Ты нравишься моему коту

Эта ночь обещала быть долгой. Особенно у братьев Киттисават, у которых накопилось огромное количество вопросов друг к другу за эти несколько месяцев. И если с Порче всё было понятно, то у Порша они возникли лишь пару минут назад. Но главный из них оставался неизменным: откуда же младший брат знал Кимхана Теерапаньякула и почему они были так близки? Он ведь собственными ушами слышал, как другие телохранители называли того нелюдимым интровертом, который готов был убить собственного отца, если это понадобится. Ходят слухи, что с матерью он так и поступил. Только в последнее Киттисават не сильно верит. Потому что не похож этот малец, который наверняка чуть старше Че, на того, кто мог убить собственного родителя. Хоть от этой семьи и можно было ожидать чего угодно, но точно не подобного. Что ж. Помимо этого, у парней была общая дилемма: что же делать с телами, безжизненно валявшимися во дворе Китисаватов? У их соседей определённо возникнут вопросы, когда начнёт светать. Правда, размышления их продлились недолго. С улицы раздался шум машин и голоса о чём-то галдящих телохранителей главной семьи. — Они как всегда вовремя, — возмутился Кимхан, скрываясь за дверью в дом Киттисаватов. Сегодня он определённо больше не намерен встречаться с кем-либо, кто связан с его семьёй. Порче, конечно же, увязался за ним, ведь понимал, что от него в разговоре брата и Кинна с этими людьми толку нет. Так что, удобно устроившись на диване, они почти в унисон выдохнули. Для обоих парней этот день был жутко тяжёлым, как физически, так и морально. Они бы и уснули, если бы с улицы не раздался недовольный возглас старшего брата Че. Судя по всему, тот отчитывал Теерапаньякула, который лишь виновато опустил голову и принимал ругательства. Со стороны Кимхана послышался лёгкий смешок. Через несколько секунд он и вовсе начал открыто смеяться над тем, что старшего брата отчитывает кто-то, кроме родителей. Даже получая нагоняй от отца, тот не выглядел так жалко, как сейчас. — Неужели твой брат настолько суров, что смог так воспитать Кинна? Я впервые вижу его настолько похожим на ручную псину, которая верна только своему хозяину, — с громким смешком произнёс тот. — Порш? Ну, за всю свою жизнь он меня толком и не ругал. Так что твой брат, похоже, сильно накосячил перед ним. — Или же твой брат просто тебя очень любит, нонг. — Так и есть, Теерапаньякул-младший, — неожиданно появившийся Киттисават испугал обоих парней. Вслед за ним зашёл и поникший Анакин. В комнате наступила тишина, которую можно было резать ножом. Каждый звук, будь то тихий вздох или постукивание Кимхана пальцами по кофейному столику, казался оглушающим. Молодые люди понятия не имели, как нарушить это нагнетающее напряжение. Лишь самый младший, Порче, к удивлению всех, вдруг громко воскликнул. — На улице уже светло. Может, позавтракаем, пока Порш в очередной раз не пропал? Из-за ваших семейных дел вчера я так и не смог поесть, — Впервые за долгое время музыкант и старший Киттисават услышали от Че подобный твёрдый тон. И именно в этот момент парни осознали, что бояться в семье Киттисават определённо стоит не только Порша. И всё же спустя несколько минут они уже были на кухне. Кимхан привык к дому Че за эти недели, поэтому ему было легко найти их любимую лапшу быстрого приготовления на одной из верхних полок. Признаться честно, запомнить, где что находится, было сложно даже для Теерапаньякула, ведь младшего чистюлей назвать было нельзя. Он даже мог взять вещь в одном месте и оставить совсем в другом, при этом забыв об этом. Подобное возмущало даже музыканта, который и сам, вместо самостоятельной уборки, предпочитал клининг. Но такого преступления он уж точно за собой не замечал. Его мысли о том, с каким же грязнулей ему пришлось работать, вдруг прервал неожиданно начавший говорить старший брат. — К слову, а откуда вы вообще друг друга знаете? Для тебя, — Кинн указал на младшего, — совсем удивительно найти общий язык с кем-то, как младший брат Порша. — А что с моим братом не так, Анакин? — в голосе Киттисавата звучала явная неприязнь к тому, что только что сказал его начальник. Мужчины определённо бы вновь поссорились, как некоторое время назад если бы не закипевший чайник, который совсем незаметно был поставлен самим Порче. — Че, только не говори мне, что ты питался этим всё то время, что я отсутствовал, — почти