Сквозь лето

День за днём лагерь набирал свою обычную скорость. Джэхен продолжал следить за детьми, но Унхак всё больше становился объектом его внимания. Он не мог понять, что скрывается за этой маской бескомпромиссного цинизма. Но что-то в Унхаке привлекало его: то, как он держится, то, как даже в своей замкнутости не пытается уйти от общения, а лишь отстраняется от него. В тот вечер, после ужина, когда все дети собрались у костра для традиционной вечерней беседы, Джэхен заметил, что Унхак снова стоит в стороне, не участвуя в разговоре. Все вокруг смеялись и делились историями, но Унхак продолжал смотреть на огонь, как будто ничего не замечая. Взгляд Джэхена неотрывно следил за ним. Он понимал, что нужно что-то сделать. Вдруг, не дождавшись, когда кто-то другой начнёт разговор, Джэхен встал и подошёл к Унхаку. Тот сразу заметил его приближение и, не поворачиваясь, сказал, не отрываясь от огня: — Ты опять что-то собираешься мне сказать? — Нет, — ответил Джэхен, присаживаясь рядом. — Просто хотел спросить, что ты здесь один? Ты не хочешь присоединиться? Унхак посмотрел на него с тихим удивлением, как будто ожидая, что сейчас последует очередной банальный наставление. — Это не то, что я хочу, — сказал он, глядя на пламя. — Я просто не понимаю, зачем притворяться, что всё так весело. Джэхен почувствовал, что это не просто словесный выпад, а настоящее открытие. Он понял, что Унхак не пытается быть таким, как все, потому что у него есть свои причины. Он был защищён этой стеной. — Ты не обязан притворяться, Унхак, — тихо сказал Джэхен. — Но если хочешь, чтобы тебе было легче, ты можешь поговорить со мной. Я не буду заставлять тебя улыбаться или делать вид, что все как-то иначе. Ты знаешь, что можешь быть честным. Унхак вздохнул, как будто в его глазах появилось какое-то беспокойство, но он снова взглянул на огонь и сказал: — Ты правда думаешь, что я кому-то нужен? Что мне поможет поговорить с кем-то? Я знаю, как всё устроено, и никто не может помочь. Тон был настолько тяжелым, что Джэхен почувствовал, как холодок пробегает по спине. Он, казалось, почувствовал, что что-то в жизни Унхака было настолько тяжёлым, что этот подросток не знал, как с этим справиться. Возможно, ему никто никогда не говорил, что можно быть уязвимым, что не нужно прятаться за маской. — Унхак, — сказал Джэхен, не сводя с него взгляда, — ты не один. И, поверь, ты не обязан нести всё это в одиночку. Унхак молчал, а затем вдруг тихо сказал: — Я знаю, что ты хочешь помочь. Но даже если я что-то скажу, что это изменит? Все равно в конце концов всё будет как раньше. Джэхен задумался, но вместо того, чтобы ответить словами, он просто остался рядом с ним. В этот момент он понял, что для Унхака не было смысла в том, чтобы верить в помощь. Он был слишком сильно обижен и разочарован миром вокруг. Но Джэхен был готов оставаться рядом, показывая, что он есть и что готов поддержать, несмотря на всё. Время шло, и между ними рождалась странная, неясная связь — связь, которая могла бы помочь одному человеку избавиться от страха быть отвергнутым, а другому — признать, что можно не только помогать, но и принимать помощь.