Шёпот дьявола

***

Мэриан провела рукой по волосам, убирая несколько выбившихся прядей с лица, словно готовилась к очередному словесному сражению. Её взгляд горел решимостью, когда Регулус сделал попытку отойти в сторону. Девушка быстро перекрыла ему путь, встала напротив и испепеляющим взглядом посмотрела на него. Её глаза, полные внутреннего огня, как будто бросали вызов самому миру. Регулус лишь легко усмехнулся, скользнув взглядом к Колу, который стоял чуть поодаль и наблюдал за происходящим. — Ты прав, — произнёс Регулус с оттенком иронии, обращаясь к Колу. — В её глазах действительно горит огонь жизни. Любопытно, как это ей удалось ускользнуть от Клауса в прошлом веке. Кол, усмехнувшись, подхватил, как будто этот разговор был для него забавной игрой: — И хорошо, что ускользнула. Хотя бы век пожила без этого маразматика. Мэриан, не меняя выражения лица, сделала лёгкий, почти неуловимый жест рукой, и голос Кола мгновенно затих. Его губы двигались, но звуки так и не сорвались с них. Кол прищурился, удивлённо глядя на неё, но девушка осталась невозмутимой. Регулус сменил свой лёгкий тон на более серьёзный. Его спокойствие было обманчивым, словно за ним скрывался ледяной вихрь. — Чего ты хочешь, Мэриан? — спросил он, внимательно наблюдая за её движениями. Девушка, не отводя взгляда, холодно и чётко произнесла: — Ты обязан объясниться перед своей семьёй. Регулус приподнял бровь, как будто не верил своим ушам. Проведя рукой, он снял заклинание с Кола, чей голос сразу вернулся, но теперь тот предпочёл хранить молчание, чувствуя напряжённость момента. — Я ничего им не обязан, как и они мне, — твёрдо ответил Регулус, его голос звучал ровно, но в нём чувствовалась скрытая горечь. — Наши пути разошлись тысячу лет назад. Сейчас мы находимся в одном городе лишь из-за стечения обстоятельств. Не более. Он сделал шаг в сторону, как будто пытался физически дистанцироваться от темы разговора, которая, казалось, затрагивала что-то глубоко личное. — Семейной любви я не питаю к своим родственникам, и желания встретиться с ними у меня тоже нет. Даже если рассказать им о моём существовании, это ничего не изменит. С этими словами он начал двигаться в сторону города, оставляя Мэриан стоять на месте. Но она не собиралась сдаваться. — Каждый заслуживает знать правду, — крикнула она ему в спину, стараясь, чтобы её голос звучал твёрдо. Регулус, не оборачиваясь, ответил с холодной насмешкой: — Твои братья тоже заслуживали знать правду, не так ли? Но ты рассказала им её только спустя полтора века… Эти слова, как острое лезвие, проникли глубоко в сознание Мэриан. Она застыла, осознавая, насколько болезненно точным был его ответ. Регулус ушёл, растворяясь в сумеречном свете города, оставив её наедине с собственными мыслями. Кол, всё это время молча стоявший рядом, нарушил тишину: — Как тебе нужно было время, так и ему. Мэриан повернула голову к другу, её лицо выражало сомнение и внутреннюю борьбу. — Его история сложная, — продолжил Кол, его голос был на удивление мягким, без привычного сарказма. — И когда он объявит всему миру, кто он на самом деле, ему придётся разворошить старые раны. А ведь некоторые из них ещё даже не зажили… Мэриан молча кивнула, её взгляд устремился вдаль, туда, где скрылись очертания Регулуса. Внутри неё боролись противоречия: она понимала, что Кол прав, но сердце не позволяло ей отказаться от мысли, что правда должна быть раскрыта.

