Помоги мне, мой кицунэ

♧♧♧♧♧♧♧♧♧♧

      — Кицунэ! — парень перестаёт бежать, обессиленно упираясь руками о свои колени, но тут же распрямляется, сжимая кулаки. — Кицунэ! — не давая себе возможности отдышаться, продолжает кричать, кажется, на весь лес.       Вокруг одни лишь деревья, кусты, сухие упавшие ветки и кочки. Удивительно, что с подобными препятствиями, парень ни разу не упал и не запнулся по дороге к небольшой поляне. В этом месте вечно стоит неестественная гробовая тишина, которую сейчас нарушает человеческий плач и крики.       — Сону, — практически шёпотом произносит молодой человек и перестаётся пытаться удерживаться на ногах. Коленки подкашиваются от усталости и душащих рыданий, он падает на землю, буквально складываясь пополам. В горле застревает ком, по всему лицу размазаны слёзы, а в груди несчадно болит.       За спиной раздаётся шелестение, парень с надеждой вздёргивает голову и разворачивается в сторону звука. Правда лишь мельком замечает белый хвост, скрывающийся в кустах. Сердце стучит в ушах, внутри вновь всё скручивается от боли, и парень опускает голову. По ощущениям проходит вечность прежде чем, как его волос аккуратно касаются нежные руки.       — Рики? — парень резко поднимает взгляд, сталкиваясь с янтарными лисьими глазами напротив. — Что ты тут делаешь? — он хмурит брови, осматривая человека перед собой. Его не должно быть в лесу, но отчего Рики пришёл. Ничего хорошего это не сулит.       — Сону, — только и может выдавить из себя парень.       Он бросается кицунэ на шею, наверное, пачкая чужое идеально бело-красное кимоно грязью. Сону ничего не говорит, только морщится слегка, но обнимает Рики, поглаживая по спине. И вроде бы младший намного выше, шире и сильнее физически него, а всё равно кажется таким маленьким.       — Рассказывай, — кицунэ обхватывает чужие щёки ладонями и отстраняет парня от себя. Пальцами стирает солёные дорожки с лица, а затем оставляет короткий поцелуй в уголке губ, отчего Рики прикрывает глаза, продолжая рвано дышать.       — Сдержи своё обещание, — спустя время говорит парень, убирая руки старшего со своего лица и сжимая их с собственных ладонях. — Прошу.       Сону хмурится в непонимании, пытаясь вспомнить. Осознание приходит резко и словно ударяет тяжёлой доской по затылку. Кицунэ раскрывает напуганные глаза, быстро мотая головой из стороны в сторону в отрицании. Хочется верить, что это неудачная шутка, что он ошибается, что парень просто сошёл с ума. Рики же не может так поступить, после всего, что было?       Где-то вдалеке раздаётся крик какой-то птицы, приводящий Сону в себя. Он отшатывается от младшего и встаёт на ноги, отряхивая испачканную одежду. Руками обнимает себя за плечи под пристальным и отчаянным взглядом парня, продолжая вертеть головой.       — Нет, — строго отвечает он, стараясь принять обиженный вид, использовать чары, чтобы убедить Рики в глупости идеи, но бестолку. Он слишком слаб перед этим человеком. — Что ты задумал вообще? Из ума выжил?       Он злится. Очень злится и не даёт уже поднявшемуся парню подойти к себе ближе, чем на два шага. Откуда в его голове появились подобные мысли? Зачем он вспомнил про это глупое обещание, которое кицунэ дал, не задумываясь. Ведь тогда ещё ничего не было, кто же мог подумать, что так всё выйдет. Рики просто не имеет права теперь просить об этом.       — Сону, ты обязан, — продолжает напирать парень, всё же ловя старшего и легонько обнимая. Заглядывает сверху вниз в его глаза и замечает застывшие в них капельки слёз.       — Почему? — голос не дрожит, но всем телом Сону чувствует, что на грани. — Просто почему, Рики?       — Потому что я не могу так больше, — он отворачивается и хочет отойти, но чужие пальцы вцепляются в ткань его тёмного кимоно, не отпуская. — Моя семья расплатилась за мой поступок, — рыдания снова угрожают обрушиться новой волной, но человек продолжает. — У меня никого не осталось теперь, понимаешь?       — А я? — кицунэ чувствует себя преданным, хотя понимает, что это не так. Его вопрос звучит крайне глупо и наивно. Оба это знают. — Я не сделаю этого.       — Сам знаешь, что с тобой тогда будет, — горько усмехается Рики, глядя на сменяющиеся эмоции на чужом лице. Кто бы мог подумать, что хитрого кицунэ можно застать врасплох так легко. — А я ведь всё равно убью себя.       — Вот и давай! — психует Сону, и слеза всё-таки скатывается по щеке. Он больно бьёт младшего по плечу и отходит подальше, отворачивается. Он мог бы уйти совсем, мог бы сбежать, обернувшись лисой. Но отчего-то не делает этого. Не хочет оставлять Рики. — Вперёд, я не держу, — нагло врёт, но на этот раз совершенно неумело, не так, как обычно.       — Ты потеряешь всю магию, если откажешься, — напоминает парень, будто старший мог про такое забыть. Обещания кицунэ жестоки. Либо выполняй, либо прощайся со своими силами, становясь простым смертным.       — Плевать, если так ты проживёшь ещё немного.       — Совсем немного, Сону.       Рики подходит сзади к старшему, сдерживающему свой плач, и кладёт подбородок ему на плечо. Не обнимает, не успокаивает, а просто стоит. В ином случае, рискует остаться без пальцев, ведь, если Сону злится, он может нехило покалечить. Хотя, признаться честно, парень сомневается, что к нему это тоже относится после всего.       — Ты просто сволочь, Нишимура Рики, — огрызается кицунэ, понимая, что его загнали в ловушку.       — Знаю.

