broken

Джисон открывает глаза и не понимает, где он находится. Он точно не дома. Здесь даже домом не пахнет. Джисон с трудом глотает слюну, что застряла в горле, и садится. Черт возьми, где он находится? Комната похожа на номер в отеле, но Хан не уверен. Парень делает вдох, а потом начинает плакать. Он думал, что умер. Он хотел умереть после всего, что случилось. Джисон помнит все отчетливо, будто это произошло несколько минут назад. Джисон с трудом дышит из-за непрекращающегося потока слез и ненависти к самому себе. Он не хочет себя видеть, знать. Он не хочет существовать. Он испорченный, грязный и использованный. А еще у Хана разбито сердце… Он наивный и глупый ребенок, который подумал, что его в самом деле может кто-то любить и уважать. Что кто-то может о нем заботиться и относиться как к человеку, а не свинье. Поросёнок. — Сука! — воет Джисон, пряча голову в объемное одеяло и скручиваясь в позе эмбриона. Хану больно. Он не хочет чувствовать этой боли внутри себя. Не хочет чувствовать пустоты в сердце. Гюн его предал. Джисон подарил ему всего себя, а тот его растоптал и выбросил. Джисон даже думать не хочет, чем этот ублюдок занимается. И так все ясно. Ким Сон Гюн — самый грязный и мерзкий человек в его жизни. И Джисон себя ненавидит за то, что понял это только сейчас. Сейчас, когда его сломали. Джисон проснулся во второй раз. За окном уже темно, он находится все в той же незнакомой комнате. Парень, откидывает одеяло и опускает ноги на пол. Его одели. Значит кто-то ему помог… Хан отправляется на поиски зеркала и находит его в просторной ванной. Он смотрит на свое отражение и хочет разбить чертово зеркало. Его лицо опухло, глаза красные из-за слез, на руках видны синяки, а на шее красуются засосы. Хочется содрать с себя кожу. Джисон сбрасывает с себя футболку и спортивные штаны, которые ему очевидно не принадлежат, и скрывается за дверью душевой кабинки. Кожа краснеет от интенсивных движений мочалки. Джисон шипит, чувствуя, как начинает покалывать пылающую кожу, но продолжает остервенело тереть ее. Джисону хочется смыть с себя всю эту грязь, хочется забыть обо всем, что было, и забыть Гюна. Джисону хочется вернуться домой и спрятаться под одеялом. А потом он вспоминает. У него нет дома. Когда Джисон выходит из ванной, в комнате уже горит свет, но парень не может вспомнить включал он его или нет. Нет. Джисон делает несколько шагов и резко останавливается. На небольшом диване неподалеку от кровати сидит брюнетка с каре. Джисон уже видел ее. Но сейчас Джисон слишком сломанный, чтобы восхищаться ею. — В-вы кто? — Присаживайся, — девушка указывает Хану на диван напротив. Джисон обходит его и садится. На кофейном столике стоит поднос с несколькими блюдами. — Поешь. Ты два дня спал и ничего не ел. — Кто Вы? — повторяет вопрос Джисон. — Чон Мирэ, — девушка наклоняется к столику и пододвигает поднос ближе к парню. — Кушай. — С-спасибо, но как я тут оказался? И что вообще происходит? Джисон хочет узнать, кто эта девушка и как он оказался в этом месте. И где он вообще. Но ему страшно. Мысль о том, что это следствие изнасилования, заставляет его сдерживать слезы. — Я забрала тебя из того номера и привезла сюда. Ты был под действием наркотика и сильным эмоциональным потрясением, поэтому не помнишь, как оказался тут. — Спасибо за помощь, но что от меня нужно Вам? Мирэ кладет на стол телефон и нажимает на кнопку проигрывания аудио. — Ладно. Я соглашусь только потому, что ты меня заебал. Сколько ты хочешь? — Пятьсот. — Тысяч? — Шутишь? — смеется Гюн. — Этот тупой кусок мяса столько не стоит! Пятьсот баксов за потасканную шлюху — самое то. Мирэ в жизни многое видела, но с таким пиздецом сталкивается впервые. Чтобы конченный нарик продавал своего парня за пятьсот баксов? Это низко даже для нее… — Даю десять тысяч и ты отправляешься в обдолбанное путешествие. — По рукам. Адрес скину позже. Запись закончилась. Губы Джисона дрожат. Парень вот-вот расплачется снова, но он держит себя в руках, стараясь не закричать в голос. Мирэ смотрит с сочувствием, которого вообще у нее быть не должно. Она работает в такой сфере, в которой об этом чувстве даже вспоминать не стоит. — Так он… Продал меня? — взрывается Джисон. — Как он… Посмел так поступить? Я же… — Я так понимаю, что ты не знал о его зависимости, — вздыхает Мирэ. — Я должна была забрать тебя, но этот ублюдок написал уже после того, как все произошло. Джисон, я не могу понять твоей боли, но я не могу не сказать тебе правду. Он продал тебя мне, владелице экскорт-клуба, — перед Джисоном оказывается красивая бордовая визитка с именем и адресом клуба. — Я не заставляю тебя работать на меня, но если понадобятся деньги… кхм. Эту квартиру я оплатила до конца недели. Мирэ встает с дивана, не забыв взять свою сумочку. — Ты в праве ненавидеть меня. Я ведь купила тебя, но подумай о том, от чего тебе больнее. Мирэ покинула квартиру. — Ублюдок… — Джисон шмыгает носом и притягивает к груди колени. Он снова плачет.

