стоит найти третьего специалиста, который не связан ни с одним из вас…       — На самом деле, — Азирафель быстро перебил его, — я бы хотел, чтобы это были вы. Хотя бы в первый раз. Да… потом, наверное, мы могли бы найти кого-то другого, если надо, но… — мужчина вздохнул и сказал предельно честно, — я бы хотел кое-что рассказать Энтони… при вас. Про свои прошлые отношения. Мне сложно рассказывать об этом, но тут, в этом кабинете, как будто легче. Мы можем сделать так?       Доктор Айрон кивнул.       — Хорошо. Пусть это будет такая сессия. Не назову это настоящей парной терапией, — он тихо рассмеялся, — скорее, я буду медиатором.       — Пусть так, — Азирафель выдохнул с облегчением, — я рад, что вы не против.       Между ними повисло недолгое молчание. Психолог чувствовал, что ему все ещё хотят что-то рассказать, и терпеливо ждал.       — Скажите… — Азирафель заговорил опять, — если я… нормально ли, что я, пусть, кажется, отпустил Рафаэля, но мне все же… не то, чтобы я хотел с ним говорить, нет… Просто у меня словно внутри много слов, и мне некуда их деть. Слов, которые я хочу ему сказать. Рассказать про него. Идей даже…       Азирафель вздохнул и потер переносицу.       — Звучит, наверное, как если бы я сходил с ума или же правда не мог отпустить. Но я смог. Да, это нелегко, но я чувствую… сепарацию с ним. С той жизнью, которая была у нас троих. Но мне… я горюю по ней. По тому, что у нас было. Горюю, и хотел бы, чтобы это не рассыпалось в прах. Словно если я просто это отпущу, уберу… да, как те вещи Рафаэля. Я готов что-то сделать с ними, но не готов уничтожать их до конца.       Доктор Айрон кивнул.       — Мне кажется, что, как и в случае, когда вы решали, что делать с вещами вашего партнера, вы могли бы подумать, что можно предпринять, чтобы отгоревать ваше расставание с той жизнью, которая могла бы у вас быть, но никогда не случится. Что бы вы хотели?.. Я подразумеваю, что бы вы хотели сделать с мыслями об этой жизни, чтобы она, как вы сказали, не рассыпалась в прах.       Азирафель подумал и потом кивнул.       — Я бы хотел её… увековечить.       Доктор Айрон улыбнулся.       — Тогда вам надо подумать, как именно вы хотите это сделать.       В книжный Азирафель возвращался воодушевленный. Психолог не давал ему в руки готового решения, но его участие и осведомленность обо всем подталкивали к определенным мыслям. Так к Азирафелю пришла идея написать письмо, в котором он, не стесняясь выражений и чувств, не сдерживаясь, выразил бы все то, что было у него на душе.       — Ты какой-то задумчивый. — Заметил Энтони, когда вечером Азирафель вышел из ванны и застыл в проёме. Он как-то лениво вытирал полотенцем волосы и смотрел мимо юноши.       — Ах, да. — Азирафель вышел из транса и улыбнулся. — Да вот, думаю о сегодняшнем сеансе. В следующий раз пойдем уже вместе.       Кроули улыбнулся и развалился на кровати, раскинув руки в стороны.       — Хорошо, — согласился он. — После всех этих встреч, я понял одно, нам давно следовало обратиться к специалисту.       — Как ты себя сейчас чувствуешь? — заботливо поинтересовался Азирафель и сел на край кровати.       Юноша закрыл глаза и прислушался к себе.       — Так, как будто на меня больше ничего не давит. И так, как будто я готов… — он застенчиво понизил голос.       — Готов?       — Я уже несколько недель борюсь со стояком. — Тони потер лицо ладонями и посмотрел на Азирафеля из-под полуопущенных ресниц. — Думал воспользоваться дилдо, — он засмеялся и Азирафель вспомнил откровения юноши на его рабочем столе в университете. Как же давно это было… — но… это же всё равно не ты.       Он притих. Азирафель вдруг понял, что тоже не ощущает никакого давления. Не было никакого блока, который препятствовал бы их близости, и потому он забрался на постель и спросил:       — А где сейчас это дилдо? Покажешь мне его?       — В нижнем ящике под ванной.       Азирафель хмыкнул и пошел в ванную. Там он действительно обнаружил дилдо и бутылек со смазкой. Размер был внушительным. Что ж… это интересно…       Мужчина помыл девайс и вернулся вместе с ним в комнату. Тони сел в постели и сказал:       — Ты хочешь им воспользоваться? А сам ты… не готов?       