♧♧♧♧♧♧♧♧♧♧

      Рики, будучи юным самураем на службе у одного небедного даймё, свято верил в справедливость и правильность вещей, которыми занимался его хозяин. Был уверен, что это искренний и добрый человек, чьим приоритетом является защита народа. Но потом пришлось раскрыть глаза, столкнувшись с жестокой реальностью, где миром правят деньги и власть. Тогда парень впервые не справился с поручением, ранил одного из тех, кому должен был подчиняться, и сбежал. Стал предателем, которому светит казнь.       Из-за крон деревьев смутно видно, день сейчас или вечер, в лесу всегда полумрак и прохлада. Парень уже не знает, сколько он бежит, но мышцы жжёт от вечных горок, поваленных деревьев и оврагов, через которые приходится перебираться. Однако останавливаться ещё слишком рано. Запутавшемуся мозгу то и дело мерещится погоня.       В какой-то момент бывший самурай оказывается на небольшой поляне и прислушиваться. Даже птицы не поют, тишина нагоняет тревожность, однако Рики не из трусливых. За неполные восемнадцать лет жизнь успела многому его научить, правда, последний урок стал причиной его преступления. Страшно представить, что с ним сделают, если поймают, поэтому надо уходить ещё дальше.       В кустах что-то шевелится, а взгляд встревоженного парня направляется в сторону звука. Там он ничего не замечает и разворачивается обратно, намереваясь смыться, но неожиданно натыкается на белую лисицу. Зверёк застывает, очевидно он старался остаться незамеченным.       Несколько секунд требуется Рики, чтобы осознать, что у лисы два хвоста. Парень замирает в шоке, но быстро хватается за кинжал, что хранится за поясом. В этот момент он как никогда жалеет, что бросил катану в своей деревне.       Лисица же жмурит свои янтарные глазки, встаёт ровно и виляет хвостами, словно издеваясь. Она осматривает человека перед собой, ничуть не пугаясь, и за один прыжок оказывается за спиной парня. Тот так же резко разворачивается, но никого не видит, слышит шум сзади, но, повернувшись обратно, встречается лишь с вспышкой огня перед самыми глазами. Рики дёргается и отшатывается, выпуская оружие из рук.       — Бу! — раздаётся сбоку, и бывший самурай всё же спотыкается о торчащие корни, падая на землю.       Перед ним стоит парень с такими же яркими глазами, как у лисы. Его белое кимоно с красными узорами чуть шелестит из-за ветра, который играется и с его светлыми волосами. Юноша с ухмылкой изучает Рики, медленно поднимает чужой кинжал и вертит его в руках. От неизвестного так и веет уверенностью, его гордая осанка прекрасно показывает его превосходство над взволнованным самураем, который уже сложил в своей голове кусочки пазла.       — Ну и что ты делаешь в лесу? — голос кицунэ спокойный и тихий, но всё равно вселяет страх.       Рики не знает, что ответить, он пытается встать, опять путаясь в валяющихся повсюду ветках и падая обратно. Второй юноша лишь звонко смеётся над ним, слегка запрокидавая голову и прикрывая рот ладонью.       — Смешной ты, юный самурай, — заключает он, а в глазах так и пляшут хитрые огоньки. — Где же хозяин твой? Чего не зовёшь его, чтобы рассказать обо мне?       На самом деле, кицунэ уже знает ответ. Совсем молодой парень, что бегает по лесу, пугаясь каждого шороха. Самурай без хозяина и цели. Сбежавший предатель. Если обычного самурая он и может опасаться, то от такого нечего ожидать, тот очевидно слабее огненной лисицы. Поэтому он позволяет себе забавляться.       — Я сейчас подумаю, что ты немой, — кицунэ хмурится и дует губы в шуточной обиде, а сам еле сдерживает смех.       — Ты убьёшь меня? — всё, на что хватает Рики, который наконец-то поднимается с земли. Теперь он видит, что намного выше парня перед собой, но понимает, что это не спасёт.       — А есть за что? — юноша прячет кинжал себе за пояс и склыдывает руки за спиной, наклонив голову в ожидании ответа.       — Не знаю, — сомневается Рики, пытающийся скрыть свой страх. — Вдруг действительно кому-то расскажу про тебя?       — Не расскажешь, — уверенно отвечает кицунэ и сталкивается с непонимающим взглядом. — Готов выдать себя, предатель? Сомневаюсь, что ты поставишь свою жизнь в зону риска, просто чтобы разболтать кому-то о том, как встретил кицунэ.       Бывший самурай недоверчиво косится на юношу. Откуда тот всё знает, если Рики ничего не говорил ему? Или уже вся страна ищет его, чтобы наказать за содеянное?       — Слишком громко думаешь, — закатывает глаза кицунэ и тяжело вздыхает. — Зовут тебя как, сбежавший мальчик?       — Рики, — переминаясь с ноги на ногу, отвечает парень и всё ещё боится отвести взгляд. Либо же просто не хочет, к кицунэ буквально тянет магнитом. Из-за чар ли? — Нишимура Рики.       — Приятно познакомиться, — довольно улыбается юноша и тихонько хлопает в ладоши. — И что же мне с тобой делать, Рики?       В его глазах искрится опасный хитрый блеск, пока кицунэ медленно подходит к остолбеневшему парню, останавливаясь совсем рядом и глядя снизу вверх. Стоит Рики чуть наклониться, и он сможет коснуться чужих губ своими. На секунду он задумывается, а что ему мешает сделать это? Приходится тяжело сглотнуть, чтобы постараться привести мысли в порядок.       — Отпустить? — с надеждой спрашивает самурай, слыша тихий смех.       — Мне от этого никакой пользы, — аккуратные пальцы проходятся по ткани на груди парня, пока глаза изучают растерянное лицо. — А вот энергия мне нужна.       — Ты хочешь, чтобы я с тобой спал? — парень в шоке раскрывает глаза и отшатывается назад, чуть не спотыкаясь.       — А ты уже умнее многих людей, — заключает кицунэ и складывает руки на груди, выжидая. — Ну так что? Или мне всё же убить тебя? Предпочитаешь перерезанное горло или сожжение на огне? — Рики бледнеет, а кицунэ победно ухмыляется.       — А если я скажу, что несовершеннолетний?       — А если я скажу, что мне плевать?       Изо рта практически вырывается очередной глупый вопрос про возраст, но бывший самурай останавливает себя. Ясное дело, что лисица с уже двумя хвостами живёт не меньше двухсот лет. Естественно этот юноша намного старше него. Рики дёрганно вдыхает воздух, понимая, что он в ловушке и выбора у него нет.       — Тогда с тебя обещание.       Парень вспоминает хоть что-то, что знает о кицунэ. Например то, что они обязаны исполнять свои обещания, если не хотят лишиться своих сил. Вероятность, что его новый знакомый согласится на подобное, крайне мала, однако Рики пытается. Кицунэ же удивлённо поднимает брови, кивая, чтобы тот продолжал.       — Если я всё же попрошу убить себя, ты это сделаешь, — парень осознаёт, что может не выдержать всего происходящего в его жизни. Возможность увидеть семью ещё хоть раз ужасно призрачна, а перспектива отдавать свою энергию волшебной лисице пугающая.       — По рукам, — кицунэ пожимает плечами, мысленно смеясь с подобной глупости. Ему и дела нет до этого парня, убить его не составит труда, поэтому он легко соглашается. Странный ему попался самурай, но трудно догадаться, что в голове предателей. Пусть будет так, если он этого хочет.       — Может, скажешь уже своё имя? — наконец-то интересуется Рики.       — Сону. Ким Сону.