в мгновение ока тон Киттисавата стал мягче, а взгляд более беспокойным. Порш и правда очень любил и переживал за младшего, ведь он — единственное, что осталось от их маленькой счастливой семьи про которую старший вечно рассказывал. — Ну, не всегда. Иногда мы заказывали что-то более полезное за счёт этого богатого юноши, — со смешком произнёс тот, — И к слову, о нашем знакомстве… — Мы встретились на школьном мероприятии, — вдруг перебил младшего Теерапаньякул на что получил недоуменный взгляд, — я занимаюсь с ним. — Занимаешься чем? — Кинн при всей своей сдержанности не смог удержаться над тем, чтобы не подколоть младшего брата. — Игрой на гитаре, господин Теерапаньякул, — Порче довольно быстро понял, что Кимхан определённо не планировал рассказывать братьям о том, что они выяснили за всё то время, которое провели вместе, так что подыграл. Но почему? Неужели старший не доверяет им? Данный вопрос не давал ему покоя даже во время приёма пищи. Вкус любимой лапши уже не приносил такого наслаждения, как прежде. И это только из-за дурацкой лжи Кимхана, объяснение которой Киттисават никак не мог найти. Так что, чтобы не продолжать собственные мучения парень быстро доел свою порцию и дождался пока это сделает музыкант. И вот, пробормотав братьям что-то про резко возникшую идею новой песни, которую им со старшим надо обсудить лично, Че утащил старшего на второй этаж. — И зачем весь этот театр, Теерапаньякул? Почему им нельзя знать о расследовании? — возмущённо начал тот. — Иногда мне кажется, что тебе двенадцать, а не семнадцать, Нонг. Твой брат работает на моего отца, а про Кинна я и вовсе молчу. Им обоим ничего не стоит проболтаться ему, — сделав небольшую паузу Ким добавил, — когда нашу мать убили он даже не стал искать виновных, ведь слепо верил в то, что она сама наложила на себя руки. Ты же понимаешь, что это значит? — Ну, первое это то, что нам никто не поверит. Второе, убийцей твоей матери может быть кто-то из приближенных семьи? И неужели тебе никто не поверил? Ты же собственными глазами виде. — В точку, малой. Они думают, что я сам это придумал и это правда было самоубийство, — Теерапаньякул даже не дал договорить Порче, когда резко заявил об этом, — Вот только есть одно «но». Моя мать не хотела умирать. Кимхан единственный кто знает точно об этом. Он ведь был ближе всех к ней. В голове досих-пор всплывают моменты из детства, когда каждый раз после неудачных нападений на кого-то из старших братьев она плакала и просила не покидать её. Знаете, не может такой человек оставить своих детей одних. Она любила их больше, чем себя. Из-за этого и не смогла сбежать из этой проклятой семьи, потому что это означало то, что с детьми она больше никогда не увидится. Да и не могли ему показаться те моменты, которые досих-пор мучают в самых страшных кошмарах. Порче довольно быстро осознал это, но ответить не успел. С этажа послышался сначала грохот, которому особого внимания парни не уделили. Они ведь оставили старших наедине, так что неудивительно, если это была очередная их ссора. Вот только последующий звук заставил парней переглянуться. Выстрел. Это был выстрел. И, судя по всему, не один. Быстро спустившись по лестнице они увидели неприятную картину. Похоже они разобрались не со всеми, ведь первые выстрелы определённо принадлежали не кому-то из братьев. Как они это поняли? Ну, сначала по очередному трупу на белоснежном ковре Китисаватов. Чуть позже — по человеку, который в данный момент целится в старшего брата Порче. А потом и вовсе замечают Кинна. Его лицо искажено выражением сильной боли, тело дрожит, а дыхание становится тяжёлым и прерывистым. Кровь медленно сочится из раны ближе к плечу, образуя собой небольшую лужицу на том же ковре. Теерапаньякула успели подстрелить. Кимхан довольно быстро простреливает голову тому, кто ранил его брата, и тот падает замертво, опять на уже не такой белоснежный ковёр. От количества крови в помещении начинает болеть голова. Че решительно пытается сдержать тошноту, ведь сейчас определённо не до этого. Ему надо убедиться, что Порш не ранен. К братьям они с Кимом подбежали почти одновременно. И надо было знать насколько стало легко на душе у Порче, когда он заметил на брате только чужую кровь и пару синяков, которые не угрожали его жизни. С Кинном же все было куда хуже. Похоже, он закрыл собой парня в момент выстрела и пуля не просто