***

Деймон хмуро смотрел на пустую сумку, стоящую перед ним на столе. Его пальцы нервно постукивали по деревянной поверхности, а в глазах мелькал гнев, перемешанный с тревогой. Пустота сумки казалась ему немым упрёком, молчаливым свидетельством чьего-то предательства. Шаги на лестнице привлекли его внимание, и в комнату вошёл Стефан. Он оглядел брата и остановил взгляд на опустошённой сумке. — Что это? — спросил Стефан, приподняв бровь. Деймон медленно поднял голову и с горечью бросил: — Кто-то нас обманул. Стефан нахмурился, пытаясь осмыслить услышанное. — Что это значит? — потребовал он объяснений, но, увидев выражение лица брата, словно сам догадался. Его голос стал ниже, почти шёпотом, когда он продолжил: — Не говори мне, что это то, о чём я думаю… Деймон грубо перебил его, уже не сдерживая раздражения: — Да! Когда вы с Ребеккой ушли с моста, думая, что табличка догорит к чертям, я успел вытащить несколько обломков. Сделал из них колья. Положил их в эту сумку. А теперь их здесь нет! Стефан тяжело вздохнул, пытаясь осознать серьёзность ситуации. — Кто об этом знал? — спросил он, пристально глядя на брата. Деймон пожал плечами, отводя взгляд. — Никто, кроме Аларика… — Он вдруг замер, как будто что-то понял. Лицо его стало мрачным, а в глазах вспыхнуло подозрение. Не теряя времени, братья направились к дому Аларика. Там их ожидал привычный вид: Аларик, весь в поту, тренировался с боксерской грушей. Его сосредоточенность и спокойствие резко контрастировали с напряжением, которое витало в воздухе. Деймон не стал церемониться. С лёгким кивком в сторону Стефана он резко подошёл к другу и, не дав тому времени даже на вопрос, ударил его. Аларик не успел среагировать, потерял равновесие и рухнул на пол, теряя сознание. — Что за чёрт, Деймон?! — проворчал Стефан, хотя сам не особо возражал. — Мы не можем рисковать, Стефан, — бросил старший Сальваторе, подхватив безвольное тело Аларика. — Он может быть опасен. Позже Аларик очнулся в подвале семьи Сальваторе, прикованный к стулу. Голова слегка болела, но больше его беспокоили строгие взгляды двух братьев, стоящих перед ним. — Что происходит? — хрипло спросил он, оглядываясь по сторонам. Деймон сложил руки на груди, его голос был ледяным: — Твоё альтер эго. Оно стащило колья, сделанные из таблички. Аларик нахмурился, пытаясь вспомнить, но его лицо оставалось спокойным. — И что с того? Если моё альтер эго хочет убить Первородных, разве это не к лучшему? Стефан, шагнув вперёд, заговорил сдержанно, но в его голосе звучала тревога: — Убей Первородного, и погибнет вся его родословная. Даже если мы с Деймоном вне линии Клауса, Мэриан принадлежит к нему кровно. Если он умрёт, она умрёт тоже. Эти слова, словно холодный ветер, заставили Аларика напрячься. Его лицо исказилось, и он кивнул, поняв, к чему всё идёт. — Теперь мне всё ясно, — выдохнул он, опустив взгляд. Именно в этот момент в подвал вошла Елена. Её мягкие шаги и спокойный голос нарушили напряжённое молчание. — Я сменю вас, пока вы будете искать сестру, — сказала она, посмотрев на братьев. Стефан и Деймон переглянулись, а затем, не говоря ни слова, направились к выходу. Елена присела на стул напротив Аларика, её лицо было спокойным, но в глазах отражалась скрытая решимость. — Кажется, нам с тобой предстоит немного поговорить, — проговорила она, едва заметно улыбнувшись.