♧♧♧♧♧♧♧♧♧♧

      Наладить совместную жизнь получается довольно быстро и легко. Благо, Сону, ещё когда только поселился в этой деревне, придумал легенду о том, что у него есть какой-то там двоюродный брат, поэтому появление молодого человека в его доме легко объяснить. А о том, что происходит за закрытыми дверями и плотно задёрнутыми шторами, никто и не узнает.       Рики без проблем подстраиваться под чужой распорядок, вливается в жизнь деревни, становясь чуть ли не любимчиком. Поначалу страшно было светиться перед людьми, но потом, убедившись, что все легко верят в его вымышленную историю, успокаивается. Так, дни сменяются неделями, а те месяцами.       Для остальных они просто братья. Сону работает с какой-то старушкой-травницей, а Рики ходит и помогает всем, кто попросит, ведь днём ему делать больше нечего. Только вот вечером всё меняется. Двери и окна закрываются, практически весь свет гасится, а кимоно оказываются ненужными, валяясь где попало. Никто и не догадывается о том, как Сону утягивает младшего на матрас, как огрубевшие руки самурая скользят по его нежной коже, как сухие губы покрывают её сотнями поцелуев, как кицунэ плавится и извивается от чужого напора, теряя дыхание.       И если вначале всё было из нужды человеческой энергии, сейчас же это походит на зависимость. Зависимость Сону от Рики.

