Один дома

Особняк Цзиней с самого утра стоял на ушах. По лестнице то и дело озабоченно топали взрослые с дорожными сумками и чемоданами на колесиках, добавляя багажа к большой куче у основания лестницы, отлавливали и приводили в порядок детей, проверяя, чтобы те были одеты как следует, причесаны и сыты, ведь пройдет несколько часов прежде чем в самолете удастся поесть. А те в свою очередь подкидывали новых задачек, сонные и капризные из-за раннего подъема, кто жаловался, что не может найти любимую игрушку, кто счастливые носки, не всегда из одной пары, и местами протертые до дыр, и порываясь менять дорожные наряды на более эффектные, не меньше старших желая выглядеть наилучшим образом, чтобы понравиться богатому дедушке. - А-Ли, я не могу найти бритвенные принадлежности. - Уже в твоей сумке, дорогой. - А билеты? - Лежат на столике возле микроволновой печи вместе с паспортами и твоим портмоне. Благодарно чмокнув жену в щеку, Цзинь Цзысюань поспешил на кухню. Его место тут же занял сын, дергая Цзинь Яньли за полу пальто. - Мама, почему я не могу взять с собой Фею? – требовательно спросил шестилетний Цзинь Лин, сжимая в руке ошейник своей собаки. - Ох, милый, мы же уже всё обсудили. – Госпожа Цзинь отступила от входа, пропуская в дом носильщиков, помогающих загрузить многочисленную поклажу в нанятый фургон, который доставит семейство в аэропорт. – Фее будет тяжело лететь в грузовом отсеке самолета так долго, А-Лин. И в поместье дедушки у тебя не останется времени с ней играть. Там будут твои двоюродные и троюродные кузены, а дедушка Гуаньшань обещает, что на всю неделю запланировал плотную развлекательную программу. Ты же так ждал поездку в Китай. Ну же, не кисни, дорогой. Цзинь Яньли обняла сына, стараясь его приободрить. - Да, но почему мы не можем поехать в другое время? Летом или в феврале, когда там празднуют новый год? А как же Рождество в Чикаго? – плаксиво возразил ребенок, хотя и понимал, что повлиять на ситуацию не получится. Фея в приюте для животных, багаж почти весь уже упакован в вместительный багажник, и даже гостившая у них родня отца сильно облегчив кошельки родителей, спаковала многочисленные сувениры и, спустилась с ручной кладью в радостном возбуждении, готовая отправиться в путь. Цзинь Яньли только беспомощно улыбнулась. Не ей было идти против желания свекра, которому в пику всему западному миру заблагорассудилось собрать под своей крышей многочисленных наследников. Наперекор воли главы клана никто идти не посмел. Цзинь Гуаньяо, сводному брату мужа Яньли, даже пришлось прервать дипломатическую командировку в Южную Корею, чтобы не навлекать на себя гнев отца. Сама же Цзинь Яньли, в девичестве Цзян, урожденная американка, ее семья обитала на севере страны, своих китайских корней не знала и более чем была бы счастлива отпраздновать Рождество у себя дома в тесном кругу. Тем более, что она понимала, что так беспокоит ее мальчика. - Но дядя остается совсем один, - уже чуть ли не плача перевел взгляд на застывшую фигуру, никак не задействованную в хаосе сборов, ребенок. Здесь уже у Цзинь Яньли не нашлось нужных слов, и она просительно посмотрела на брата. Поняв затруднения сестры, Вэй Усянь несколько преувеличенно бодро улыбнулся, стараясь скрыть насколько лично он "в восторге", проехав полстраны, провести в одиночестве Рождество в чужом доме. Подхватив ребенка на руки, он поправил воротник зимней куртки Цзинь Лина, заправил его торчащие волосы под шапку, и понес мальчишку к ожидавшему транспорту. - Тут уже ничего не поделаешь, А-Лин. Твой дядя сглупил, заявившись без предупреждения, рассчитывая устроить приятный сюрприз. Хорошо, что приехал вчера, и мы не разминулись, правда же? Даже успели слепить снеговика вместе. Вот будет здорово, если он со мной дождется вашего возвращения. Привезешь мне заморских острых закусок, договорились?