прошла мимо, а осталась глубоко в плече. Если в скором времени не оказать ему медицинскую помощь, то в лучшем случае Теерапаньякул потеряет руку. В худшем — умрёт. Только этого музыканту не хватало. Медик из него был никудышный, так что когда в дом забежали телохранители Ким определённо обрадовался. Потому что, то, что будет дальше — уже не его проблема, а значит можно быть спокойным. Он знает, что старший брат так просто не умрёт. К слову, удивительно, что они не заметили его самого. И это было на руку. Те определённо бы развели шумиху и доложили отцу об этом. Тогда бы это точно было катастрофой. Ведь он подверг бы риску не только расследование, но и Порче. И раз речь зашла про него, то нам стоит поговорить и про мальчишку. В данный момент он выглядел ужасно бледным, что не мог не заметить Теерапаньякул-младший. Возникало чувство, что ещё чуть-чуть и тот потеряет сознание. Всё же за сегодня Че увидел слишком много крови, чтобы оставаться в здравом уме. Поэтому музыканта не сильно удивило, когда младший резко поднялся на ноги и скрылся на лестнице. Он лишь медленно последовал за мальчишкой, чтобы удостовериться в его безопасности. Порче же в данный момент боролся с тем, чтобы не потерять сознание около этого чёртового унитаза. Подросток определённо не был готов к подобному. Лишь малейшее воспоминание о том трупе на их белоснежном ковре вызывало новый рвотный позыв. По ощущениям, с каждым разом из него выходило не только съеденное, но и последние жизненные силы. Думать он мог только о том, было ли девятилетнему Киму настолько же плохо, как и ему сейчас? Скорее всего нет. Теерапаньякулу определённо было намного хуже. И именно потому он помогал Порче встать, а когда тот всё же смог самостоятельно держать равновесие — умыться. В руках Кимхана, по его ощущениям, находился не человек, а тряпочная кукла. С первой их встречи младший определённо потерял в весе, подметил про себя Теерапаньякул. Закончив умываться младший уже хотел уйти, чтобы не видеть следы крови на руках музыканта. Видимо тот забыл об этом, либо изначально не предавал подобной мелочи внимания. А вот для Че это стало последней каплей. Лишь повернувшись к старшему тот рухнул на пол. Кажется если бы не реакция Кима, то парень определённо бы расшиб себе колени. Киттисавату, если честно, было всё равно на это. Ему так тяжело притворяться смелым и сильным. Ему семнадцать, чёрт возьми. Так почему вместо того, чтобы готовиться к экзаменам, гулять с друзьями и просто наслаждаться жизнью, он вынужден наблюдать всё это? Он не знает. Порче не может понять, что он сделал не так. Ему так не хочется думать об этом. — Почему это происходит именно с нами, пи’Ким? Что мы сделали не так? — Теерапаньякула как-будто ударило молния в тот самый момент, когда парень в его руках задал столь знакомый для него самого вопрос. На то, что сейчас спросил Порче, у него и ответа не было. Старшего ведь самого всю сознательную жизнь мучает данный вопрос. Вот только Кимхан то привык к тому, что ответ ему никто никогда не даст. А вот Че… Неведение ломало его. Не прошло и минуты после слов Киттисавата, когда Теерапаньякул услышал сперва тихие всхлипы, а чуть позже — полноценную истерику. Кимхан даже почувствовал, как участок его одежды в который уткнулся лицом тот, значительно намок. Но он ясно понимал, что лучший вариант — просто дать парню выплакаться, а утром попытаться поддержать или обсудить то, что накопилось за этот, будь он проклят, день. А вот резко наступившая тишина сначала напугала старшего, но после Ким услышал то, что, похоже, никогда не забудет. — Не бросай меня, как остальные, прошу тебя. Я так устал. И всё. Больше тот не произнёс ни слова, а тишину прервало лишь тихое сопение. Собственно, после подобного срыва этого и можно было ожидать. Немного подумав о том, что делать дальше Кимхан подхватил Че на руки и аккуратно понёс в комнату. За то время, что он тут находился музыкант довольно хорошо запомнил местонахождение нужных ему комнат. Так что, достигнув комнаты подростка он осторожно положил его на кровать. Порче уже был одет в домашнюю одежду, поэтому с этим трудностей у младшего сына семьи Теерапаньякул не возникло. Удостоверившись в том, что Киттисават-младший чувствует себя комфортно и его сну ничего не помешает, Ким вышел из комнаты. А вот его самого ждала долгая ночь размышлений, которая определённо что-то изменит.