♧♧♧♧♧♧♧♧♧♧

      — Сону, — тянет Рики, когда подходит к старшему со спины и обнимает его поперёк талии, утыкаясь носом тому в шею. Он вдыхает лёгкий аромат трав, исходящий от кицунэ, и не сдерживается, оттягивает край кимоно и оставляет короткий поцелуй на светлой коже, что тут же покрывается мурашками.       Это ненормально. То, как его тянет к Сону. Он сам хочет приходить к нему, сам хочет касаться. Слышать чужие приглушённые стоны кажется такой же необходимостью, как и готовить чай для них двоих перед сном. Один взгляд старшего сводит с ума, его тело заставляет сгорать изнутри, а чужие бесконечные разговоры Рики готов слушать до конца жизни.       — Чего тебе, Рики? — кицунэ откидывает голову, прижимается к груди младшего и прикрывает глаза. Тёплые руки уже оголяют его плечи, а губы оставляют свои следы повсюду, не давая юноше и шанса остаться в здравом уме.       Весь сегодняшний день, по мнению Сону, странный. Сначала он долго не мог найти нужные цветы в лесу, потом выслушивал лекцию от старушки о том, что он добавил больше порошка, чем нужно было, а теперь ещё и Рики. Он никогда не лез первым, не смел даже прикасаться без разрешения. Всё это странно, но кицунэ ничуть не против. Он слишком много думал о своих опасных и противоестественных чувствах, чтобы беспокоиться о них в этот момент.       Он уже обжёгся, пропал в этом мальчишке, заведомо зная, что у них не может быть хорошего конца.       — Мне вообще-то от тебя ничего не нужно сегодня, — остатками разума говорит Сону, но тут же сдаётся, чувствуя, как крепко сжимают его талию.       — А мне нужно, — упрямо отвечает бывший самурай и утаскивает старшего к матрасу.       Благодаря сильным рукам Рики, Сону мягко опускается, и его светлые волосы хаотично рассыпаются по одеялу. Из-под приспущенного верха одежды видны ключицы, к которым младший сразу тянется, целует и проходится по ним кончиком языка. Кицунэ жмурится и чуть выгибается, хватаясь за чужие плечи.       — Не издевайся, — шёпотом просит Сону, понимающий, что впервые не он контролирует ситуацию. — Только я так могу.       — Уверен?       Рики быстро расправляется с кимоно старшего, откидывает ненужную одежду в сторону и оглаживает хрупкое разгорячённое тело ладонями. Парень под ним сдаётся, закусывает губу и сам тянется к поясу чужого кимоно, что совсем скоро оказывается где-то рядом с его.       Сону обхватывает младшего за щёки и нетерпеливо целует, кусается и позволяет руководить собой. Никогда ему не было так хорошо, ни разу он не был рад почувствовать себя бессильным. Кицунэ и не думал, что подчиняться кому-то может быть настолько приятно. До горящих мышц, до искусанных в кровь губ и покрасневшей кожи, с отпечатками их чувств на ней.