***

Вэй Усянь с пяти лет был приемным сыном семьи Цзян, после несчастного случая с родителями. И всю свою жизнь считал себя настоящим братом для Цзян Яньли и Цзян Чэна, кровных детей дяди Фенмяня и его супруги. От настоящих родителей он унаследовал страсть к путешествиям и, выбрав стезю писателя, часто отправлялся в поисках вдохновения в новые места, при необходимости снимая квартиру на месяц-два. И снова пускался в путь, считая при таком образе жизни без надобности обзаводиться собственным жильем. Оказавшись в штате Иллинойс Вэй Усянь не мог бороться с искушением завернуть к сестре, и без предварительного звонка купил билет на скорый поезд до Чикаго, воображая, как весело проведет зимние каникулы с близкими людьми. Но вместо полновесных двух недель удалось урвать всего один день. Кто же знал? Вэй Усянь вышел из такси, ступая на заснеженный тротуар. Подняв лицо к небу, прищурился на бледное солнце и, высунув язык, попытался поймать редкие снежинки, кружащие в воздухе. Водитель просигналил, требуя оплату, Вэй Ин, полный хорошего предчувствия, рассмеялся, вручил смятую купюру таксисту и зашагал к сияющему праздничной иллюминацией особняку, не замечая наблюдавшего за ним хмурого взгляда. Поправив увесистый рюкзак на плече и поредевший меховой ворот куртки, пригладив по обыкновению стоявшую торчком челку, Вэй Усянь постучал молоточком в украшенную еловым венком дверь. Дверь отворила сама хозяйка и, увидев незваного гостя, радостно бросилось в охотно раскрытые объятия. Вэй Усянь закружил сестрицу прямо на ступеньках крыльца, рискуя навернуться с крыльца. Чуть позже, отпоенного чаем, Цзинь Яньли огорошила Вэй Усяня новостью, что рано утром они улетают в Шанхай. Сейчас в доме гостят двоюродный брат мужа Цзысюнь со своей женой и дочерями, а также двое мальчиков, сыновья другого брата, которых они забрали, чтобы всем вместе отправиться на родину. Картинка счастливого сочельника со вкусной домашней едой и обменом подарками, которую нарисовало воображение Вэй Усяня, разбилась на кусочки мозаики в одночасье. Остаток дня он провел с детьми, катая шары из снега, валяясь в снегу и гоняясь за детворой по двору в попытке засыпать побольше снега за воротник каждому. Стоило ли уточнять, что именно Вэй Усянь был тем, кто по итогу напоминал заледеневшую статую? Пропитавшаяся талым снегом одежда, мокрые волосы и покрасневшие от холода уши и пальцы возымели свои последствия. Уже через несколько часов это аукнулось подскочившей температурой и першением в горле, свое недомогание Вэй Усянь всячески скрывал, не желая беспокоить и так загруженную заботами сестру и лишь на одной силе воли продержался, пока Цзини, пересчитав детей и багаж, сели в фургон и, просигналив на прощание, отбыли.

***

Яньли пообещала написать как только они приземлятся по ту сторону света, передала брату ключи от дома и личного авто, поцеловала в щеку, в глазах промелькнуло беспокойство, когда девушка почувствовала насколько горячей та была. Вэй Усянь поторопился отвлечь ее, спрашивая ничего ли не забыли и обещая быть ответственным домосъемщиком и продуктивно воспользоваться выдавшимся отпуском в уединении. Например, займется книгой, для которой собрал уйму материалов. Он провожал взглядом отъезжающий фургон до самого поворота, чувствуя, как начинает знобить от жара. Хотел было зайти в дом, но заметил соседа с противоположной стороны. Того самого молчуна, что вчера неодобрительно косился на Вэй Усяня и орущих от полноты эмоций детей, когда они играли перед домом. И снеговик их, судя по пренебрежительному взгляду, тоже снобу по душе не пришелся. Обидно. Но у некоторых просто нет вкуса. Вэй Усянь Снежку даже свой шарф пожертвовал, и придал индивидуальности, приделав тому конусообразную челку, так что получился настоящий стиляга. Тем не менее Вэй Ин приветливо помахал, не желая портить добрососедские отношения, здесь, в Китайском квартале Чикаго, все друг друга знали, но не был удостоен даже кивка. Сосед в молчании забрал письма и газеты из почтового ящика и вернулся к себе. Пожав плечами Вэй Усянь тоже поспешил домой, пока ему окончательно не поплохело. Поискав, в одном из навесных шкафчиков на кухне Вэй Усянь обнаружил аптечку, в ней нашелся горьковатый порошок от простуды с лимонной отдушкой. Залпом выпив разведенное кипятком лекарство, Вэй Усянь подумал, чего бы ему еще хотелось. Обследовав кухню, он нашел необходимые ингредиенты для какао и приготовил себе, сдобрив его щедро корицей и красным перцем, а сверху украсил зефирками в форме звездочек, забытый кем-то пакетик со сладостями лежал на столе. Захватив кружку с дымящимся напитком, он поднялся в выделенную ему по приезду комнату на чердаке. Так как дом на тот момент был уже полон гостей, то выбирать не приходилось, но ему даже нравилось: разложенный диван с потертыми цветастыми подушками и теплый плед, а возле окна с белыми занавесками нашлось место для письменного стола, где он разложил свой ноутбук. Вэй Усянь понадеялся, что немного поплывшее сознание не помешает ему работать над его новым романом. А в город он пойдет завтра, когда придет в норму. Но сначала он открыл чат с Цзян Чэном на смартфоне, загрузил фото исходящего паром какао и своих ног в подаренных Яньли носках с орнаментом елочки, да, он не стал дожидаться двадцать пятого декабря, чтобы раскрыть свой подарок.