***

В квартире тихо и темно. Джисон даже не разувается. Он сразу же идет в комнату, чтобы собрать свои вещи и поскорее покинуть это место. Он собрался с мыслями и приехал в квартиру Гюна, чтобы забрать свои вещи. Нужно найти новое жилье, как можно скорее. Жить на съемной квартире, которую любезно предоставила ему Мирэ, осталось четыре дня. Джисон находит свой рюкзак в самом дальнем углу шкафа и начинает засовывать в него свои вещи, косметику и всякие провода. У него не так много вещей, как могло казаться. Джисон хватает с кровати свой худи и натягивает его поверх кофты, в которой он приехал. Закончив со сбором вещей, Джисон покинул квартиру. Оставаться в этом гнилом месте не хотелось. Джисону по-прежнему хочется рыдать и биться головой о пол, чтобы наконец сдохнуть. Никакое насилие не сравнится с тем, что испытывает Джисон внутри. Его сердце, кажется разбито на миллиард осколков и разбросано по всему организму. Мирэ явно дар божий, потому что просто так выделить Хану жилье… Джисон включил свет на небольшой кухне и достал из пакета несколько пачек рамёна. На карте осталось не так много денег. Занять не у кого. Феликс живёт в общежитии и сам ищет подработку. А Джисону нужно найти жилье. А ещё нужно решить готовить еду или нет. Джисон чувствует, как внутренности разрывает от голода, но он себя слишком ненавидит. Слишком больно внутри. Там, где никто не видит маленького мальчика, плачущего из-за мерзкого поступка любимого человека. Хан плюхается на кровать, сует руки в карман худи и… Нащупывает какие-то таблетки. Движение ловких пальцев и белые колесики уже лежат на ладони под пристальным взглядом парня. Поможет ли эта таблетка от боли внутри? Джисона разбили, растоптали и растерли в мелкую крошку подошвой ботинка. Его превратили в порошок, состоящий из боли и разочарования. Его сломали, оставив перед этим дыру в сердце. И, кажется, что решение всех проблем лежит на ладони и манит своей чистотой, но нужно ли это Джисону? Джисон просыпается от телефонного звонка где-то над головой. Парень лениво тянется рукой к гаджету и отвечает. — Джисон! Ты куда пропал? Какого хрена ты не отвечаешь на сообщения, а? — Прости, Фел, я заболел немного. — Что случилось? Мне приехать? Это Гюн что-то сделал? — Нет. Подхватил простуду где-то. Я тебе позже напишу. — Ладно… Джисон не сразу понял, что он отключился. Перед этим у него кружилась голова и было очень весело. А потом страшно. А потом… Боль прекратилась. Стало легко. А сейчас снова больно. Феликс ему вряд ли поверил, но Джисон пока не готов обо всем рассказывать другу. Джисону стыдно. А вдруг Феликс скажет, что Джисон отвратительный и перестанет с ним общаться? Нет, Ли не такой. Но… Возможно Джисон бы сам с собой не общался, узнав о подобном. Хан заставил себя сползти с кровати и сходить в душ. А потом приготовил поесть. Рамён — все, что он может себе позволить. Мирэ оставила продукты в холодильнике, Хан не уверен, что их можно трогать. Денег осталось совсем немного. Только на проезд, а до зарплаты ещё целая неделя. А ещё одну подработку Джисон не потянет.

