газ

кожу обжигает горячей водой. хван тяжело выдыхает и запрокидывает подбородок, чтобы кипяток намочил шею. мысли кишат задачами на завтра. хван бормочет их под нос. — два отчёта, отправить письмо партнёрам, распечатать документы от дочерней компании и разобрать их по папкам... ещё надо придумать что-то на ужин, — он вздыхает и открывает тюбик с шампунем, намыливая волосы, — и сходить в магазин.. голова кружится от количества дел. хёнджин надевает только домашние штаны и падает в постель. на телефон приходит сообщение. губы трогает улыбка, когда в видео джисон показывает новые наклейки на своей машине. совершенно не важно, что хван не видел и старые. он рассказывает о самых любимых и цветастых, а потом переводит камеру на парня напротив себя. — это сынмин! его ты видел в баре, помнишь? он мой лучший друг. правда он считает, что лучшие друзья он с черён! — она лучшая подруга, а ты лучший друг. — такого не бывает! либо я, либо она! сынмин смеётся, но выбирать отказывается и убегает из гаража, громко кому-то жалуясь на хана. джисон же переводит камеру на себя и, выдыхая в улыбке, утирает лоб от пота. сегодняшним вечером довольно жарко, лето греет всё сильнее. — ты свободен в субботу? у меня гонка. и я подумал мы могли бы сходить в какой-нибудь музей в воскресенье. если ты конечно не занят и это не прерывает твои планы. — какой ты неловкий! кто этот хван хёнджин? и музей? это точно про тебя? — иди нахер, чанбин! на этом видео заканчивается и джисон присылает несколько текстовых сообщений с глупыми смайликами. он отрывает от бесконечных списков в голове. бессонница благодаря этому не мучила с субботы в баре. двор освещает фонарь, а в гараже негромко включена ритмичная музыка. хан выжимает тряпку в ведро под ногами. сынмин, пробегая мимо, пинает его и громко смеётся, получая злобные взгляды и крики. — это третье ведро за последние пять минут! — мне скучно, — ким пожимает плечами и запрыгивает на спину чанбина. он притворно кряхтит, легко удерживая тело. — так что это за хёнджин, ты расскажешь? — мы познакомились в субботу в том клубе, — кран шумит напором воды, джисон вливает в ведро мыло, — я его толком не знаю. только то, что он рисует. ахуенно рисует. он нарисовал меня! я сфоткал, щас, — хан вытирает руки о майку без рукава и достаёт с кармана телефон, протягивает его вперёд. — ого... не думал, что ты настолько красивый. джисон закатывает глаза и трёт тряпкой капот. с улицы заходят чан и черён, раздавая всем по банке сидра. — так вот куда ты вчера пропал, — девушка открывает крышку и глотает газировку, разглядывая на экране телефона портрет, — и правда красиво. а фото самого хёнджина есть? — нет. но он согласился в следующие выходные пойти на гонки. — и ты пойдёшь с ним в музей, — сынмин спрыгивает со спины чанбина. со орёт, получив от него пинок. — я тоже хочу себе романтичного художника, который поведёт меня в музей, — ли ёжится. на улице довольно тепло, но она в короткой юбке и топе. — ты такое не любишь, — сынмин снимает с себя куртку и накидывает на её плечи. — джисон тоже. но у него такой есть, — черён вздыхает, кутаясь глубже в кожаную тяжёлую куртку. — хочешь я нарисую тебя и свожу в музей? — боюсь предоставить этот шедевр, — она щипает сынмина за нос, разваливается на диване, стянув конверсы и закинув ноги на колени кима, — но давай. думаю это будет весело.

