Я, ты и он

      Азирафель не мог найти подходящие слова, которые прозвучали бы, как адекватное приветствие, а не как вариация фразы «Богиня, вы одинаковые!».       Вдруг его взор зацепился за бутылку вина в руках Рафаэля, и прежде, чем он сам сообразил, что говорит, мужчина выпалил:       — Рафаэль, ты же за рулем!       Юноша фыркнул. Напряжение и неловкость как будто сразу же стали меньше.       — Во-первых, если немного, то это разрешено. Во-вторых, половина бокала ничего не сделает.       — Да уж, адекватнее водить ты явно не станешь… — Тихо пробормотал его брат.       Рафаэль закатил глаза еще больше и сделал шаг в квартиру.       — Кто бы говорил! Азирафель, ты бы видел, как он лихачит на машине! Это Энтони, мой брат.       — Да, я уже… догадался. — Сдержанно и чуть смущенно улыбнулся мужчина, отступая назад и приглашая обоих юношей кивком головы внутрь.       Они все втроем оказались в прихожей и замерли. Энтони смотрел на Азирафеля прямо, и тот отвечал ему тем же, стараясь не отводить взгляд — хотя очень хотелось. Он до странного смутился от того, что никак не ожидал, что у Рафаэля окажется брат-близнец, и что он решит их познакомить… и от взгляда юноши — совершенно другого, не сверкающего смешинками, как у брата, а как будто чуть более темного, погруженного в чуть менее радужные мысли. Они и одеты были вроде бы и похоже, в рубашки и джинсы, но при этом цвет рубашек был диаметрально противоположным: Рафаэль был в белом, Энтони — в черном.       Наконец, Энтони разорвал зрительный контакт, и они с братом синхронно и с одной скоростью повернули головы друг к другу.       Это было не первое их движение, которое они выполняли совершенно одинаково. Азирафель понял, что это производит на него какое-то совершенно магическое, гипнотическое действие.       Мужчина не знал, что и думать. Он боялся предположить, с какой целью Рафаэль решил позвать к нему своего брата-близнеца. Мысль о том, что его идеи могут быть…верными — эта мысль разжигала внутри странную смесь смущения и жара.       Ведь скорее всего, Рафаэль просто хотел — как он и говорил — дать Азирафелю возможность понять, насколько ему будет комфортно в присутствии двух человек.       — Что ж… Пройдемте на кухню, прошу вас. — Мужчина сдержанно улыбнулся уголками губ, принимая из рук Рафаэля бутылку вина.       Юноши сели за стол. Азирафель вернулся в тремя бокалами и штопором. Сыр и фрукты он приготовил заранее, и бутылка заняла своё место рядом с ними.       Неловкость никуда не делась. Энтони все также молчал, Азирафель все также не знал, как лучше реагировать на происходящие события и путался в том, какие эмоции ему испытывать. Свободнее всего чувствовал себя, казалось, Рафаэль. Он энергично выхватил штопор из рук мужчины, на мгновение переплетая их пальцы, и ловко, с глубоким звуком, откупорил бутылку, тут же наполняя бокалы.       Энтони, который, казалось, чуть-чуть начинал осваиваться, быстро оглядел кухню. Взгляд его замер на подоконнике, если точнее, как понял Азирафель, на стопке журналов «Вопросы философии», которые лежали там: от первого до последнего выпуска в этом году.       — Знаете этот журнал? — Протянул Азирафель.       Энтони от звучания голоса мужчины чуть вздрогнул, а затем кивнул.       — Да, знаю… это… хороший журнал.       Голос его, в продолжение его внешности, был схож с голосом Рафаэля, но отличался полутонами — как будто в парфюм с одинаковой основой добавили разные дополнительные ноты. Рафаэль был как свежесть весны, Энтони — как терпкость осени.       — Очень хороший. — Довольно бессмысленно ответил Азирафель, мягко улыбаясь. — Как раз сегодня прочитал статью от неизвестного автора — он не подписывается… Хочу сказать, что у нас с ним схожие мысли!       