♧♧♧♧♧♧♧♧♧♧

      Возвращаться в деревню после дня, практически полностью проведённого за хождением по лесу, само по себе неприятно, но соседи со свежими сплетнями и новостями из внешнего мира умудряются испортить настроение в конец. Как только Сону оказывается около дома, он раздражённо скидывает с себя обувь на пороге и хлопает дверью, рывком закрывая её.       Рики подскакивает на месте от непривычно заведённого кицунэ, от которого в прямом смысле летают искры. Парень хочет что-то спросить, ведь переживает за старшего, но тот устало заваливается на матрас, тут же превращаясь в лису. Младшему остаётся лишь вздохнуть и подсесть рядом. Он осторожно прикасается к белоснежной шёрстке, гладит Сону по спине и разрешает себе почесать его за ушком. Кицунэ редко даётся ему, будучи зверьком, но сейчас довольно спокойно лежит. Только хвостами дёргает из стороны в сторону.       Тишина затягивается, где-то на столе догорает свечка, которая оказалась довольно живучей, потому что не заканчивается уже пару недель. За окном опять разговаривают соседи, шумят кроны деревьев в лесу и свистит ветер. Рики устаёт сидеть в неудобной позе, поэтому ложится рядом с лисицей, не переставая гладить. Парень заглядывает в блестящие янтарные глаза, совсем немного приоткрытые из-за того, что Сону решает посмотреть, что делает его человек.       — Устал? — спрашивает шёпотом Рики, и ответом ему служит тихое урчание. — Расскажешь потом?       Он удобнее укладывается на матрасе, после чего ждёт, когда Сону пристроится рядышком, сворачиваясь в белый пушистый клубок. Самурай готов уже уснуть, разморенный чужим теплом, но у старшего, судя по всему, другие планы. Он снова превращается в человека, но не до конца. Видимо сил и правда не так много осталось. Кицунэ разворачивается лицом к Рики, прижимается к нему всем телом, щекоча пушистыми лисьими ушками чужой нос, и обнимает парня рукой и одним из хвостов.       — Убийства матерей и детей опять начались, — куда-то в шею говорит Сону, и эти слова заставляют бывшего самурая напрячься. Это то, из-за чего он сбежал, решился на предательство. Убийства невинных под предлогом необоснованных обвинений. — Они снова ищут кицунэ, — юноша сильно сжимает ткань чужого поношенного кимоно в своих ладонях.       — Далеко отсюда? — новости печальные, бедные люди не должны умирать от помешанности других на поимке волшебного существа. Но и за кицунэ он переживает. За Сону.       — Нет, — на выдыхе отвечает старший. — Совсем рядом, — Рики хочет что-то сказать, но его перебивают. — Тебя тоже ищут. Я слышал, что один даймё готов немало заплатить, если ему приведут предавшего его самурая.       Сону отрывается от шеи парня, заглядывает в его глаза. Он боится за младшего, переживает, что не сможет защитить. Взволнованным взглядом он изучает лицо напротив и пытается понять, что же чувствует Рики. Но тот словно застывает, смотря куда-то сквозь кицунэ. На пробу Сону всё же касается кончиками пальцев щеки человека.       — Я хочу пройтись до соседней деревни, — резко решает Рики, выводя старшего из себя ещё сильнее.       — Ты совсем что ли?! — повышает он голос и садится на матрасе, хмурясь и активно дёргая хвостами, чтобы сдержать обиду. — Ты видимо так и хочешь, чтобы тебя поймали, да?       — Нет, но я хочу узнать больше, — бывший самурай тоже присаживается, хочет взять Сону за руку, но тот вырывается.       Злость снова закипает внутри, вместе со страхом, которого кицунэ слишком давно не испытывал. И ведь главное не за себя он боится. До другой деревни идти долго, чтобы успеть вернуться завтра, выходить надо уже сейчас, в ночь. И это ещё опаснее.       Не желая отпускать парня, Сону в отчаянии прижимает лисьи ушки к голове, переползает к Рики на колени и выгибается в спине, тянется к нему и трётся кончиком носа о чужой. Пытается очаровать, надавить на жалость, задержать и отвлечь собой. Пальцами нежно гладит скулы и щёки, оставляет короткие лёгкие поцелуи по всему лицу. Но младший за плечи отстраняет его и спускает со своих колен обратно на матрас.       — Да чтоб тебя! — бесится кицунэ, понимая, что его уловки бесполезны.       Он встаёт на ноги, начиная ходить по домику и неразборчиво махать руками от переполняющих эмоций. В какой-то момент из-за подобных жестов в воздухе коротко вспыхивает огонь, пугая обоих парней. После секундного шока Сону обессиленно стонет, падая на колени на пол и закрывая лицо руками. Испуганный Рики сразу же оказывается рядом, но его ударяют хвостом, отталкивая.       — Иди уже, — обиженно и серьёзно говорит кицунэ, а после превращается в лисицу и спешит выскочить наружу, чтобы спрятаться под домом и побыть в одиночестве.

