Я тебя не боюсь

Почему он тогда ушёл? Ответ очень простой: у него не было слов утешения для неё. И для себя тоже  Где-то в глубине души Максим и сам прекрасно понимал, что происходит. Только полный дурак мог не догадаться. Видел, знал, но признавать не хотел. Отодвигал в самый дальний и темный угол своих мыслей. Подыгрывал в эту заведомо читерскую игру, в которой, как полный чудак, надеялся отхватить главный приз. А с какой, собственно, стати? Кто он такой и что о себе возомнил? Левин уехал домой со всеми. Драматично не кидал вещи в сумку, не хлопал дверьми и демонстративно не молчал на протяжении оставшегося дня. Уехал одним из последних, помогая Артему проверить все вещи на предмет сохранности и лично передать ключ владельцу коттеджа. Однако, стоило ему зайти на порог дома, он не знал куда себя деть и как унять эмоции. Слонялся по городу часами, ночевал за барной стойкой, но, к собственному удивлению, рука не разу не потянулась снять очередную молоденькую барышню. Даже мысли такой не допускалось. Вот и сейчас он неторопливо шел по темному городскому переулку.  Ужасно хотелось заплакать, но не получалось. Это непозволительно для него. Что-то тщетно металось внутри и никак не могло найти выход. Колдун мысленно говорил себе, что Лиза стерва, что в жизни такое случается, и мир этот полон разочарований, но ничего не выходило. Потому что он понимал, как сам лажанулся. Получил реальный шанс, но так и не смог правильно им воспользоваться. Максим достал телефон из кармана и открыл чат с Женей Шулик. «Есть покурить?» «Ты хоть знаешь, который час» «Знаю. Поэтому и пишу. Ты не ложишься так рано» «Я вообще не ложусь» «Могу зайти? Я тут неподалеку»  «Заваливайся. Но, предупреждаю заранее, на первом свидании не целуюсь» «Иди ты» В какой-то момент мысли и воспоминания отключились. Шел интуитивно, куда вели сами ноги. Очнулся, только когда поднимался по темной лестнице в квартиру многоэтажки. Он чувствовал, что жутко замерз и специально снял куртку. Хотелось сделать себе ещё хуже. Что-нибудь очень непри-ятное и болезненное, что-то, что вернуло бы к ощущению реальности и перестало раздирать изнутри. А когда Левин дошел до двадцать четвертого этажа, Женя открыла дверь. Увидев его максимально помятый вид, она принялась  расспрашивать, что случилось.  А он сам то не очень понимал. Накрыло такое отчаяние и злость, что хоть вешайся. Ведьма протянула ему пакетик с травой, ещё нашлась какая-то «интересная таблетка» Он заглотил её, не думая, запил остывшим кофе, закурил. Никогда ещё сигареты не казались такими омерзительными, но Максиму очень хотелось сделать себе настолько плохо, насколько это вообще возможно. С мазохистским смаком он затушил сигарету о запястье. Больно было очень, но в этом рвущем, жгучем ощущении колдун смог физически прочувствовать всю безмерность скопившегося в нём отчаяния, будто прижигал не руку, а нечто кровоточащее глубоко внутри себя Женя отобрала сигарету, и, после того как боль немного улеглась, прежняя злость на самого себя вспыхнула в Левине с новой силой. Вскочил, пнул ногой стол так, что все Женины атрибуты для ритуалов разлетелись по комнате, уронил напольный лампу. Стало темно. Ведьма принялась громко кричать на него, а он на неё.  И стены, и пол и потолок плыли красочными, цветными пятнами. Всё резко замедлилось. А потом Шулик резко ударила его по лицу, толкнула в кресло. Он упал. Хотел встать, но не мог, сколько ни старался, всё никак не мог подняться, и от этого унизительного бессильного положения взял и со всего маху вмазал кулаком прямо по краю консервной банки-пепельницы, немедленно почувствовав, как что-то влажное и теплое наполняет кулак. Максим взглянул на руку и увидел, что ребро правой руки с тыльной стороны ладони зияет глубокой рваной раной, кажущейся то темно-фиолетовой, то бурой, то оранжевой. Кровь залила весь рукав, штаны, пол. Женя включила свет в комнате, отвела его в ванную, промыла рану ледяной водой, засыпала пеплом из пепельницы, потому что других антибиотиков под рукой не оказалось, завязала руку какими-то тряпками и отвела на кровать.  