Энтони ничего не мог с собой поделать — его взгляд остановился на губах напротив, следя за тем, как они произносят каждое слово, вытягиваю гласные и складывают согласные.       — И что же это за статья? — Спросил он в ответ, и мужчина, встав чуть быстрее, чем было свойственно его обычному темпу, вернулся с журналом и открыл его на нужной странице.       Рафаэль, медленно попивающий вино из своего угла, только наблюдал за ними с чуть хитрой улыбкой.       Он знал своего брата слишком хорошо, чтобы не заметить очевидную его заторможенность и явную заинтересованность в собеседнике. Сам же Энтони пытался справится со своими эмоциями. Азирафель при личной встрече ничуть не потерял своего очарования — наоборот, его крепкая плотность стала еще более заметной и притягательной, его глаза при близком рассмотрении оказались глубокого светлого цвета, сияли умом и теплом.       Память услужливо вернула Тони рассказы Рафаэля о волшебных руках Азирафеля, о том, каким удивительным он может быть в постели… Энтони захотелось чуть отодвинуть от горла ворот своей черной рубашки.       Вместо этого он синхронно с Рафаэлем наклонился над журналом. Брат тут же рассмеялся.       — Так это же статья Тони!       — Правда? Вы… вы увлекаетесь философией? — Азирафель протянул чуть удивленно.       — «Ты». Лучше «ты», если удобно. — Энтони повел плечами.       — Конечно. — Азирафель улыбнулся так солнечно, что юноше стало вконец жарко.       — Я… Нет, не совсем увлекаюсь, и не совсем философией… Когда мы только переехали в Лондон, я искал подработку, любую. И однажды я послал одну из своих статей в журнал. Вот и работаю там с тех пор, пишу, периодически. Как ты сам видишь, это не совсем философия, скорее так… Научно-популярные заметки на стыке наук.       — Тони у нас вообще талантливый! — Протянул Рафаэль. — Он не только пишет, ещё и занимается цветами! На самом деле цветочный — это его главная работа!       — Как интересно! — Искренне воскликнул мужчина, и сбоку раздался очередной смешок Рафаэля.       — О да! Ты даже не представляешь, это его призвание! Не сочти меня сумасшедшим, но цветы его как будто слушаются.       — Рафаэль! — Шикнул Энтони, сердясь на брата за излишний энтузиазм.       — Нет-нет, кажется, я могу понять, о чем Рафаэль говорит. — Очаровательно улыбнулся Азирафель, и Энтони, против воли, опустил глаза в столешницу.       Рафаэль снова сверкнул хитрым взглядом. Он чувствовал, словно внизу живота начинают порхать бабочки веселья и интереса. Он осознал, что очень соскучился по Азирафелю. И, как обычно в случае этого удивительного мужчины, яркое желание снова оказаться в его руках, в его постели, отдаваясь ему любым из возможных способов, смешивалось с глубоким восхищением от его сути, его характера и поведения. И он видел, что и его брат пал жертвой того же очарования. Оставалось только, чтобы Энтони распробовал его полностью — и тот точно не сможет больше никогда забыть этого человека.       Но Энтони все же был чуть зажат — Рафаэль прекрасно знал, что брат более закрытый, в отличие от него, человек.       Сам же Рафаэль уже плыл — плыл по течению приключений и возбуждения, которое начинало, пока очень тихо, звенеть в воздухе предвестником готовящегося музыкального произведения.       — Да, Тони у нас… Настоящий волшебник. — Хмыкнул Рафаэль, чуть опуская голос и обволакивая им Азирафеля, внутри которого всколыхнулись воспоминания обо всех их чудесных встречах.       — Рафаэль… — Опять начал Энтони, но Азирафель повернулся к нему и опять, в очередной раз за вечер, расплылся в мягкой улыбке.       — Расскажешь, почему ты стал этим заниматься? Я всегда восхищался людьми, которые умеют работать с растениями — я, увы, лишен этого таланта.       Энтони замер.       — Я… Нгх… Ну, просто надо было чем-то заняться. Я правда цеплялся за любую работу… — Он движением головы откинул со лба прядь волос, и, пускай он и сам это упустил, от взгляда Рафаэля не укрылось, как внимательно Азирафель последил за его движением и за тем, как дернулся кадык на его горле.       