***

Мэриан повернулась к Колу, её взгляд был потускневшим, но в глубине глаз пряталась тень сомнений. Она устало провела рукой по волосам, будто этот жест мог помочь собраться с мыслями. — Я не могу врать Клаусу и остальным, — произнесла она твёрдо, хотя в голосе сквозила печаль. Кол, стоявший чуть в стороне, скрестил руки на груди и с едва заметной усмешкой ответил: — Но я смог. Его слова прозвучали легко, но в них угадывался вызов. Мэриан резко посмотрела на него, и её взгляд выразил больше, чем могли бы сказать слова. Она дала понять, что подобное поведение не делает ему чести. Но прежде чем Кол успел что-то добавить, в её голове вновь зазвучал голос Хенрика, как отзвук далёкого эха: — Твои братья тоже заслуживали знать правду, не так ли? Но ты рассказала им её только спустя полтора века… Эти слова вновь пронзили её, заставив задуматься. Хенрик был прав. Она тоже умолчала. Так чем же она лучше него? Этот вопрос, словно острое лезвие, раз за разом пронзал её мысли. Мэриан опустила взгляд, её дыхание стало глубже. Возможно, стоит признать, что если бы не опасность, исходящая от Клауса, её братья могли бы так и не узнать правды. А если бы этой угрозы вовсе не существовало, приехала бы она к ним? Ответ лежал глубоко в её сердце. Сомневалась ли она в своём решении? Нет. Но отрицать, что всё могло бы сложиться иначе, она не могла. Девушка тяжело вздохнула, пытаясь избавиться от этой мысли. Кол, заметив перемену в её настроении, шагнул вперёд и крепко обнял её. Его объятия были тёплыми, простыми, словно он пытался передать ей свою силу. — Клаус и Хенрик сами должны разобраться, — проговорил он мягко. — В конце концов, это их история, их отношения. Ты не должна чувствовать вину или что-то вроде того. Это не твоя ответственность. Мэриан почувствовала, как её сердце наполнилось благодарностью. Она коснулась его плеча и слабо улыбнулась: — Спасибо, Кол. Он кивнул, чуть отстранившись, и, улыбнувшись, добавил: — Пошли, Ри. Нас ждёт ещё одна проблема — Роланд. Имя Роланда выдернуло её из мыслей, словно холодный ветер. Она вздрогнула, вспомнив о том, что они обсуждали ранее, и осторожно спросила: — То, что вы говорили про Хроноса… Это правда? Кол хмыкнул и кивнул, словно удивляясь её сомнениям: — Абсолютная правда. С Хроносом можно договориться. Главное — добраться до него. Но вот через Роланда… — Он насмешливо поднял бровь, давая понять, что этот путь явно не из лёгких. Мэриан, чувствуя новую волну беспокойства, всё же сдержала эмоции. Она знала, что её ждёт непростой путь, но сейчас, рядом с Колом, она чувствовала себя чуть увереннее.

