Проклятие особого уровня

      Сакура больше Сатору не звонила, как и не принимала поступающих от его имени вызовов, и дело было не совсем в уязвленной гордости, скорее общению более не располагало настроение, подкрепляемое хромающим здоровьем; к тому же, и сам Годжо настойчиво заявлять о себе не стал — обошелся парой безответных звонков и на том, как он думал, досаждать прекратил.       «Значит, не так уж я его и покорила». — Не переставала вспоминать слова, сказанные им.       Вернее сказать, до сего момента не переставала, потому что теперь и Сатору приписывала к прошлому; от чего после женского голоса, заместо желаемого мужского, чувствовала себя не преданной, зато подавленной — предавать магу было нечего, а вот подавить нечто зарождающееся, пусть и невольно, но смог. Как будто не позволил хрупкому зеленому ростку пробиться сквозь толстые гладкие каменные плиты, точно сумел обоим помочь оставить что-либо чувственное и глубокое внутри. Что не делается, то к лучшему; а если судьба, то все еще успеется.       После насыщенного ужина, под главенством Цукумо они направились в отель. Отвечая на вопрос куноичи весьма прямо и открыто, напомнила о дороговизне жизни на японских землях, потому-то квартира была у мага только в Токио; к тому же, недвижимость в Киото, по большей части, была ей без надобности, зато движимость в виде мотоцикла приобрела давно, в частности, и с целью поддержания дерзкого образа.       «Показушница». — Навесила на женщину ярлык и продолжила со всем вниманием вслушиваться в краткий рассказ о жизни.       И без слов Цукумо о том, что их временное место пребывания было заведением вовсе неплохим, Сакура бы сделала о том номере, что достался ей, подобные выводы. Вспоминая о гостинице, в которой ирьенин останавливалась до своего перемещения, ее передернуло в холоде. Чистая и аккуратная спальня с такой же светлой, но небольшой ванной комнатой и даже с балконом, чей вид, вместе с окнам в пол, выходил на редкий зеленый парк, — создавали впечатление крайне положительное, как и еда, и обслуживание, которые всего за один день Харуно успела испробовать. То тошнота, то неожиданно пробуждающийся животный аппетит — куноичи не поспевала за своим состоянием, потому в очередной раз страдальчески вздохнула, выходя на балкон, где принялась жевать соленые крекеры.       Студеное утро своей свежестью, пробирающей до кончиков пальцев, заставило Сакуру поежиться. Откусывая кусочек печенья, смотрела на парк, на людей, что по-прежнему куда-то спешили и автомобили, коих, по сравнению с столицей, словно было меньше кратно. Она толком города не видела, однако то, что все-таки успела узреть ей понравилось; казалось, одна страна и считанные часы поездки, а какой резонанс ощущался внутри от замеченного — Киото своим обликом составлял впечатление города менее суетливого и более красочного, точно с самого подъезда заявляя о своем главном богатстве — традиции и история. И все-таки не зря Юки настоятельно рекомендовала наведаться ей в это селение, ведь «западная столица» пришлась тонкой душевной организации куноичи очень даже по сердцу.       Взяла упаковку со светлого деревянного стола, вынула оттуда крекер, точечно обсыпанный морской солью, и аккуратно откусила уголок, блаженно прикрывая глаза, однако как только коснулась зубами для второго укуса, вдруг раздался стук в входную дверь, заставивший ее лишний раз вздрогнуть, только на этот раз от испуга. Пусть ничему противоречащему ее действия не подвергались, охватанная внезапностью, отодвинула выпечку подальше от себя, подставив вниз ладонь, чтобы крошки не посыпались на чистый пол; положив крекер обратно в упаковку, отряхнула руки от мучных крупиц над деревянной круглой поверхностью и покинула балкон, по пути в скором темпе пережевывая кондитерское изделие.       Комната была небольшой, потому мелкими быстрыми шажками она быстро пересекла помещение — входная дверь находилась прямо напротив балкона. Сакура в неожиданности замерла, в то время как Юки, сунув руки в задние карманы светлых джинсов, только коротко махнула рукой в знак приветствия прежде, чем сделать шаг вперед, невольно заставляя куноичи отступить.       — Что-то случилось? — спросила слегка охрипшим голосом.       — Да не то чтобы. Я подумала, запишемся на прием на завтра, — отвечала, садясь на край кровати у изножья. Не договаривала, поскольку пришла не только за этим.       — А… — на секунду вскинув брови, протянула, пока на душе становилось заметно спокойнее.       Цукумо велела принести ей телефон, и вновь Харуно, с застывшим на лице изумлением, смотрела за тем, как маг пользуясь поисковой системой, зашла на сайт медицинского центра, причем делала это так ловко и быстро, что глаза девушки едва ли поспевали не только видеть действия, но и понимать и вчитываться в надписи, сменяющие друг друга будто бы с каждым ее морганием.       — Почему именно эта больница? — Не могла не задать вопрос столь предсказуемый, оправдываемый простым любопытством       — Она самая лучшая. — Женщина ограничилась лишь кратким ответом.       — Чем же? — Не унималась, пока новая порция подозрение закрадывалась к ней.       — Качеством обслуживания, квалифицированностью специалистов, — поясняла доступно, только тон ее веял прохладной, просачивающейся раздражительностью. — К тому же, там работает мой знакомый.       — Хороший? — Сидя рядом с Юки, откинулась немного назад, расставив руки по обе стороны от себя.       — Очень. — Продолжала крутить телефон Сакуры в руках.       — И ты ему доверяешь? — спрашивала осторожно, вкрадчиво; не проникаясь доверием ни к кому вокруг, будто бы, ненароком, хотела, чтобы и Цукумо была осторожнее, пересмотрев свои связи.       — Хочешь усомниться в моей разборчивости? — отвечала встречным вопросом, по-хитрому усмехаясь. Она отложила телефон на прикроватную тумбу и корпусом развернулась лицом к Харуно.       — Ну, не знаю. — Улыбнулась, пожимая плечами.       Юки ничего не ответила, лишь взглянула на Сакуру: на ее низ живота, за плотной тканью пытаясь рассмотреть его малую выпуклость, перевела взгляд на женские ноги, — а после безжалостно, прилагая усилия, ущипнула ту за бедро. Куноичи чуть слышно вскрикнула, хватаясь за ужаленное женскими пальцами место; от досады выпячивая нижнюю губу, перекатилась набок, спиной к магу.       — Не зазнавайся, Харуно-чан.       — Наруто, ты обалдел?! — на миг позабыв о всей секретности и излишней осторожности, Харуно вскрикнула.       Шиноби, нарочно уронив куртку к девичьим ногам и не удержавшись, воспользовался искусственно созданным моментом дотронуться до нее. Та выглядела весьма поникшей, от чего цель он преследовал, в первую очередь, вполне благородную; а именно развеселить ее.       — Прости! Я хотел комара убить. — За жалким неправдоподобным оправданием последовала привычная лучезарная улыбка. Сакура рада была видеть Наруто таким, в надежде, что после животного инцидента эмоции послабели.       — Убивая комаров не щипаются, извращенец, — говорила, но только гораздо тише; чувствовала себя перед Узумаки провинившейся, потому гневно вопить на него не хотелось, однако возмущение свое скрывать она не стала, потирая порозовевший участок кожи на бедре.       — Извини. Хочешь исправлюсь? — Вновь потянулся к ее ноге на что получил удар по кисти руки.       — Совсем уже дурак?       Сакура усмехалась, и в глазах ее виднелись смешинки, а стоило другу приблизиться еще на шаг, как веселая усмешка превратилась в смущенную. Она опустила голову, заправляя прядь волос за ухо, пока Наруто на нее смотрел с интересом, с присущими ему трепетом и обожанием давнего предмета симпатии.       — Надоели, — буркнул Сай, наблюдавший за происходящим со стороны. Он ускорил шаг, намеренно оставляя их позади себя.       — Что это с ним?       — Он какой-то нервный в последнее время, нет? — Сакура смотрела на него пристально, из раза в раз оглядывала с головы до ног на наличие внешних изменений, и из раза в раз не замечала ничего, что бы могло вызвать вопросы или найти ответы на собственную озадаченность.       — Не знаю. Вроде, он всегда такой.       — Нет, Наруто. Не всегда.       Шиноби глазели на спину Сая с одинаковыми эмоциями: расстеряность и беспокойство, — но притом выглядели такими разными, — пожалуй, всему виной была та подозрительность, граничащая с враждебностью, которую Сакура сдерживала уже третьи сутки.       — Ладно, перебесится. — Куноичи небрежно махнула в сторону Сая рукой и принялась неторопливым шагом идти вперед, горделиво не предпринимая попыток нагнать парня. От чего-то на душе было неспокойно, однако все это она списывала на то пустынное место, где они сейчас находились.       