Веселье внутри как будто расширилось и зазвенело, рискуя наполнить Рафаэля всего, до основания. Энтони же становилось все жарче и сложнее под взглядом светлых глаз. Захотелось вдруг понять, каковы на ощупь светлые пряди на голове Азирафеля. Мягкие ли они? Или плотные и пружинистые, или, возможно, чуть жесткие и совсем немного непослушные?       — В общем, да, — Энтони сглотнул, — я просто случайно начал этим заниматься и понял, что мне нравится.       — Тони у нас любимчик у клиентов, — снова встрял Рафаэль, — ты бы видел! Отбоя нет! А эти дамочки, стреляющие глазками! А эти парни! «Ах, вы не подскажете, какая композиция лучше подойдет к моему галстуку сегодня?». — Юноша передразнил голос одного из клиентов. Плечи Энтони чуть расслабились. Это был и правда смешной, хоть и очень надоедливый клиент.       — И как же ты справляешься с ними, Энтони? — Лучистые глаза Азирафеля смотрели прямо на юношу.       — По-разному, — тот мотнул головой.       — Расскажи. — Тепло попросил мужчина, понимая, что эта тема нейтральная и может расслабить его нового знакомого.       Энтони усмехнулся — уже безо всякой нервозности, своей обычной чуть колкой ухмылкой — и она прожгла сердце Азирафеля насквозь. Что-то было в ней такое… Такая глубина, ум, ирония, которые хотелось узнать поближе.       Все это должно было быть ужасно неловко и странно, однако, как Азирафель с удивлением осознал, отчего-то таким не было.       Это было… На удивление комфортно. Что-то было между двумя братьями, какие-то словно особенные отношения, что на подсознательном уровне мужчина чувствовал спокойствие от их общества.       Спокойствие… Нет, возможно, это было не совсем верное слово. Возможно, безопасность — да, он чувствовал себя безопасно, и это, как ни странно, волновало его, возбуждало его мысли. Ему было так комфортно, что он мог… начать думать дальше. Думать о большем. О том, о чем запрещал думать его разум, но не могло не думать его тело…       Беседа потекла легко. И дело было даже не в вине — не оно было клеем их общения, да и не могли пара неполных бокалов на каждого так на них повлиять.       Им просто оказалось вместе легко и весело. Энтони, окончательно расставшись с любой зажатостью, оказался полон самых ироничных историй о клиентах. Рассказывал о своей работе в кафе и Рафаэль, и оба брата, каждый в своей манере, постоянно перебивали друг друга, дополняли и шутили друг над другом. Рафаэль смеялся, Энтони фыркал, а Азирафель просто улыбался, очарованный этими юношами, довольный тем, как прекрасно он проводит время в их компании. Никто из его последних неудачных пассий на свиданиях не заставлял его чувствовать себя так хорошо, ни с кем ему не было так интересно.       — И он, представь себе, говорит — «Кларнет играет красивую музыку!», — Энтони энергично махал руками, а Рафаэль громко хохотал, запрокинув голову.       — А ты что? — Азирафель распахнул в удивлении глаза.       — Ну а я что? Так и сказал ему, что азербайджанский шпион работает в зоомагазине напротив. — Хмыкнул юноша, а Азирафель в ответ на это мелодично засмеялся.       Вечер уже давно поймал город в одеяло августовской темноты. Чем больше времени отщелкивали стрелки на часах, тем более густой становилась атмосфера на кухне.       Это произошло не за одно мгновение. Постепенно, минута за минутой, так незаметно, что все трое этого и не поняли толком, пока вдруг не осознали, что им стало волнительно рядом друг с другом.       Слишком уж хорошо шла беседа. Слишком гладко прошло знакомство. Слишком хорошо помнил Азирафель разговор с Рафаэлем, а тот понимал, что и его брат не может отвести взгляд от мужчины напротив.       