motel — meg myers

будни тянутся мучительно, работа настолько душит, что дышать тяжело буквально и физически. хёнджин выдыхает табачный дым через рот и закатывает глаза, слыша как в офисе директор орёт на очередного бедолагу. листья шелестят над головой от лёгкого потока ветра. возвратиться наверх приходится после первой, а не третьей сигареты, потому что дел по горло. нужно перепроверить кучу документов, отправить их на нужные электронные адреса и ещё куча бумажек, о которых даже думать неприятно. выбор именно этой работы был не личным, а родительским. они не только выбрали, но настояли. ради стабильности. и хван, хоть его и устраивает эта стабильность, так сильно устал, что не хочется ничего. не хочется работы по двенадцать часов в день, не хочется однотипных выходных, недоедать из-за нехватки времени, и не хочется беспорядка, убирать который нет сил, но надо. и получается еле-еле. за-то очень хочется хан джисона прямо сейчас. его хаоса и его горячие пальцы на животе. до конца рабочего дня осталось четыре часа. и уйти пораньше не получится, потому что сегодня руководитель не в настроении. и весь офис тоже. куча серых туч бегает с бумажками туда-сюда и тыкает кнопки в компьютерах. в офисе завал по накладным из-за сотрудничества с молодой неопытной компанией уже на протяжении трёх месяцев. хёнджин выдыхает и принимается за работу, уговаривая себя, что оставшиеся часы пролетят незаметно. а затем с головой накрывает домашняя рутина: душ, ужин, уборка через силу и тупое пролистывание страниц в интернете. даже не телевизор, потому что его долго включать. машинально открывается телефонная книга и, не задумываясь, хван набирает номер. — привет. ты занят? может приедешь? — ради секса? или тебя? — сегодня ради секса. — я могу ради всего сразу. что ты любишь? мороженое? бургеры? или взять выпить? хёнджин усмехается, он покусывает губы, мыча в трубку. — суши? — договорились. а выпить? — у меня есть бутылка коньяка. — сразу крепкое? мне нравится. дыхание джисона и сегодня горячо обжигает кожу. хёнджин рассказывает о усталости и хан молча кивает на каждое слово, слишком понимая. — я знаю о чём ты. когда мне стукнуло восемнадцать, я съехал от родителей и устроился кассиром в обычный супермаркет возле дома. работа с восьми до девяти. свободное время было только на дойти до дома, поесть и поспать, — хан басит, активно жестикулируя, при этом успевает жевать. даже в простых спокойных разговорах, джисон умудряется оставаться олицетворением хаоса. он рассказывает не быстро, но при этом будто в спешке, его рот измазан в соусе и он облизывает пальцы, едя не палочками, а просто руками. — да. это тоже самое, — хёнджин глубоко выдыхает и падает головой на плечо. половину татуировки видно под майкой без рукавов. ладонь мимолётно мажет по ней. потянув джисонову руку с поясницы на талию, он кладёт ещё одну суши в рот и запивает разбавленным коньяком. — я бросил работу, вернулся в родительский дом. а в двадцать нашёл себя в гонках. эта розовая машина моя первая, — он гордо улыбается, — это был мучительный кредит. и она была в дребезги, пришлось восстанавливать, красить. ты правильно подметил, кто попало в ней не сидит. она особенная. короткие ногти щекочут, джисон горячо выдыхает в шею, оставляя поцелуй на плече. — у тебя вообще другая вселенная, но ты почему-то меня так магнитно притягиваешь, — рука ползёт на грудь и, облизав губы, джисон целует ухо, оставляя за этим мурашки по всей длине позвоночника. — наши вселенные сталкиваются в том, что мы честны друг с другом. и я хочу на твои гонки. а ты хочешь в мои музеи. это тоже точка соприкосновения. — никогда не любил музеи. понятия не имею почему я так хочу туда, если это значит увидеть твоими глазами. хёнджин пожимает плечами и окольцовывает руками шею хана, глубоко целуя и позволяя сразу же лезть пальцами на пах. он не носит нижнего белья под домашними штанами. джисон крепче прижимает к себе