Точно в бушующие воды опустили. И колдуна стремительно понесло на крутых волнах в неведомые пространства бескрайнего океана. Океана космического мироздания, океана всех параллельных реальностей и вселенной всех вселенных, далеко-далеко.  Ведьма села рядом, облокотившись на изголовье. Глаза открывать не хотелось  -Боль - это хорошо. Наслаждайся, дурачок. Когда у человека что-то болит, когда мучается, он очищается. Что, кинула? -Кто, - прохрипел Максим -Ангел безбожный твой  -Вроде того -Неудивительно. Она из тех, кому нужны жертвы.  -Какие ещё жертвы? -Слезы, боль, страдания, разорванные сердца, натянутые нервы, самосожжение, одержимость, фантазии до сноса крыши. Да что угодно. Такие всегда что-то забирают взамен. -Откуда тебе знать? -В ней слишком много жизни и надежды. Она выглядит такой легкой и естественной. Обыкновенная, но вместе с тем совершенно особенная. В ней есть близость и понимание. Лиза не просто слушает, она - слышит. Не просто смотрит, она — видит. Не отгораживается и не пытается быть искусственной. И ты чувствуешь что-то своё, родное. Да? -Допустим. Ну, и..? -От этого тебе начинает казаться, что она твоя. Что она часть тебя, и иначе быть не может Он и без того знал это. Вот она. Та самая болезненная и безвыходно мечущаяся мысль. Она не его. Думал, что его. Надеялся. Но шансов нет. Никаких. -Знаешь, старик, ложные надежды - это самое большое зло на свете. Люди этого не прощают и мстят, когда узнают, что никакого рая не бывает. Вы все там любите людей. А я не люблю и тебе не советую. Любовь требует страданий. Единственный путь избавиться от них - это вернуть себе ту часть души, которую ты отдал. Можно уничтожить источник этих страданий, а можно забрать обратно то, что принадлежит тебе. Заставить ее полюбить тебя. Пробудить ответную иллюзию счастья.  Потом на Максима налетел железный ветер, снова поднялась волна и накрыла его целиком. Чудесный разноцветный свет исчез. Погас, точно бессмысленная, маленькая жизнь. И наступила кромешная первозданная тьма. *** -Тёма. Я боюсь. Я не переживу, если с ним что-то случится, понимаешь Лиза металась по комнате, заламывала себе руки. В глазах стояли слёзы Краснов нервно постукивал пальцами по подлокотнику кресла  -Не поднимай волну раньше времени. Я на телефоне. Саша с Ирой уже прочесывают город -Надо ехать с ними! -Успокойся, тебе говорю! - он взял её за плечи и усадил на стул. - Этим делу не поможешь. Макс просто мог пойти прогуляться, телефон, предположим, сел  -Время пол четвертого утра, Артем. Марат назначил собрание на сегодня. Он не мог безрассудно уйти туда, не зная куда на всю ночь.  Раздался телефонный звонок, друзья застыли, как вкопанные.  Через секунду вампир подбежал к телефону -Да, Ир. Да ладно? Вот и хорошо, где? Погоди. Ещё раз? ГДЕ?! Ну и кадр. Поезжайте, конечно. Домой его подбросите ? Отлично! Держите нас в курсе. На связи! Лиза набросилась на него: -Он нашли Макса?! Что с ним?! -Женя написала, что он у неё  Воцарилась мертвая тишина. Петрова рассмеялась. Она испытывала горькую, злую радость: -Так и знала! Это поганное существо интересует что-то , кроме женщин?! Дрянь, просто мерзость!  -Мы ещё не знаем всех деталей, Лиз -Я знаю! И мне неважны подробности, чем именно они там занимались! - Она ушла у свою комнату  Артем вздохнул и положил затылок на спинку кресла  *** Левина разбудил грубый толчок и голоса. Он узнал семью Саковых -Знаешь, сколько сейчас время? - набросилась на него Ира. - Мы тут все поседели! По всему городу рыскали. Давай вставай! Саша ухватил его за плечо, вывел из квартиры и усадил в машину во дворе. И первое, что тот  почувствовал, — это как ноет и пульсирует разодранная рука. -А че было-то? - спросила Ира у Жени. - Буянил? Или это у вас игры такие эротические? -Типун тебе на язык! Я даже насторожилась, он какой-то неадекватный пришел  -Ладно, завтра будем разбираться. Мы поедем, спасибо, что позвонила!