***

Джисон сидит поникшей тучей за столиком в каком-то кафе, на которое он наткнулся совершенно случайно, когда брел по улице. Вопросы Феликса в его сообщениях росли в геометрической прогрессии. И Джисон не может его в этом винить. Джисон резко прекратил общение, перестал отвечать на сообщения и звонки. А еще наврал, что заболел. — Хан Джисон! Что случилось? Ты совсем с ума сош… Джисон, — Феликс садится за столик. — Эй, что произошло? — Прости, что пропал, Ликс, просто как-то все пошло не по плану. — Что случилось? У тебя все хорошо? — Я расстался с Гюном. И у меня все по пизде пошло, если честно. — Джисон… Феликс берет друга за руку, смотрит в его заплаканные глаза и не знает, что он может для него сделать. Феликс знал, что этим все закончится. Он знал, что Гюн что-то сделает Джисону. — Я сейчас на таком дне, Ликс… Они… Я приехал, чтобы познакомиться с его друзьями, думал, что все налаживается, а на самом деле… — Что они сделали? Феликс видит застывшие слезы в глазах друга и все понимает без слов. Внутри Ли что-то обрывается. Тонкая ниточка самообладания рвется, и он тоже начинает плакать. Гюн оказался еще омерзительнее, чем думал Феликс. Они разговаривают еще долго. Джисон наконец рассказывает обо всем Феликсу, а Феликс плачет. Ему искренне жаль друга. Он хочет ему помочь, но не знает чем. Ничем. Хан рассказывает буквально о каждом синяке на его теле, но не рассказывает о том, что Гюн его продал. Феликсу об этом лучше не знать. Ликс спрашивает, где Джисон сейчас живет, но Хан уходит от ответа, предпочитая умолчать о Мирэ и ее предложении. Когда Джисон идет домой, его телефон в очередной раз вибрирует. На электронную почту продолжают приходить извещения от банков, и Джисон закусывает истерзанную губу. Блять. Он не вытянет все с подработкой в кофейне, а уходить из универа он не хочет. Ему нужно образование.