♧♧♧♧♧♧♧♧♧♧

      Затеряться среди людей в неизвестной деревне получается не сразу. Она небольшая, поэтому в основном все друг друга знают, но Рики везёт, когда он попадает к торговым рядам. Его мало интересуют товары, ему важны разговоры, за часы нахождения здесь Рики узнаёт много чего важного. Например, информацию о даймё, ищущем своего самурая, и о том, что за кицунэ все ищут.       К сожалению, все догадки оказываются верны. Казнить хотят именно его, а различные отряды направлены на поиски белоснежного огненного кицунэ. Довольно отличительная черта, учитывая, что магия огня всегда связана с рыжей шерстью лисиц.       Рики намеревается отправиться в обратно, чтобы поскорее вернуться к Сону, рассказать ему обо всём, чтобы они вернулись к обсуждению их планов. Они должны сбежать из деревни, найти семью Рики и постараться хотя бы начать менять их мир. У парня для этого будет время лишь до старости, но кицунэ продолжит и после. Одним столетием не обойтись, но у волшебных лисиц времени полно.       Ещё немного и чужая деревня окажется позади, как и необходимость скрываться. Только чересчур рано парень расслабляется.       — Добегался, — в считанных сантиметрах он его шеи замирает катана. Рики застывает на месте и осторожно поворачивает голову, видя вокруг себя двух самураев, с которыми он служил своему даймё. — Ты ответишь за предательство, Нишимура.       Парень хочет снова сбежать, и у него это почти получается, но его всё равно ловят и бьют разок по животу, заставляя закашляться. Вокруг толпятся жители. Кто-то шокирован, кто-то напуган, а кто-то с любопытством лезет вперёд. Матери закрывают своим детям глаза и пытаются увести подальше.       — Прекращай, — подаёт голос второй мужчина, пока первый удерживает Рики. — Ты просто отвратительный сын и брат, — парень смотрит на обоих с непониманием и злостью, но потом в голове что-то щёлкает, и на лице застывает ужас. Это вызывает смех у самураев.       — Что с ними сделали?! — кричит от безвыходности юноша и с новой силой начинает вырываться.       — Спросишь, когда вы встретитесь на том свете, — с гадкой усмешкой произносит один из мужчин.       Ком из слёз и тошноты подступает к горлу, а из лёгкий будто выбивают весь воздух. Ему не хочется верить в эти ужасные слова, но в глубине души он понимает, насколько же это очевидно. Его семья расплатилась за его поступок. Его родители, его сёстры. Они не заслуживают этого, но Рики сам навлёк на них смерть.       Вовремя парень вспоминает про кинжал, который Сону всё же вернул ему тогда и который лежит сейчас за поясом кимоно. Отчаиваться некогда да и плакать тоже. Ударив ногой держащего его самурая, Рики умудряется освободить левую руку, тут же выхватывает ей своё оружие и бьёт им мужчину, попадая куда-то в бедро.       Пользуясь суматохой из-за криков толпы зевак и растерянностью второго самурая, парень со всех ног несётся к лесу. Прямой дороги там нет, впрочем, как и хоть какой-то тропинки. Но именно это и должно помочь затеряться и скрыться из виду. Как в прошлый раз.

♧♧♧♧♧♧♧♧♧♧

      Сону вдруг осознаёт, как сильно ошибался, так легко соглашаясь дать обещание. Он не сможет его убить, просто не сможет. Кто тогда возьмётся за весь беспредел, творящийся в стране, кто защитит невинных? Он не справится один, ему нужен Рики. Он без него жить не способен.       — Сону, прошу, — произносит Рики прямо над ухом. — Ты обещал.       Парень мягко разворачивает кицунэ к себе лицом и протягивает ему окровавленный кинжал. Сону даже не хочет спрашивать, что произошло и чья эта кровь. Он берёт в руки оружие, вертит, разглядывая рукоятку, и медлит. Не решается.       — Я не прощу тебе этого, — бросая на парня гневный взгляд, говорит старший. — Я себе не прощу.       — Тогда направь эти чувства в нужное русло.       Рики кладёт свои руки на талию старшего, притягивает к себе и целует. Не спешит, растягивая этот миг. Не замечает ни чужих, ни своих слёз.       — Давай, — снова просит шёпотом.       — Ненавижу тебя, — сквозь зубы проговаривает кицунэ.       — И я люблю тебя.       Кинжал входит между шеей и плечом, туда, где находится сонная артерия. Сону не хочет младшему долгой смерти. Рики даже вскрикнуть не успевает, оседает на землю, которая моментально окрашивается в красный от количества крови.       Кицунэ шумно вдыхает воздух, душит в себе истерику и проглатывает ком слёз. Он падает на колени рядом с мёртвым телом, закрывая глаза. Если он сейчас не содержится, рискует поджечь лес вокруг. Ему этого не нужно.       Сону обязательно приложет все силы, чтобы исполнить их невозможный на первый взгляд план. Для этого он сдержал обещание. Для этого сохранил свои силы. Он найдёт тех, кто поможет ему, и сделает всё, на что способен, ради младшего и его желаний.       Но сначала отомстит.       Все, кто причастен к этому решению Рики, узнают на себе, что означает гнев огненного кицунэ, у которого отняли единственную любовь.

◇◇◇◇◇◇◇◇◇◇