Прикрыв веки, Сакура притянула подушку ближе к себе, положила голову на мягкость, обернутую белой наволочкой, в то время как внезапно всплывший в памяти образ медленно улетучивался туда, откуда пришел. В тот раз Харуно не держала обиды на Наруто и сейчас на Юки тоже не злилась, относясь к шутливым ситуациям с соответствующим образом — толикой юмора. Девушка почувствовала прилив радости внутри, ведь завтра — уже завтра, так скоро! — ей выпадет возможность нагрянуть в заветное место — поликлинику, — где удастся выяснить всю правду о интересности ее нынешнего положения.       — Скажи. В твоем мире такие, как ты зовут себя магами или как-то иначе?       Харуно резко села; уже стала думать, что Цукумо оставит ее с расспросами, ведь главный секрет ее узнала; в тот же день по прибытии маг не сказала ни слова, от чего девушка и предполагала, что более тема эта подниматься не будет — да, весьма наивно, зато так желанно. И все же, гипотетически не представлять возможный диалог не могла, в прочем, пусть и размышляла о том, в какое русло стоит вести беседу, все равно так и не решила.       — В моем мире нет магов, — отвечала четко, честно и правдиво; пока. Пусть и совестно было даже от одной мысли лгать Цукумо, однако в борьбе меж разумом и сердцем — рассудительность и расчетливость одерживали победу смело и непререкаемо; по крайне мере, в данный момент времени.       — Хорошо, поставим вопрос по-другому. — Юки шумно вздохнула; посмотрела на Сакуру, прежде вновь отвернуться. За размышлениями сгорбилась, а локти разместила на коленях. — В твоем мире много таких, как ты? — Юки старалась говорить расслабленно и непринужденно, скрывая за тем свои истинные эмоции — нетерпение и раздраженность.       Харуно задумалась; и вовсе не потому что подобные вопросы вызывали внутри смуту, поскольку был весьма предсказуем факт того, что женщина не упустит возможности предпринять попытки выведать интересующую ее информацию, как и Сакуре было увлекательно узнавать новые нюансы современной Японии. Куноичи волновало другое — мотив.       Каковы были намерения женщины, задающей вопросы любопытные, но притом наводящие. Юки ей помогала и бесспорно была доброжелательна и довольно открыта, но Сакура, пусть и чувствовала себя и в компании мага, и в стране Восходящего солнца чуть увереннее, все же ко всему относилась с подозрением, ведь помнила, что все имеет свою цену, даже если она будет ничтожно малой, даже если с самого начала ее не озвучили.       — Достаточно. — Сакура решила женщине не врать, но и открытой быть была не намерена.       — В твоем мире преобладающее число таких, как ты или обычных людей? — спрашивала аккуратно, и даже чересчур, что только больше увеличивало ответные вопросы в купе с подозрительностью.       — Может быть, — коротко ответила, вспоминая те потери, которые принесла беда, длившаяся около двух лет; да и конкретики давать хотелось все меньше.       — Раз вас большинство, то, стало быть люди прячутся от вас, а не наоборот?       — Никто не прячется. Мы коммуницируем.       «Прекрасно,» — подумала маг. Ладони сцепила в замок и поднесла их к нижней части лица, пряча легкую улыбку.       — А проклятья? В твоем мире существуют проклятья или что-нибудь похожее на них?       — Проклятья? — переспросила куноичи, недоумевая; в голове пыталась судорожно вспомнить определение тому, о чем Юки ее расспрашивала. И откопать в воспоминаниях ей это удалось, но слишком смутно, ибо понятными некогда сказанные слова мага ей до конца не были.       — А… — Теперь улыбку свою не скрывала, поскольку та была по совершенно другому поводу. — Мы ведь еще не встречали их. Тебе повезло. — Снисходительно смотрела на ирьенина, выпрямившись, закинув ногу на ногу. — Или не повезло… — задумчиво протянула. — Надо ведь знать как выглядит возможная потенциальная причина смерти.       — А вот теперь чуть более структурировано, пожалуйста. Что ты имеешь ввиду? — От расплывчатости и в то же время загадочности чужих слов, Сакура нахмурилась; забралась на кровать с ногами, прижав коленки к груди.       Юки хмыкнула; скрывала ту волну радости и облегчения, чьи приливы последовали после того, как ей с невообразимо необычной Харуно удалось сдвинуться с мертвой точки, на шаг приближаясь к делу.       — Маги обладают умением управлять проклятой энергией и использовать ее в своих целях. Такая энергия необходима в борьбе с проклятиями, которые образуются из негативных эмоций. Виной их порождению являются люди — обычные смертные, потому что управлять энергией бездари не в состоянии, поэтому для этого существуем мы. Как-то так.       