«Угадай, где это я?»

«Привет от А-Ли, Рождество сестрица отметит на 14 часов раньше нас вместе с полусотней Цзиней»

«А я буду встречать его больным и одиноким =(( »

Подумав, он стер последнее предложение, вместо этого написав:

«А я за главного остался. Весь дом в моем полном распоряжении и без какого-либо надзора»

Сообщения отобразились как доставленные, но не прочитанные. Вэй Усянь вздохнул, откинувшись на спинку дивана, с тоской посмотрел на черный экран ноута. Цзян Чэн сейчас на горнолыжном курорте со своей девушкой, наверняка весело проводят время. Цзинь Яньли на пути к шумному семейному застолью, а приемные родители обычно отмечают зимние праздники в компании друзей в родном Висконсине. А Вэй Усяню, вопреки собственным заверениям о радужном безделье, нужно написать хотя-бы тридцать страниц текста за неделю. Конечно, если бы, как и рассчитывал, он оказался в предпраздничном кураже, то беспечно отложил бы работу ради веселья, но теперь даже оправдаться было нечем. Вэй Усянь открыл файл с жалкими тремя с половиной тысячами слов. Герой застрял в маленьком городке, в котором только предстояло пережить всяких ужасов, но куда двигать историю автор еще не определился. Каким сделать притаившегося среди жителей маньяка, сдиравшего со своих жертв кожу? Стоит ли его сразу же натравить на главного героя или же лучше столкнуть их случайно, или пусть парень станет свидетелем следующего убийства? В ожидании загулявшей музы он развалился на столе, упершись подбородком в столешницу и лениво вертя в пальцах карандаш. С улицы раздался скребущий звук, Вэй Усянь тут же позабыв о будущих проблемах персонажа, поспешил выглянуть в окно. Сначала он увидел только снег, крупные хлопья кружились и оседали на все поверхности, радуя нетронутой белизной глаза. Прошлые два года Вэй Усянь был лишен созерцания такой красоты, так как в канун Рождества оказывался в теплых краях, где вместо праздничной атмосферы лил дождь или же просто стояла сырость, с плюсовой температурой. Неприятный звук снова повторился и, присмотревшись, Вэй Усянь разглядел на дороге соседа, того самого угрюмого красавчика. Конечно сейчас не то что выражение его лица, всего его толком было не распознать, но светлое пальто и меховые наушники на голове все же склоняли к выводу, что это тот самый. Парень упрямо чистил снег большой лопатой, несмотря на то, что тот продолжал идти, сводя его усилия на нет. Следом за своим участком труженик вышел на проезжую часть, откидывая снег на обочину и посыпая дорогу солью, зачерпывая ее из громоздкого металлического бака на колесиках, волоча его за собой. Тот был настолько большим, что в него вполне поместился бы целый Вэй Усянь, если его порубать на отдельные кусочки и утрамбовать. Это натолкнуло на идею для сюжета, он почти уполз обратно за ноутбук, когда, выпрямившись, сосед посмотрел, казалось, прямо на него. Вэй Усянь отпрянул. Так-то он понимал, что скорее всего тот элементарно решил размять спину и просто смотрел в никуда, случайно повернувшись в сторону особняка Цзиней, но сердце так и колотилось от испуга. Стараясь не потерять завладевшее им ощущение, Вэй Усянь вернулся за стол, начав быстро набирать текст, образ маньяка с непроницаемым лицом и пронизывающим взглядом полностью сформировался в его голове.