В какой-то момент Азирафель вышел в ванную комнату. Рафаэль скосил глаза на брата, улыбнулся и протянул.       — Он тебе понравился.       Энтони мельком посмотрел на брата.       — Понравился. — Твердо сказал он.       Рафаэль только хмыкнул и потянулся.       Внутри него все также пело чувство веселья. Он пока не понимал, чем может кончится этот вечер, одно он знал точно — он определенно не хотел так быстро прощаться с Азирафелем. Рафаэль совершенно точно был готов к чему угодно — он даже и не хотел думать, что припасла ему жизнь. Что бы ни случилось — если ему это придется по душе, он поддастся.       Энтони же не понимал себя и своих мыслей, желаний. Одно он понимал четко: во всем его существе было ощущение, как будто его облили метафорическим горючим и любая, даже самая незначительная деталь могла стать тем, что его подожжет. Слишком привлекателен был Азирафель. Слишком неоднозначной была их встреча. Слишком расслаблен был его брат. Слишком — всего слишком.       Азирафель в этот момент вернулся в кухню. Братья одновременно повернулись к нему, и мужчина сглотнул.       — Я, э-э-эм… помою посуду, пожалуй. — Азирафель взял со стола уже пустые тарелку и бокал и отнёс их к раковине, чтобы тут же вернуться за другими двумя.       Рафаэль встал.       — Давай лучше я, а ты посиди спокойно. — И, прежде чем хозяин дома что либо сказал, юноша отнёс оставшиеся два бокала к раковине, закатал рукава своей светлой рубашки и принялся за работу.       Энтони только посмотрел на брата и покачал головой.       — Вечно ты не знаешь границ, Рафаэль.       — Что плохого в том, чтобы быть вежливым гостем? — Только рассмеялся тот, ловко управляясь с бокалами.       Тони фыркнул, Азирафель перевел с одного брата на другого теплый взгляд.       — Где тут у тебя полотенце? — Рафаэль закончил с посудой, которую, перевернув, поставил на небольшой коврик около раковины.       — Ох, прости, кажется, я не повесил новое. — Чуть виновато вздохнул Азирафель. — Ты можешь вытереть руки в ванной.       Рафаэль кивнул и выскользнул из комнаты. Мужчина проводил его взглядом, а затем подошел к посуде и стал убирать ее уже повыше, на сушилку в шкафу. По большей части ему хотелось чем-то занять себя, потому что оставаться вдруг наедине с Энтони стало до острого волнительно.       Юноша тоже встал вместе с ним — ему и самому стало сложно быть неподвижным.       — Надеюсь, мы… Нгх… — Тони начал говорить. — Не слишком… потревожили тебя таким сюрпризом? Как я понял, Рафаэль не говорил, что у него есть брат-близнец.       — О, нет, я, конечно, удивился, но ничего… — Азирафель один за другим убирал бокалы наверх, так, что при каждом движении край его рубашки чуть задирался, и Энтони уже почти не старался скрывать, что пялится на светлый участок кожи, который то появлялся, то исчезал.       Юноша молчал. Азирафель поднял взгляд и тут же попался в плен темных карих глаз. Энтони смотрел почти серьезно, без смешинки — только плясал где-то в глубине огонь, который заставил сердце мужчины стучать сильнее.       — Дорогой, это был очень приятный сюрприз. — Вдруг тихо сказал Азирафель, опуская руки на столешницу и продолжая смотреть прямо в глаза Энтони. Тот вздрогнул от этого внезапного ласкового обращения.       Момент захватил их обоих настолько, что они и не заметили Рафаэля, который беззвучно выскользнул из ванной и мягкими шагами подошел к Азирафелю сзади.       Он встал совсем-совсем близко. Встретился взглядом с братом. Наклонился к уху Азирафеля и шепнул:       — Дорогой? А я… Я для тебя тоже дорогой?       Азирафель повернул голову так, чтобы теперь смотреть в глаза Рафаэля. Сглотнул, опустив взгляд и глядя явно на его губы.       Мужчина знал, что стоит на краю чего-то нового — не пропасти, пожалуй нет. Скорее перед чем-то настолько новым, что ему нужны вся его смелость и откровенность с самим собой, чтобы решиться принять то, чего он на самом деле желал.       