Сакура слушала завороженно, стараясь вникнуть в самую суть слов; по ходу объяснений в уме схематически сортировала поступающую информацию, будто бы теорию хотела заучить. В прочем, мысленная подготовка к зубрежке только подтолкнула ее на весьма логичный вывод:       — Цикличность, — задумчиво протянула, сверля взглядом стену, рядом с входной дверью.       — Да. Типа того, — Юки подтверждала ее слова спокойно, с нотками восторженности.       Сакура вновь задумалась, но только на мгновение; догадываясь о весьма предсказуемом поступке мага, а именно о возобновлении попытки копнуть глубже, чтобы прознать о фактах, выдаваемых Харуно за секреты, о другом мире, девушка решила перехватить инициативу, задав волнующий ее вопрос раньше. И как раз вовремя смелости действовать набралась — стоило Юки лишь набрать в легкие воздуха перед тем, как что-либо сказать, Сакура ее опередила.       — Помниться мне, ты говорила, что тебе присвоен особый уровень.       — Было дело.       — Поподробнее не расскажешь? Какие еще бывают уровни и вообще от чего они зависят? — спрашивала, пусть и могла о последнем догадаться сама, немного пораскинув думами логичными, однако хотела, чтобы обо всем поведала ей Цукумо, — считай, информацию из первых уст услышать — притом было безразлично подтвердятся ли собственные гипотезы о ранжировании магов по уровням за счет общей силы и насколько ненадежными могут быть слова женщины.       — Всего четыре уровня: четвертый, третий, второй, первый, — расположены по возрастанию силы. Есть дополнением полупервый и особый уровни. Магов первого уровня принято считать элитой, а магов особого уровня всего три, — поясняла неторопливо, стараясь сделать объяснения доходчивыми.       — Четвертый — самые слабые. Тогда кто сильнее: особый уровень или первый? — Хмурилась, не позволяя улыбнуться собственной правоте, пусть и неуверенно сформированной в голове.       — Особый, конечно, наверное… — Юки, ухмыльнувшись, откинула голову назад, рассматривая светлый потолок.       Ненароком, для большей простоты восприятия, Харуно калькой накладывала ранги шиноби на уровни магов; не знала насколько корректным можно считать сие действия, но отдельные сходства куноичи определенно улавливала. И всё-таки была в словах Юки фраза, пусть поначалу и не привлекшая должного девичьего внимание, сейчас же, переваривая полученные сведения, Сакура вопросительно приподнимала бровь, прикладывая ладонь, сомкнутую в кулак, к подбородку.       «Всего три?!»       Заострила на том внимание, удивляясь, казалось, всему: и самому количеству магов, и тому, с какой уверенностью Цукумо заявляла об эдаком — вовсе не горделиво, скорее, твердым, безоговорочным фактом. Но насколько было бы благоразумным верить или не верить такому? Юки не давала поводов для не благосклонности, но и интуицию куноичи игнорировать не хотелось.       «Всего лишь три. Неужели такие уж и особенные?» — Не давала ей покоя мысль.       — Почему магов особого уровня всего трое? Так было изначально или это все, что осталось после… чего-то? — Сакура говорила с легкими паузами, почти бессвязно, ведь подбирала слова, не забывая при том учитывать корректность и тактичность сказанного, на ходу.       — Скорее изначально. Особый уровень — случай уникальный.       — Хорошо. — Сакура выпрямилась, села на край кровати рядом с Юки, всерьез настроенная выяснить любую суть, пока подходящий момент не улетучился, ведь кто знает когда следующая возможность представится. — Кто присуждает магам уровни?       — Магическая верхушка, — ограничилась обиходным словосочетанием. — Те еще… стариканы, — произнесла снисходительно, понизив голос на октаву.       — Понимаю, — Сакура в насмешке фыркнула, на что Юки поддержала непринужденный настрой, коротко прыснув от смеха. — И где находится эта ваша верхушка?       Цукумо помедлила с ответом; облизнула губы, будто бы дилемме поддавшись, пыталась определиться здесь и сейчас стоит ли и дальше продолжать раскрывать карты пред гостьей из другого мира. И Сакура заметила чужие внутренние метания и предала этому значение, однако наружу свой негатив, что настойчиво сопровождал ее пребывание в Японии, показывать не стала, поскольку только-только разговор с Юки стал клеиться, и только-только у Харуно появился реальный — жирный и от того видимый — шанс выведать больше информации о магическом мире, ведь в последнее время что она и делала, так это познавала тонкости современной жизни.       — Частная религиозная школа в Токио — ничего интересного. Обычным людям ничего об этом неизвестно, разумеется, — отвечала нехотя, точно одолжение делала — в прочем, в какой-то степени так и было.       — Почему? — на выдохе спросила, усмехнувшись. Сама себя начинала раздражать планируемой горсткой вопрос, что по щелчку пальцев превратилась в вагон с маленькой тележкой.       — Они просто ничего не видят: ни проклятых духов, которых сами же и порождают, ни наши манипуляции проклятой энергией, — популярно объяснила, а после сделала небольшую паузу. — Все предельно просто, не находишь?       Сакура промолчала, чему Юки была вполне себе очень даже довольна, ведь вовсе не планировал тот допрос, который девушка ей устроила; к тому же, утром, когда голова еще не свежая. Она встала с кровати, направляясь к входной двери, но прежде чем выйти, сказала:       — Я пойду. На прием я тебя записала, так что сделала все, что хотела.       — Подожди! — Сакура крикнула вдогонку, вскочив на ноги. — Если ты здесь, рядом со мной, то где остальные?       — Понятия не имею. Я за ними не слежу, — пробурчала, останавливаясь у дверного проема. — Кто на заданиях, кто нет.       — А… Особый уровень? — спросила, чуть понизив голос; говоря так, словно даже к самому словосочетанию «особый уровень» относилась по-особенному. С опаской.       — Как бы тебе объяснить. — Последовал тяжелый вздох. — Нас трое и у нас есть, скажем так, некоторые разногласия, грубо говоря. Или нет. — Тут же поправила тебя. — Чтобы не путать ни тебя, ни меня, и чтобы не соврать, отвечу так: мы с ними по разные стороны баррикад.       Открыла дверь и покинула комнату, с облегчением выдыхая. По пути в свой номер прокручивала тот разговор, который между ними получился и, с легкими нотками досады, усмехнулась; достала из кармана серых джинсов пластиковую карту и сжала ее в руке, так и не приложив к замку.       — Вот зеленоглазка… Заговорила совсем, — сказала полушепотом, совершенно не уловимо для проходящего мимо персонала отеля.       Юки, склонив голову, улыбнулась себе под нос и открыла дверь в номер. Она совсем не злилась, скорее обернувшаяся против нее ситуация забавляла, ведь в ее планах на месте Харуно должна была быть она сама. Это Юки хотела задавать вопросы и сама же маг желала получать на них ответы, рассчитывая на какую-никакую, а услужливость со стороны куноичи.       «Ну, ничего. Еще будет время,» — ободряла себя.       Женщина плюхнулась на аккуратно заправленную постель, прямиком с ногами, не снимая притом обуви — закинула нижние конечности на изножье кровати, перекидывая ступни чрез бортик, дабы одеяло в оседающей с подошв грязи не измазать, — а руки, согнутые в локтях, оказались за головой. Она смотрела в потолок и много думала, и настолько, что, казалось, будто бы и ни о чем вовсе. Мысли вертелись одна за одной, попеременно сменяя друг друга. В какой-то момент они словно и вовсе прекратили чередоваться, стали одна на другую накладываться, создавая внутри черепной коробки самый настоящий водоворот, граничащий с хаосом. Она прикрыла глаза прежде, чем взять в руки телефон; за те дни, которые Цукумо провела в беготне и суетливости, изрядно вымоталась и по большей части в плане эмоциональном. Хотелось обычного, ленивого отдыха.

***

      После того как ушла женщина, Сакура ловила себя на мнении, чтобы Юки побольше молчала и поменьше говорила, чтобы вопросов у Харуно не прибавлялось, однако так же быстро, как и пришла, мысль покинула ее; и без того было о чем подумать.       Уровни, проклятья, религиозная школа — мысли метались, и за что зацепиться в первую очередь ей не предстояло возможным понять прямо сейчас; в добавок к этому не обдумывать предстоящий поход в больницу попросту не получалось. С нетерпением и отголосками предвкушения относилась к тому и, ко всему прочему, еще и боязно, ведь пусть из-за выброса гормонов помнила происходящее перед перемещением смутно, забыть о том, каким образом она очутилась в Японии никак не могла. Сведений о свитке у нее было немного — толком изучить его не поспела, потому и беспокойство окутывало ее, стоило возникнуть лишь намеку о возможной беременности.       