Мелодия души

И опять я иду в эту музыкалку, будучи ребенком. Я проклинала ее все детство, пока мама всё-таки не разрешила бросить ее на шестом году обучения на фортепиано. Да, жизнь стала легче после этого. Но стала сложнее потом. **** Через десять лет, когда мне стало 23, фортепиано стало моей мечтой. Когда играли на нем, я буквально ревела, слыша прекрасный звук этих клавиш, глядя на тонкие пальцев пианистов и на эту четкую выдержку, а так же слух. Хоть он у меня так же являлся, что пригодилось мне, когда я стала продюсером, вновь научиться играть я так и не смогла. Я знаю ноты, знаю все обозначения, могу сыграть что-то лениво, используя лишь одну руку, перебирая ноты и создавая что-то кривое, но это не то, чего я хотела. Обучаться в каких-то школах у меня нет времени, каждый день на работе с утра до ночи. Иногда в свободное время играю на синтезаторе, но психую, ударяя по клавишам, а после смотря на все это с трясущимися руками. « Да я с ума сошла.» — думаю иногда, когда такое происходит, после чего выходу на балкон и выкидываю очередную сигарету, зачем-то купленную, но так и не тронутую. И так каждый раз. Каждый день выкидываю по одной сигарета, чистой, не тронутой с балкона, вроде изначально желая закурить, а после с отвращением выкидывая. Пианино стало моей болью, сильнее, чем не взаимная любовь, которую я так и не испытала, ни разу не влюбившись. Но это были мои предположения, оценивая свое состояние, когда ничего вновь не получалось и я винила себя, что не могу сыграть так же красиво, как пианисты, которых вижу довольно часто. *** Находясь в театре, вновь наблюдаю за известным пианистом — Бан Кристофером Чаном. Я не первый раз на его концерте, но каждый раз смотрю с искренностью и желанием на его игру, а так же на образ парня. Сердце трепещет от идеальной игры, постановки рук и его страсти в каждой композиции. Два часа проходят так быстро, будто всего две минуты. Хочется повторить, хочется снова увидеть его с самого начала. Зрители уже расходятся, некоторые тоже восхищены, некоторые равнодушны. Пожав плечами, я понимаю, что на вкус и цвет товарищей нет, ибо это неудивительно и застываю на месте, глядя как занавес закрывается, а парень оглядывает зал взглядом, в какой-то момент останавливаясь на мне. Успев лишь моргнуть, занавес уже закрылся. Грусть ударила в сердце, но в голове резко возникла безумная идея. «А если пройти за занавес и посмотреть поближе на этот рояль, на место, где сидел парень.» — думаю я и сжимаю руки в кулаки от дикого желания. Осмотревшись по сторонам, замечаю, что никого нет и быстро двигаюсь к лестнице, поднимаясь на сцену и заходя внутрь, за занавес. Передо мной прекрасный черный рояль. Его освещает лишь свет из щели от штор, оставленный мной. Я медленно подхожу к нему, пытаясь заглушить стук каблуков. Останавливаясь рядом, тянусь рукой и провожу по роялю, чувствуя абсолютную гладкость и ровность. Взгляд цепляется за клавиши и сердце обливается кровью, вспоминая о том, насколько некчемна, что не могу нормально играть, но желание оказывается сильнее, и, вот, через пару мгновений, я уже сижу на месте Бан Чана, не решаясь поставить руки на клавиши. Сердце бьётся быстро даже не из-за страха того, что заметят и выгонят, а из-за того, что не могу играть. Выдохнув, руки сами поднимаются к роялю и мягким нажатием играю знакомую много лет мелодию. Медленно, коряво и неровно. Поджимаю губы от досады, опускаю голову, а рука застывает на месте, больше не в силах сыграть ещё хотя бы ноту, чтобы дойти до любимого мной момента. Злость начинает закипать во мне и с агрессивностью я беру ноты более жестоко, будто криком души жму на них сильно, пытаясь ускорить темп до нужного, но вновь ошибаясь, сдерживаясь, чтобы не ударить по клавишам. — Уродка. — Шепчу про себя я, сжимая рукой на коленях подол платья. Вдруг чувствую, как руку накрывает незнакомая мне рука, а на спину наваливается чья-то грудь. Обернувшись, я вижу Кристофера, смотрящего на меня темными, но тёплыми глазами. Непонятное чувство внутри меня потихоньку овладевает мной, но что оно значит я не понимаю. — Давай попробуем вместе? — Тихо говорит он, ожидая моего согласия и я киваю. — Отлично. Парень слегка давит на мою руку, ставя другую на более нижнюю октаву, начиная играть мелодично и так, как нужно. Лёгкость в его движениях манила меня, его касания до моей руки ощущались как великое удовольствие и чувство, что в груди у меня не пустота, а прекрасные цветы, растущие от любви. Они заставляют меня играть, я набираюсь смелости поставить вторую руку и начать играть ей созвучно с правой, как и положено. Парень улыбается и садится рядом, теперь играем в четыре руки. Закрытая от глаз сцена наполняется звуками рояля, любви и страсти, хоть без слов, но понятная. Что-то заставило играть меня как прежде, так же легко и умело, как он. Я чувствую его рядом, чувствую его мягкость и настойчивость в игре одновременно. Мелодия заседает глубоко в наши души, кажется, что это играем не мы, а наши сердце внутри нас. Не говоря ни слова, мы признаемся в любви, в вечной и такой надёжной, что заканчивая игру последними нотами, мы давим на них, заставляя клавиши звучать все тише и тише, пока они не замолкают и в пространстве я слышу лишь его дыхание. — Я смогла. — Шепчу я, глядя на руки, которыми играла пару мгновений назад, а после искрящимися глазами смотрю на Чана рядом со мной. — Почему ты... — Потому что люблю. — Прерывая меня, тут же говорит он, будто читая мои мысли. — Потому что люблю долго и искренне, все жду нашей случайной встречи и малейшего разговора,но этой игры хватило сполна, она заменила слова. Сердце бьётся сильнее, норовя выскочить прямо сейчас. Руки сжимаются и опускаются на сиденье, опираясь, чтобы сидеть ровно. Я смотрю на его лицо, вижу лишь искренность и такую же любовь. Что-то резко ударило в голову и я понимаю, что есть кто-то, кого я люблю так же, как и игру на фортепиано. Я люблю его, хоть и не знаю почти ничего. — Ты любишь меня, хоть не знаешь обо мне почти ничего? — Переспрашиваю я. — Да. Оказывается, в моей жизни есть кто-то, кого я люблю так же, как игру на фортепиано. И это ты. — Я хотела сказать то же самое. — я неловко улыбаюсь, слыша, как он воспроизводит мои мысли. Кристофер усмехается и кладет руку на мою шею, приближаясь к лицу. — Знаешь, ты сравнимо с пианино. Я люблю его, я люблю игру, но не знаю о нем почти ничего. Так же и с тобой. Видимо, такова наша судьба. — он улыбается, сокращая расстояние между нашими лицами и нежно целует, будто желая этого всю жизнь. Я чувствую его пухлые губы, сжимающие мои в страстном поцелуе. Руки сами тянутся к нему, прижимаясь ближе, желая его всего и надолго, а в душе снова играет та же мелодия, которую играли мы совсем недавно. Вся эта страсть, весь он и фортепиано — вот моя жизнь.