***

Мирэ заканчивает изучение очередной анкеты модели, которая решила попробовать себя в экскорте. Но Мирэ уже мысленно отправила девицу домой. Недостаточно подходящий взгляд для человека жаждущего денег. Телефон начинает вибрировать рядом с рукой, лежащей на столе. Брови брюнетки сводятся на переносице, она хмурится, пытаясь понять, кто может ей звонить. — Алло… Это Чон Мирэ? Голос парня кажется ей знакомым, но она не может вспомнить его. — Да, это я. Чем могу помочь? — Я Джисон. Хан Джисон, Вы помогли мне недавно. Мы можем встретиться? Чёрт. — Я приеду завтра вечером, Джисон. До вечера следующего дня Джисону нужно еще дожить. Он просит Феликса прикрыть его перед преподавателями, и Ли соглашается. Тот понимает, что Джисону нужно прийти в себя. А сам Джисон почему-то волнуется и боится. Хотя позвонил Мирэ сам. Он не знает, что и как ему говорить и делать, но он не видит другого выхода из круга долгов и проблем. После Гюна ему некуда пойти. После Гюна ему уже не страшно быть вновь использованным. Осколки внутри впиваются в органы, заставляя глаза слезиться. Звонок в дверь раздается слишком уж неожиданно. Джисон вздрагивает, но встает с кровати и идет открывать дверь. Мирэ красивая. Она проходит в квартиру, снимает очки и небрежно кидает их в сумочку. Джисон где-то внутри ревет от зависти и боли. Мирэ садится на диван. Джисон следует ее примеру и садится на диван напротив. Зачем в квартире два дивана он так и не понял. — Так, ты мне позвонил, потому что подумал? Или ключ от квартиры отдать? — Я… Что мне нужно будет делать, если я соглашусь работать на Вас? — Давай на ты. Просто Мирэ, ладно? — Х-хорошо. — Джисон, я хочу сказать тебе сразу, что работа в моем клубе будет ограничиваться не только милыми беседами и улыбками с клиентами. Интимные услуги там оказываются тоже. И иногда в клуб приходят клиенты с определенными вкусами и предпочтениями. — Я… понимаю это, — хмыкает Джисон, боясь смотреть на девушку. — Ты ведь гей? — Да. — Хорошо, — кивает Мирэ. — Давай так, — девушка достает из сумки прозрачную папку и ручку. — Изучи это пока. И если ты согласен с условиями, то подпиши. Она протягивает парню договор. Джисон сначала одергивает себя, а потом все-таки берет бумаги и принимается за изучение пунктов договора. — Я понимаю, что тебе нужно восстановиться после всего. И я не могу тебе позволить выйти на работу с такими ужасными синяками. — Прости. — Как только все пройдет, приезжай в офис, я тебе все покажу. — Здесь пункт… «Предоставление жилья». — Да. Я предоставляю жилье тем, у кого его нет. Если тебе нужно, то… — Нужно, — выпаливает парень. — Оно мне нужно. — Хорошо. Тогда ты можешь жить в этой квартире или я подберу другой вариант. — Нет-нет! Меня все устраивает. Только я учусь в университете. Могу ли я совмещать работу с учебой? — Если другой работы у тебя нет, то да. И процент от зарплаты я забираю не такой большой. Все зависит от тебя самого. Я даю своим работникам заработать себе на жизнь. И кто-то уже купил третью квартиру и машину. Так что, подумай. Я не тороплю тебя, но будет лучше, если до конца недели ты сделаешь выбор. — Да, х-хорошо. Мирэ встает с дивана. Девушка осматривает комнату на наличие чего-то постороннего, но ничего не находит. Она видит лишь рюкзак Джисона где-то у кровати. Слишком скромно. Несколько шагов и она оказывается на кухне. Даже следов кого-то живого нет… Он вообще ест? Мирэ пользуется случаем, пока Джисон изучает договор, и открывает шкаф под раковиной. Только упаковки от рамена. — Я оставила тебе еду в холодильнике, почему не ешь? — Я… я не могу, — тихо отвечает Хан, поворачивая голову. Он кажется забитым до такой степени, что даже Мирэ хочется расплакаться. Девушка вновь подходит к дивану. — Мне уже пора. Как надумаешь, адрес клуба у тебя есть. — Х-хорошо. — И да, поешь, станет легче. По себе знаю. Мирэ скрывается за дверью Хан слышит писк замка. Как он может есть? Он ведь еще жирнее станет…

