Пробиваясь через воспоминания

Прошла первая неделя учёбы, и Антон довольно быстро адаптировался к новым условиям. Его дни были наполнены кконспектами новыми знаниями и поистине дружной атмосферой. Он завел два хороших друга — Диму и Олесю. Они всегда и везде были вместе, прям не разлей вода. Последние выходные обернулись для Антона совершенно иначе, чем он ожидал. Вечером, когда он ожидал спокойного семейного ужина, у него за спиной разразились ссоры родителей. Сначала они тихо переговаривались, но вскоре разговор перешёл в накалённые крики. Их голоса звучали настолько истерично, что Антону стало не по себе. Антон сидел в зале, потирая руки и прислушиваясь к словам, которые вырывались из уст родителей на кухне, не понимая, о чем шла речь. Ему всегда было сложно, когда их семья втягивалась в такие конфликты. В такие моменты мир вокруг казался непонятным и пугающим. Он чувствовал себя никем — никем, кто не может ничего изменить. Скоро крики стали настолько громкими, что Антону уже не хотелось быть частью этого кошмара. В конце концов, он встал из-за стола и побежал в свою комнату, заперев за собой дверь. Внутри стало сразу тише, и он облегчённо вздохнул. Именно так, порой, он искал утешение в уединении, где никто и ничто не могли его тревожить. Мальчик подошёл к своему столу, на котором дожидался своего часа его скетчбук. Он чувствовал, как внутри него накапливается напряжение, нужда в выходе, способе выразить то, что крутилась в голове. Он открыл скетчбук и начал рисовать. Углубившись в процесс, Антон забыл о шуме снаружи. Он начал рисовать просторную, длинную и пустую комнату. В центре находился маленький силуэт мальчика, который смотрел в окно куда-то вдаль. Он запечатлел ощущение одиночества и тоски, как будто сам Антон был в этом изображении, в этой пустоте. Рядом с мальчиком он изобразил ещё один силуэт. Этот силуэт был бледным, как будто покрытым дымкой, прозрачным и неясным. Антону показалось, что это что-то вроде призрака, что-то, что пришло к нему из его воспоминаний или, может быть, из какого-то другого мира. А мы можем только догадываться, кто же это. Когда Антон закончил рисунок, его рука немного дрожала от эмоций, которые он хотел передать. Он закрыл скетчбук и положил его на стол, когда услышал звук закрывающейся двери. Кто-то из родителей вышел, и, судя по тишине, кто-то, возможно, ушёл на улицу, оставив своего соперника наедине с мыслями. Это тишина накрыла его как теплое одеяло, но не могла скрыть ту подавленность, которая нависла над ним. Антон наконец устроился на кровати. Он потянулся за одеялом, укрылся им и закрыл глаза, чувствуя, как уходит последняя искорка волнения. События той ночи казались такими далекими, а тишина в комнате — спокойной и умиротворяющей. Он быстро погрузился в сон, в этом уединении, оставив позади шум и ссоры. Но даже во сне, думы о родителях и о их конфликте не покидали его, сопровождая его в своих странствиях по странным мирам и пейзажам. В этом сне даже тот бледный силуэт как будто шагал рядом с ним, и он чувствовал его поддержку.

Новость, что рисование для Антона уже привычка: после напряжённого дня и особенно в моменты, когда мир казался слишком хаотичным, он брал в руки скетчбук и рисовал, выражая все свои мысли и чувства. Рисование становилось для него не только хобби, оно стало своего рода терапией — способом найти полутьму и свет внутри себя в те моменты, когда все внешние обстоятельства подводили.

***

Утро понедельника вновь началось с резкого звука будильника, который пронзительно раздался в комнате. Антон, сонно открыв глаза, потёр их ладонями, стараясь развеять остатки сна. Он всегда чувствовал, что смена дня — это некое испытание, и сегодня не было исключением. Воспоминания о напряжённых выходных всё ещё отдались в его сознании как эхо, не позволяя забыть неприятные моменты. Однако пока он размышлял о последнем уикенде, взгляд упал на его руки. Порезы от осколков тарелки, которые он получил чуть больше недели назад, быстро зажили и остались только несколько маленьких белых полосочек. Мальчишка вспомнил, при каких обстоятельствах они у него появились, и поматал головой, чтоб поскорее забыть ту ночь. Он встал с кровати, потянулся, стараясь развести утреннюю сонливость и усталость, и направился в ванную. Стандартные утренние процедуры — умывание, чистка зубов и причесывание — проходили как обычно, без особых дум и переживаний. Это был ритуал, который помогал ему настраиваться на новый день. Закончив с гигиеной, Антон направился к кухне. Как обычно, там стояла мама, поджаривающая яичницу на сковороде. Запах свежеприготовленного завтрака разносился по комнате, но Антону он совсем не нравился. С неприязнью он посмотрел на оранжевые желтки, застывшие на сковороде. Он уже давно начал воротить нос от этой яичницы. «Как можно есть её каждое утро?» — подумал он и поморщился. Мальчик уселся за стол, проклиная в душе все яичные блюда. — Доброе утро, мам, а где папа? — поинтересовался Антон, хотя сам уже догадывался о ответе. Он знал, что вопросов о папе лучше не задавать. — Неважно, на, приятного аппетита, — быстро отозвалась мать, ставя перед ним тарелку с яичницей, и в тот же миг устремилась в другую комнату, будто стараясь избежать разговора. Антон провел взглядом её уходящую фигуру и заметил, что мама едва ли смогла поднять взгляд. Бледное лицо, красные глаза и тёмные круги под ними говорили о том, что она провела ночь в слезах. У него забрезжил тревожный комок в груди, когда он осознал, что мама, кажется, опять не спала. Всё, что оставалось Антону — это наблюдать, как порой всё перемешивалось в этом доме, где больше не было привычной атмосферы. Он поковырял яичницу, давая себе время на размышления, и невольно вспомнил недавние их семейные ссоры. Каждая ссора забирала частичку его покоя, но, вероятно, и часть маминой надежды. Он пару раз макнул хлеб в желток, чтобы хоть как-то угостить себя, но на вкус оно показалось пресным и тяжёлым. Антон посмотрел на еду, теперь лежащую нетронутой на тарелке. В конце концов, Антон встал из-за стола и, не отрываясь от своих мыслей, поставил тарелку возле раковины. Эта простая рутина помогла ему немного абстрагироваться от происходящего. Он хотел уйти от упрёков в собственных мыслях — от необходимости объяснять, почему его родители всё чаще избегали друг друга, так как для него стало очевидным, что их мир распадался на кусочки, подобно той самой разбитой тарелке.

