Nel ritmo di Roma.

      Утро было ленивым. Тёплым, неторопливым, словно время растянулось, позволяя им задержаться в этой тишине.       Чонгук проснулся первым, но не спешил двигаться. Он просто лежал, слушая ровное дыхание Чимина рядом.       Лёгкий свет пробивался сквозь занавески, мягко очерчивая его силуэт. Спутанные волосы, обнажённое плечо, тихий сонный вздох, когда тот слегка повернулся на бок, натягивая на себя часть одеяла.       Альфа не торопил. Пусть этот момент задержится ещё немного.       Когда Чимин всё-таки проснулся, он лишь сонно потянулся, сбрасывая одеяло, и накинул первые попавшиеся вещи — его рубашку и собственные штаны. Та была ему великовата, подол спадал на бёдра, а расстёгнутые пуговицы открывали тонкую линию ключиц. Чонгук усмехнулся, потянув его к себе, на что Чимин сладко улыбнулся.       — Кофе? — спросил он, зевая.       — Кофе, — согласился Чонгук.       Как только Чонгук ушёл в ближайшую кофейню, Чимин погрузился в собственные мысли. Они закручивались в голове, не давая покоя.       Его беспокоило одно — что будет, когда Чонгук улетит? Как изменится всё между ними? Будут ли они просто приятным воспоминанием друг для друга, или это нечто большее?       Чимин провёл ладонями по лицу, пытаясь отогнать эти мысли. Он не хотел портить утро тревогой, но не мог избавиться от ощущения, что что-то важное ускользает.       Он встал с постели, направился к балкону. Оперевшись на перила, вгляделся в улицы Рима. Город жил своей жизнью, всё было таким же, как и вчера, как и позавчера. Только внутри него всё было иначе.       Прошлой ночью всё изменилось.       Чонгук не просто прикоснулся к его телу — он коснулся чего-то глубже, за гранью страсти. Чимин чувствовал это каждой клеточкой, но боялся признать. Если он скажет это вслух — станет реальным. И тогда прощание будет ещё тяжелее.       «Ты мой»       Вдох. Выдох.       Он обернулся, когда услышал звук шагов — Чонгук вернулся.       В руках у альфы были стаканчики, а в глазах — что-то, от чего Чимин вдруг забыл, о чём только что думал.       — Ты опять в своей голове? — усмехнулся Чонгук, протягивая ему стакан.       Чимин взял его, сделав глоток. Горячий, сладкий вкус немного вернул его в реальность.       — Может быть, — ответил он, наблюдая, как альфа садится напротив, опираясь локтями на стол.       Они смотрели друг на друга, понимая, что пора поговорить.       Чимин устроился на подлокотнике кресла, его ноги были поджаты, а рубашка лениво спадала с плеча.       Они молчали. Не потому, что не знали, что сказать, а потому, что наслаждались тишиной, снова разделив самокрутки.       — Так, значит, ты скоро улетаешь, — вдруг произнёс Чимин, прерывая затянувшееся молчание.       Чонгук медленно выдохнул дым, наблюдая, как тот растворяется в воздухе.       — Да.       Чимин кивнул, затягиваясь, а потом, склонив голову, посмотрел на него.       — Что же было между нами?       Чонгук усмехнулся.       — Ты скажи.       Чимин улыбнулся краем губ, но в его взгляде было что-то другое — мягкость, чуть больше, чем просто симпатия. Омега молчал, горечь комом застряла у него в горле, мешая произнести то, чего он избегал.       Чонгук прищурился, чуть покачивая стакан в руках.       — Ты боишься, что я улечу, и всё закончится?       Чимин резко выдохнул, вцепившись в этот вопрос.       — А разве не так?       Альфа ничего не сказал. Просто смотрел.       Тишина повисла между ними — некомфортная, наполненная слишком многими возможными ответами.       — Я не знаю, — наконец произнёс он.       Чимин закрыл глаза.       — Честно? Я тоже.       — Тогда что ты хочешь услышать?       Чимин усмехнулся, устало, чуть горько.       — Что для тебя это не просто случайность.       Чонгук не ответил, и возникшая пауза затянулась.       Чимин почувствовал, как напряжение сковывает плечи, а в груди нарастает тревога. Сигарета больше не расслабляла. Он нервно отставил чашку и выбросил окурок, глядя на Чонгука в ожидании. Такие разговоры были ему не по душе. Слишком серьёзные. Слишком болезненные.       Но Чонгук не сказал ни слова. Вместо этого он встал, оставил папиросу тлеть в пепельнице, и медленно сократил расстояние между ними.       Чимин уже собирался спросить, что он делает, но замер, когда тёплые пальцы взяли его ладонь. Нечто прохладное скользнуло по коже, заставив отпустить взгляд.       Кулон. Тонкая цепочка, переливающаяся в солнечном свете.       — Прощальный подарок? — с горечью спросил он.       Чонгук чуть качнул головой.       — Мой ответ тебе. Для меня ты значишь куда больше, чем думаешь, — тихо произнёс он, не отводя взгляда.       Чимин слабо улыбнулся, проведя пальцами по кулону. Внутри всё сжалось от этих слов.       — Поможешь мне… надеть его?       Чонгук не заставил себя ждать. Улыбаясь, он мягко развернул Чимина лицом к городу, взял цепочку из его руки и аккуратно застегнул её. Это и стало ответом Чимина. Возможно, он ещё не до конца представлял, какими будут их дальнейшие отношения, но Чонгук сделал первый шаг — и Чимин ответил ему взаимностью.       Они так и остались стоять, пока альфа не сомкнул руки на чужой талии, и Чимин, в ответ на это, слегка прислонился головой к крепкому плечу. Тёплый воздух касался кожи, смешиваясь с ароматом омеги, с лёгким запахом табака и парфюма от рубашки.       Гук думал о том, каким был всего неделю назад. Всё казалось важным — работа, карьера, постоянное движение вперёд. Он считал, что знает, как должна выглядеть его жизнь. Но стоило оказаться здесь, в Риме, рядом с Чимином, как всё это стало казаться далёким и не таким уж необходимым.       Теперь важными были совсем другие вещи. Утренний кофе на террасе, разговоры без спешки, прикосновения, от которых становилось тепло. Чонгук не знал, куда приведёт его эта поездка, но знал одно — он уже изменился. И впервые за долгое время это не пугало его, а только радовало.       Он крепче обнял Чимина и прижал к себе, чем вызвал у него лёгкие мурашки, но ещё сильнее пробрало осознание, на котором оба мысленно сошлись, не озвучивая вслух:       Ещё рано прощаться. Эта история далека от завершения.