и прерывисто выдыхает в губы, переворачивая на спину на крохотном диване. ноги на нём не помещаются, колено трёт между ног, хан хрипит на ухо и, так по-дурацки, отвлекается от губ для глотка коньяка. а после накидывается, снимая с себя майку. тату хочется дольше трогать, хёнджин тянется целовать грудь, оставляет следы языком. в воскресенье до конца доходить не стали, потому что друг друга нужно знать лучше — в плане секса. по телефону успели обсудить предпочтения и оказывается оба недавно посещали врачей, так что в этот раз уже никто останавливаться не планирует. джисон громко сглатывает, кадык дёргается и хван касается губами. он оттягивает за резинку спортивные штаны, они опускаются ниже от того, что ладонь оглаживает ягодицы. хан стряхивает их по колено, потому что неудобно. живот от возбуждения крутит настолько сильно, словно изнутри что-то режет. хёнджин чувствует как ускоряются собственное и чужое сердцебиение и дыхание. волнение походит больше на неопытное, хотя оба далеко не подростки. но почему-то оно сейчас именно такое: сильное, доводящее до головокружения и лёгкой, еле ощутимой, тошноты. это чувство хван пытается проглотить — сглатывает часто и громко. сквозь ткань джисон сжимает ладонью член, обводит его во всю длину и неожиданно опускается на пол, чуть не упав с неудобного дивана. хёнджин даже пугается и хочет помочь подняться, но джисон опускает штаны и раздвигает его ноги. дыхание опаляет лобок, он проводит языком по головке. хёнджин сглатывает ещё громче, выдыхая через рот. низ крутит пуще прежнего, что, и без того сильное, головокружение мутит всё перед глазами. всё-таки алкоголь был слишком крепким. джисон дышит кожей, пачкая член слюной. хван притягивает ладонями за челюсть, бешено целует и заставляет забраться на себя. пальцы стягивают боксеры по колено, и поднимаются щекотно по бёдрам, слишком медленно по сравнению со скоростью поцелуя. губы горят, телу тоже жарко, поэтому одежду откидывают подальше, даже носки, их хан кидает так сильно, что они оказываются в другой комнате. он целует по-дурацки: часто отрывается от губ, одновременно не хочет отстраняться и не терпится снова опуститься ниже. он не знает за что хвататься, руки трогают сразу везде: то зарываются в каре, перебирая пряди, то гладят поясницу, ягодицы и член. — где у тебя смазка и презерватив? хван кивает вправо на кофейный столик. — всё это время тут лежали? я даже не заметил. он собирается открыть, но замирает, смотря в глаза. — может пойдём на кровать? чтобы было удобнее. хёнджин кивает, облизывается. вставать приходится медленно, голова всё ещё идёт кругом, а ноги подкашиваются и сил практически нет. он бы уснул прямо сейчас. вдоль позвоночника скользят два пальца, кожа покрывается мурашками. — придержи меня, а то я просто упаду сейчас, — полу шепчет, хватаясь за плечи. джисон обнимает за поясницу и мокро целует шею. спина падает на холодную простынь, хван машинально раздвигает ноги шире. джисон проходится губами по бёдрам, щёлкает крышкой тюбика и изнутри на кожу надавливают гладкие пальцы. джисон кряхтит, пытаясь натянуть презерватив. — ты серьёзно? — он скользкий. — придурок, — хёнджин смеётся, приподнимается на локтях. видя всю ситуацию ближе, начинает смеяться ещё сильнее. — прекрати, — джисон усмехается в улыбку с зубами, смотрит в глаза и ждёт, пока истерика закончится, — всё? он выглядит не просто нелепо. настолько глупо и беспомощно, что неконтролируемый смех вырывается с новой силой. — нет! — хёнджин закрывает ладонями лицо. хан закатывает глаза, убирает презерватив и наваливается сверху, громко целуя в губы. хван недовольно мычит — мешает высмеять всё из лёгких. — я просто засуну в тебя член без презерватива. — ага, — хёнджин выдыхает в лёгком смешке, закидывая руки над головой, — сам справишься? — я тебя сейчас укушу. — я молчу, — он плывёт в улыбке, прикусывает нижнюю губу, — мне нравится, что ты и во время секса дурак.