***

Елена сидела на краю стула, скрестив ноги и наблюдая за Алариком. Его движения были немного резкими, как будто он пытался скрыть внутреннее напряжение. Она понимала, что разговор, который она начала, мог быть для него неприятным, но молчать не хотела. — Ты часто упоминаешь Мэрэдит, — мягко заметила Елена, её голос звучал без обвинений, лишь с тёплым интересом. — Кажется, вы хорошо ладите. Аларик поднял на неё взгляд, его брови слегка нахмурились, а губы сжались в тонкую линию. Он не сразу ответил, будто обдумывая, что именно стоит сказать. — Она хороший человек, — наконец проговорил он, избегая деталей. Елена уловила, как он закрылся, словно за невидимой стеной. Она знала, что этот разговор будет трудным. — Ты можешь мне доверять, — продолжила она, её голос стал чуть мягче. — Я просто хочу, чтобы ты был счастлив. Аларик покачал головой, едва заметно улыбнувшись, но в его глазах была печаль. — Елена, это… сложно. Я не знаю, могу ли я позволить себе такие мысли. Мы ведь только недавно похоронили Дженну. Елена почувствовала, как её сердце сжалось от жалости к нему. Она понимала, что он всё ещё носит в себе боль утраты. Но вместе с тем она видела в нём желание жить дальше, пусть он сам и не осознавал этого. — Всё нормально, Аларик, — тихо сказала она, её голос звучал искренне и тепло. — Дженна хотела бы, чтобы ты жил дальше. Ты заслуживаешь этого. Его лицо смягчилось. Он посмотрел на неё, и его взгляд, полный благодарности, задержался чуть дольше, чем обычно. — Спасибо, — сказал он, его голос дрогнул. — Ты не представляешь, как много для меня значат эти слова. Он немного помолчал, а потом, как будто внезапно вспомнив, добавил: — Можешь принести мне стакан воды? Елена кивнула и быстро поднялась, направившись к рюкзаку. Наливая воду, она заметила, как её собственные мысли перескакивают с одной на другую. Что бы ни происходило с Алариком, она была уверена — он не тот человек, который легко сдаётся. Когда она вернулась и протянула ему стакан, всё случилось в один миг. Аларик резко схватил её за руку, его пальцы крепко сжались вокруг запястья. Прежде чем она успела хоть как-то отреагировать, он потянул её к себе, используя силу, о которой она даже не подозревала. — Аларик?! — успела воскликнуть она, но слова застряли в горле. Одним ловким движением он перекрыл ей дыхательные пути. Елена попыталась вырваться, но её тело ослабело. Её глаза затуманились, и она обмякла в его руках. Аларик, не обращая внимания на свою совесть, быстро нащупал в её кармане ключ и освободился от цепей. Он тихо вздохнул, взглянув на её безжизненное тело, лежащее на его руках. — Прости, Елена, — прошептал он, его голос звучал глухо и отрешённо. Взяв девушку на руки, он направился к выходу. Его шаги были уверенными, а взгляд сосредоточенным. Он знал, что у него есть колья, союзники и план. Осталось последнее — обратиться к той, кто могла сотворить нечто способное уничтожить даже первородных. К Эстер. Матери, которая жаждала смерти собственным детям.

***

Улицы города были оживлены обычной сутолокой, но её нарушила громкая перепалка. Деймон и Стефан шли вдоль тротуара, когда их внимание привлек знакомый силуэт — Регулус, стоявший у края площади. Не сдерживая порыва, Деймон шагнул вперёд, его лицо искажено злобной ухмылкой. — Где она? — потребовал он, подходя к Регулусу и, не удосужившись даже поздороваться, резко толкнув того в плечо. Некоторые прохожие, привлечённые шумом, начали оглядываться, изумлённо перешёптываясь, пока не заметили напряжение между мужчинами. Стефан, почувствовав, что дело может перейти в открытую конфронтацию, быстро шагнул между братом и Регулусом, его взгляд был твёрд, а интонация спокойной, но требовательной. — В чём дело? — спросил он, пытаясь избежать лишней драмы. Деймон не сдержал ярости в голосе и прошипел, глядя на Регулуса с явным презрением. — Нечего с Барби-Клаусом таскаться, — произнёс он с выражением, которое вряд ли могло оставить хоть каплю сомнения в его отношении к этому разговору. Стефан закатил глаза, подыскивая слова для сдерживания брата, но в тот момент Регулус, не изменив выражения лица, усмехнулся. Эта насмешка вызвала у Деймона ещё большую агрессию. Он шагнул вперёд и схватил Регулуса за воротник, но тот, не потеряв самообладания, быстро откинул руку старшего Сальваторе и оттолкнул его с лёгкостью, которая заставила Стефана напрячься. — Она с Колом, — сказал Регулус, его голос был спокоен, а лицо выражало уверенность. — С ней всё в порядке. Но думаю, я заставил её задуматься о некоторых вещах. После этих слов он обернулся и пошёл в сторону, не обращая внимания на братьев Сальваторе, чьи взгляды следили за его каждым шагом. Деймон хотел было сделать ещё один шаг, но Стефан остановил его, положив руку на плечо брата. Они оба услышали шум, доносящийся из леса, и увидели, как из-за деревьев появляются два силуэта — Кол и Мэриан. Братья моментально подскочили к сестре, их лица озарились облегчением, когда она кивнула в ответ на их беспокойство. Кол, не теряя времени, направился в сторону Регулуса, оставив братьев с Мэриан. Мэриан же, встречая взгляд братьев, сделала шаг вперёд, её взгляд был твёрд и решителен. Она была готова поговорить, и в её глазах читалась уверенность, хотя внутри неё всё ещё кипели сомнения. — Мэриан, — Стефан первым нарушил молчание, осторожно приблизившись к сестре. — Ты в порядке? Её кивок был коротким, но в нём была вся та решимость, которую она не могла скрыть. И хотя она не хотела бы волновать своих братьев, она знала, что теперь пришло время открыться им. Она собралась с духом, и хотя внешне её лицо оставалось спокойным, она чувствовала, как её сердце бьётся быстрее. — Поговорим, — тихо сказала она, глядя на них с твёрдой ноткой в глазах.