***

Началась вторая неделя сентября, и на улице становилось всё холоднее. Осень вступала в свои права, оставляя за собой легкую грусть и предчувствие долгих, серых дней. Антон неопределённо смотрел на небо, покрытое облаками, и шмыгнул носом, чувствуя, как холодный ветер проникает в его не слишком тёплую одежду. Он в очередной раз пожалел, что не обновил гардероб к началу учебного года, хотя.. Как он сам это сделает? По мере того как он шёл к остановке, мурашки пробегали по его коже, а кончики ушей начали краснеть от мороза. Антон закрыл пальцами уши и старался не думать о том, как ледяной воздух обдувает его лицо, заставляя каждую следующую минуту двигаться быстрее. А теперь, две новости: одна - хорошая, вторая - плохая. Хорошая — когда Антон добрался до автобусной остановки, ему повезло: он пришёл вовремя, и автобус не заставил себя долго ждать. На этом всё. Плохая же заключалась в том, что мальчик увидел, как приближается его автобус, когда двери распахнулись, он осознал, что его охватило разочарование. Автобус снова был забит битком: люди стояли вплотную друг к другу, и не было ни одного свободного места. «Почему именно в понедельник он полный?» — мелькнула мысль в голове, и Антон вздохнул с досады. Ему не хотелось вновь стоять у поручня, как-то схватившись за него и держа баланс, как жонглёр на узком канате. Мальчик протиснулся сквозь толпу пассажиров, стараясь не задевать никого, когда увидел знакомое лицо. Это был тот самый брюнет, который в прошлый понедельник помог Антону не упасть в этом же автобусе. Его густые волосы и теплый взгляд произвели глубокое впечатление на мальчика, и в тот момент сердце Антона забилось быстрее, когда он понял, что снова встретил эту незнакомую, но такую важную(?) для него фигуру. Парень сидел на том же самом месте, что и в прошлый раз. Он выглядел так же, как и в тот день: чёрные штаны, простая черная футболка и сверху длинное пальто, также черного цвета. Эта строгая одежда подчеркивала его уверенность, а образ, который он создавал, словно обещал, что в его жизни всегда будет место для незапланированных встреч. Мальчишка не мог поверить своим глазам. Они встретились снова, в этом несчастном автобусе, и теперь у мальчика было столько вопросов. “Интересно, а помнит ли он меня?” — задался вопросом Антон, ощутив, как в груди закипела надежда. Он смог бы подойти, сказать “привет” и вспомнить о том, как тот парень выручил его в самый нужный момент. Взгляд брюнета был спокойным и сосредоточенным, он снова что-то читал в телефоне. Как будто в этом шумном автобусе он был одним из немногих, кто нашёл свой мир. Антон колебался — стоит ли нарушать это умиротворение? Стоит ли просто встать рядом и надеяться, что парень его узнает? Может быть, этот необычный уголок, который они разделяли в тот понедельник, не представлял для него ничего больше, чем случайность, и он просто не помнил об этом моменте? Вдруг для него Антон был всего лишь очередным мальчиком, который чуть не упал в автобусе, пока он сам был занят чтением. Антон, собравшись с мыслями, решил снова встать к поручню рядом с сиденьем парня, сам не понимая, зачем это делает. Каждый раз, когда он смотрел на его спокойно читающее лицо, его охватывала легкая растерянность. «Ну же, посмотри на меня, вспомни меня», — крутилось в голове у Антона, как заколдованная мысль, за которую он готов был сражаться. Мальчик стоял чуть пошатываясь, стараясь удержаться на ногах, когда автобус тронулся. Весь мир вокруг него терял свою ясность, и он, казалось, утопал в собственных мечтах и желаниях. Он украдкой смотрел на брюнетa, надеясь увидеть в его глазах хоть какое-то признание. «Может, он вспомнит тот момент, когда я чуть не упал? Может, он вообще меня помнит?» — тянулись его мысли, но парень все еще сосредоточенно читал, как будто весь окружающий мир его не волновал. Антону ужасно хотелось спать. Усталость накрыла его, словно тяжёлое одеяло, и он понял, что глаза закрываются сами собой. Он изо всех сил пытался бороться с этим чувством, но было всё сложнее и сложнее. В конце концов, его голова сама собой облокотилась на поручень, и он, не желая терять эту драгоценную возможность, заставил себя взглянуть в окно. За стеклом проносились привычные пейзажи: дома, деревья, люди, спешащие по своим делам. Антону казалось, что мир вокруг растворяется, и он уже не может разделить грани реальности с теми, кто проходит мимо.