***

Он не заметил, как сгустились сумерки, за подсветкой экрана не увидел, что предметы в комнате стало не различить, продолжая творить сюжет. Только поставив точку в конце предложения, закрывая первый акт, утомленный автор откинулся на спинку стула, разминая запястья и затекшую шею. Громким урчанием напомнил о себе голодный желудок. Захватив пустую кружку и телефон, Вэй Усянь спустился на первый этаж. В кухне он клацнул кнопку чайника и, пока вода вскипала, проверил входящие письма. От сестры пришло сообщение, что благополучно минули таможенный контроль перед посадкой. В Шанхае они будут только завтра утром. Яньли просила чувствовать себя как дома и извинялась, что не заготовила для него любимых блюд, кроме остатков вчерашнего ужина в холодильнике ничего не осталось. Прислала адреса ближайшего маркета и аптеки, напомнила, что пароль от вай фая прикреплен на дверце холодильника, а сверху есть немного наличных на экстренный случай. Пожелала не скучать на Рождество, сходить развеяться в театр и на городскую ярмарку. Вэй Усянь дважды перечитал такое содержательное сообщение, жмурясь от ощущения тепла от заботливой сестры. Заверив, что в полном порядке и не даст себе затосковать, отправил эмодзи-сердечко, стремясь хоть так выразить насколько признателен ей. Хотелось, чтобы поскорее за Рождеством наступил Новый год, когда Цзини вернутся домой, к нему. Залив смесь черного и зеленого чая кипятком, Вэй Усянь прошел в гостиную, где еще вчера были разбросаны детские игрушки и на все лады переговаривалась куча народа, а сейчас царил безупречный порядок и тишина, и устроившись в глубоком кресле открыл чат с братом. Цзян Чэн в первом же предложении принялся ругать его за беспечность, из-за чего останется в праздник сам, и пусть еще радуется, что не на улице в мороз. Вэй Усянь только усмехнулся, читая гневное послание, хорошо зная, как брату свойственно скрывать беспокойство за ворчанием. Поэтому в ответ он поблагодарил за поддержку, искренне согласившись как ему повезло. Затребовал фото горных вершин, которые Цзян Чэн вроде как отправился покорять на лыжах, выразив надежду, что брат до них доберется, а не проведет все время, вместо восхождения на снежные пики, не вылезая из теплой постели с Вэнь Цин, и просил передать привет последней. Моментально пришел ответ: «Завидуй молча». И следом неприличный жест, отчего лицо Вэй Усяня расплылось в довольной улыбке, смущенному Цзян Чэну подобрать слова было тяжело. Отправив рожицу с воздушным поцелуем, открыл поисковик, вбивая запрос на доставку пиццы. Конечно, он большой мальчик и в состоянии закупиться едой, но поход в универсам оставит на себя завтрашнего. Подтвердив перезвонившему оператору свой заказ, еду обещали привезти в течении часа, Вэй Усянь спустился в подвал, где у Цзиней в просторном помещении, кроме прочего, находилась стиральная машинка, выгреб из дорожного мешка свои футболки, штаны и имеющиеся в наличии два свитера, загрузил в автомат стиральный порошок и кондиционер, отметив, что нужно будет восполнить их запасы, и под мерный гул заработавшей стиралки огляделся. Сложенные в одном углу ненужные сейчас летние вещи, целых четыре велосипеда, два из которых точно купили А-Лину «на вырост», запыленная коробка с инструментами. Ближе к запасному выходу стояли новенькие санки, лопата для чистки снега, исследователь подвалов приподнял ее, оценив насколько же она на самом деле тяжелая, и корзина, полная дров. Вэй Усянь оставил мысленную заметку, что в таком шикарном доме просто обязан быть камин, а еще, покопавшись на стеллажах, нашел коробки с новогодними игрушками, что навело его на очередную прекрасную идею. К моменту как в дверь позвонил курьер, его одежда, лишь чуть влажная после отжима, сохла в ванной на втором этаже и завтра он сможет отправиться в город в своем родном наряде, сам же Вэй Усянь принял душ на первом этаже, завернувшись в висевший на крючке теплый бордовый халат, и расположился в малой гостиной с захваченным пледом и одолженным в баре шурина красным крепленым вином. Доставивший заказ парень, смазливый и улыбчивый, явно был готов составить приезжему компанию, жаль, что не в его вкусе, так что Вэй Усянь ограничился хорошими чаевыми. Погрустневший ловелас намекнул, что если клиент передумает, то номер курьера указан на квитанции. Вэй Усянь обещал подумать, но планы на вечер не поменял, расплатившись за ужин, он вернулся груженный пакетами к облюбованному креслу и телевизору во всю стену, заставил столик перед плазмой всем, что приглянулось на сайте. Конечно он заказал пиццу с толстой корочкой, которой так славился Чикаго, с двойной порцией сыра и халапеньо, а еще особо острую лапшу с курицей, чтобы прямо губы немели, и какой-то салат с красными черри-помидорками и словно уменьшенными в хитрой лаборатории початками кукурузы, с листьями салата и яичным желтком под пряным соусом – блюдо от шеф-повара. А набравшись наглости на десерт покусился на мороженое в морозилке, мысленно извинившись перед А-Лином, и пообещав завтра же купить в два раза больше. Остаток вечера он провел за просмотром старых рождественских фильмов. «Крепкий Орешек» и «Крепкий Орешек 2», по его мнению, идеально попадали в атмосферу праздника.