Я тебя не боюсь

«Только тот, кто отдает, способен взять.» Лиза любила квартиру Артема. Здесь никто не выносил ей мозги, не упрекал в чрезмерном святошестве и уж тем более не отчитывал, как маленькую девочку. Но мрачные думы никак не хотели оставлять в покое: «Так мне и надо! Единственный раз в жизни повезло, а я просто-напросто побоялась быть счастливой. Каждую секунду ожидала от него подставы. И вот оно! О чем я вообще думала, когда откровенничала с чёрным колдуном? Или это церковь приучила меня относиться ко всему с доверием, не думая о последствиях? Хотя причём тут она? Я сама во всем и виновата! Когда же я наконец смогу расслабиться и перестану себя грызть? И вот теперь Кузнецова вертится вокруг Макса. Вся такая насквозь проблемная и несчастненькая. Максимушка то, Максимушка сё! Ну вот. Опять я на Николь злюсь, а это глупо. Но как я могу не злиться? Я же Левина знаю, как облупленного! Ему лишь бы кого-нибудь пожалеть. Потом он постепенно привязывается. Может, он и меня когда-то жалел из-за этих дурацких нападок в готзале и в сети, а не любил по-настоящему..?» – Я тебе тут не мешаю? - Артем приостановил Лизины мысли и напомнил о своём присутствии. Они сидели на кухне за столом. Окно на этой стороне дома открывало вид на тёмное небо. Капли дождя барабанили по крыше, и стук отдавал неприятным звоном в ушах. – Извини, я что-то задумалась. – Я заметил. О чем же? – Да, там... О ерунде всякой. – И ерунду звали «Максим» ? - на лице вампира красовалась ехидная улыбка. – Откуда знаешь? Мысли мои просматривал? – Неее, влюблённых просматривать нельзя. А то сам чокнешься. Остаток вечера Петрова просидела сама не своя. Вопросов у неё было явно больше, чем ответов. Хорошо ещё, что Артем не оставлял её ни на минуту, отвлекая от тяжких раздумий оптимистичной болтовней. Стояло ему замолкнуть, Лиза сразу начинала барахтаться в болоте уныния. Краснов поглядывал на неё с интересом: – «Казнить нельзя помиловать!» Слышала эту задачку про запятую? – Её все слышали. – Ну ты не радуйся особо. Это у разумных людей «Казнить нельзя, помиловать.» А у тебя сначала казнить, а потом помиловать. Что интересно, казнишь ты всё время себя. И милуешь кого-то другого. – Есть такое. И что же, я, по твоему, неразумная? – Почему же? Ты, Лиза, православная сумасшедшая, укушенная мухой жалости. Вроде бабушки, которая пришла в храм и не может определиться, какую свечку лучше поставить. – Сомнительные у тебя представления о храмах, но допустим. И что в этом плохого? – Да ничего! Только она сперва зажжёт одну свечку, а с неё покапает воск. Бабка испугается, пожалеет свечку, отбежит. И зажжёт другую. Потом и ту пожалеет, отбежит, снова зажжёт первую. Так бабушка бегает, сомневается, а когда обе свечки наполовину сгорят, она уронит зажигалку на пол, зарыдает и побежит к священнику. «Дяденька, - скажет она. - Давайте я так помолюсь. Без свечей!» Лиза уставилась на Артема с недоверием. К чему этот разговор о жалости? Неужели он всё таки что-то почувствовал? Вот и дружи после этого с телепатами! После ухода ясновидящей. Краснов устроился по удобнее перед телевизором и подумал с недоумением: «Вот зачем люди усложняют себе жизнь? Неужели нельзя любить спокойно и комфортно? Зачем все эти обиды на пустом месте, трагические выражения лица и прочие напряги?»