***

Аларик сдернул с плеча Елену, её тело безвольно висело в его руках. Взгляд его был твёрдым, а лицо не выражало ни малейшего чувства. Он шёл, не оглядываясь, и не давая времени на раздумья, только ускоряя шаг, направляясь к месту, где Эстер ждала. Тёмная фигура женщины стояла в тени, готовая принять его с той холодной и властной уверенностью, которая всегда её сопровождала. — Ты привёл её, — произнесла Эстер, взгляд её встретил Аларика. В голосе чувствовалась не то одобрение, не то холодное признание. Аларик лишь сжал губы и буркнул с ехидной усмешкой: — Мне не нужны твои похвалы. Я хочу оружие против первородных. Дай мне то, что обещала. Эстер не была склонна тратить слова на лишнюю болтовню. Она кивнула, её лицо снова стало серьёзным. — Кол из белого дуба можно сделать вечным, — сказала она, обводя взглядом зал, в котором тени танцевали от слабого свечного света. — Только нужно кольцо Гилбертов. Без него всё будет бесполезно. Аларик, тяжело выдохнув, почувствовал напряжение в воздухе. Он посмотрел на неё с недоверием и спросил: — Без него моя тёмная сущность исчезнет. Эстер, не меняя выражения лица, ответила спокойно: — Это не так. Твое альтер эго будет связано с чем-то новым, с тем, что никто не сможет уничтожить — с Еленой. Её никто не убьёт. Аларик замолчал, усмехнувшись. Он почувствовал, как из его груди вырывается буря эмоций, но оставил это при себе. Медленно, как бы отдавая часть себя, он снял кольцо с пальца и отдал Эстер. Женщина приняла его с радостной усмешкой, и её взгляд стал ещё более глубоким, сосредоточенным. Она начала творить заклинание. Заклинание древнее, как сама магия, с которой она родилась. Кольцо расплавилось, его металл, ещё секунду назад твёрдый и холодный, потёк, превращаясь в жидкую форму, которая стекала по колу из белого дуба, символизируя нечто неизбежное. В воздухе повисли тусклые огоньки магии, как если бы сама сила жаждала быть воскрешённой. С каждым словом заклинания Эстер собрала все свои силы, её лицо бледнело, но она не останавливалась. Когда всё было готово, она взяла каплю крови Елены и каплю крови Аларика, вложив их в круг своей магией. Словно шепот самой земли откликнулся, и потоки магической энергии замкнулись, связывая этих двоих. Ритуал был завершён, и Эстер, несмотря на свою силу, почувствовала, как её собственные силы иссякали. Это было не просто усилие, это было то, что требовало от неё многого. С трудом, с каждым шагом, она чувствовала, как её магия ускользает. Аларик кивнул, забрал кол, оставляя Елену на столе. Он взглянул на Эстер, но не сказал ни слова. Прежде чем уйти, он тихо добавил: — Убедись, чтобы всё получилось. Эстер с трудом стояла на ногах, её силы уходили, и она почувствовала, как её магия иссякает, как песок в часах. Уже в ту же минуту, как она завершила ритуал, она почувствовала, что силы оставляют её всё быстрее, и в её сердце возникло только одно желание — добраться до дома, к своим детям. С трудом, прихрамывая, она направилась в сторону своего дома. Когда она вошла в гостиную, где её уже ожидала Ребекка, её глаза не могли скрыть усталость. Женщина едва держалась на ногах, но её взгляд оставался твёрдым. Её шаги были тяжёлыми, словно ноги налились свинцом. Она почувствовала, как комната встретила её холодом, не свойственным для дома, который она недавно