Азирафель лишь улыбнулся.       — Я бы предпочел сначала поработать ртом и растянуть тебя как следует.       Кроули в предвкушении шумно вдохнул и облизнул губы.       — Ладно. Иди сюда скорее.       Он расстегнул пуговицы на своей пижамной рубашке и небрежно откинул её в сторону. Азирафель приблизился, жадно обводя взглядом любимое тело. Он аккуратно поставил дилдо со смазкой на тумбочку и устроился между ног Кроули. Потянул за пояс штанов… Юноша в нетерпении накинулся на него, затягивая в сумасшедший поцелуй.       Он так изголодался… больше полугода он не ощущал настоящего влечения. Тони позабыл, что такое возбуждение, но сейчас, находясь в кружащих голову объятиях, его тело трепетало, и вспоминало каково это — хотеть заниматься сексом.       Азирафель тоже вспоминал и входил во вкус. Ледники внутри него начали таять, пробуждая в нём новые желания. Член заинтересованно дернулся, когда Тони провел по нему рукой. Азирафель рвано выдохнул.       Он уложил юношу на лопатки и ещё долго-долго целовал, прежде чем опустился ниже. Первый стон вырвался в нетерпении, заполняя собой небольшое пространство комнаты, когда Азирафель пропустил член вглубь рта и одновременно с этим погрузил внутрь юноши палец. Кроули скучал, скучал, скучал по Азирафелю. По его рукам, способным доставить истинное наслаждение. По нему всему. Простого нахождения рядом было мало, и сейчас это осознавалось как никогда ярко.       — Я сейчас кончу, — предупредил юноша, когда Азирафель ускорился.       У мужчины с непривычки начинала побаливать челюсть. Вот она, реальность… Но боль была все же приятной. Главным образом потому, что удовольствие Тони для него было важнее. Ему нравилось видеть под собой юношу, который был в полном беспорядке от страсти. И ему нравилось, как тот красиво выгибался, когда его прошибало от оргазма.       Внутри юноши было задействовано уже три пальца. На взгляд Азирафеля этого достаточно, чтобы можно было воспользоваться игрушкой.       Он влажно причмокнул губами, отрываясь от члена и положил под спину Тони подушку. Обильно смазал латекс смазкой.       — Посмотри на меня. — Попросил он юношу. Тот качался на волнах экстаза и что-то бессвязно бормотал.       Поплывший и полный удовлетворения взгляд встретился с Азирафелем.       — Очень хорошо…       Тони заскулил и поджал пальцы на ногах, когда Азирафель протолкнул игрушку внутрь. Хорошо… но все же не то…       — Хочу больше.       — Немного терпения, мой дорогой. Это, знаешь, очень возбуждает… Хочу узнать, как ты делал это с собой…       — Тогда давай я покажу.       Азирафель вынул игрушку. Энтони сел и повернулся к мужчине спиной. Он взял дилдо, завёл руку за спину и ввел игрушку в себя. Вскоре он уже прыгал на резиновом члене с полной отдачей, соблазнительно двигая бёдрами.       Мужчина не мог долго терпеть. Его член уже обильно истекал смазкой от возбуждения. Он спустил с себя штаны и прижался к Энтони сзади. Вынул дилдо и заполнил собою юношу до упора. Тот громко застонал и прижался к груди мужчины. Повернул голову, ища поцелуй. Но не ради самого поцелуя, а для того, чтобы быть ещё ближе, будто того, что уже есть не достаточно. Ему хотелось сплестись с Азирафелем ещё теснее, всем, чем только можно, сливаясь в неясную тень на стене.       Через несколько минут они лежали на постели, держась за руки и глядя в потолок. Нежность струилась в их легких прикосновениях и взглядах, которые они иногда бросали друг на друга. Обоим до сих пор не верилось, что у них получилось отдаться друг другу без каких-то задних мыслей.       — Может нам и не нужна теперь парная терапия? Может вместо этого потратим драгоценное время на секс? — лукаво улыбнулся Энтони.       Азирафель тихонько засмеялся.       — Нет, мой мальчик. Мы пройдем курс полностью, а потом наверстаем упущенное.       В ответ Азирафель получил цоканье, которое впрочем не было недовольным.       