Проклятья — если верить словам Юки, как и глазам куноичи, — Сакура их никогда не видела, поэтому и самой себе сказать о них было нечего. О уровнях магов, подобно ранжированию шиноби, было все весьма понятно, по крайней мере, на данный момент. Одно ее смущало — количество колдунов особого уровня, коих было мало и очень мало — на пальцах одной руки сосчитать можно; понимала, что те обладают столь безмерными потенциалом и силой, вот только насколько и в чем именно заключаются особенности их способностей, раз их удосужились в отдельный уровень превознести. Оставалось только одно…       «Частная религиозная школа…»       Сакура стояла на балконе, от легкого ветерка, порывами касающегося своей прохладой, чем вызывал на светлой коже табун мурашек, скрестила руки на груди; печенье, в спешке оставленное на столике, более не ела, лишь думала и думала. Цепляясь за схожесть системы присваивания должностей, как за спасательную соломинку, вспоминала о шиноби-монахах из своего мира, хоть и толку в этом видела немного; к слову «религиозность» подбирала синоним «традиционность», но дало ей подобное тоже мало. В прочем, это было лучше, чем снова бесцельно пуститься в самобичевание, дни на пролет пуская в никуда.       Она посмотрела на телефон, что теперь лежал рядом с упаковкой соленых крекеров — куноичи старалась всегда держать его при себе, не выпуская из поля зрения — и все никак не решалась взять предмет в руки, но все же, в купе с волнением, сжала гаджет в ладони, прежде чем его разблокировать. Чуть сощурила глаз от яркости экрана, которую, немедля, снизила до минимума, и запустила приложение для поиска информации; почти всегда пользовалась такими возможностями под вялым надзором Цукумо, потому сейчас, будучи в одиночестве, порядком нервничала, но понимала, что маг рядом будет не всегда, так что пора было и самой учиться вещам, по меркам современного мира, обиходным. Глубоко вздохнула и также глубоко выдохнула, слегка подрагивающими пальцами водила по дисплею.       «Религиозные школы в Японии» — вполне себе простая и корректная фраза заполнила поисковую строку, но желаемого результата интернет Харуно не дал; бегло просматривала сайты о японских религии, духовности и медитации, несколько исторический справок, — много и подробно, однако все не то, и лишь зазря время потеряла, надеясь все же найти нечто подходящее под ее нынешние нужды.       «Токио. Юки уточнила про Токио». — Неожиданно, чуть запоздало, вспомнилось.       «Частные религиозные школы в Токио» — до щепетильной точности попыталась возродить в памяти сказанное женщиной, и полученные сведения, предоставленные всемирной паутиной, были более удачными; на первый взгляд. Вновь материалы о религии, достопримечательностях и несколько названий, привлекших ее внимание. Пульсация в висках доставляла едва терпимый дискомфорт; просмотрела прилагающиеся к наименованиям фотографии, как вдруг, в голове сложился пазл.       Как она и предполагала, религиозные школы, о которых упоминала Цукумо, походили на традиционные, красочные, изящные постройки, схожие с теми, что существовали и в мире куноичи. Отложив телефон обратно на стол, вновь скрестила руки на груди, пока победная легкая улыбка скрасила ее некогда хмурое выражение лица. И попутно вспоминала тот день, когда очутилась в Японии; тот самый первый день, когда встретила Сатору, ирьенина Секо и еще одного мага — хозяина поместья, который сейчас ей казался по-особенному загадочным. Если раньше Сакура, главным образом, не задумывалась о его деятельности, то теперь осознание истины набатом била по вискам, от чего голова и вовсе пошла кругом.       «Сугуру Гето,» — вспоминала имя того, кто спас ее; или наоборот навредил.       Харуно чуть приподняла рукав футболки, рассматривая блеклый, белесый едва видный шрам на плече, появившийся после лечения здешнего ирьенина; и который девушка заметила лишь вчера вечером, рассматривая себя после душа в, от пара горячей воды, запотевшее зеркало. То ли чужой промах, то ли так действует на куноичи, так называемая, проклятая энергия. В любом случае то в этот самый момент было неважно, потому что волновало девушку отнюдь другое. Сакура помнила Гето не так хорошо, будучи уверенной в том, что человеком он был весьма молодым и статным, однако теперь знала наверняка — она еще однозначно наведается к нему.       Достойное назваться традиционным костюмом одеяние, место ее спасения было соответствующим одеждам хозяина и, в добавок, точное знание о его принадлежности к магической стороне Японии добавляло красивые и точные штрихи на полотне, соединяя меж собой невообразимые, размытые пятна фактов, новой, моментами странной, информации и несусветной реальности; приписывая Гето к части, так называемой, верхушке.