***

Джисон, кажется, совершенно не думает о чем-то приземленном. Он уже уволился с работы и подписал договор. На самом деле он подписал его почти сразу после ухода Мирэ. Но Джисон изучил каждый пункт очень внимательно, жуя собственною губу и думая, что другого шанса заработать ему на голову не упадет. Хан изучил финансовую часть договора. Все расходы, связанные со здоровьем и жильем клуб брал на себя. Элементарно. Если Джисон заболеет, то лечение в больнице оплатит клуб. Если нет жилья, то его выделят. Так же, было прописано, о каких еще расходах ему не нужно думать. Зарплата, даже с вычетом процентов, была гораздо выше, чем в кофейне. Джисона это подкупало. Но им же по факту будут пользоваться… — Тебя и без этого использовали, Джисон, — хмыкает себе под нос парень и открывает бутылку с водой. — Какая уже разница. Этот факт останавливал Джисона от поездки в клуб. Его мозг по-прежнему не был готов к такой перестройке. Джисон слишком разрушен, чтобы вновь окунаться в подобное чувство. А если с ним будут плохо обращаться и снова бить? Может помрет быстрее. Проснувшись утром, Джисон настроился на поездку в клуб сразу после университета. Только вот глазенки Феликса, который смотрел на него с неприкрытым беспокойством, стоя у двери нужного кабинета, как-то в план не входили. Джисон выдохнул. Феликсу об этом знать не нужно. Главное не проболтаться. — Как ты? — Паршиво, — шмыгнул Джисон. На его шее все еще есть засосы, а на заднице не сошли синяки. Поэтому у него есть время подумать и решить, стоит ли ему окунаться во что-то подобное, как работа шлюхой. Первые две пары проходят будто мимо Джисона. Он сидит за партой, пялясь на чистую страницу в своей тетради и кусая нижнюю губу. Он ее скоро сожрет. Джисону нужны деньги. И много. Нужно покрыть все расходы на обучение и кредиты. Но на нем еще висит долг за квартиру. И это давит. Когда он только-только начал встречаться с Гюном, Ким уверил его, что если имя Джисона запишут в договор аренды, будет лучше. Якобы Джисон ответственнее и умнее самого Кима… А теперь к прочим долгам висит и квартира, в которой Джисон теперь не живет. Это убивает Джисона. Снова заставляет окунуться в грязь и подавиться ею. — Феликс, можно вопрос? Джисон ковыряется в еде, в это время как Феликс уплетает рис и сосиски за обе щеки. Блондин поднимает заинтересованный взгляд на друга и ждет, когда тот озвучит свой вопрос. — Если бы тебе предложили работу с хорошим заработком, но нужно было переступить через себя и дать кому-нибудь в задницу… Ты бы согласился? Ли завис. Нет. Он охуел. У Феликса палочки выпали из руки, а нижняя челюсть опустилась от шока. Но он быстро взял себя в руки. — Я бы дал не только в задницу, если накинули пару зеленых на новый ноут, — отвечает Феликс и снова опускает взгляд в тарелку. — А если серьезно, то… В нашем мире это — единственный действительно охуенный вид заработка. Кому-то из девчонок папик отсыпал зерна и она проплатила учебу на год вперед. Мне бы так. — И то верно, — буркнул Джисон, отправляя немного риса в рот. Джисон задумался. А вдруг… Нет. Стоит еще раз пролистать ленту вакансий. Но тогда нужно будет освободить квартиру. Джисон в тупике. Если он откажется и не приедет в клуб с договором, то он потеряет жилье. Если согласится, то не знает, что могут с ним сделать. А вдруг какой-нибудь вонючий пузатый дед захочет засунуть Хану в задницу свечку размером с конский хуй и поджечь ее? Или Джисона пустят по кругу, а потом выкинут в канаву. И никакая Мирэ ему не поможет. — Хотя… Можно найти себе папика и построить ему глазки, а потом пару раз в жопу дать, чтобы денег отсыпал! — неожиданно начинает Феликс. — Тогда хотя бы можно будет свалить из вонючего общежития с клопами и тараканами. Или комп новый купить, а то мой скоро от перегрева вылетит в окно и взорвется. Чувак, ты заставил меня задуматься. — Прости. — Кстати! Где ты живешь сейчас? — На последние деньги снял номер в гостинице. Клоповник, но на несколько дней сойдет. — Прости, что не могу приютить у себя. Ебучая общага. — Все нормально. И если Феликс в какой-то степени воспринял вопрос Джисона в шутку, то у Джисона жизнь стоит на кону. И, кажется, он уже сделал выбор.