Знали это и Рафаэль с Энтони. Они как будто и не дышали эти несколько мгновений, пока Азирафель, чуть прикрыв глаза, не прошептал в ответ:       — Да… Конечно… Конечно, дорогой, как же ина…       Но последнее слово потонуло в тихом вскрике, потому что Рафаэль вдруг прижался к Азирафелю сзади, крепко прижимая его к себе и начиная оставлять жадные, влажные поцелуи на его шее.       Мужчина почувствовал тепло горячего тела, и по его собственному словно прошел разряд тока. Он рвано выдохнул и позволил Рафаэлю одарить себя ласками, в которых он так нуждался с их последней встречи и которых ему хотелось ещё больше. Вдвое больше…       Азирафель медленно моргнул и перевёл плывущий взгляд на Энтони. Тот стоял всего в шаге от него. Такой же очаровательный и соблазнительный, как и Рафаэль. Юноша облизал губы, глядя на то, как его брат мягко стискивал ладонями бёдра Азирафеля и вжимал в себя. На то, как его язык касался обнаженной кожи на шее и на то, как призывно смотрел на него самого Азирафель.       Энтони потонул в его взгляде. Направляясь сегодня сюда, он не мог знать, чем обернется их знакомство, но все происходящее влекло его и подталкивало к тому, чтобы окунуться с головой в этот грешный омут. Поддаваясь своим желаниям, которые охватили его тело обжигающими языками пламени, он сократил расстояние между ними. Взял двумя пальцами Азирафеля за подбородок, слегка приподнял светлое лицо и наклонился, чтобы сорвать с его губ первый поцелуй.       Мир слегка качнулся. Мужчина схватился одной рукой за рубашку Энтони, а вторую завел назад, прижимая Рафаэля за бедро ещё ближе. Мужчина закрыл глаза, с жаром отвечая на поцелуй и задыхаясь от восторга из-за того, каким чувственным он был. Их языки коснулись друг друга, плавно скользя в глубине рта, и Азирафель приложил все усилия, чтобы не застонать от окатившей его теплой волны удовольствия.       Их поцелуй не остался незамеченным для Рафаэля, и где-то в груди, на уровне сердца, у того появилось болезненное ощущение. Едкое, разливающееся по телу и проникающее в каждую клеточку. Ему хотелось перечеркнуть всю свою прошлую жизнь ради подобного сладкого момента, но он не был богом. Он был обычным парнем со своей историей и такой вот судьбой, благодаря которой он и встретил Азирафеля — человека, которого хотелось любить…       Одним плавным движением Рафаэль скользнул между прижатыми друг к другу телами Азирафеля и Энтони, и начал медленно расстегивать пуговицы на рубашке мужчины. Он на секунду оторвался от вылизывания его шеи и слегка прикусил мочку уха, и в этот момент Азирафель не смог сдержать стона.       Энтони, нехотя оторвавшись от него, улыбнулся краешком губ и тоже потянулся к пуговицам, начиная расстегивать их снизу вверх. Братья раздевали и раскрывали для себя мужчину, от вида которого у обоих шла кругом голова. Энтони был слегка ошарашен происходящим, но при этом он чувствовал правильность их действий. Возбуждение охватило всех троих, плавно стирая все грани и не оставляя места для здравых мыслей.       Откинув голову Рафаэлю на плечо, Азирафель притянул к себе Энтони, и тот, прижавшись ещё ближе, провел языком по выступающей ключице. Рафаэль мягко потянул за рубашку, обнажая покатые плечи и проходясь по ним порхающими поцелуями, от которых пальцы на руках и ногах Азирафеля немели, а колени подгибались.       Хотелось раствориться. Хотелось упасть и утянуть близнецов за собой, чтобы разделить этот кайф на троих.       Мужчина повернул голову и, словно в бреду, потянулся к шее Рафаэля, прикусывая кожу и оставляя на ней еле заметный след от зубов. Его вело. И не его одного. Сплетение тел и рук, их действия и обжигающие прикосновения гнали по венам кипяток, а искры между ними разгорались сильнейшим ярким пламенем.       — Мальчики… — Выдохнул Азирафель и встретился взглядом с Энтони. Тот снова потянулся к мягким губам, целуя уже более жадно и напористо, буквально трахая его рот своим языком.       — Чего ты хочешь, Азирафель? — Тихо и хрипло спросил Рафаэль.       Он сжал ладонь на паху мужчины, и тот покачнулся от переизбытка чувств. Странно было ощущать, как по его телу скользили две пары рук. Они раздевали, гладили, возбуждали, и мужчина плавился от прикосновений к его напряженному от страсти телу.       — Вас… — Просто ответил Азирафель, оторвавшись от Энтони и запуская свои ладони под его рубашку.       Это коротенькое слово вспыхнуло в воспаленном от самых грязных желаний мозгу и осело на кончике языка Азирафеля. Кажется, он говорил что-то ещё, но у его партнеров сорвало все тормоза, и в четыре руки они заласкали мужчину до такого состояния, что тот был готов распасться на куски. В какой-то момент Энтони дёрнул за пуговицу на брюках мужчины и опустился перед ним на колени, пока Рафаэль, освобождая Азирафеля от брюк, мягко поглаживал разгоряченную кожу, подбираясь пальцами к поджавшемуся колечку мышц между ягодицами.       Энтони провел руками по ногам мужчины снизу вверх. Добравшись до края брюк, которые находились уже чуть ниже бёдер, но всё ещё скрывали крепко стоящий член, он стянул их, открывая для себя возбужденного мужчину. Его член еле заметно подрагивал и сочился влагой. Энтони и сам был уже пьян от нахлынувших эмоций и, не думая ни о чем, он припал к члену губами, влажно проводя языком по крупной головке.       Пол под ногами Азирафеля потерял свой смысл, потому что мужчина буквально перестал чувствовать, что он на нём стоит. Его глаза закрылись, а с губ слетел стон, прорезавший то тесное пространство, в котором они находились.       С первыми глубокими и заглатывающими движениями Энтони Азирафель почувствовал, как Рафаэль проник в него одним холодным от смазки пальцем, и его предательское тело задрожало.       Мужчина завёл руки назад и потянулся к пуговице на джинсах Рафаэля. Трясущимися руками он пробирался под грубую ткань до тех пор, пока, наконец, не сжал в ладони его член.       Прерывисто выдыхая в шею мужчины, Рафаэль толкнулся бёдрами, поощряя этим действия Азирафеля, и добавил второй палец, неспешно растягивая мужчину для будущего проникновения.       Его ласки резко контрастировали с теми ласками, что дарил Азирафелю Энтони. Рафаэль был мягким и нежным. Тони — чуть более грубым. Но при этом оба парня словно дополняли друг друга, создавая идеальный тандем для Азирафеля.       Он все ещё не мог поверить в происходящее. Он словно видел себя со стороны, а неясные звуки, рвущиеся из груди, доносились до него откуда-то сбоку.       Энтони перехватил одну руку Азирафеля и положил её на свою голову. Волосы у парня оказались мягкими. Мужчина запустил в них пальцы, поглаживая затылок и мягко направляя его, подстраиваясь под нужный темп.       Крупный член Азирафеля приятно растягивал рот Энтони, и он с нестерпимым желанием насаживался все глубже, скользил языком по выступающим венкам и втягивал щеки, с упоением вслушиваясь в стоны мужчины.       Удовольствие с каждой секундой становилось острее. Рафаэль добавил третий палец и, чуть согнув его, нащупал простату, при соприкосновении с которой Азирафель резко дёрнулся и начал быстрее водить ладонью по члену парня. Но тут Рафаэль перехватил его руку и мягко оттолкнул, ненадолго отстраняясь и оставляя мужчину в растерянности из-за ощущения пустоты в нём.       Что-то щелкнуло позади. Рафаэль вытащил из упаковки презерватив и натянул его на свой член. В этот момент Энтони сжал губы у основания ствола, и Азирафель почувствовал, что находится в шаге от оргазма. Но он не хотел так быстро заканчивать. Поэтому, резко вздернув парня на ноги, он впился в его губы и спустил с него джинсы.       