***

      Киото чистый и не нагроможденный, более спокойный и размеренный; под плотными кучевыми облаками ранним теплым утром рассвет покидал небесный горизонт, оставляя после себя ясность предстоящего дня. Стоило уже просыпаться и Сакура уже не спала, однако не потому что пробуждение ее совпало с восходом солнца; она действительно бодрствовала всю ночь напролет и до жути нервничала, представляя что же ждет ее на кушетке пред местным врачом — и на кушетке ли проводятся осмотры? Хоть и могла бы заняться этим и сама, но все же этого не делала, поскольку правду узнать было боязно, притом желанно, а возникшие после перемещения мнительность и угнетенность, вызывали сомнения в собственной компетентности.       Провела ладонью по зеркалу, освобождая его от тонких оков пара; большая осадочная от влаги капля побежала вниз, задержавшись на самом краю, и скатилась, разбиваясь о белую керамику — раковину. Состояние ее было беспокойным, потому старалась одеваться медленно, но вопреки этому со сборами закончила быстро; гораздо быстрее, чем планировала. Крутила в руках телефон; она начинала это делать неосознанно и часто, ведь хотела совершенствовать свои навыки владением смартфоном — подобно привычным физическим тренировкам, — но также сомневалась стоит ли ей заниматься подобным. И каждый раз, превозмогала себя, силясь сентиментальности и поддаваясь решимости, осознавала одно — чтобы выбраться из этого мира, нужно искать для того информацию, одним из источников которой и являлся интернет, вызывающий, в том числе перед использованием, одновременно и опасения, и желание, точно восторг детский. С тяжелым вздохом стала вводить запрос и тут же получила результат, что было для нее весьма неожиданно, ведь тема была весьма деликатной.       Редко покусывая нижнюю губу, читала и смотрела картинки на тему узи — в прочем, о котором тоже узнала не так давно, — предлагаемые всемирной паутиной. Поиск ее немного успокоил, пусть и не до конца, зато теперь она имеет представление о том, с чем ей предстоит столкнуться, отметая страх перед неизвестностью. Пока в дверь не постучали.       «Юки». — В сию секунду пронеслось в голове.       Типичное современное здание, только многим ниже обычных высоток, регистратура, светлые белые коридоры с холодным ярким светом, порой до ряби в глазах, — казалось, обстановка знакомая и от того волнение должно было чуть утихнуть, но все было с точностью наоборот. Учащенное сердцебиение, влажные ладони и тянуло под ложечкой да так неприятно и нестерпимо, что хотелось схватиться за то место; в прочем это Сакура и сделала — прижала ладонь к телу, под мечевидным отростком, опустив верхние веки, стараясь успокоить себя, взять эмоции под контроль. Дыхание ее было сбито, потому размеренными и глубокими вдохами и выдохами приводила себя в чувства, пока не учуяла энергетические, схожие с чем-то темным, потоки. Притом где-то сверху; ни то снаружи, ни то внутри помещения.       Внезапно распахнув глаза, заметила прямо пред собой черное нечто, вверх тормашками стоящее и глазеющее на нее, кроме того выглядящее странно, на грани нелепости: темные, тонкие, точно прутья, конечности, ступнями прилипшие к потолку, кривое и покрытое мелкими колючками туловище, шеей природа людского негатива не наградила. Харуно тяжело сглотнула; сидя на стуле, вжалась в спинку, а после, приметливо наблюдая за этим, переместилась на соседнее сидение. Внимательно осмотрелась, поражаясь тому, что остальные посетили не видели того, чего видела она, или же попросту не придавали ничему значения.       Юки не было рядом, та отошла и так не вовремя, что нещадное совпадение куноичи считала напастью. Медленно, продолжая следить за дивным существом, передвигалась по сидениям в ту сторону, куда направлялась Цукумо; и получалось у нее вполне себе неплохо — оно просто наблюдало, будто бы присматривалось, — пока вмиг не встрепенулось, ступая на эпоксидный пол, и стремительно не помчалось на нее.       Сакура в панике вскочила, а первой ее мыслью было направить на существо кулак, налитый чакрой, но делать подобного не стала, ведь еще больше внимания к себе посетителей поликлиники привлекать не хотела. Потому, рассчитав время и траекторию своего удара, в надежде что ее чакра, как и проклятая энергия, не будет видна людскому глазу, когда нечто было в метре от нее, резко развернулась к нему боком и также резко вытянула руки в стороны, точно потянулась мышцы размять, только одна из ладоней была налита чакрой. Существо отлетело в сторону с десяток метров — удар Сакуры и ударом было трудно назвать, потому его сила была слабоватой, — однако оно резво вскочило на две свои тоненький ножки и также резво пустилось в ее сторону. Харуно стала пятиться назад, поворачиваться спиной к неизвестному опасалась; не было страшно, но было жутко, она не боялась его, пусть и остерегалась. Боковым взглядом заметила небольшое углубление в стене, где виднелась дверь в дамскую комнату; стоило ей заметить, как существо приостановилось, готовясь для прыжка, ринулась в сторону, захлопывая за собой дверь, к которой тут же прислонилась спиной. Затаив дыхание, прислушивалась к шумам снаружи.       