называла своим. В глазах Эстер читалась боль, смешанная с усталостью, но она стояла прямо, несмотря на то, что силы покидали её с каждой секундой. Ребекка, сидевшая на диване, подняла взгляд на мать. Удивление и осторожность мелькнули в её глазах. — Что ты здесь делаешь? — резко спросила она, не скрывая подозрительности. — Я сейчас позову Клауса. Она уже собиралась встать, но взгляд Эстер остановил её. В нём было нечто необычное — слабость, которой Ребекка никогда раньше не видела у своей матери. — Нет, — произнесла Эстер тихо, но твёрдо. — Не зови его. Я пришла не ради него. Ребекка нахмурилась, её голос стал мягче, но всё ещё настороженным: — Что с тобой? Ты… выглядишь неважно. Эстер опустила взгляд, её лицо стало спокойным, словно она приняла неизбежное. — Я умираю, — сказала она наконец, голос её был тихим, но слова прозвучали как удар грома. — Мне осталось совсем немного. Ребекка замерла, не в силах сдвинуться с места. Её глаза расширились, но вместо страха в них появилась странная смесь гнева и жалости. — Зачем ты пришла? — прошептала она наконец, с трудом выдавливая слова. Эстер посмотрела прямо в глаза дочери, и в её взгляде была мольба, смешанная с упрямостью. — Ты ведь понимаешь, зачем я это сделала? Тогда, на балу… — начала она, её голос дрожал, но сила её убеждений оставалась неизменной. — Ты ведь тоже считаешь, что вампиризм — это яд. Для людей, для всей планеты. Ребекка покачала головой, в её голосе прозвучал протест: — Среди вампиров есть хорошие. Не все заслуживают смерти. Эстер горько улыбнулась, её лицо исказилось от усталости, но она продолжила: — Но никто не заслуживает жить вечно, Ребекка. Никто. Эти слова, словно клинком, пронзили сердце Ребекки. Она вскочила, её лицо исказилось от гнева, а голос дрожал от подавленных слёз: — Но я ведь почти не жила! Не для себя! Эстер посмотрела на неё с нежностью, как мать, которая хочет утешить своего ребёнка. Она медленно протянула руку, проведя по лицу дочери, её ладонь была холодной, но в жесте чувствовалась неподдельная любовь. — И не должна была, — мягко сказала она. — Никто не должен жить даже сто лет, не говоря уж о тысяче… Милая, я уверена, ты найдёшь покой. Главное — принять его. Впустить в своё сознание. Ребекка вытерла глаза рукой, глядя на мать с ухмылкой, в которой сквозили боль и горечь. — А ты там хоть бывала? — резко спросила она. — Хочешь, я отвечу? Нет. Потому что тот, кто обрёл покой, не убивает собственных детей! Ты зовёшь нас чудовищами, но сама куда большее чудовище! Эти слова, как молнии, ударили Эстер. Её тело вдруг дрогнуло, руки задрожали, дыхание стало прерывистым. Она сделала шаг назад, но ноги не выдержали, и она рухнула на пол. Лицо её стало бледным, глаза остекленели, и через мгновение её тело стало неподвижным. Время вышло. Ребекка замерла, не веря тому, что только что произошло. Её губы дрожали, а по щеке скатилась одинокая слеза. Она быстро вытерла её, словно не хотела показывать своей слабости даже перед бездыханным телом матери. В этот момент в гостиную вошёл Клаус. Его глаза тут же остановились на бездыханной Эстер, лежащей у ног сестры. Его лицо исказилось от смеси недоверия, гнева и печали. — Что здесь произошло? — тихо, но угрожающе спросил он. Ребекка, стараясь сохранить самообладание, подняла голову и встретила его взгляд.