Доктор Айрон встретил их через несколько дней у себя в кабинете, гораздо более расслабленных и довольных, чем когда они пришли к нему в первый раз. Прием был утром, а вечером в книжном должна была состояться маленькая вечеринка в честь дня рождения Энтони — только для самых близких. Особой подготовки там не требовалось, еду они решили заказать, алкоголь уже был куплен, и потому, отчего-то, они решили, что совместная сессия — специфический, но все же интересный способ отметить этот день.       — Добрый день, мистер Кроули, мистер Фелл, — доктор вежливо указал им на кресла, и, когда после приветствий повисло молчание, спросил: — Что вы бы хотели обсудить сегодня?       Азирафель, который до встречи чувствовал себя достаточно спокойно, даже умиротворенно, тут же ощутил подступающий комок страха и напряжения.       — Да… Это я — настоял на встрече. Вы же говорили, доктор Айрон, что следующую парную терапию лучше вести не вам?       — Верно, — мужчина кивнул, — пусть это будет независимый психолог, у которого нет личных представлений ни о ком из вас. Но сегодня мы с вами можем разобрать то, что вам кажется важным обсудить именно в моем присутствии.       — Я… да… э-э-эм… — Азирафель собирался с силами. Вдруг то, что все внимание было обращено на него — и от доктора, и от Кроули, показалось ужасно смущающим, да и сам момент, сама обстановка — слишком особенной, словно он выпячивал свою довольно обычную историю, превращая ее во что-то особенное… А особенной она не была.       — Ангел, — Тони протянул руку и сжал его пальцы, а потом улыбнулся одними уголками губ, — расскажи, пожалуйста. Что бы это ни было.       Милый, дорогой Кроули… Огненные пряди, умные, глубокие глаза, его личный укрощенный огонь — только для него одного.       Азирафель прочистил горло.       — Да, я хотел. Рассказать. Дело в том, мой дорогой… что я… — мужчина бросил быстрый взгляд на психолога, — я все еще считаю, где-то очень глубоко в душе, что я недостоин любви. Недостоин именно просто так. Что я должен что-то сделать, чтобы подтвердить свое… как это верно сказать? Свое качество для того, чтобы быть любимым.       Азирафель покачал головой.       — Это все неспроста, мой мальчик, — теперь он смотрел Кроули прямо в глаза, — то есть да, я всегда старался быть к себе объективным и справедливым, но есть одна история.       Мужчина еще раз перевел взгляд на доктора Айрона. Тот кивнул ему и Азирафель продолжил:       — Помнишь браслет? От Альберта, я рассказывал тебе, что он мой бывший. Но не совсем… точнее, да, мы встречались, но не просто встречались. Он… то есть… он был хорошим, и вправду. Мы встречались около двух лет. Сначала все было хорошо, а потом… я не мог это объяснить, ни ему, ни себе — но он был «не моим» человеком. Я начал чувствовать, словно живу какую-то не ту жизнь, которую бы хотел. Но я не мог объяснить себе, что это за эмоции, и поэтому продолжал, продолжал… пока он не сделал мне предложение, да…       Азирафель перевел дыхание.       — Сделал, верно… А знаешь, как я поступил? Я его принял. — Мужчина сжал тонкие пальцы Кроули. — Принял. И где-то недели две мы жили помолвленными. А потом в один день я проснулся — Альберт тогда был на работе — и я понял, что если останусь в нашей квартире еще хотя бы час, то… то у меня что-то сломается внутри. Сломаюсь весь я. А ведь Альберт был таким хорошим…       Азирафель теперь смотрел в стену поверх головы Энтони.       — И я принял решение. Положил кольцо на стол. Взял пару рубашек, брюки, сложил в чемодан и ушел. Вот так. А Альберт… — губы мужчины скривились, — он был таким, таким хорошим… да, он пытался меня вернуть, но, представь себе, он простил меня! Через несколько месяцев позвонил, предложил остаться друзьями и даже попробовал общаться! А я… я не смог простить себя. Что бросил его. Тот браслет — представь себе, я нашел его случайно, но оставил себе, чтобы помнить о нем. Чтобы помнить, каким я могу быть…       — Каким? — тихо спросил Кроули.       — Бросающим, мой мальчик, — тихо ответил Азирафель, — ведь я бросил и вас тогда… потому что мне казалось, что это верно. И этого я тоже не могу забыть…       Энтони вздохнул и покачал головой.       — Азирафель, это все, что вы хотели рассказать? — осторожно спросил доктор Айрон.       Мужчина кивнул.       — Хорошо, — психолог перевел взгляд на Кроули, — Энтони, как вы себя чувствуете после того, что рассказал вам Азирафель?       Владелец книжного замер, с тревогой ожидая вердикт.       Тони опустил глаза, а потом искренне и ласково улыбнулся.       — Благодарным.       Азирафель не поверил своим ушам. Он ожидал любого слова, но благодарность? За то, что он когда-то совершил…       — Спасибо тебе, что ты так откровенен со мной, — Кроули сжал его руки сильнее. — Я чувствую себя… счастливым, да. За то, что со мной ты. За то, что ты появился в моей жизни и в жизни Рафаэля. Потому что ты и только ты мог стать тем, кто дополнил её, стал её частью без осуждения, без предрассудков.       Теперь Тони говорил, глядя ему в глаза, и звучало это почти клятвой.       — Я знаю, что ты можешь считать, что не достоин чего-то… любви, например. Но я чувствую только то, что ты и именно ты показал мне, как именно можно любить. Показал мне, что я достоин любви просто по факту своего существования. И я не знаю, сколько сессий, сколько времени понадобиться нам, чтобы и ты понял, что я люблю тебя просто потому, что ты случился такой в этом мире, а не потому, что ты был ко мне добр. Не потому, что решился поменять все в своей жизни, чтобы быть с нами… Просто. Потому что ты есть… не знаю, сколько нужно будет времени. Но сколько бы ни было — оно у нас есть, мой дорогой, единственный ангел.       Теперь уже Азирафель испытывал благодарность и немного гордость за то, что был честен. Теперь Кроули знал его полностью — все его секреты, и все равно был с ним рядом.       Дома их закружил быт, разделенный на двоих: легкая уборка в перерывах между покупателями магазина и поцелуями.       В пять вечера Азирафель перевернул на двери табличку и оформил крупный заказ еды в ближайшем ресторане. Тони в это время суетился и двигал мебель. Он принес стулья, подвинул немного диванчик, а рядом поставил стол, за которым обычно располагались читатели.       Через час начали прибывать гости.       Первыми в книжном появились родители Азирафеля. Вивьен и Джейсон с явной радостью и теплотой принялись поздравлять юношу. Подарок, который они принесли и заботливо упаковали, было решено открыть позже, когда все гости будут в сборе.       Следом за ними порог магазина переступили Хастур и Лигур.       — Тони! С днем рождения, чертяка! Тебе следовало бы почаще звонить нам.       Они хлопнули друга по плечу и сунули в руки подарки. Один из них даже в распаковке не нуждался. Небольших размеров картина представляла собой донельзя нелепый шарж, в котором угадывался виновник торжества и Азирафель.       — Сатана, я повешу это над кроватью, — засмеялся Кроули, разглядывая картину. Его возглас был настолько громким, что привлек внимание остальных присутствующих.       Азирафель подошел ближе, чтобы обменяться со своими бывшими студентами рукопожатием.       — О-о-о, здравствуйте, мистер «качественный мужчина», — Лигур широко улыбнулся. Азирафель от удивления приоткрыл рот и захлопал ресницами. Тони снова засмеялся и согнулся пополам, роняя из рук второй подарок, на совесть запакованный и обмотанный черными лентами.       Лигур указал на него и шепнул:       — Не советую открывать его в присутствии родителей.        Затем он прошел мимо и принялся помогать Вивьен расставлять на столе бокалы.       Азирафель с недоумением и явным интересом в глазах посмотрел на Тони, молчаливо требуя объяснений.       — Я потом тебе расскажу. — Он поцеловал мужчину в щеку и потряс коробку. — Интересно, что там. — Внутри что-то зазвенело.       — Посмотришь, когда мы уйдем! — хохотнул Хастур и обернулся на звук колокольчика над дверью.       Анафема и Ньют — последние приглашенные — расплылись в широких улыбках при виде всей компании. А сразу же за ними появился курьер.       Празднование проходило лениво и неспешно, но довольно весело. Друзья много шутили, а родители легко подхватывали разговор и делились похожими историями из своей молодости. В какой-то момент Лигур спелся с ними и с позволения Джейсона начал ухаживать за Вивьен: то подливал ей вино, то приглашал на танец и кружил захмелевшую женщину по книжному.       