Мужчина сжал в руках упругие ягодицы, после чего усадил Энтони на стол и, целуя уже его шею и ключицы, спустился ниже. Он сомкнул губы на головке его члена, провёл языком по кругу и тут же услышал, как Энтони вскрикнул и машинально сжал пальцы в его светлых волосах.       Рафаэль шумно выдохнул носом от представшей перед ним картины. Сначала он забавлялся ситуацией, желая исполнить маленькую мечту Азирафеля, но затем его охватила самая настоящая страсть. Он капнул смазкой на член в тонком латексе, распределил её по всей длине и толкнулся в Азирафеля наполовину, сжимая бархатную кожу на соблазнительных бёдрах.       — Азирафель… Какой же ты… — Выдохнул Рафаэль, склоняясь ниже и оставляя поцелуй между лопаток.       — Очень… — Подхватил Энтони, откидывая голову назад, — … очень горячий.       Азирафель протяжно застонал, и от вибрации в его горле Энтони дёрнулся, подаваясь бёдрами вперёд. Между ними всеми уже не просто вспыхивали искры. Между ними пылало адским пламенем, грозясь сжечь все вокруг. Грозясь сжечь их самих.       Рафаэль обнял Азирафеля поперек ребер, двигаясь в нём аккуратно и стараясь каждый раз задевать простату. От приятных ощущений Азирафель сильнее впился пальцами в бедра Энтони и начал интенсивнее двигать головой, подводя парня к краю и заставляя его сокращаться всем телом от удовольствия.       Энтони давно не было так хорошо. А такая нестандартная и непривычная близость — втроём, его и вовсе свела с ума. Не в состоянии больше сдерживаться, юноша отстранил Азирафеля от себя и бурно кончил, выплескивая сперму на покрасневшее от возбуждения лицо и шею мужчины.       Тут же он скользнул на подгибающихся ногах со стола и впился в припухшие и покрасневшие губы, слизывая следы собственного удовольствия и размазывая их по коже на щеках. Парень дрожал, как лист на ветру — прошивший его тело оргазм был настолько ярким, что его тело казалось ему невесомым. Азирафель крепко держал Энтони в своих объятиях, не позволяя упасть и громко стонал в его рот, пока Рафаэль, уже не сдерживаясь, глубоко трахал его сзади.       Энтони потянулся рукой к члену Азирафеля. Одного уверенного движения сверху вниз хватило, чтобы сладкий и тягучий жар превратился в мощнейшую волну экстаза, пачкающую руки парня и пол вокруг.       Момент был столь ослепительным, что мужчину начало ломать, сильно и резко. Он сжался всеми мышцами и, заведя руку назад, вжал в себя Рафаэля, и тот тоже последовал вслед за ним, кончая и дергаясь от спазмов в горячем нутре.       Накал эмоций медленно спадал, возвращая реальность в небольшую кухоньку, где гости и Азирафель стояли, прижавшись друг к другу.       Рафаэль плавно выскользнул из мужчины, всё ещё поглаживая его кожу на бёдрах. Энтони наконец разорвал поцелуй и провел напоследок пальцем по нижней губе. Их взгляды встретились, и Азирафель понял что пропал. Они все трое пропали от нахлынувших на них чувств и чего-то непонятного, чего-то нового, что билось птицей в их грудных клетках.       — Ты потрясающий, — шепнул Энтони, не желая разрывать зрительный контакт.       — Ты тоже, дорогой. — Азирафель все же отвернулся и поцеловал Рафаэля, который обнял мужчину ещё крепче и положил подбородок ему на плечо, в щеку. — И ты, мой мальчик.       — Теперь твоё желание исполнено? — Спросил Рафаэль и поднял взгляд на брата. Тот непонимающе нахмурился.       — Да, но… боюсь, что оно только породило новые…       Азирафель опять повернулся к Энтони и невесомо поцеловал того в уголок губ. Ему не хотелось отпускать парней, поэтому слегка поколебавшись, он спросил:       — Вы ведь останетесь на ночь?       Рафаэль улыбнулся.       — Если ты не против?       — А ты? — Спросил Азирафель у Энтони.       — Кажется, я не в состоянии сегодня покинуть эту квартиру…       У него все еще дрожали конечности и подгибались ноги. Но Азирафель держал его крепко, вжимая бедрами в стол. А ещё ему действительно не хотелось покидать Азирафеля. Вот тут-то он и понял, что означает любовь с первого взгляда. Парень улыбнулся своим мыслям, и Рафаэль с Азирафелем подхватили его настрой.       — Тогда, с вашего позволения, я первый схожу в душ. — Сказал хозяин квартиры.       Через минуту, когда Энтони убедился в том, что его не слышно за шумом воды, он натянул джинсы и спросил у брата:       — О каком желании ты говорил?       Рафаэль хмыкнул и набрал в стакан воды.       — Азирафель поделился со мной своей маленькой мечтой о сексе втроем.       Энтони шире распахнул глаза и возмутился:       — Так ты использовал меня?!       — Тише! Я бы не сделал этого, если бы не видел твоего к нему интереса. Видишь ли, братишка, ты очевидно влюбился. — Он сделал глоток воды, оттягивая момент откровения. — Как и я…       — И что будем делать? — Расстроенно выдохнул Энтони.       — Ничего. Мы оба ему нравимся. Лично я собираюсь завязать со всем этим дерьмом и признаться ему в своих чувствах.       — Серьезно? То есть ради него…       — Да.       Энтони слабо представлял себе отношения втроем, но ему не хотелось ни лишаться Азирафеля теперь, после того, как он понял, сколь восхитительным может быть времяпровождение с ним, ни лишать брата того, что, возможно, случилось с ним впервые.       Им обоим хотелось быть с Азирафелем и они оба были согласны разделить чувства на троих. Оставалось только обсудить все с самим мужчиной.       — Давай пока не будем на него давить… — Сказал Энтони, словно прочитав мысли Рафаэля. — Нам всем нужно осмыслить то, что произошло.       — Да, согласен.       Через пару минут из душа вышел Азирафель. Он был одет в свободную футболку и пижамные штаны. Он оглядел близнецов и, чуть смущаясь, улыбнулся.       — Я повесил чистые полотенца на крючок, а на стуле лежит одежда. — Сказал он.       Рафаэль кивнул и вышел из кухни, оставляя Азирафеля и Энтони наедине.       Мужчина включил чайник и вынул из шкафчика три кружки. Когда он насыпал в заварник свежие листья чая, Энтони подошел сзади и приобнял его.       — Можно?       — Можно.       Азирафелю было уютно в этих объятиях. И ничто происходящее между ними троими не было для мужчины постыдным. Он развернулся в объятиях и сказал:       — Ты, очевидно, не ожидал, что все так произойдёт?       — Точно нет.       — И ты…       — Все хорошо. Правда. Ты мне понравился ещё до нашей встречи. Я видел тебя выходящим из кофейни.       — Жаль, что я тогда не заметил тебя. А Рафаэль… — Он отвел взгляд и зарделся. — Рафаэль что-то говорил обо мне?       — Немного. — Энтони улыбнулся и Азирафель слегка приподнял брови, намекая на продолжение. — Только то, какой ты потрясающий, в чем я лично сегодня убедился.       Азирафель был готов поплыть от этих слов, но он лишь качнул головой, прогоняя наваждение, и занялся чаем.       Вернулся Рафаэль, и теперь уже Энтони пришлось покинуть кухню. Медленно попивая чай, парень откинул со лба влажные волосы и мечтательно посмотрел на Азирафеля.       — Как чувствуешь себя?       — Прекрасно. — Азирафель вернул ему улыбку и в ней было столько искренности, что сердце Рафаэля забилось чаще.       — Я рад.       — Я не ожидал, что это будет настолько… хорошо.       — Я тоже. Слишком хорошо.       Они помолчали немного, погрузившись в свои мысли. Внутри Азирафеля бушевал шторм, он хотел заявить свои права на этих двух парней, но разве он мог? Совпадали ли его и их желания? Он не знал. А потому он просто продолжал смотреть на парня и таять под ответным взглядом.       Когда вернулся Энтони, то в воздухе повис неозвученный вопрос. Впрочем, присутствующие не торопились поделиться своими мыслями и все для себя прояснить. Им нужно было время, чтобы во всём разобраться.