Простояла так недолго; сердце пропустило пару ударов, когда девушка увидела черное пятно на полу, движущееся и забирающееся вовнутрь. И Сакура резко отпрянула от двери, молниеносно забегая вглубь помещения — существо, очутившись в комнате, материализовалось в прежнего себя, нещадно настигая куноичи. Закрытое небольшое помещение; наносить учреждению ущерб ни в каком виде желания не имела, как и привлекать внимание окружающих, потому пара пальцев, сомкнутых вместе, уже обволакивались нежным приятным светом. Еще секунда, и Харуно вытягивает руку, наносят существу, казалось, смертельный удар, скальпелем-чакры разрезая его почти на пополам; лишь черного цвета полоса его боковины по-прежнему соединяла верхнюю часть туловища с нижней. От увиденного на лице Сакуры пробежала гримаса ужаса, быстро сменяясь недоумением; ни внутренних органов, ни крови, ни плоти, — нечто словно состояло из ничего, будто бы было чем-то нематериальным, точно плод чей-то фантазии, что неожиданно, даже для хозяина, ожил, доставляя неудобства.       «Проклятье?» — Пронеслось в голове.       Существо медлило, не нападало, но определенно не лишилось жизнедеятельности; пока Сакура задумчиво, не теряя бдительности, рассматривала его, анализируя произошедшее. Нанесенная ею серьезная рана была ему ни по чем, от чего появилась логичная и одновременно абсурдная мысль: А опасно ли оно для нее? Но не успела убедиться или усомниться во вздорности гипотезы, поскольку дверь внезапно открылась.       Цукумо появилась эффектно да так вовремя, что Харуно пришлось совладать с порывами обнять женщину, закидывая словами благодарности. Маг усмехалась, а после лишь хмыкнула прежде, чем облокотиться на дверной косяк и с небывалыми легкостью и спокойствием избавиться от него.       — Проклятье? — спросила Сакура полушепотом, приближаясь к Юки.       — Ага. Слабое. Может третий уровень, не выше, — говорила спокойно, закрывая за собой дверь.       — Где ты была? — Ноги ирьенина словно стали ватными.       — Курила.       — Разве ты куришь? — Сакура, дойдя до раковины, включила холодную воду.       Юки ничего не ответила, просто продолжала смотреть как Харуно приводила себя в чувства, умываясь прохладной жидкостью. Если раньше Сакура ощущала себя точно не в своей тарелки, то теперь было настолько не по себе, что приходилось силиться для того, чтобы не разреветься на месте. Эмоции зашкаливали вместе с ощущением того, будто бы все происходящее с ней случается нарочно, будто бы все вокруг облачились против нее, проверяя на прочность. Суровой реальностью были ее мысли или нет, в любом случае она была на грани; от переизбытка эмоций тяжело дышала, намертво цепляясь ладонями за белоснежную гладкую поверхность, пока Цукумо не коснулась ее спины, между лопаток, и девушка не прикрыла глаза.       — Все будет в порядке, — ободряла ее словесно, поглаживая спину сквозь тонкую ткань обычной рубашки в черно-белую клетку.       Такая обычная и банальная фраза, своей избитостью только сильнее вредила, действуя скорее раздражителем, нежели успокоением; не смотря на это Сакура только пару раз кивнула, выключая кран с водой, и пару раз взбрызнула мокрыми пальцами себе на лицо, от чего холодные капли попадали на нежную кожу. Окружающая ее среда словно посветлела на несколько тонов, что заставило Сакуру сильно зажмурится, а после распахнуть очи, ведь такие мысли изрядно настораживали, заставляя усомниться в своей благоразумность. А слой тональной основы от воды почти стерся — это ирьенин поняла, когда Цукумо вынула из кармана джинсов небольшой бежевый тюбик.       Наружный осмотр для Сакуры с последующим взятием материала для анализов был делом обычным во всех смыслах и предельно прямых, поскольку бывала по разные стороны процесса — и сама подобным занималась, и пациентом присутствовала, причем неоднократно; слишком неоднократно, потому что к Орочимару доверия было не больше, чем к Юки, с которой довелось познакомиться не так давно. К слову, осмотр молочных желез и щекотливые вопросы ее нисколько не смутили, чего нельзя было сказать о узи. Пусть Сакура и успела узнать о такой процедуре, еще сидя в номере отеля, все же когда столкнулась с этим наяву, то в ступор, пусть и кратковременный, но впала; выполняла указания врача медленно, а из действий сочилась неуверенность.       Гель кожу холодил, слегка дискомфортно, вызывая мурашки; как и последующие действия заставили холодок пробежаться по телу. Женщина средних лет сидела рядом за невиданной доселе для куноичи аппаратурой, рассматривая черно-белый живой рисунок матки.       — Беременность запланированная?       При всей услужливости врача и профессиональности вопроса, сердце Сакуры пропустило удар, а в грудной клетке словно что-то защимило.       — В целом, да, — практически, прохрипела в ответ.       — Мне есть чем Вас порадовать. Беременность действительно есть. В полости матки. Срок около пяти недель, — сообщал гинеколог, пока Сакура, чуть приоткрыв рот, глазела на небольшой экран напротив. — Еще совсем маленький; плодное яйцо.       Харуно почти не дышала, лишь смотрела на небольшую точку на изображении и надеялась — отчаянно и местами наивно, — что сей биологический процесс пройдет без печальных последствий. Прикрыв глаза, она все-таки позволила эмоциям просочиться наружу, но совсем немного; пара слезинок скатилась по вискам из внешних уголков глаз, а на губах сияла маленькая улыбка, такая светлая и чистая, пока внутри разливалось тепло в виде трепета.       Долгожданные радость и счастье материнство ей, наконец, принесло.