Ближе к девяти вечера, когда солнце окрасило небо в нежные голубо-оранжевые тона, в дверь громко постучали.       — Я открою, не беспокойся. — Сказал Азирафель и отставил бокал. Тони кивнул ему и продолжил рассказывать гостям о том, какие смешные и нелепые подарки ему делал Рафаэль на каждый день рождения.       Азирафель провернул ключ в замке и застыл. На пороге стояла никто иная, как его очень дальняя знакомая — Мадам Трейси. Её крашенные рыжие волосы колыхались от слабого теплого ветра. Глубокие зеленые глаза смотрели с любопытством и радостью. А сама она выглядела точно также, какой Азирафель видел её в последний раз — ярко и эксцентрично.       — Азирафель! — завизжала она и подступила ближе, чтобы коснуться его ладонью. — Я своим глазам не поверила, когда увидела твое имя на вывеске! Я здесь была по делам… не ожидала, конечно…       — Мадам Трейси! Рад вас видеть, — искренне улыбнулся ей мужчина. Секундное замешательство тут же отпустило его, потому что неожиданная гостья в прошлом была его хорошей приятельницей.       Из глубин книжного послышался смех. Мадам Трейси заискивающе поиграла бровями.       — Я не вовремя, извини, дорогой! Давай я зайду в рабочие часы?       — Азирафель, ты с кем там? — из-за плеча мужчины выглянул Тони. — Здравствуйте!       — Ух, — женщина пригладила волосы и сглотнула. — Здравствуйте, милый юноша.       — Тони, это мадам Трейси, мы раньше дружили…       — Так чего же вы не проходите? — возмутился Кроули и открыл дверь шире. — Сегодня у меня день рождение. И друзья Азирафеля — мои друзья! Заходите, заходите. Я — Энтони.       Что-то неловко приговаривая о том, что она не хотела бы мешать, мадам Трейси все же поддалась и присоединилась ко всем за столом. Азирафель принес для неё кресло из рабочего кабинета.       — Так, ну что ж… раз я без подарка, — пропела она после первого бокала вина и погладила свою цветастую сумочку. — Тогда может быть, я вам погадаю? — Она смотрела на Азирафеля и Энтони.       Юноша начал отпираться, а вот Азирафель знал, что это бессмысленно.       — Давайте-давайте, я всегда говорю правду! — женщина заулыбалась. — Правда, Азирафель? В последнюю нашу встречу карты сказали мне, что я выступлю твоим проводником на пути к любви. И что я вижу? Ты же воспользовался той визиткой!       Азирафель задумчиво сощурился. Визитка… Та самая, с лотосом на лицевой стороне и номером телефона. А ведь он не мог вспомнить, кто же ему её дал, то ли мадам Трейси, то ли Габриэль… Кажется эта женщина знала, что с ним произойдёт и точно знала, что делать.       — Теперь мне интересно, — протянул Тони. — Давайте!       Они переместились на пол, чтобы не тратить время на уборку стола. Все с любопытством наблюдали за ними, особенно Анафема.       Мадам Трейси вынула карты и попросила каждого коснуться колоды.       — Кто-нибудь один задайте свой вопрос, — попросила она.       Тони пожал плечами и глянул на Азирафеля. Тот подумал и спросил:       — Что нас ждет в будущем?       Мадам Трейси повела рукой над колодой, затем разложила карты на пол и попросила Азирафеля и Энтони взять по одной.       — Оу! Милые мои, — женщина улыбнулась. — Вижу, что вы сейчас идете по тернистому пути который, однако, благоприятно повлияет на ваши отношения. — Её голос не мог быть ещё загадочнее, чем в этот момент. — И знаете куда он вас приведет? — наманикюренный пальчик указал на карту с императрицей. — Точнее к кому! К ребенку. У вас будет ребенок.       Все притихли, а Вивьен зарыдала.       — Азирафель! Ну я же говорила, что можно усыновить… а ты… а ты постоянно отмахивался! — послышалось сквозь рыдания.       Энтони пребывал в шоке, а Азирафель улыбался. Он не верил в гадания, не верил в предсказания судьбы, но отчего-то ему хотелось, чтобы слова мадам Трейси однажды исполнились.       Он посмотрел на сидящего рядом юношу. Тони наконец взял себя в руки и улыбнулся.       — Что ж, раз карты так говорят… — он пожал плечами. — Давайте уже открывать подарки?!